Один день на Ислас Марьетас

Несмотря на то, что в тот день ему не нужно было идти на работу, Ковальски по привычке проснулся ровно в пять утра. Будильник, который бывший ученый сконструировал сам, назойливо пищал, не давая ему снова погрузиться в сон. Выключить его можно было, только введя на его панели комбинацию из 15 цифр. Если хоть одна цифра была введена неверно, будильник бил его электрическим током. Это нововведение было внесено в конструкцию будильника случайно - в первый раз вместо того, чтобы прозвенеть, он вообще взорвался, опалив Ковальски подушку и волосы. В дальнейшем бывший ученый просто махнул на удары током рукой - в конечном итоге это даже помогало ему быстрее проснуться. На этот раз Ковальски удалось ввести все 15 цифр с первой попытки. Поднявшись с кровати и бросив взгляд на девственно-чистый настенный календарь, украшенный одной-единственной надписью "Ислас Марьетас" в графе "воскресенье", он кивнул сам себе и улыбнулся. Сегодня. До семи утра он приводил себя в порядок, следуя своему будничному распорядку дня. Вначале небольшая зарядка из пяти-шести разнотипных упражнений, в основном на мышцы пресса и спины, затем контрастный душ. На этом заканчивалась та рудиментарная военная рутина, от которой он еще не отказался, и начинались вошедшие в привычку ритуалы его новой жизни под прикрытием, жизни сеньориты Эсмеральды Рамирес. Он скрупулезно отскребал начавшую проклевываться на щеках и подбородке щетину, долго и педантично выщипывал брови и придавал им идеальную изогнутую форму. Для этого в шкафчике над раковиной, который прятался за небольшим зеркалом, всегда лежали угольник и штангенциркуль. Не было ничего хуже, чем нессиметричная линия бровей, поэтому на приведение ее в должный вид уходило иногда до получаса - высунув кончик языка от напряжения, Ковальски прикладывал инструменты ко лбу, одновременно высчитывая в уме нужный угол, и ловко орудовал глазным пинцетом, который использовал вместо щипчиков. Когда полученный результат устраивал его, Ковальски переходил к самой нудной, утомительной и неблагодарной процедуре, с которой он когда-либо сталкивался - бритью ног. Несмотря на то, что он делал это ежедневно на протяжении вот уже почти четырех лет, полная абсурдность происходящего до сих пор заставляла его чувствовать себя по-дурацки. Хотя никакой слежки за ним не было, да и жил он на четвертом этаже, Ковальски всегда запирал за собой дверь ванны прежде, чем начать орудовать бритвенным станком. Когда первичные работы над его внешним видом были завершены, Ковальски принялся собираться. Во вместительную дамскую сумочку, прозванную бывшим ученым "братской могилой" за ее свойство безвозвратно поглощать помещенные внутрь вещи, отправились крем от загара, смена одежды, единственный купальник, которым Ковальски не воспользовался ни разу за все годы жизни у моря, вся имевшаяся косметика и небольшая научно-популярная книжица в бумажном переплете. Из своего скудного гардероба, почти полностью состоявшего из абсолютно идентичных друг другу блузок и юбок, Ковальски выбрал единственный яркий предмет одежды - платье оранжевого цвета, которое подарила ему одна из его "подружек" и которое, по ее заверениям, ему очень шло. Стоя перед зеркалом с самым серьезным выражением лица, на которое он был способен, Ковальски надел на себя проклятое платье, нахлобучил на голову светлый парик и шляпку, крутанулся вокруг своей оси, придирчиво оглядел свою спину и торчавшие из-под юбок голени. Наконец достигнув консенсуса с самим собой относительно собственного внешнего вида, бывший ученый дополнил образ солнечными очками и босоножками на низком каблуке, накинул на плечо сумку, сделал глубокий вдох и вышел из квартиры навстречу своему первому настоящему выходному. Ровно в 8:45 Ковальски прибыл на небольшой вокзал в центре города, куда приходили поезда из соседних городов и местного аэропорта, а также автобусы дальнего следования. Он вышел на платформу, куда должен был прибыть аэроэкспресс на 9 часов, и принялся выжидающе оглядываться. Тут и там уже собрались небольшие