Нить Ариадны

Белоснежный потолок белоснежной больничной палаты. Четвертый день наедине с усталостью, вытеснившей все остальное. От антидепрессантов отказался наотрез. Он справится. Он владеет собой. Всегда гордился самоконтролем. Ему не нужна посторонняя помощь, тем более зависимость от препаратов. О переговорах, о неприметном офисе в предместьях были осведомлены немногие. Равно как и о возможном маршруте. Можно было бы считать случайностью локальную стихийную демонстрацию, переродившуюся в погромы, с которыми лондонской полиции удалось справиться лишь к утру. Можно было бы счесть роковым стечением обстоятельств то, что правительственный "Ягуар" оказался заперт в лабиринте улиц, захлестнутых бурлящим человеческим морем. Автоматная очередь прицельно по колесам случайностью быть не могла. Когда автомобиль, надсадно взвизгнув тормозами, развернулся, встав почти поперек улицы, и затрясся под напором пытающихся вскрыть его, словно банку консервов, Майкрофт Холмс с легкой отстраненностью понял, что в запасе у него никак не более четверти часа. При условии, что ни у кого из атакующих не найдется хотя бы доморощенной взрывчатки. Он отправил сообщения на несколько номеров. Убедился, что шофер, неловко уронивший голову на руль, не подает признаков жизни. Положил "Глок" себе на колени, а две запасные обоймы - в карман пиджака. Патрон заклинило. Не повезло. Всего лишь второй раз за всю его жизнь. "Возможно, последний " - успел подумать перед тем, как его вытащили из машины и швырнули под ноги толпе. Дальнейшие минуты он стер с жесткого диска. Стирал неоднократно, но воспоминания прорывались, его мозг был заражен ими, как вирусом. Потом... Страшно хотелось спать, прижавшись виском к колесу полицейского автомобиля, врезавшегося в толпу. Под колыбельную выстрелов и периодически прерывающегося матерного монолога. Познания Грегори в области ненормативной лексики положительно изумляли. Равно как и отсутствие каких-либо языковых барьеров - инспектор использовал, как насчитал Майкрофт, прежде чем потерять сознание, с десяток наречий... С того дня прошло пять месяцев и четыре командировки. И курс реабилитации, не увенчавшийся сколько-нибудь ощутимыми результатами. Не суть важно. Организм приведен в рабочее состояние, текущие дела государства слишком важны, чтоб в ущерб им рефлексировать над мелочами. Он работоспособен, а некоторыми погрешностями можно пренебречь. Детектива-инспектора Грегори Лестрейда четвертый месяц не покидало препоганое ощущение, что они с Майкрофтом зависли в параллельных вселенных. С виду все шло как раньше. Но только с виду. Холмс, и раньше-то не страдающий излишней эмоциональностью, окончательно замкнулся в себе. Неизменно вежлив. Неизменно отстранен. Вернувшись из больницы, где его латали после покушения, Майкрофт, если и ночевал дома, что бывало не часто, уходил в гостевую спальню и холодно пресекал все поползновения Лестрейда составить ему компанию. Даже обычных поцелуев избегал, отворачиваясь то ли нервно, то ли брезгливо - Грегу лишь изредка удавалось слегка скользнуть губами по его щеке. Потом и попытки эти как-то сошли на нет - не так-то весело биться головой в наглухо закрытую дверь. Пару раз инспектора прорывало на молчаливый бунт в виде ночевки в старой квартире. Окончилось ничем - после сообщений, подписанных "МХ" о том, что ужин ждет инспектора на столе, а машина - у подъезда. - Может, поговорим? - Грегори, я занят. - Окей, выкрои мне час в своем расписании. Запланируй его хоть на месяц вперед, если хочешь, не знаю, как там оно у тебя составляется. Может, мне надо написать заявление на имя Антеи и заверить у вас в канцелярии? Знаешь, я уже на все согласен. Назови время и место, я отмечу в блокноте. - Твое паясничанье неконструктивно. - Согласен. Тебе виднее. Тогда предложи нормальный вариант. - Вариант чего? - Как до тебя достучаться. Когда мы съезжались, я считал, что совместная жизнь включает в себя что-то еще, кроме еды из одного холодильника. - Иначе говоря, тебя не устраивают наши отношения? - ДА, ЧЕРТ ПОДЕРИ! - Я тебя не держу. Невозмутимо. Спокойно. А внутри все рвется при виде того, как его Грегори, зло сузив глаза, заталкивает вещи в спортивную сумку. - Изомнешь.. - Не твое дело! Теперь уже не твое дело! Ключи брошены на стол. Хлопает дверь. Над головой смыкается тишина. Майкрофт Холмс, нетвердыми шагами направляется в ванную, где падает на колени перед унитазом. Его долго, мучительно рвет желчью и слизью с примесью крови. Он приходит в себя в спальне. Полностью раздетый и завернутый в одеяло. Джон Уотсон деловито позвякивает своими медицинскими склянками. Грегори ссутулился в кресле у изголовья. Молча. Все хорошо. Можно закрыть глаза. Целую неделю, оба старательно делают вид, будто ничего не произошло. Вечер. Неаполитанский салат, мясная запеканка и сливочный пудинг с вишнями. Неяркая лампа. И разговор. - Грегори, ты был прав, дальше так продолжаться не может. Очевидно, назрела необходимость ... пересмотреть наше соглашение. - Ты о чем? - Я заинтересован в сохранении наших отношений, но, в силу некоторых причин, я не в состоянии удовлетворять твои…определенные потребности самостоятельно. Поэтому, я полагаю, будет справедливо рассмотреть варианты. Со своей стороны я могу предложить - Майкрофт вынул из кармана пластиковую карточку с витиеватей французской надписью - абонемент в клуб... - Не понял - полицейский озадаченно сдвинул брови - В сущности, это салон интимных услуг высочайшего класса... Я навел справки... - Майк, ты собрался оплачивать мне проституток? - Я не настаиваю - голос Майкрофта не дрожал. Совершенно. - разумеется, я тебя не ограничиваю в поиске контактов. Единственное условие - это должен быть защищенный секс... - В смысле, я обязан пользоваться презервативами? - Да, это, я полагаю, вполне разумное требование, оно обусловлено, прежде всего, заботой о твоем здоровье и .... - Майк, ты спятил? - Грегори, это абсолютно нормально, ты молодой здоровый мужчина, у тебя есть сексуальные потребности и... - Майк, а как тебе то, что эти свои потребности я вообще-то намеревался удовлетворять, как ты выражаешься, посредством тебя? Почему я должен ходить к шлюхам или искать кого-то еще, если у меня есть ты? Объясни. - Грегори, я ... не в состоянии оказывать тебе эти услуги. В настоящее время, по крайней мере. Как только ситуация изменится, я поставлю тебя в известность. - Ясно. Спасибо. Утешил. Знаешь, если б тебя прорвало на такое только сегодня, я бы решил, что вы с Шерлоком перепутали сигареты... И нагрянул бы к нему с обыском. Ну и послушал бы за дверью, как добрый доктор выбивает из него дурь… - как всегда, с удавкой на шее тянет поюморить - Но, я смотрю, дело давно назревало. Может, расскажешь все-таки, в чем суть? - Это... - Майкрофт из последних сил сохраняет спокойствие - несущественная информация.. - Это, черт тебя дери, самая существенная информация из всех, что я могу себе представить! Майк, давай начистоту, пожалуйста. Я уже до края доведен, честно. Давай все выясним, как есть. И будем думать. Ты в сто раз умнее, я ж и не спорю. Но решаешь иногда так криволинейно, что я не соображаю, на каком свете нахожусь. - Грегори... - болезненная ухмылка еле дрожит на узких губах - Майкрофт, но это, же и меня касается, напрямую. Мы же с тобой пока вроде как вместе. Разве нет? - Я бы хотел считать тебя своим партнером, поэтому и предлагаю это решение, что бы мы остались вместе, с наименьшими потерями.... - Майк, погоди... Пожалуйста. Давай уж сначала. Я за тобой не поспеваю. Это тебе все очевидно, а я-то обычный бобби. - Лестрейд пытается шутить, слишком больно ему смотреть на такого Майкрофта. Слишком спокойного. Слишком убежденного в своей правоте. Слишком сжавшегося. - Хорошо - Холмс, застыв на мгновение, резко выдыхает и аккуратно отпивает глоток чая из почти не подрагивающей в его руке кружки. - Последнее покушение. Все вылилось в достаточно неприятные... последствия. В силу ряда причин я не в состоянии поддерживать интимные отношения, ни в каком качестве, поэтому….