Я дождусь

POV Key Солнце Выключают облака Ветер Дунул нет препятствий И текут издалека вены по запястьям… Мы познакомились с тобой в обычный, ничем не примечательный летний день. В парке Ханган. Солнце уже не палило так сильно, дул прохладный ветерок. Облака плыли неторопливо и вальяжно, иногда складываясь в какие-то причудливые картинки. Каждый вечер после учебы я ходил туда рисовать. Я все время садился напротив высокого красивого каштанового дерева: его широкий, низкий ствол и могучая, шикарная крона были отличными «героями» моих пейзажей. Но главным героем моих картин был ты. Сколько себя помню, ты всегда лежал под этим деревом, что-то читал. Издалека было не разобрать, а подойти спросить я стеснялся. Ты был такой недосягаемый, на твое лицо падали солнечные блики. Это выглядело так завораживающе… Ты подошел ко мне и сел рядом, заинтересованно смотря в мою картину. Как хорошо, что в этот день я рисовал пожилую пару, которая сидела через пару лавочек от меня, а не тебя, иначе бы ты принял меня за сумасшедшего. — Красиво, — сказал ты. Сердце бешено билось. — Спасибо, — ответил я. — Не хочешь сделать перерыв? Пошли выпьем кофе? Меня кстати Чжонхен зовут, — тогда я впервые увидел твою улыбку. Такую искреннюю и согревающую. Сидя в кафе я разглядывал тебя: такие большие, глубокие глаза; сильно выпирающий подбородок. Но больше всего мне понравились твои руки: такие накаченные, вены казалось сейчас разорвут кожу и выпрыгнут наружу. Оказалось ты учился на журналиста, а в свободное время любил читать. Под тем самым каштаном. С того дня каждый вечер мы ходили в то самое кафе, болтали обо всем и ни о чем. Ты рассказывал что произошло с тобой за день, какую очередную штучку выдал твой одногруппник, рассказывал обо всем, а я внимательно слушал и наслаждался твоим общением. А помнишь, как ты первый раз меня поцеловал? Ты тогда первый раз пригласил меня к себе домой. Тихое, уютное место. Мы пили чай, ты рассказывал о том, как ты выбирал обои, шторки… — Почитай мне, — попросил я. — Что? – таких больших глаз я не видел. — Почитай мне то, что ты читал под деревом. — Хорошо, — взял меня за руку, — пошли. Мы сели на диван, облокотившись на его спинку. Я заглянул в обложку книги – Мураками. Неожиданно. Ты начал читать, а я следил глазами за текстом и наслаждался мелодией твоего голоса: тихого, спокойного, а когда ты долго читал, ты начинал хрипеть. Мне нравился такой твой голос с хрипотцой. Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как ты прекратил читать и внимательно смотрел на меня. Я посмотрел на тебя, но тут же пришлось закрыть глаза, потому что ты поцеловал меня. Нет, нет, не страстно, не яростно, а всего лишь прикоснулся своими губами к моим. Но это было так волнительно и интимно… Медленно отодвинувшись ты сказал: — Кибом, переезжай ко мне. — Конечно, — боже, я даже не подумал. Хотя, терять мне нечего. Ты улыбнулся и еще раз чмокнул меня в губы. Уже на следующий день мы с тобой перетаскивали кучи коробок из моей квартиры в твою, переставляли мебель, пытались уместить всю мою одежду в твоем и так переполненном шкафу. Вечером ты предложил отметить это событие и достал из-за холодильника бутылку виски. Мы пили, хохотали и ты снова поцеловал меня. В этот раз более серьезно, но ненавязчиво, медленно, было ощущение что губы просто застыли в поцелуе и не двигались. Но потом я почувствовал как твой язык проникает мне в рот, и не знал, то ли умирать от счастья, то ли оттолкнуть тебя и бежать со всех ног отсюда… Ведь ты был у меня первым. Первым парнем, первым партнером, и во всем первым… И ты это чувствовал, никогда не ласкал меня ниже бедер. Мне этого нравилось, ведь я боялся и не знал, каково это, чтоб тебя поимел парень. Над каштановым побегом В переплетах Мураками Я люблю тебя огромным небом Я хочу любить тебя руками… Так