Вино и водка

Калерия Валерьевна отложила бумаги, сняла очки и яростно начала тереть переносицу. Этот 10 "Б" скоро сведет её в могилу. Вот, например, Александр Дудник – всем экземплярам экземпляр, кинул на перемене в туалет петарду, не учел, видимо, что при взрыве в воде создается такое давление, что мама не горюй! Разнесло фаянсового друга так, будто над ним команда костоломов потрудилась, осколки собирали полчаса, если не учитывать то, что и кабинки снесло, а пару осколков так и вообще застряли в двери. Благо, хоть сам виновник вовремя опомнился и успел дать деру, а то не хватало ей еще ЧэПэ. – Бросить петарду в унитаз... – завуч потерла переносицу более мягко, – Пять баллов за сообразительность! Что мне директору говорить? "Мокша Гаврилович, тут опять мой класс накуролесил, не могли бы вы в очередной раз закрыть на это глаза и покрыть расходы на ремонт из своего бездонного кармана?" Да мог бы, конечно! Карман у него действительно бездонный, вот только шут нам! Женщина швырнула очки на классный журнал, не беспокоясь об их сохранности. Идти к директору, который наверняка уже давно все знал, ей не хотелось​. Были на это свои причины: Мокша Гаврилович Гай, мужчина средних лет, обладающий весьма переменчивым настроением и не самым покладистым нравом, проявлял к ней нездоровый интерес. То улыбался так сладко, что скулы сводит, то орал по поводу и без, заставляя её сидеть над бумагами, когда все нормальные люди (включая и самого Гая) отдыхают дома перед телевизором, а еще взгляды... Ох, эти взгляды! Калерия Валерьевна чувствовала себя под ними девчушкой-младшекурсницей, ей хотелось краснеть и убегать в свой кабинет. Она готова была собирать осколки унитаза, оттирать всем известное трехбуквенное слово со стены в фойе или вести разъяснительно-воспитательные беседы с самыми отпетыми хулиганами их учебного заведения, только бы ни секунды не чувствовать на себе прожигающе-буравящих взглядов начальника. – Господи, если ты существуешь, – взмолилась Калерия, поднимая глаза к потолку с потрескавшейся побелкой, – отведи от меня и взгляды эти, и намеки, и пошлости. Я стану самым примерным завучем, я пить брошу! Пожалуйста, боже, отведи, во имя вина и сыра, и святого Антона Павловича Чехова, аминь. Перекрестившись не той рукой и не в том направлении, завуч допила залпом вино из литровой пивной кружки, надела очки и с готовностью двинулась к двери, не заботясь о том, что запах алкоголя не успеет магическим образом исчезнуть за те пять минут, что она будет идти до кабинета директора. По дороге Калерия Валерьевна встретила Ингвара Бориславовича Тилля, охранника, который пыхтел над туалетной дверью, пытаясь как можно аккуратней вытащить осколок. Охранник был человеком объемным, аккуратность и ловкость были для него лишь словами, именно поэтому он уже успел несколько раз порезаться, и в порыве гнева чуть не пробил стену огромным кулаком. – Ну что же вы, Ингвар Бориславович! – обеспокоенно воскликнула завуч, спеша дать ему салфетку, – Ну что, как работка продвигается? Тилль недовольно запыхтел. – Да едрить его через коромысло! – многозначительно прогудел он, – Дудник опять? Ух я ему шею-то сверну, ой, сверну! Вы, Калерия Валерьевна, всыпьте ему по первое число, а не то я... Тилль в гневе попятился, наступил на вытащенный ранее осколок, и уже через мгновенье чуть не пробил пол своей огромной тушей. Завуч пискнула, что обязательно, как увидит, то как только, так сразу!.. и поспешила ретироваться, пока разбушевавшийся охранник не принялся всыпать по первое число и ей, как классному руководителю главного хулигана. Хоть встреча с Тиллем и отсрочила разговор с директором, но совсем её не отменила. Калерия снова неумело перекрестилась, прежде чем постучать. Дверь тут же открылась, перед ней во всей красе предстал секретарь Гая: прилизанный и услужливый Арнольд Романович, которого не особо в школе жаловали и никак, кроме Арно, не звали. В прочем, его это не огорчало. – О, Калерия Валерьевна! – Арно умиленно улыбнулся, – Вы к Мокше Гавриловичу? Он вас ждет, проходите-проходите. Завуч прошла мимо секретаря, будто его и вовсе не существовало, живот внезапно начало крутить, а ноги задрожали, как бывает перед важными экзаменом. А надо было больше вина пить, это уж точно! Гай сидел за своим столом, крутя в руках кубик Рубика. Лицо его было настолько увлеченным, что с трудом верилось, будто он ждал завуча. Обозначив своё присутствие покашливанием (и еще миллион раз мысленно перекрестившись), Калерия вступила в бой. – Мокша Гаврилович, – насколько можно сурово, выпятив вперед грудь, начала она, – Я руку даю на отсечение... – Всё вздор! – оборвал её директор, не поднимая глаз, – Если бы каждый раз, когда вы даете руку на отсечение, вам бы её действительно отсекали, дорогая Лерочка, у вас давно бы уже было...Ну где-то минус сто восемьдесят пять рук. – И что вы мне предлагаете?! – вспыхнула было она, но тут же осеклась. В её лицо тут же впились два заинтересованно-наглых буравчика. – Что я вам предлагаю? – Гай выскользнул из-за стола, и оказался рядом с проворностью, несвойственной людям его возраста, – Ох, дорогая моя Лерочка! Я вам каждый божий раз предлагаю одно и то же, однако вы каждый раз убегаете! Он посмотрел на неё таким взглядом, будто никак не мог понять, в чем же причина "побегов". Да ведь он же, он!.. а она... – Я оплачу ремонт из своей зарплаты, – тихо сообщила Калерия, понимая, что язык её не слушается. Лицо директора приблизилось к её лицу непозволительно близко. – Так вы богаты? – вкрадчиво прошептал он, сверкая глазами, – Это очень интересно... Знаете, Лерочка, дело ведь вовсе не в деньгах. Я ведь и правда вас очень ценю. А дети... А что дети? Ну взорвал унитаз, бог с ним! Все мы такими были. Завуч на секунду задумалась, пытаясь вспомнить, взрывала ли она когда-нибудь​ школьный сортир. Нет, вроде не взрывала. Она вообще не питала особой любви к пиротехнике. Гай, заметив, что собеседница его не слушает, повернул её лицо к себе за подбородок. – Я не хочу обсуждать с вами учебные вопросы. Да, ЧэПэ случаются, куда без них, я бы хотел поговорить о нас... – О нас? – очки-половинки съехали с переносицы, давая Гаю еще одну возможность прикоснуться к лицу завуча, поправляя их. – Ну мы же не дети, так ведь? – директор отстранился, подпирая стол своей пятой точкой, – Вы свободны, я тоже не всегда занят, чего нам стоит... Выпить вина в нерабочее время? – Завтра же вызову сантехников! – выпалила Калерия Валерьевна, выбегая из кабинета. Мокша Гаврилович, вздохнув, вернулся к столу, отпил водки из кружки. – А мне ведь говорили, что не стоит связываться с женщинами, предпочитающими вино, – с досадой сказал он, – Зовешь их вина выпить – отказываются, а водку пить позовешь – убегают.