- Кружка все же подрагивает. Лестрейд тянется, чтоб взять её из тонких бледных пальцев, но Майкрофт резко отдергивает руку, неловко выплескивает чай себе на колени... - Не трогай меня, я сам – втянув воздух - .. Это сугубо медицинская проблема и я – слова колюче проталкиваются, застревая в саднящей глотке – К сожалению, не могу это контролировать… - Да ради Бога, Майк, что ты так... Зараза.. Послушай, но… все же лечится, в конце концов... - Как меня заверили, причины… психоневрологического характера, соответствующая терапия проводится, у меня есть шансы на восстановление, но это потребует времени... - Ясно. Я... Я тебе противен? Я не успел тогда. Майк, прости. Если бы я успел.... Я… - Грегори, прекрати, ты мне не противен, и ты последний, кого я стал бы винить в случившемся. Это если опускать то, что ты меня спас. - Это не считается, я ж для себя старался - улыбка выходит совсем невеселой - Ну конечно... - Майк, мне от чего реально паршиво, так от того, что ты меня стесняешься... Мы же не чужие, я тебя уже в каких только видах не видел… - Не в том дело - сквозь зубы - Я сам в состоянии справиться со своими проблемами и в чем точно не нуждаюсь, так это в жалости... - Здорово. Хорошо сказано. Погоди, я запишу. Процитирую тебе, когда меня в следующий раз подстрелят. - Это совсем другое дело... - Ну да. У нас дома только ты в штанах и с мозгами. А я всего лишь тупой бобби. К тому же слюнтяй, которому только успевай сопли подтирать… - Грегори, ты все переворачиваешь с ног на голову! - Я?! - Хорошо. Я объясню. Если коротко и максимально доступно... После всего… Я с трудом переношу прикосновения. Любые. Это нечто вроде панических атак, если тебе понятно это определение... - В общих чертах. – Грег разом остыл. - И как проявляется? - Лестрейд поставил локти на крышку стола и опустил подбородок на сцепленные в замок руки. - Сердцебиение, тошнота. Страх. Не знаю. Не хочу об этом. – Майкрофта чуть повело, в висках предупреждающе застучало.. – Пожалуйста.. Рыжие прядки прилипли ко лбу, влажному от испарины. Беззащитно. Неправильно. Потрясающий, высокий лоб… Резкая, искрящаяся мимика волевого лица, мучительно-четкая. И неправильно, болезненно подрагивающий уголок сжавшегося в нитку рта… - Прости - тихо. – Май, прости меня. - За что? - Не знаю. Наверное, за то, что сразу не понял. И дал повод считать меня уродом. Прости. - Грегори, о чем ты, причем здесь урод, я не понимаю... - Все ты понимаешь. Майк, ты серьезно думал, что я пойду отрываться со шлюхами, пока тебе плохо? Ты решил, что мы с тобой каждый сам за себя? Ты бы так поступил на моем месте? - Грег, но это ... - Что? - Нет. Я ... Нет. Я хотел, как лучше. Ты не обязан страдать из-за моих проблем. А сейчас, судя по всему, я должен принести извинения. - Нет. Я понял. Ты обо мне заботился. В своей манере, твою мать. Майк, нам, наверное, нужно определиться, пара мы с тобой, или так... - Грегори? - Я про что... Сразу решить, твои проблемы, или общие. Это главное, я думаю. А все остальное - чушь собачья. Переживем. - Но, тебе же и в самом деле вредно.. - Блин, переживу. В ванную схожу подрочить. Черт. Майк. Это здорово на самом деле. - Что? - Я себе такого надумал.... Решил, что нахрен надоел тебе. И не нужен больше. И.. - Грегори, я... - Ты…не отгораживайся от меня совсем уж. Я с тобой хочу, понимаешь? Я же тебя люблю. - Ты давно этого не говорил. - Ты тоже. - Да. Но мне нечем было... Подкрепить свои слова. - Ты самый умный из всех людей, о ком я только слышал. Но ты такой идиот.. Майк? - Да. - Тебе плохо, даже когда просто рядом сидишь? За столом там или на диване? Со мной, в смысле. - Ммм... Нет, не всегда. - Расскажешь? Ну, я понять хочу, где острые углы. Я ж не эмпат, как некоторые. Ну и боюсь наломать, как тот слон в посудной лавке... - Просто... Мне тяжело, когда ко мне прикасаются, Особенно, если слишком… резко, неожиданно. Или чересчур приближаются. Без предупреждения. До того, как я успею взять себя в руки. Ну и вообще излишне тесный контакт вызывает... Пойми, это не имеет отношения к тебе лично, не в том смысле, как ты, очевидно, воспринимаешь.. - Пояснишь? - Грег, это… - Майкрофт? - Хорошо – Холмс помолчал, подбирая формулировку – Я… контролирую рабочие моменты, это своего рода рефлекс. Но вот с тобой.. Ты находишься слишком близко. - Ты хочешь, чтоб подальше? – осознание, как песок на зубах - Нет, ты не понял. – Майкрофт незнакомо нервным движением проводит рукой по лицу - Тут другое. Грегори, это.. Словно защитный контур. А ты, в какой-то степени, внутри него. Отсюда и сложности. - Понятно. – Грегу и в самом деле все понятно. Кажется, ему только что абсолютно откровенно и со всей ответственностью объяснились в любви. По-настоящему. И вот до дрожи в коленях. Хочется обнять, своим нагретым пиджаком накрыть эти чуть ссутулившиеся плечи, притиснуть к себе, до головокружения дышать родным запахом. Блики лампы на фарфоровых боках сахарницы поглотили все внимание Майкрофта. - Грегори, я ценю твое отношение, но мое предложение... насчет клуба... остается в силе. - Майкрофт. - Да, Грегори? - Я не дам тебе в морду. Потому, что тебе и без того паршиво. Но ты не злоупотребляй все-таки. Ладно? - Хорошо. – Майкрофт честно старается сдержать улыбку, но губы самопроизвольно разъезжаются едва ли не до ушей. Облегчение неожиданно головокружительно. Он слишком устал. Но все будет хорошо. Он почти готов в это поверить. Дальше ужинают в молчании. Лишь поздним вечером, готовясь отправляться в постель, Грег поднялся с кресла и стал напротив, засунув большие пальцы рук за пояс потертых домашних штанов и сосредоточенно блестя шоколадными глазами - Майк, ты поэтому спишь отдельно? - Да. - Тебе со мной не противно? Только правду… - Нет. Грегори, мы это обсудили. Дело не в тебе. - Извини. Я должен был переспросить. Я о чем... Кровать чуть ли не семиспальная. Если скатать одеяло валиком и кинуть посередине, будет нам демаркационная линия. - Грегори, не уверен, что это хорошая идея… Я все равно не в состоянии быть полноценным партнером, излишняя близость создаст лишь неудобства для тебя, и... - Я тебя пальцем не трону, обещаю. Майк, я же не потому с тобой сплю, чтоб ты всегда был под рукой для траха! Хотя как знаешь, дело твое… - Грегори, я всего лишь не хочу доставлять тебе лишних сложностей - Еще бы - Грегори… - Послушай, но вправду глупо по разным комнатам прятаться. У меня уже сил нет. Я так хоть знать буду, что ты рядом... Но, если не хочешь, я же не требую. Просто попросил. - В горле противно царапает. - Я согласен. - Спасибо. Если тебе будет тяжело, скажи сразу, я перейду в другую комнату. - ....... Они на огромной постели. Вдвоем, разделенные свернутым одеялом, которое инспектор приволок из второй спальни. - Как рыцарский меч. Ты же у нас рыцарь, сэр Майкрофт ? - Да - с наигранной ворчливостью - Но в тех случаях оберегалась честь прекрасной дамы - Подходит. - Прости - У меня здесь есть стакан лимонада. - ? - С мятой. Хочешь? - Ммммм… - Держи - Спасибо. Майкрофт сидит, неловко подогнув под себя ногу, и маленькими глотками пьет прохладный, чуть терпкий освежающий напиток, переданный Грегори. Лестрейд смотрит на него, чуть улыбаясь, приподнявшись на локте. - Да? - Ничего. Просто… Рад тебя видеть. Майкрофт тихо хмыкает и, поставив опустевший стакан на тумбочку, с блаженным вздохом вытягивается, заворачиваясь в свое одеяло. Постель убаюкивает родными запахами. Привычно поскрипывает матрас под устраивающимся Грегом. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. - Люблю тебя. - Люблю тебя. Майкрофт Холмс часто думает о том, что, родись Грегори несколькими столетьями раньше, быть бы ему крестоносцем. Эта ассоциация прорывается совершенно просто и буднично, как дыхание. Честный и чистый до наивности, способный быть преданным – до фанатизма. Быть объектом его привязанности странно. Неестественно. И затягивает, как омут. Вернее, затянуло бы, если бы Холмс периодически не одергивал себя и не разубеждал. Пытался, по крайней мере. Потому, что принять такое не мог. По двум причинам. Первая заключалась в том, что Майкрофт Холмс, будучи весьма неглупым человеком, старался никогда не терять здорового скептицизма, в том числе и относительно чистоты человеческих намерений. Он всегда сомневался, даже если сомневаться было нечем. Потому, что любая кажущаяся незыблемость легко объяснима обманом органов чувств и несовершенством мыслительного процесса, либо статистически допустимой погрешностью в выводах. Вторая и основная - в невозможности предложить Грегори хоть сколько-нибудь адекватный обмен. Деньги, влияние - пустой звук. Лестрейд был возмутительно равнодушен к материальным благам в любом выражении. Подарки, стоимость которых превосходила возможности инспекторской зарплаты, рождали лишь чувство неловкости. А порой и спокойную злость. Говорить о статусе и необходимости поддержания имиджа, соответствующего… Было… Хммм… Однажды они вынесли эту тему на обсуждение. Повторно поднимать вопрос Холмс не решался. К карьере был равнодушен в еще большей степени, просто выполняя свою работу и живя этим - невозможно было представить себе человека менее честолюбивого, нежели Грегори Лестрейд. Серьезным стимулом оставался секс. До недавнего времени. Потеря этого инструмента серьезно выбила Холмса из колеи. Фактически, у него не осталось ничего, чем бы он мог удержать Лестрейда. Но они спят в одной постели, потому, что на этом настоял Грегори. И Майкрофт нормально высыпается, впервые за пять месяцев. Они завтракают вместе, перебрасываясь незначащими фразами и, порой, шутками. Лестрейд в ответ на немую просьбу достает ему обезжиренное молоко из холодильника, заливает мюсли. С благодарным кивком берет у него из рук кружку кофе. От этого где-то глубоко внутри вновь поселяется теплота. Майкрофт, скрывает это изо всех сил, как постыдную слабость, но намертво вцепляется в их совместные вечера. Они тихо переговариваются. Грегори с неизменным удовольствием наблюдает за ритуалом заваривания травяного чая с медом. Рецепт раздобыл инспектор, умолчав об источнике, а исполнение было единогласно доверено Майкрофту. Через пару недель диалог с малосговорчивым оппонентом в заброшенных доках под проливным дождем и шквалистым ветром, делавшим почти бесполезным зонт, увенчались полным успехом. Но стоили легкой простуды. Холмс не подал виду, разумеется, но ночью дрожал в ознобе и никак не мог согреться. Грегори к моменту его прихода давно спал. Но проснулся. О чем Майкрофт от души пожалел, оказавшись в цепких лапах детектива-инспектора Скотланд-Ярда, профессионально склоняющего к относительно добровольному сотрудничеству, ненавязчиво угрожая за несговорчивость всем сразу, вплоть до питательной клизмы. Последняя наводила на размышления, учитывая тот факт, что в качестве телефонного консультанта выступал все тот же доктор Уотсон, которому от Холмсов не было покоя ни в светлый день, ни в темную ночь. Майкрофт поймал себя на неудержимом сдавленном хихиканье, предаваться которому было в высшей степени нелогично, особенно с градусником во рту. Покорно употребив внутренне и наружно все предписанные снадобья, страждущий совсем было собрался попытаться заснуть, но постель никак не желала согреваться. - Майк? - Да? - Перебирайся на мое место. У меня нагрето, а ты весь дрожишь. - Грегори, это озноб. Он независим от внешней температуры. - Да, я знаю, но, может.... Взгляда Майкрофт не выдержал. Со слегка недовольным ворчанием позволил себя уговорить и практически перетащить в потрясающе теплую постель Грегори. Укрылся его одеялом. И мгновенно провалился в сон. Это стало еще одним ритуалом. Улегшись в кровать, некоторое время переговариваться, а затем меняться местами. Как-то ночью, выдравшись из щупалец кошмара, Майкрофт рискнул прокрасться через пограничное одеяло и нащупать руку Грега. Осторожно затащив её на свою сторону, он прижался к ней лицом и уснул так крепко, что впервые за двадцать лет не услышал сигнала будильника. Грегу приходилось несладко. Само собой, ему случалось месяцами, да что там, годами обходиться без секса. Но оно как-то... Как говорится, чего глаз не видит, того сердцу не жаль. А с теплым сонным Майкрофтом почти под боком... Регулярные набеги в душ мало помогали, настроения это точно не улучшало. Держался, конечно, куда деваться-то. Суперинтендант после пары дискуссий предпочитал общаться с Грегом по телефону, Андерсон, стараясь блеснуть умом и воспитанностью, помалкивал - на пару с Донован. Напряжение откатывалось, но никуда не девалось – вгрызаться в работу было единственным вариантом. Майкрофт, утонченно-коварный, изящный, совершенный, как интеграл, Майкрофт, был рядом. Буквально на расстоянии вытянутой руки. Майкрофт с его бледной веснушчатой кожей, потрясающе чувствительной, мгновенно теплеющей под ласками. С узкими цукатно-сладкими губами... У Грега все внутренности скручивались в узел, стоило лишь вспомнить, каково пройтись языком по этим сухим губам, потереться своим носом об этот потрясающий породистый... Придающий Майку настолько высокомерный вид.... Или, напротив, забавный и совсем домашний. Особенно, если тронуть его пальцем, измазанным в йогурте. И слизнуть потом, заставив Майка так смешно отфыркнуться... Стыд признаться, но Лестрейд в свои сорок с хвостиком повадился таскаться в тренажерный зал, чтоб обмануть тело добротной физической усталостью. Вроде помогало. Заодно и в порядок себя привел. Мысли о том, что этот порядок нахрен никому не нужен, в сущности, старался гнать. Но они лезли, порядочно отравляя жизнь. Ровно до того момента, как он вдруг перехватил неожиданно голодный, тоскливый взгляд Майкрофта, отраженный в зеркале. Само собой, стоило Лестрейду повернуться, любовник (вроде бы) мгновенно вернул лицу дежурное выражение. "Понятно. Вот как обстоит, значит...