началась моя новая жизнь. Жизнь с тобой. Ты привнес в нее много привычек, которые вскоре стали мне просто необходимы и я уже не представлял свою жизнь без них. Ты привил привычку держаться за руки, не обращая на людей, щепчущихся вокруг и косящихся на нас презрительными взглядами. В такие минуты ты сжимал мою руку сильно-сильно, и становилось уже не так страшно. Ты привил привычку целоваться. Много. Постоянно. Везде. Купил нам парные пижамы и браслеты. На мои вопли «так же делают только девчонки», ты ответил, что они же делают это со своими половинками, а я – его половинка. Ты встречал меня после универа и мы шли под то самое дерево. Под каштаном, плечом друг к другу, не произнося ни слова, я рисовал, а ты читал. Иногда ты читал вслух, мне. Я лежал у тебя на коленях, смотрел на небо, на тебя. Следил за твоими губами, как они двигались во время чтения, а затем целовал тебя: поднимаясь, непременно выбивал у тебя книгу из рук, из-за чего ты потом ругался, что невозможно найти страницу, где остановился. Иногда, когда тебя отправляли на задание взять у кого-нибудь интервью, ты возвращался поздно домой. Я встречал тебя, ты целовал меня. За ужином ты рассказывал с набитым ртом о прошедшем интервью, я гордился тобой, ведь немногих с вашего факультета отправляли брать у кого-либо интервью. Я смеялся. Затем ты набирал ванную и всегда тащил меня с собой. Я стеснялся. Два парня, в ванной… Божее… Ты закрывал глаза, ждал пока я разденусь, залезу в ванну. Тянул меня к себе, обнимал за талию и прижимался к моей голове. Так мы и сидели. Я слушал твое сердцебиение, чувствовал тепло твоего тела… Это, вероятно, называется счастьем? — Я люблю тебя Кибом, — сказал ты и поцеловал меня в макушку. — Я тоже тебя люблю, Чжонхен. Улетаешь Улетаешь… — Это стажировка Кибом, всего два года, прошу тебя два года, — ты смотрел на меня очень жалостливыми глазами. Мы сидели в нашем кафе, ты нервно крутил чашку кофе в ожидании ответа, а я не мог даже посмотреть тебе в глаза, потому что готов был разреветься. Я понимал, что для тебя это очень важно, и не мог тебе запретить ехать туда, ведь это отличная возможность для тебя. Не мог, а так хотелось. Сердце сжалось, появился страх, что все, к чему я привык за три месяца проведенные с Чжонхеном, этого больше не будет. Никогда. Может есть лучше, может бывает по-другому, но мне нравилось как было у нас, и не хотелось пробовать что-то другое. А может просто было страшно. — Ты мне будешь писать? – ты облегченно вздохнул. Наверно, ты ожидал любого ответа, но не этого. — Конечно Кибом, каждый день, и звонить буду, только ты меня дождись, хорошо? – ты подскочил с места и обнял меня, целуя и повторяя «дождись меня, дождись и все будет как раньше». Долгие застынут лица Мы изменимся не скоро Отражает мокрый город Самолетов вереницы… — Не смей мне изменять, и водить в квартиру всяких мужиков, — ты пригрозил мне пальцем и звонко рассмеялся, — боже, как я люблю эту улыбку… Не реветь, не реветь… — Ес, шеф, — ты обнял меня. — Я буду скучать, — поцеловал в ухо – я люблю тебя. — Я тоже. Улыбнувшись ты пошел на посадку в самолет. А я готов был разреветься, впасть в истерику, схватить тебя и просить не уезжать… Но нельзя…. Я проводил взглядом твой самолет до тех пор, пока он не скрылся из виду. На улице пошел дождь. Хах, такое ощущение, что небо плачет вместо меня. Я почувствовал вибрацию телефона. — Я люблю тебя Кибом, — я улыбнулся. Два года? Да, будет тяжело, но я дождусь тебя. Пусть я буду реветь долгими ночами от нехватки теплых рук, обнимающих меня; пусть я буду запивать одиночество бутылками виски, буду пить до тошноты, до забытия, лишь бы не было так невыносимо одиноко и тяжело. Но я буду жить воспоминаниями. Нашими. Чтобы обязательно дождаться твоего возвращения, и построить вместе с тобой новые воспоминания.