группы встречающих, переминающихся с ноги на ногу и дымивших сигаретами. День был ясным и солнечным, и все вокруг, несмотря на ожидание, наслаждались безоблачным небом. Ковальски тоже сделал глубокий вдох и улыбнулся. С погодой им сегодня действительно повезло. Совсем скоро сюда должны были прибыть трое его старых товарищей, и, пожалуй, из них четверых бывший ученый сильнее всех ждал этой встречи. Спокойно прождать прибытия поезда ему удалось всего пять минут. Из задумчивости его вывел весьма ощутимый и звонкий шлепок пониже спины. Неловко вскрикнув высоким голосом, Ковальски подпрыгнул на месте и обернулся на обидчика, чтобы возмутиться, но слова застряли у него в горле. - Привет, красотка! - ухмыльнулся Рико. Бывший подрывник, нынче скрывавшийся под личиной профессора лингвистики, был одет в твидовый костюм, который необыкновенно шел ему. Пиджак с хрестоматийными заплатками на локтях был распахнут, открывая пеструю желтую рубашку и нелепо завязанный галстук. Волосы, обычно торчавшие хохолком надо лбом Рико, хотя и были зачесаны назад, все равно топорщились на затылке. В одной руке, закинутой за плечо, он держал дипломат из коричневого кожзама. Шрам, который Ковальски помнил так хорошо, кривился из-за растянутых в ухмылке губ. Бывший ученый просто не мог не улыбнуться в ответ. - Привет, Рико, - ответил Ковальски, и экс-подрывник притянул его к себе, чтобы стиснуть в железных объятьях. - Ну и платьишко, - заметил Рико, пытаясь задрать юбки Ковальски, за что получил шлепок по руке. - Ты ничего не понимаешь в моде, - отрезал бывший ученый, хотя про себя был вынужден признать, что за прошедшие несколько лет тоже так и не научился разбираться в этом вопросе. С поистине потрясающей воображение точностью в 8:57 на платформу прибыл экспресс из аэропорта. Оба бывших сослуживца синхронно вытянули шеи, пытаясь заглянуть в мелькающие перед глазами окна поезда. Ковальски быстро начал прикидывать в уме вагон, из которого мог выйти следующий ожидаемый гость, и принялся суетливо расхаживать из стороны в сторону. Рико, воплощение индифферентности, стоял на месте, хихикая себе под нос. Наконец, из поезда вышел, роскошный как всегда, Шкипер, теперь - всемирно известный актер и певец Диего Гарсия. Несмотря на жаркий день он, как и Рико, был одет в костюм, только его одежда так и кричала о цене длиной в телефонный номер, а изящная мужская сумка была из настоящей кожи. Увидев своих товарищей, он сверкнул ослепительной улыбкой и широким шагом направился к ним. - Рико, мой интеллигентный друг! - воскликнул Шкипер, с ухмылкой подавая профессору руку. Рико, оценивший шутку, пожал протянутую руку с самым серьезным выражением лица, которое, впрочем, ему не удалось продержать дольше нескольких секунд. Ковальски тоже протянул раскрытую ладонь для рукопожатия, но Шкипер одним резким движением привлек бывшего ученого к себе, наклонил, словно в движении танго, и поцеловал в губы. - Привет, красотка, - произнес Шкипер, возвращая Ковальски в вертикальное положение. - Здравствуйте, сэр, - смущенно произнес тот, а затем пробормотал, - почему все продолжают меня так называть? - Потому, что ты просто куколка, - ухмыльнулся Шкипер. Рико прыснул. Встречать последнего члена их расформированного отряда троица отправилась на остановку междугородних автобусов. Ковальски позволил Шкиперу взять себя под руку, на что Рико только хмыкнул. Про себя бывший ученый отметил, какими взглядами награждали их проходившие мимо люди, в особенности девушки, и не смог подавить укол самодовольства. Рядовой, теперь - телевизионный детектив, ведущий собственного шоу, транслирующего в прайм-тайм, ждал их, сидя на лавке возле остановки в обнимку со своим чемоданчиком с изображением любимых лунорогов. Это необыкновенно тронуло Ковальски - все-таки некоторые вещи так и остались прежними в их жизни даже после расставания с прошлым. По крайней мере, в жизни их маленького Рядового. Увидев троицу, юноша радостно подскочил с места. При ближайшем рассмотрении Ковальски был все же вынужден признать, что, пожалуй, его