Майк.... Ох, Майк..." - невесело подумалось Грегу… В работу уходили оба – привычно.. Оба старались не вспоминать пять месяцев отчуждения, обоюдно простив другого и не простив себя. Оба, не произнеся ничего вслух, решили вцепиться в партнера до конца, отдать все, всем пожертвовать, но удержать. Слишком холодно было в одиночку, слишком пусто. Да и незачем. Любой ценой сохранить отношения - пусть увечные, неполноценные. Загладить сколы и трещины тем, что осталось. Оба трудоголики и далеко не подарки. Обоим было отмеряно не так чтоб уж много сырья для производства телячьих нежностей. Ну и... не по двадцать лет. Что-то поистратили. Что-то выбросили за ненадобностью при очередной ревизии. Но все оставшееся, нашаренное по закуткам души, было извлечено и выложено на стол, как студенческие гроши в пабе. Все, что есть - все твое. Все наше. Стылый ноябрьский ветер поутих. Проглянули звезды. Лестрейд, освободившись пораньше, возвращался домой пешком и в полуквартале от привычных дверей у него под носом притормозил черный автомобиль. Майкрофт вышел из него в величественном молчании и в том же молчании составил Грегу компанию. Отклонившись от маршрута, свернули в сквер и по аллеям вышли к набережной Темзы. Дождь хлынул внезапно, Холмс с шелестом раскрыл зонт над их головами. И... Отступил назад, продолжая удерживать зонт над головой Лестрейда, не обращая внимания на ледяные струйки, хлещущие по плечам и затекающие за воротник классического темно-серого плаща. - Майкрофт, так не пойдет - Грег перехватил ручку и отклонил купол в сторону Холмса, защищая его от потоков воды - Грегори, не глупи, простудишься - шаг назад, попытка вернуть полезный аксессуар в исходное положение - Взаимно, Майк. Не раскисну, не сахарный, а кое-кто только из командировки, прививки, да еще чертова смена часовых поясов, иммунитет наверняка ослаблен - Ничего подобного, я слежу за своим здоровьем, в отличие от некоторых, и не питаюсь всякой дрянью… - Ага, ты вообще ничего не ешь, еще и голодание внеси в список... Они стояли под дождем и неловко препирались, удерживая зонт точно посередине, в вытянутых руках. В конце концов, Майкрофт сжал зубы и, словно с края обрыва, шагнул к Грегори. И почти сразу ощутил неумолимую петлю страха на горле. Медленно удавливающую, высасывающую волю. Сердце заколотилось взбесившимися часами. Борясь с подступившей тошнотой и головокружением, он из последних сил, чтоб не упасть, вцепился в плечи Лестрейда. Удушье накатывало волнами. Хотелось убежать и спрятаться, но тело отказывалось повиноваться. Он бы упал, если б не Грегори. Кровь, хлынувшая из носа, при вдохе забившая глотку, в хрипящем болезненном кашле вспенившаяся на губах, забрызгавшая плащ инспектора - последнее, что он запомнил. Проснулся - именно проснулся, ощущая противную слабость после снотворных - в палате, судя по непритязательному внешнему виду, обычной муниципальной больницы. На стуле в противоположном углу дремал Лестрейд, уронив голову и руки на подоконник. Майкрофт нажал кнопку вызова. Через пару минут дверь открылась и в палату вошел немолодой врач с сильной проседью и необычайно острым взглядом зеленоватых глаз. - Доброе утро, мистер Джай. - Здравствуйте, доктор... - Лорн. Доктор Лорн. - Очень приятно - Взаимно. У вас был небольшой приступ. Ваш партнер, мистер Лестрейд, доставил вас сюда вчера вечером. Он упомянул, что подобное случалось и раньше. Паническая атака. - Да. Доктор, когда мне можно будет отправиться домой? - Собственно, уже через два часа, как только вас осмотрят. При условии наблюдения врача, разумеется. - Разумеется. Благодарю вас. - Рад был помочь, мистер Джай. В продолжении беседы Лестрейд успел проснуться и привести себя в относительный порядок. Удавалось это ему неважно. Но раздражения неправильно родная физиономия не вызывала. Вот невесть откуда взявшееся умиление - сколько угодно. Спустя два часа, выходя из больницы - Артур Джай? - Ну, я подумал, чтоб до твоих коллег не дошло, пока ты сам не решишь... - Я так и понял. Спасибо. - Не за что. Лучше пообещай не злиться - виноватый вздох. - Ты…? - Я. Потерял твой зонтик. Прости. - Грегори... - Знаю. Пожалуйста, не злись на меня. Я не хотел. Глупо все вышло. Прости. - Счастье, что он у меня не единственный. И даже не самый любимый. - О, да... Их прервал телефонный звонок. Лестрейд отошел в сторону, выясняя, кто из подчиненных больше виноват в утрате ключевых улик, и что теперь делать. К Майкрофту приблизился доктор Лорн. - Документацию перешлют вашему лечащему врачу, мистер Джай. - Не стоит беспокоиться. Я пришлю людей, которые все уладят. Сегодня. - О. Понятно. И еще... Не могу не отметить, исключительно в целях повышения настроения и жизненного тонуса пациента – с добродушным смешком жестом отсылая двух чересчур любопытных медсестер - Вам действительно повезло с партнером, мистер Джай, по крайней мере, вся прекрасная половина моей клиники завидует вам черной завистью. - Вот как? - Уж поверьте, со вчерашнего дня у нас это любимая тема для воздыханий... Он доставил вас сюда на руках, бегом, под проливным дождем, завернув еще и в собственный пиджак и плащ. А потом не отходил от вас ни на шаг и очень переживал, что вы простудитесь. - Он полицейский и привык действовать... оперативно - Майкрофт слегка покраснел, искренне радуясь, что не всплыло его подлинного имени. В противном случае по закону бытия это всенепременно дошло бы до Шерлока и обеспечило бы его незабываемыми впечатлениями. Незабываемые - самое подходящее определение.... В такси - Майк, я сразу на работу, так что ты сам... - И не надейтесь, инспектор, не в таком виде. Вам нужно элементарно принять душ и переодеться. - Я опоздаю! - О да. Скажите спасибо, что не возьмете отгул. - Нихрена себе, мистер Холмс! Я убедительно просил вас держаться подальше от моей работы! - и, осекшись - Майк, или мне остаться? Ты сам как? Черт. Да, конечно, я идиот. Я тебе ничем не помогу, и так все из-за меня получилось, а так только хуже сделаю... - Прекрати. Пожалуйста. За мной сейчас не нужно присматривать, но спасибо. И.. Мне не хуже от твоего присутствия, наоборот. Это я не в лучшей форме и мне неудо.. - Майк - перебив. Опустив и снова вскинув взгляд. И улыбнувшись, поймав такой же открытый. - Майкрофт. До дома добрались в молчании. Ягуар, заблаговременно вызванный, как раз выруливал к подъезду. Дома Лестрейд наскоро принял душ, побрился, напялил на себя материализовавшуюся в кресле одежду. Майкрофт одновременно просматривал документы и отдавал распоряжения по телефону, но полицейский кожей чувствовал его взгляд. Грег надеялся, что Холмсу нравится то, что он видит. Майкрофт общался с телефонными собеседниками чисто автоматически. И не мог заставить себя узнать хоть одну букву в бумагах. Он украдкой пялился на Лестрейда, как идиот, и пытался разложить свои страхи на составные части, чтобы найти лазейку. Искал её, как сыщики в романах ищут потайные ходы, поднося горящие свечи к панелям резного дуба… Неужели он не в состоянии проанализировать себя самого? Справиться с собой? - Ты нес меня в больницу на руках? - Я знал, что она в двух шагах, такси бы дольше прождали. - К тому же ты по природе человек действия - Иначе говоря, сперва делаю, а лишь потом думаю, что натворил? - Ну, если ты непременно настаиваешь на такой формулировке... - Сдаюсь - Грег шутливо поднял руки. Майкрофт сглотнул, отметив четко обозначившийся рельеф пресса под незастегнутой рубашкой. - Капитуляция принимается - с усилием отведя взгляд от возмутительно подтянутого, мускулистого детектива-инспектора - Шерлоку не говори... - Я не псих. - Ты еще и поэтому решил меня с ходу засекретить? - А то - с усмешкой. - Не забудь пообедать и не жди меня к ужину. - Взаимно. Неловкий обмен воздушными поцелуями в дверях. Еще один ритуал. Эрзац, что тихо бесило обоих. А обойтись не могли. Потому что… ну хоть вот так. Майкрофт запер дверь и, вернувшись в комнату, попытался сосредоточиться на проекте соглашения по Евросоюзу. Ситуация требовала решения. Прежде всего, выяснить, кто такой Артур Джай и почему у Грегори всплыло именно его имя. Второе. При всей своей преданности, инспектор оставался здоровым мужчиной. И весьма привлекательным. Майкрофт благодарил Небо и Грегори за то, что они не позволили воплотиться в жизнь глупейшей и опаснейшей авантюре по превращению их отношений в открытый союз. Майкрофту следовало не прятать голову в песок, а взять себя в руки и опытным путем выяснить пределы его собственных возможностей в этой сфере. И максимально расширить их. Возможно, не сразу, со временем. Он не может проиграть поединка с собственным организмом, да еще когда на карту поставлено так много. Первый раунд он проиграл тем же вечером. Трусливо сбежав в гостевую спальню из казалось бы, давно привычной и манящей общей постели. Полночи злился на себя, кусал подушку, пытался уговорить себя, заставить, и сам себе сочиняя отговорки. Инспектор Артур Джай из отдела по борьбе с наркотиками. Тридцать восемь лет, разведен, бисексуал. Шесть футов, красивые руки. Ярко-рыжие волосы, голубые глаза. Отличные интеллектуальные показатели, открытая улыбка и узкие бедра. Улыбка предназначалась Грегу, когда они вроде бы случайно встретились у дверей спортклуба, который Лестрейд посещал едва ли не ежедневно. ЕГО Грегу. Хотелось бы надеяться, что только улыбка. Пока, по крайней мере. Желчно усмехнулся. О, да, ревность - весьма достойное чувство для импотента. "Его Грегу"... Даже викторианские мужья в таких случаях бывали снисходительны, а он-то кто? "Его Грегу"... С их последнего раза прошло семь месяцев и четыре дня. О чем речь....