Литий, не хочу замыкаться в себе Литий, не хочу забывать, каково остаться без всего Литий, хочу остаться влюбленной в своё горе Evanescence — Lithium
— Расскажи о Ренесми, — вы только отъехали от дома Калленов. В этот раз, впервые за год, ты решилась сесть рядом с водительским местом. Может, дело было в куче вопросов, которые ты хотела задать, а, возможно, с Эмбри ты чувствовала себя в безопасности. Но на дорогу, всё же, старалась не смотреть. — Она полувампир. Дочь Беллы и Эдварда. Белла забеременела будучи человеком и только родив Неси, обратилась. Эдвард обратил. — Ого, — только и вымолвила ты, — а.. а почему Джейкоб проводит с ней столько времени? — А почему Квил нянчится с Клэр? Импринтинг. Его слова подействовали на тебя невероятно сильно. — Но они же.. дети. Эмбри посмотрел на тебя, а потом вновь перевёл взгляд на дорогу. — Я думал, ты поняла значение этого слова. — Объясни. — Элен, — он вновь произносит твоё имя так, что твоё дыхание теряется на несколько секунд, — импринтинг не значит свадьбу, детей и так далее. Это желание сделать наречённую счастливой. Быть ей братом, другом. Кем она захочет. — А если ни кем не хочет, — ты произносишь это тихо, но видишь, как крепко сжимает Эмбри руль, что белеют костяшки его пальцев. Как только ты увидела его на пороге дома, то поняла, что этой темы вам не избежать. — Ты даже не даёшь мне шанса, — негромко отвечает он и ты слышишь, что ему больно. — Ваш импринтинг сам по себе не даёт шанса. — Да к чёрту импринтинг! — он злится, — Я не зову тебя замуж, не прошу меня любить или что-то подобное! Я прошу не отворачиваться от меня, как от прокажённого. — Я не хочу вообще ввязываться в вашу тусовку, Эмбри. Понимаешь? В моей жизни и так много чертовщины и окружать себя вампирами и оборотнями – слишком для меня. — Ты говоришь, что люди относились к тебе не справедливо из-за твоих способностей, а сейчас ведёшь себя точно так же. Затыкаешься. Понимаешь, что он прав и тебе не возразить. Сейчас ты ведёшь себя отвратительно, но почему ты должна заставлять себя общаться с кем-то? Разве ты обещала что-то? Нет. Смотришь на свои руки, потому что не можешь посмотреть на Эмбри. — Прости, — произносит парень, — я не должен был быть таким резким. — Должен. И ты прав, но это ничего не меняет. — Мне казалось, что ты захочешь ещё увидеться с Ренесми, — в его голосе есть что-то граничащее с отчаяньем, словно Ренесми – его последняя соломинка. Смотришь на него. Его взгляд устремлён на дорогу, руки, всё так же крепко, сжимают руль. Тебе жаль, правда жаль, что он запечатлелся именно на тебе. Эмбри достоин другой девушки, которая не просыпается ночью от собственного визга, не спивается до беспамятства и не любит погибшего парня. — Сейчас я хочу только научиться управлять своими видениями. Он кивает, зная, что услышит в ответ. Вы молчали, пока парень не остановился у дома твоего дяди. — Спасибо, — он не даёт тебе договорить и вылезает из машины. Вновь открывает перед тобой дверь и ждёт, пока ты выйдешь из салона. — Спасибо, Эмбри, — вновь произносишь ты, — за всё. У него измученный вид. Измученный и уставший, и твоё сердце сжимается от жалости. Понимаешь, что это ты делаешь с ним, но ничего не можешь изменить. Не видишь смысла. — Я всё ещё надеюсь, что ты передумаешь, — он пытается слабо улыбнуться. — Если у меня получится справляться с видениями, то я уеду в Чикаго. Если бы ты его ударила, то сделала не так больно, как от этих слов. Фальшивая улыбка слетает с его губ и он уже не пытается скрыть как ему больно. — Прости. — Я правда надеюсь, что ты будешь счастлива, Элен, — ты не слышала, ни разу в жизни, чтобы голос мог быть таким безжизненным и бесцветным. — Прости, — вновь повторяешь ты. Эмбри отворачивается от тебя. Ты стоишь у машины и наблюдаешь, как он садится на свой мотоцикл и уезжает. Чувствуя слабость во всём теле, заходишь в дом. — Элен, ты как раз к обеду, — весёлый голос Камилы доносится словно из глухой стены. Женщина, увидев тебя, мгновенно становится серьёзной. — Милая, что случилось? Отрицательно качаешь головой, показывая, что не расположена к разговорам и, почти бегом, направляешься в комнату. Понимаешь, что больше не можешь сдержать слёз. Лицо Эмбри всё ещё перед глазами, его голос, его глаза. Ты чувствуешь себя чудовищем, которое вырывает сердце другому человеку. И тебе не было оправдания. — Эл, почему у Ками.., — Рик спотыкается на середине фразы, когда заходит в комнату и видит тебя, — мелкая, что случилось? Этот индеец обидел тебя? — оказываешься в объятиях брата, таких родных и нужных сейчас. — Нет, Рик. Это я, — у тебя не было рыданий. Слёзы текли по щекам беспрерывно и, казалось, им не будет конца. Он вздыхает. Знает, что ты вновь делаешь всё возможное, лишь бы не отцепляться от прошлого. — Тебе нужен холодный душ. А я пока принесу тебе что-нибудь. — Спасибо, Рик. Не знаю, чтобы я без тебя делала. — Мне страшно представить.***
Прошла неделя. Всё вернулось на свои круги. Ты так же, крайне редко, выходила из комнаты, чтобы поковырять вилкой в тарелке, иногда смотрела фильмы, но чаще просто слушала музыку, предаваясь воспоминаниям. Похожа на предмет мебели, которая иногда разговаривает. Рик и Анжела – единственные, кто пытались скрасить твоё существование, но видели, что их попытки не дают результата. В один из вечеров Анжела сказала, что они вновь собираются в Ла-Пуш. Твоё резкое «Нет!» поразило даже Рика, но они смирились, что ты не едешь с ними. А ты обещала себе, что больше не ступишь на этот проклятый пляж. Единственное, к чему ты проявляла интерес – это к попыткам управлять своими снами. Элис говорила, что ты должна думать о каком-то человеке и ты выбрала Рика. Каждую ночь засыпала с мыслями о брате, но спустя неделю ничего не изменилось. Вообще ничего не снилось. Но ты старалась, чтобы облегчить жизнь себе и окружающим. Чтобы уехать в Чикаго и забыть о Форксе.