внешность изменилась сильнее, чем у остальных - несмотря на то, что его лицо еще оставалось по-детски открытым, Рядовой прибавил в росте, начал гладко зачесывать волосы, а его голос, которым он произнес "Привет!" стал глубже и был хорошо поставлен. - Шкипер, сэр! Рико! Я так рад вас видеть! - воскликнул Рядовой, а затем, поколебавшись, повернулся к Ковальски: - Шкипер, я не знал, что Ваша дама будет сегодня отдыхать с нами. Как Вас зовут, мэм? Рико разразился громогласным хохотом. Брови бывшего ученого поползли вверх. Он приподнял шляпку и протянул: - Рядовой, вообще-то, это я. Ковальски. Мгновение Рядовой молчал, оглядывая фигуру отставного лейтенанта в оранжевом платье, светловолосом парике и плетеной шляпке, а затем издал радостный возглас и кинулся ему на шею. - Прости, прости, Ковальски, я тебя не узнал! Я ужасно рад! Ты такой красивый в этом платье! - скороговоркой произнес юноша, повисая на ученом. Глубина и постановка в его голосе испарились в мгновение ока, и он снова стал тем Рядовым, который когда-то служил вместе с ними. Ковальски мягко улыбнулся и крепко обнял юношу в ответ - обижаться на него было невозможно и совершенно ни к чему. После Ковальски Рядовой обнялся со Шкипером и Рико (который притворно сморщился в объятьях юноши, но все равно не смог скрыть своего удовольствия от происходящего), а затем с энтузиазмом хлопнул в ладоши: - Ну что, мы едем? Едем? - Вперед, компадрес! - с улыбкой махнул рукой Шкипер, - нас ждет незабываемый выходной! Пока командос усаживались в заказанное такси, кое-как размещаясь на заднем сидении, и затем, когда машина уже петляла по узким улочкам курортного городка, Ковальски принялся своим привычным лекторским тоном (по которому бывший ученый успел изрядно соскучиться) рассказывать о месте, в которое они направлялись. - Ислас Марьетас - небольшой остров вулканического происхождения, - говорил Ковальски, активно жестикулируя, - в виду особенностей его строения и последующего формирования, часть острова представляет собой купол из вулканических пород. Крыша этого купола обвалилась под собственным весом, и внутри этой природной арки находится пляж под названием Хидден Бич. Он входит в десятку самых красивых в мире по мнению большинства туроператоров Америки. - Ты в своем репертуаре, - хмыкнул с переднего сидения Шкипер. Рико только фыркнул на это, картинно закатив глаза. Рядовой, все это время сжимавший руки на коленке бывшего ученого, будто боясь, что тот сейчас растворится в воздухе, восторженно вздохнул. - Это же совсем близко от твоего города, Ковальски! Ты там когда-нибудь бывал? - с энтузиазмом спросил он. Ковальски только покачал на это головой. - У меня было много работы. - Нет денег, - ехидно бросил Рико. Ковальски не выдержал и что есть силы наступил каблуком на нос ботинка профессора. Рико, не моргнув и глазом, ответил на это невинной улыбкой. - Так, девочки, отставить ссоры, - командирским тоном сказал Шкипер, оборачиваясь на своих когда-то подчиненных. Старые рефлексы, так и не угасшие даже спустя годы, заставили обоих мужчин выпрямить спины и отстраниться друг от друга после приказа. Улыбка Рядового погасла, и он убрал руки с колена Ковальски. Таксист высадил четверку возле городской пристани. Шкипер провел своих спутников к одной из стоявших в бухте яхт и широким жестом пригласил их на борт. - Располагайтесь. Эта красавица наша на весь день. Она довезет нас до Ислас Марьетас. - Круто! - одобрил Рико и тут же прошел в каюту в поисках бара. Остальные взошли на борт, и яхта, издав низкий гудок, отчалила от берега. Шкипер облюбовал себе место на носу яхты. Судно, несмотря на приличные габариты, рассекало волны с легкостью и изяществом. Морской воздух бил в лицо, в небе под пылающим шаром солнца сверкали белоснежным оперением чайки. Все вокруг кричало о беззаботности летнего дня, о том чувстве, которое посещает только в начале выходного, когда впереди нет ни работы, ни проблем. Бросив вещи и шляпку на просторном диване каюты, выглядевшей скорее как номер дорогого отеля, Ковальски хотел было присоединиться