Он даже поцеловать его не может. Даже стоять под одним зонтом, соприкасаясь плечами. Психотерапевт говорит о месяцах и годах не реабилитацию. Но у него нет времени. Майкрофт физически чувствует, как утекают драгоценные часы. Все просто и объяснимо. Завязавшаяся дружба двух бисексуалов, ссора с ним - характер у него отвратительный, никуда не денешься, как ни старайся сдерживаться - излияния в вовремя подставленную жилетку, случайная ночь с умелым и внимательным партнером, после такого-то периода воздержания... Сон в общей постели, омлет с сосисками на завтрак и... И ключи на столе. Теперь уже навсегда. Майкрофт заснул лишь под утро. Подушка была неприятно влажной. Встал по будильнику, чувствуя себя отвратительно разбитым. В ванной выронил флакон с гелем для бритья. Доставать его из-за тумбы не было ни сил, ни желания. Воспользовался кремом Грегори. Пока брился, дыша чужим своим запахом, настроение немного выровнялось. На кухню вышел уже при всем параде. - Мюсли и кофе? - Да, благодарю. - Всегда пожалуйста. Молоко греть? - Лучше соком залей. - Ага. От греговой заботы было как-то не по себе, но тот держал себя, как ни в чем ни бывало, рассказывая служебную байку про то, как какой-то умник приволок откуда-то мини-хрень для приготовления попкорна и взгромоздил её прямо в коридоре управления, рядом с кофе-машиной. И в лицах показывал, что из этого получилось. Майкрофт понял, что почти хихикает, благопристойно прикрываясь кружкой. Эрзац-поцелуй в дверях. Здравствуй, новый день. Командировка оказалась кстати. Сделав дистанцию вынужденной и на целых четыре дня избавив Майкрофта от чувства вины. Разговаривать по скайпу легче. Не видишь руки, которую не можешь взять. С одной стороны. С другой, данные наружного наблюдения ложились ему на стол согласно графику. Безопасности Грегори ничто не угрожало - в пределах, определенных его работой, разумеется, об этом его уведомили бы сразу. Следовательно, просматривать текущее было незачем. Весьма разумное и ответственное объяснение тому, что файлы оставались закрытыми. Он надеялся, что по возвращении все сгладится, но стало только хуже. Грегори вымученно улыбнулся, прикусив губу, когда Майкрофт сел не на диван - почти рядом с ним, а в кресло. В остальном все было как обычно. Какие-то мелочи, свежекупленный диск с Эрролом Флинном. О совместной постели не стоило и мечтать, стены давили до боли в висках. Майкрофт с час лежал без движения, замораживая взглядом потолок. Пока матрас слегка не прогнулся в ногах. Грегори. - Не спишь? - Почти уснул. - Ясно. Поменяемся? - Что, прости? - Я говорю, может, поменяемся? Если ты не против, конечно. У меня нагрето, у тебя - Лестрейд взъерошил и без того растрепанные волосы - Тоже... - неловко улыбнулся, пряча за смущением что-то еще. Неожиданно согревшее. - Да Постель пахла Грегом, это оказалось лучшей колыбельной, как успел сыронизировать Майкрофт, мгновенно отходя ко сну. Несколько ночей бродили из спальни в спальню, как привидения в тапочках, соблюдая очередность. Пока в один прекрасный день - точнее, под одно прекрасное утро - Лестрейд не вернулся с задержания настолько вымотанным, что едва дополз до первой попавшейся кровати, на соседней половине которой уже почивал мистер Холмс. Утром дружно притворились, будто ничего не произошло. За завтраком обменивались ухмылками заговорщиков, удачно обстряпавших дельце. Еще почти месяц относительного спокойствия. У обоих работа отбирала слишком много сил - обострившаяся ситуация в Судане и маньяк, объявившийся в окрестностях доков, оставляли мало времени на личные переживания. 11 декабря в 6:25 Грегори опаздывал, но Майкрофт, заметив у него на манжете пятно от кофе, проследовал в прихожую, изъял из кармана плаща полицейского документы и заставил переодеться, проигнорировав достаточно бурные возражения. Привычного почти-поцелуя не случилось 11 декабря в 16:30 от Грегори пришло сообщение о том, что он задержится на службе на неопределенное время. 11 декабря в 20:15 Майкрофт почему-то не сбросил в архив файл с очередным отчетом, а помедлил и открыл его. Камера зафиксировала инспектора Лестрейда и инспектора Джая в пиццерии неподалеку от Ярда. Они изучали пометки в каком-то блокноте, и пили кофе, соприкасаясь локтями. Затем Артур Джай положил руку на спинку стула своего собеседника. Грегори её не сбросил. Наоборот, придвинулся ближе, привычно покусывая ноготь на большом пальце и словно не замечая короткого взгляда, брошенного Джаем. Они склонились над злосчастной записной книжкой, едва не сталкиваясь лбами... Майкрофт закрыл и удалил файл. Удалил архив. Сосредоточился на документах, игнорируя тянущую боль под ребрами. 11 декабря в 23:40 Грег написал ему, что будет дома в течение 20 минут. Майкрофту хватило 17. По дороге не удержался и запросил данные. Получил удовлетворительный ответ - инспектор Лестрейд выезжал на происшествие. Инспектор Джай в течение последних семи часов находился на противоположном конце Лондона. Грег, приняв душ и, не глядя, сжевав ужин, уснул, едва добравшись до подушки. К Холмсу сон не шел. Нужно было что-то решать. Мозг работал с непривычной даже для себя интенсивностью, перебирая и отбрасывая варианты. Нужно было сблизиться. Любым путем. Дать прочувствовать Грегори неэфемерность их союза. Нужно было что-то... прочное, надежное, реальное. Пересилить себя или обмануть. Любым способом. Любым. И немедленно, пока еще остаются шансы. 12 декабря, суббота. 14:20 - Грегори, я хотел бы узнать твое мнение. - Майкрофт... явно нервничал, это проглядывало за его всегдашней невозмутимостью. - Окей - поняв, что разговор будет непростым, Грег беспечно потянулся и, быстро улыбнувшись, приглашающе кивнул в сторону гостиной. - Грегори.. - О нас? - устраиваясь на противоположном конце дивана. - Да. - Слушаю. Кажется, какое-то предложение, но ты сомневаешься. Так? - Не совсем. Не сомневаюсь, но неуверен в твоей реакции. Это... личное. - Ясно. Обсудим, все нормально. Только... Если опять решил мне кого-нибудь подложить, лучше сразу закроем тему и пойдем пить чай. Хорошо? - Даже если .... меня? - Чего? - Если подложить меня.. - Майкрофт нервно постукивал пальцами по подлокотнику. - Майк... а.. как?... Ты что?.. Я .. Майк?...