08.03.2017

Очередной вылет. Кевин сидит на газоне, обхватив руками колени, и смотрит на грязно-салатовую траву под собой. Ему кажется: стоит поднять взгляд - и беснующееся море болельщиков с флагами "Барселоны" раздавит его. Размажет по стадиону своими криками и улюлюканьем. А когда не смотришь на них, как будто становится немного легче. Поэтому Кевин упорно сверлит взглядом газон, чувствуя, как на глаза наворачиваются горячие слёзы. "Как будто легче". На самом деле нет. Вратари винят себя всегда и во всём. Раньше Кевин недоверчиво улыбался, когда ему говорили об этом, но со временем осознал: так оно и есть. Как бы ни играла защита, на воротах стоит он и только он. Каждый пропущенный мяч - как звонкая болезненная пощёчина. Каждый пенальти - как выстрел в упор. Всё разом - сотни и тысячи жужжащих в голове "если бы". "Если бы я прыгнул не вправо, а влево..." "Если бы я на секунду раньше вышел из ворот..." Если бы всё было именно так, то на стадионе одного из лучших клубов Испании праздновала бы сейчас совершенно другая команда. Кевин понимает: невероятно глупо постфактум размышлять о том, что могло бы произойти. Но мысли против воли крутятся в голове, зудят, как назойливые комары, отогнать которых он не в состоянии. Ему хочется провалиться сквозь землю, но вместо этого приходится найти в себе силы подняться с газона. Над "Камп Ноу" нависает тёмное вечернее небо, а в глаза бьют слепящие огни прожекторов. Кевин быстро смахивает слёзы - на щеках остаются влажные дорожки - и бредёт в направлении подтрибунного помещения. Аплодисменты немногочисленных фанатов парижской команды теряются в радостном гуле сине-гранатовых трибун. После поражений в раздевалке всегда тихо. Никто не дурачится, не включает на полную громкость модный французский рэп и не устраивает под него полубезумные танцы. Разбор полётов будет завтра, а перед ним - долгая ночь самобичевания. Игроки молча переодеваются и один за другим просачиваются в коридор. Винить друг друга за скорбное молчание не имеет смысла - всем известно, что от сочувственных фраз становится лишь хуже. Кевин добирается до раздевалки одним из последних. На мгновение перед ним мелькает Марко с прижатым к уху мобильником и тут же исчезает за дверью. Быстрая итальянская речь отдаляется и вскоре совсем затихает. Кевин знает, чей успокаивающий голос доносится до него за тысячи километров отсюда. Кевин знает, чей голос сейчас хочет слышать он сам. И обладатель этого голоса его не подводит. - Поехали домой, - тёплые руки обнимают его за талию, а подбородок привычно и мягко ложится на плечо. Кевин слабо улыбается, чувствуя, как гладкая щека Юлиана прижимается к его щеке. И боль от бесконечных "если бы", давящих изнутри, становится чуточку глуше. "Поехали домой" - всего два слова, и ничего лишнего. На автомобиле от величественного "Парк де Пренс" или на самолете из Барселоны в Париж. К нему или к Юлиану - это, в сущности, не важно. Дом там, где они вместе. И пусть "Барселона" хоть трижды проходит в следующий этап самого престижного европейского чемпионата, пока они вместе - они могут справиться с чем угодно. Сила не том, чтобы победить, а в том, чтобы суметь подняться после поражения. И мягкий поцелуй Юлиана убеждает Кевина в том, что у них это обязательно получится.