к своему командиру снаружи, но тут к нему вразвалочку подошел Рико. В руках у него были две открытых бутылки пива, одну из которых он протянул ученому. Ковальски пожал плечами и принял напиток. Рико подмигнул ему и чокнулся своей бутылкой с его. За ним хвостиком шел Рядовой, и к своему удивлению, Ковальски обнаружил, что и в руках юноши была покрытая испариной темная бутылка. - Рядовой... я не знал, что ты пьешь, - сказал Ковальски, приподнимая бровь. Рядовой замялся и пробормотал: - Ну, не то, чтобы много... Просто с тех пор, как мое шоу приобрело популярность, пришлось бывать на всяких светских вечерах... а там все пьют. - Хм... ну, в конце концов, ты совершеннолетний, - снова пожал плечами бывший ученый, хотя скрыть своей растерянности так и не смог. - Лучше расскажи о себе, Рико, - быстро, даже профессионально перевел тему Рядовой, обращаясь к бывшему подрывнику. Сделав большой глоток пива из своей бутылки и вытерев рот ладонью, Рико расплылся в улыбке. Сделав своим товарищам знак подождать, он бросился к своего дипломату, из которого извлек солидного вида журнал. С триумфальным видом он вручил журнал Ковальски. Оглядев предложенное издание, бывший ученый изумленно раскрыл рот. - "Advanced linguistics"? Это же известный научный журнал, у него импакт-фактор почти 15 только за прошлый год! Ты читаешь такое? - спросил он у Рико. Тот покачал головой и с победной ухмылкой открыл журнал на оглавлении, ткнув в одну из строчек пальцем. Глаза Ковальски вылезли на лоб. - Твоя статья? Ты написал там статью? И тебя напечатали... да как... ты ее сам написал? Рико помотал ладонью в неопределенном жесте. Ковальски со смесью ужаса и безграничного изумления стал листать журнал, а затем, найдя статью за авторством Рико, принялся с глубочайшим вниманием читать ее. Не отрывая взгляд от страницы, Ковальски присел на диван, все еще сжимая в одной руке бутылку. Рико плюхнулся на диван рядом с ним, увлеченно наблюдая за реакцией бывшего коллеги. Рядовой непонимающе протянул: - Что такое импакт-фактор? Ковальски буркнул: - Это коэффициент цитируемости статьей в журнале, - после чего крепко приложился к горлышку своей бутылки, продолжая вчитываться в текст. Рико украдкой показал на бывшего ученого и приложил ко лбу большой и указательный пальцы, оттопыренные в виде английской L - "лузер". Нахмурившись и глотнув пива, Рядовой развернулся и покинул каюту. Фигура Шкипера на носу корабля являлась эталоном спокойствия и уверенности; вся сцена будто сошла с рекламных страниц дорогих журналов. Бывший командир стоял, засунув руки в карманы брюк, и смотрел вперед, на водную гладь. Несмотря на то, что шагов Рядового он услышать не мог, Шкипер все равно обернулся к нему и поднял руку, подзывая ближе. Он приобнял подошедшего Рядового за плечи и снова обратил взгляд в сторону моря. - Вот это жизнь, а, Рядовой? - Конечно, сэр. Ммм... - немного помявшись, Рядовой сказал: - Мне кажется, Ковальски и Рико ссорятся. - Отчего так? - спросил Шкипер, по-видимому, ничуть не обеспокоенный этим известием. - Рико показывает ему свою статью в каком-то научном журнале... - Рядовой сделал еще глоток пива, сморщился от ударивших в нос пузырьков и решительно произнес: - Я думаю, Ковальски завидно. Шкипер одобрительно похлопал Рядового по плечу. - Наблюдательности тебе не занимать! Я рассчитывал, что этот разговор состоится у нас гораздо позже, но... Жизнь под прикрытием порой бывает очень сложна. Я распределил между нами такие роли, чтобы мы не смогли раскрыть себя, и для них это тяжело. Рико тоже завидно. - Рико завидно? Он... хотел быть женщиной? - удивленно спросил Рядовой. Шкипер пожал плечами: - Честно говоря, не знаю. Но Рико тоже несладко в его роли. Ему кажется, что у нас дела обстоят гораздо лучше, что нам комфортнее в наших новых образах. Но меня он задирать не решается, да и тебя, видимо по старой привычке, трогать не хочет. Вот и срывается на Ковальски. Рядовой вздохнул. - Надеюсь, они помирятся. - Конечно помирятся. Ты же знаешь Ковальски, уж терпения-то ему не занимать. Если что, моего