- внезапно охрипшим голосом и очень тихо - Ты в порядке? - Я в своем уме, если вы об этом, инспектор - неожиданно для себя покраснев. - Тогда каким образом? - под ошарашенным и ... горячим... взглядом Лестрейда было неловко и ... хорошо. - Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я хотел бы попробовать... - Что именно? Что от нас потребуется? - От меня - принять определенный препарат, нечто вроде сильного снотворного - и, отвечая на еще незаданный вопрос - это безопасно. - Понятно. А от меня? - От тебя... Не стесняться. - Ого. Хм... Май, я, в общем, никогда не понимал прелестей некрофилии. - .... Я понял. Извини. Наверное, это и вправду абсурд, я не должен был.. Не будем больше об этом. - Майкрофт снова нацепил свою уравновешенность, но говорил чуточку быстрее. Мать-перемать... - Погоди ты... Майк, я ж ничего не сказал толком - Да? - Да. Ты меня огорошил слегка, вот и... Я что не понял... Май, скажи только, это... то, что ты предложил, это только для меня? - Поясни. - Поясняю. Это только ради меня ты на такое идешь, или... тут и для тебя что-то есть? Только правду. Майкрофт долго молчал, рассматривая свои руки. - И для меня - еле слышно - Я... Я буду знать, что ты со мной был. - Я понял. Тогда пей свои пилюли - Грегори посмотрел на него так, что внутри все задрожало. - Когда они подействуют? - Через 5-10 минут. Мне.. хммм.. раздеваться? - Нет. Я сам тебя раздену. Утро полузабыто встретило прохладной пустотой в голове, блаженной ломотой во всем теле и зверским аппетитом. Хотелось бездумно лежать и ухмыляться. Майкрофт, классическим английским воспитанием натасканный не валяться в постели, не удержался и уделил этому недостойному времяпровождению целых четырнадцать минут. О нем позаботились - полотенце, до сих пор влажное, все еще лежало на тумбочке... Рядом с опустошенным флаконом любриканта. Но между ягодиц было предсказуемо мокро и скользко. Кое-какие мышцы вполне логично ныли - слегка,- однако никаких повреждений не ощущалось. Разве что чуть побаливали губы, соски ... и в нескольких местах саднили непосредственно филейные части. Добравшись до ванной, заодно ознакомился с деталями. Кхмм... По возвращении в спальню его встретил Лестрейд, привалившийся к дверному косяку. Одеться Майкрофт еще не успел, слишком серьезный, непроницаемый взгляд Грега скользил, по его телу, несколько смущая. Конечно, Грегори лоялен, а потому предвзят и снисходителен, но все же... - Доброе утро, Май. - Доброе утро, Грегори. Что-то ...? - Да. Ты. Потрясающий. И смотришься потрясающе. - С искусанной задницей? - Особенно - и, виновато - Извини, не удержался. Болит, да? - Нет, ерунда - На завтрак омлет и греческий салат - Ты помнишь? - Какой у тебя аппетит после секса? Конечно. Суданские повстанцы, бравирующие поддержкой НАТО, выглядели моветоном. Конфабуляция, игра на публику или... или очередная подковерная грызня союзников, нуждающаяся в урегулировании. Запросив ряд отчетов, Майкрофт смог отвлечься на внутренние проблемы. Обширный инфаркт объекта, намеченного в качестве источника, мог быть случайностью. Самоубийство потенциального агента - весьма, весьма перспективного - согласившегося на предварительный контакт с вербовщиком, настораживало. Необоснованная нейтрализация ряда переменных персонажей указывала на систему. Нити вели в недра MI6. Чересчур очевидно для правдоподобия. Либо как раз на этом и основывался расчет. Ситуация неминуемо вынуждала Майкрофта замыкать контакты. Ненавязчивость и аккуратная рассредоточенность работы неизвестного (неизвестных?) говорили о многом. Одна из его личностей-дубликатов, имеющая самые тесные связи с ЦРУ, МОСААД и военной разведкой Ливана и другая, являющаяся двойным агентом ЦРУ и Директората военной разведки Индии, предоставили непосредственный доступ к исходным данным для анализа. Во втором случае требовалось физическое присутствие. Холмс отправил Антее указания касательно предстоящей командировки и только тогда отметил, что за окном кабинета уже глубокая ночь. Запросив данные по Скотланд-Ярду, направил мобильную группу для подстраховки в район дока 115\17. И все же открыл файл в правом нижнем углу монитора, содержащий видеозапись с камеры, которую он накануне установил в собственной спальне, исходя из намеренно непроанализированных соображений. Спустя четверть часа был вынужден слегка ослабить узел галстука. Грегори в постели вел себя по-разному. Мог быть и заботливым, и отчаянно страстным, и грубовато-напористым. Но вот таким - Майкрофт готов был поклясться - он не был никогда. С ним так уж точно - чуть кольнуло ревностью. И у самого Холмса ТАК еще не было. Сейчас Грег его не трахал – ЭТО и трахом-то не назвать. Он... любил. Майкрофт даже поморщился от неудобного, хоть и напрашивающегося, глагола. Грегори затискивал, зацеловывал, заласкивал... Когда на мониторе Лестрейд сел на кровати, скрестив ноги, и обнял его обеими руками, поглаживая, мягко покачивая в объятиях, трогая носом и губами рыжие волосы над ухом, нашептывая что-то малопонятное, но явно до неловкости сентиментальное, Майкрофт крепко потер ладонями горящее лицо. А еще он увидел, как дважды кончил. Первый раз - в ладонь Грегори, когда тот после невероятно нежной, головокружительно долгой подготовки, осторожно брал его сзади... Второй - в ласкающий раскрасневшийся рот. Грегори, облизываясь после минета, языком собирая капли его семени в уголках припухших губ, выглядел так, что Майкрофт еле-еле выдохнул, ощутив жгучую тяжесть, заполняющую низ живота, и бешеный стук сердца. Не собираясь мастурбировать на рабочем месте, он немедленно вызвал машину и отправился домой. Внешней величественной невозмутимости Майкрофта Холмса могли позавидовать короли, выгравированные на монетах, но перед глазами плыл красноватый туман, горячая пульсация в паху сводила с ума. Как он добрался до ванной, помнилось смутно - все связные мысли утонули в душном качающемся мареве при виде грязной рубашки Лестрейда, забытой на полотенцесушителе. Холмс зарылся в неё лицом и, кое-как расстегнув брюки, кончил, даже не приспустив трусы, успев лишь пару раз провести ладонью по члену. Холод плиточного пола, на который он стек после оргазма, привел его в чувство. Сил не оставалось даже на то, чтоб вытереться, тем более, чтоб прикрыться. Нужно было подняться, привести себя в порядок. Не хотелось. Теплые руки Грегори – и жесткий угол стиральной машины, наверняка оставивший кровоподтек на боку. Попытался привычно заставить себя – безрезультатно. Темно-зеленая плитка приятно холодила щеку. Скорчившись на полу, подтянув колени к животу, Майкрофт в полной пере почувствовал, насколько он устал – от всего. От исподволь копящегося рабочего напряжения, не находящего естественного и привычного выхода. От выматывающего нервы одиночества вдвоем, он терпения Грегори и от своего ожидания того, что это терпение закончится. От бессильной злобы на вышедший из-под контроля организм. От понимания степени вероятности бесплодия всех усилий. От жалости к себе и презрения к себе же за испытываемую к себе жалость. Он устал от усталости. Инспектор едва не снес лбом полочку под зеркалом, споткнувшись о ноги Майкрофта, отключившегося на полу в темной ванной. *** Глоток кофе - то, что нужно в разгар рабочего дня. Даже если само понятие "день" в ведомстве Майкрофта Холмса сугубо номинально. Большинство добропорядочных англичан уютно досматривают сны под бдительным контролем будильников в то время, когда Антея аккуратно ставит белоснежную фарфоровую чашку на рабочий стол Майкрофта Холмса. Его традиционную вторую чашку кофе. С недавних пор ставшую первой. Майкрофт перестал завтракать дома. Последние восемь дней он садился в служебный автомобиль, поджидающий его у подъезда, ровно через девятнадцать минут после пробуждения. Грегори в это время еще спит. Возвращался около полуночи. Когда инспектор уже спал. В двух случаях, когда Лестрейд возвращался раздражающе поздно, притворяться спящим приходилось Майкрофту. Они не разговаривали. Совсем. С того дня, как Грег, едва не убившись о Холмса, обессилено дремлющего возле стиральной машины, попытался помочь ему подняться. Получив в ответ, как под дых: "Руки!..". Почему? Ответ Майкрофт знал. Потому, что ему этого хотелось. Злость и тоска, исподволь скребущие по нервам, наконец-то придавили самоконтроль. Прорвалось, как гнойник. Грегори, конечно. Кто же еще. Он же не нуждался в расшаркиваниях. С ним можно было.. все. Так, как хочется. А хотелось бить. До воя хотелось, до хрипа, до волчьей муки. Словом, взглядом, презрением. Брезгливостью. Тем, от чего у Грегори не было защиты. Грег отшатнулся тогда, побелев. Дернулся, как от удара. Правильно. Так и должно быть. Майкрофт откровенно наслаждался этим весь вечер. Лишь на следующий день понял, что не может заставить себя вернуться в общую спальню. Не имеет права. Восемь дней молчания. Математически отлаженный рабочий процесс оттенялся хтоническим беспорядком в душе, скомканной настолько, что Майкрофт не находил в себе сил даже на попытки что-то исправить. И молчал, ощущая всей кожей, как что-то рвется. Безвозвратно. С каждым днем понимая все острее, что дальше так продолжаться не может. Грегори нужны были слова и поступки, на которые Майкрофт не был способен. Не сейчас. Нужно было убедить Грегори в своей лояльности, представить ему доказательства своей ценности как партнера, восстановить отношения... Внушить ему уверенность в целесообразности их союза. Эти мысли приносили с собой отчаянье настолько темное и обессиливающее, что Майкрофт предпочитал запирать их в отдельно запароленную папку на своем жестком диске. А Лестрейд курил. Работал сутками. И ненавидел себя - попользовался, завалил проверку на вшивость. Как скотина, как животное. И боялся идти домой, ожидая неизбежных слов. Дождался. Одиннадцатый день, навязчивый дождь за окном. Майкрофт с непроницаемым лицом, застегнутый на все пуговицы; кипенная белизна его рубашки режет глаза в теплом свете лампы. - Грегори, я пришел к выводу..... - Да. - Высокий лоб Майкрофта пересекает морщинка. Грег знает, если долго целовать, она разглаживается. Сейчас это удивительно бесполезное знание. - Нам стоит разъехаться на какое-то время, это.. - Да. Я понял. Переночую в гостинице. Спокойной ночи. Дверь мягко захлопывается за спиной, дождь хлещет в лицо, холодные капли затекают за шиворот. Уже из такси оглянулся, не удержался... Окно на четвертом этаже мягко светится. К черту гостиницу, если есть его старая квартира с вечным запахом пыли и расхлябанной мебелью, давно жалующейся на застарелый радикулит. Воткнуть в розетку шнур холодильника, включить отопление. Вот и всё. Словно четыре года вспять, словно и не было ничего. В стенном шкафу бутылка скотча. Ночь тонет в алкогольном забытьи, к утру Лестрейд трезвеет аккурат настолько, чтоб позвонить в Ярд и взять двухнедельный отпуск без содержания. Отгулять который ему предсказуемо не удается - на пятый день, проснувшись и потянувшись за новой бутылкой, отвлекся на выпуск новостей по работающему фоном телеящику. Третья семья, вырезанная за истекшую неделю и старательно демонстрирующий уверенность Димкок на заднем плане. Подошел к зеркалу в ванной, скривился на опухшую небритую рожу начинающего пьянчужки и, повернув рычажок душа до отказа, храбро шагнул под упруго хлещущие ледяные струи. В рабочем муравейнике Нового Скотланд-Ярда все, как обычно. Расследование продвигалось. Шерлок язвил ничуть не меньше. Джон поглядывал так, словно мысленно назначал постельный режим, обильное теплое питье и припарки, но разумно помалкивал. Оно и к лучшему. *** Все к лучшему. Расставание было естественным и неизбежным. Ни один, даже самый преданный человек не станет терпеть рядом с собой бесполезную тряпку. А мистер, мать его, Холмс, последнее время позиционировал себя именно так и никак иначе. Неудивительно, что Грегори ухватился за предложение разъехаться с такой готовностью. Все закономерно. Есть вещи, которые не прощаются. Слабость - одна из них. Чем удобно его положение "незначительного правительственного чиновника", создавшего и курирующего нигде не обозначенный Комитет, координирующий тандем MI 5 и MI6 , так это неограниченной возможностью приложения интеллектуальных и прочих усилий, способной впитать все мыслимые силы и время. Майкрофт работал, как андроид, игнорируя скрежет подрагивающей внутри лопнувшей шестеренки. - Я смотрю, свободная жизнь идет тебе на пользу, дорогой братец. По-моему, ты прибавил семь с половиной фунтов с тех пор, как мы виделись в последний раз - Шерлок выплевывает слова, не торопясь, словно нехотя. - Семь - Майкрофт улыбается самой гадливой из всего своего репертуара улыбочкой - Да? А мне показалось, что больше. Чуточку больше, уверяю тебя. Ну да ничего, думаю, ты еще наверстаешь. О, новый жилет? Ты сменил гардероб? - Всего лишь обновил, как и твой доктор, милый брат. Ему идет, должен признать. У его новой медсестры прекрасный вкус... И она так любезно помогла ему выбрать эту куртку... Да и новая рубашка Джону весьма к лицу... Шерлок раздувает ноздри и, презрительно фыркнув, удаляется в гордом развороте, хлестнув Майкрофта по ногам полами неизменного пальто. Может, хоть эти кретины не смоют свою жизнь в унитаз. Уже из "Ягуара" проводил парочку невеселым насмешливым взглядом. Шерлок вцепился в свое, как клещ, даже такси ловил, одной рукой крепко держа Джона за локоть. "Молодец, братишка, учись на чужих ошибках - зябко подумалось, - Порой стоит только разжать пальцы..." Салон "Ягуара" пах солидно и дорого. Прекрасно выделанная кожа, благородный кедр. Аромат удавкой захлестывал шею, пока мистер Холмс не открыл ноутбук, углубляясь в проект шестистороннего соглашения по проблеме Сомали. Лондон за окном размеренно пульсировал, переливаясь ночными огнями, отраженными потоками дождя. Сознание блуждало по кругу, запутавшись в днях. Глубокая ночь. Квартира. Душ. Диван в кабинете. Бессонница. Холодильник. Снотворное. Холодильник. Унитаз. От ледяной воды, помогающей смыть рвотный привкус, ломит зубы. Раковина. Холодильник. Диван в кабинете. Утро. Душ. "Ягуар" у подъезда. Он - как взведенный курок. Кажется, 25 часов в сутки. Единственное место, где он может спрятаться и ослабить звенящие струны нервов, это их кухня. Когда-то их с Грегори кухня. Плиточный пол. Холодный. Майкрофт уже второй месяц не включает подогрев - незачем, некому ходить босиком. Темная кухня, освещаемая лишь сияющим нутром распахнутого холодильника. Майкрофт объедается. Отвратительная, еще школьная привычка - отвратительная и подогревающая выпестованное отвращение к себе - заедать стресс. Майкрофт лакомится, жует, и в эти секунды можно обмануть себя этим орально-рецепторно-желудочным утешением. Он жует, глотает и не может остановиться, даже когда под ложечкой начинает распирать до тошноты. Кое-какое облегчение приходит, когда он, склонившись над унитазом, кладет два пальца в рот, привычно надавливая на корень языка. Больновато. Горло саднит, давно ободранное рвотой. На костяшке указательного пальца правой руки зудит незаживающая язвочка. Объективно, ему нужен психотерапевт. Теоретически. А практически, его мозг неприкосновенен - в качестве сверхсекретного архива. Предоставить допуск означает попасть в зависимость. Да и эффект сомнителен - никто не может спрогнозировать, как поведет себя в случае попыток вторжения его психика, тренированная спецметодиками. Ладонь Грегори на затылке - лучший релаксант. Поглаживающая, мягко перебирающая волосы... Холмс сглатывает мерзкую горечь, поднявшуюся по пищеводу вместе с тухловатой отрыжкой, и закрывает лицо руками. Инспектор Грегори Лестрейд живет своей жизнью. Кривая раскрываемости стремится вверх, инспектор Джай незаметно влился в команду, написав рапорт. Общая суета, общий заказ в пабе за углом - пятничные кружки пива. Все нормально. Только пропало что-то, обозначаемое Лестрейдом как "чувство дома". Дома у него и вправду больше нет. Есть квартира - место, чтоб принять душ и