приказа о примирении они точно не ослушаются, - Шкипер, совсем как в старые-добрые времена, самодовольно подмигнул. Впереди наконец показалась цель путешествия четверки - небольшой остров, темно-изумрудное пятно на фоне голубого моря. Пляжа с этой стороны острова видно не было, волны накатывали и разбивались о поросшие густой растительностью крутые скалы, опадая тучей пенных брызг. Место казалось уединенным, необитаемым, и оттого притягательным, заставляя ощущать инстинктивный порыв исследовать, осмотреть, узнать, оставить свой след. Шкипер сжал плечо Рядового. - Зови наших компадрес. Я подготовлю лодку к спуску. Охватившее Рядового предвкушение чудесного открытия, которое обещал таинственный остров, было омрачено представшей перед его глазами картиной, едва он спустился в каюту. По всему полу растеклись темные лужи пива из упавших бутылок. В одной из таких луж сиротливо лежала вырванная и скомканная страница из статьи Рико. Самого Рико прибытие Рядового застало во время немного неуклюжего, но вполне эффективного маневра ухода от удара кулака Ковальски. Бывший ученый не дрался уже давно, и это было видно. Светлые локоны парика Эсмеральды Рамирес взметнулись в воздух, когда он вскочил, чтобы нанести то, что по его задумке должно было быть хуком справа, но запутавшиеся в его ногах складки предательского (хотя по заверениям его бывшей подруги модного) платья заставили Ковальски споткнуться, и удар прошел мимо. Рико издал каркающий смешок, отскакивая назад, чтобы сгруппироваться для ответного выпада, но поскользнулся на пиве, разлившемся еще когда их потасовка была только на стадии взаимных оскорблений, и с грохотом повалился на пол каюты. Ковальски с торжествующим вскриком задрал ногу, чтобы обрушить на бывшего сослуживца свое самое страшное имевшееся в наличии оружие - каблук - но у Рико успели проснуться старые рефлексы. Он быстро перевернулся и схватил Ковальски за другую ногу, дергая что есть сил и все же успев при этом довольно хмыкнуть, оценив ее гладкость. За последние четыре года Эсмиральда Рамирес явно забросила старую боевую форму. Оружие бывшего ученого сработало против него, он легко потерял равновесие на своих каблуках и упал, и Рико не замедлил этим воспользоваться, усевшись верхом на поваленном на полу Ковальски, чтобы занести руку для нового удара. - Шарлатан! - завопил Ковальски в ожидании неминуемой расплаты, но тут на сцену вышел Рядовой, который с поразительной ловкостью подскочил к бывшим товарищам и повис на могучей руке профессора лингвистики. - Рико! Ковальски! - воскликнул он. - Пожалуйста, не надо! Голос Рядового вывел бывших сотоварищей из амока. Рико опустил кулак, а Ковальски вздохнул, будто выпускал лишнее давление из баллона. - Сегодня наша первая встреча за четыре года! Кто знает, когда мы еще увидимся? - взмолился Рядовой, из соображений безопасности не выпуская руку профессора Рико. - Там уже лодка готова, мы уже приплыли! Неужели вы не хотите провести этот день хорошо? Бывший ученый вздохнул и протянул (насколько мог в лежачем положении) товарищу ладонь. - Ладно, ты не шарлатан. Наверное. В любом случае извини, - обида не торопилась отступать, а придумать хоть один сценарий, при котором Рико мог сам написать эту статью, казалось решительно невозможным, но Рядовой был прав. Это был единственный выходной Ковальски за последние четыре года. Рико нахмурился, но пожал протянутую руку, затем поднялся с Ковальски и, ловко перехватив его ладонь, помог бывшему ученому подняться на ноги. Тот сухо кивнул. Платье помялось, но Ковальски еще повезло, что оно не порвалось в драке. С раздражением думая о том, что на талии теперь наверняка останутся растянутые складки, Ковальски вновь отметил про себя, насколько странными за прошедшие годы стали объекты его обычной педантичности. - Пойдемте, - сказал Рядовой, увлекая за собой Рико и Ковальски, явно не желая оставлять их одних, - пойдемте! Пока вы тут деретесь, Шкипер уже ждет с лодкой! Оба старших товарища Рядового, не сговариваясь, ускорили шаг. Заставлять Шкипера ждать не хотел никто.