поспать на неделями не застилающейся постели. Не с кем помолчать. И обнимать тоже некого. Пробовал пару раз, заставил-таки себя, не век же сохнуть... Черта с два. Запах чужой. Слюна в чужом рту скользкая и пресная. Первый раз просто ушел, как последняя сволочь, второй, как за соломинку, ухватился за случайный звонок из Ярда. Отговорился делами, так и не перезвонил. А во сне снова выцеловывал одну бледную веснушчатую спину... И прочее. Да так, что просыпался с мокрым пятном на пижамных штанах. Забудется. Ну, расстались, с кем не бывает. Не нужен - и не нужен. Грег сроду никому не навязывался. Да и смысл... Все равно пошлет, раз решил. Да и.. заслуженно. Сам сорвался, сам идиот. А мог ведь понять, мог или отказаться, или согласиться для вида, а на деле просто потискать... Мог. Сорвался, как алкоголик при виде заветной бутылки. Вот и …. Однако зубы он сцеплять умеет. Как ни хочется набрать знакомый номер, отослать ничего не значащую СМС... или между делом поинтересоваться у Шерлока... Чем? Черт его знает, чем, просто поинтересоваться... Все перетерпится. Все пройдет потому, что все проходит. Наверное. Только, когда телеящик оповещает всех подданных Её Величества о вполне себе удачном и состоявшемся то ли покушении, то ли похищении в Судане до того высокой британской персоны, что даже имя потерпевшего вместе с должностью остается за кадром, у Грега неожиданно прихватывает слева под ребрами. И он абсолютно бессознательно хватается за телефон. - Шерлок? - Успокойтесь, инспектор, речь не о нем. - Точно? Ты уверен? - вопрос идиотский настолько, что инспектор и сам в курсе. Шерлок молчанием подчеркивает свою беспримерно бесконечную снисходительность. - Что-нибудь еще? - Нет - слишком поспешно. - Да? - У меня два дела на руках, одно так точно тебя заинтересует. В случае чего, могу.... - Если вы о доме на Питерсон-Террас.. - Именно. Они с четверть часа обсуждали навязшие в зубах организационные моменты, но Шерлок не был бы Шерлоком, если бы не обронил под занавес: - Не предполагал, что дела моего брата столь занимают вас до сих пор, инспектор - Иди к черту. Идиот. Все-таки сорвался. Джеффри Фергюссон, третий человек в MI6. Дебильно спланированное похищение, тем не менее увенчавшееся успехом. Масштаба успеха незадачливые похитители себе даже не представляли - по сути, охота велась за личностью-дубликатом. Всегда, кажется, что дубликат неуязвим, иллюзия ненастоящества - как злая шутка. Поневоле забываешь, что вместе с маской может погибнуть и носитель. Джеффри Фергюссон, человек без лица, останки которого никому не нужны. Похоронен в Судане. Свидетельство о смерти выписанное и зарегистрированное мистером Майкрофтом Холмсом, похоронено в недрах MI6. Джеффри Фергюссон, предпоследний из их группы. Последний - сам Майкрофт Холмс. Который - он понимает сейчас с болезненной четкостью - в настоящее время сидит на полу у холодильника, обжирается пастилой и жалеет себя. У которого не осталось ничего – ничего кроме холодильника и этих сладостей, тепло пахнущих ванилью. Майкрофт Холмс есть у своей страны – так же, у нее были и те, чьи личные дела уже отправлены на вечное хранение в подвалы секретной службы Её Величества – и в архивы его памяти. Маленькие винтики, узлы и шестерни государственной машины Великобритании – необходимые, но вполне взаимозаменяемые. В возможности безболезненной замены износившихся деталей заключена долговечность системы. Майкрофт Холмс есть у своего брата. Этого достаточно для осознавания необходимости своего максимально функционального… функционирования. Соответственно, для продолжения этого максимально функционального… функционирования. Но слишком мало для желания жить. Невыносимо. Майкрофт лишь пожимает плечами, сам над собой издеваясь за минутную слабость – остыть и успокоиться, чего проще. Он может быть тем, кем должен быть, взяв под контроль свои частные потребности. Он в состоянии – и он это ясно осознает – жить, руководствуясь чувством долга и неизменно блестяще выполняя свои обязанности. Отсутствие сантиментов даже повышает КПД, безэмоциональность – серьезное преимущество, как он неоднократно убеждался. Разве что… Стоило отвлечься от идеально выверенной математической красоты алгоритмов, накатывало ощущение бессмысленности, заставляющее кривить рот в дежурной ухмылочке. От которой у Грегори, по его словам, спина чесалась… Негромкая телефонная трель прозвучала вовремя. Дав необходимые распоряжения британскому послу в Никарагуа, Майкрофт набрал текст указаний для Антеи и не сразу понял, что плачет. Пальцы подрагивали. Майкрофт сжал кулак и, глубоко выдохнув, принудительно расслабившись, подавил дрожь. И застонал, скрипнув зубами, на миг представив, как было бы сейчас прижаться, вдохнуть запах пота, дешевых сигарет, мыла с хвойной отдушкой… Закусить край порядком заношенной рубашки. Оказаться в крепких, бесконечно надежных и родных руках. Майкрофт встает, направляется в спальню и, не оставляя себе времени на колебания, механически быстро одевается. Идет к дверям, привычно подхватывает зонт и... и роняет его, сползая по стене. Сидит около получаса, бездумно разглядывая свое отражение в зеркале напротив. Мерзко. Стыдно. Только измотан он уже до такой степени, что душевных сил не остается даже на стыд. Так… холодно, невыносимо холодно. Он полностью готов продолжать мерзнуть. Но ему отчаянно хочется согреться. И, кажется, это предел – его личный предел. Майкрофт улыбается себе в зеркале , растягивая послушно резиновый рот. Гнусно. И подхлестывает себя злостью, заставляя встать. Служебная машина ждет лишь распоряжения, но он берет случайное такси. В заезженном плеере скрипит регги, таксист кивает в такт. За отчего-то пуленепробиваемыми стеклами искрится дождем Лондон. Спустя час Майкрофт поднимается по лестнице на шестой этаж. Позабыв воспользоваться лифтом - или обманывая себя в попытке оттянуть неизбежное. Он останавливается на площадке, руки подрагивают, стискивая зонт. Зачем он пришел? Потому, что не может больше. Не потому, что не хочет, а потому, что не в силах. Да и незачем. Так - незачем. По крайней мере, губы шепчут вот так. Кажется. Вроде бы. Пришел. Приполз. На брюхе. На вялом жирном брюхе. И вот сейчас он готов на все. Даже на унижение. И разворачивается спиной к двери, оглядывая лестничную клетку. Понемногу свыкаясь с мыслью о том, как через некоторое время вновь очутится здесь. После того, как Грегори захлопнет дверь, окончательно расставив все точки над i . Звонок. Дверь распахивается, Грегори на пороге. А он не в состоянии выдавить ни звука. Очень давит в висках. Майкрофт молчит, вцепившись в рукоять зонта. А Грегори смотрит. Влажные от испарины рыжие пряди прилипли ко лбу, лицо отекшее, измученное. На тонких бескровных губах болезненные корочки. В глазах темнота. Лестрейд делает шаг навстречу, сгребает в охапку и тащит в квартиру. Дверь захлопывается. На Майкрофта накатывает головокружение. Он кое-как приходит в себя лишь на кровати в спальне Грегори. Постельное белье не первой свежести, штукатурка на потолке пошла трещинками, но кровать чуть поскрипывает, этими звуками словно цепляясь за реальность. Ускользающую, потому что он согрет, раздет и зацелован. Грегори обнимает его, прижимает к себе, тискает и целует…снова и снова. Гладит. Плечи, руки, грудь, живот... Ох. Стыд прожигает до костного мозга. - Прости. - Что? - Я не в форме., но я обещаю.. - И я не в форме ... сто лет её не надевал ... а сейчас вообще голый ... как и ты ... - между поцелуями - Грегори ... - уже со стоном, Лестрейд прикасается так... сладко, что.... - Шшшшш....Люблю тебя. - Люблю тебя - и сглатывает. Что-то. Не слезы. Определенно, нет.