***
Ты говорил, что я худа, потом — толста, порою — несуразна… Тебе не нравились зелёные глаза, ты это повторял мне ежечасно. И голос мой тебе не угодил, и женственность руки, и нежность кожи. Ты много раз куда-то уходил, не забирая тапки из прихожей. А возвращаясь, мельком бро́ся взор, претензии мне предъявлял привычно: То юбка старая, то глуп на ней узор, то говорил, что вовсе я не личность… Ты всё соврал! Соврал ты сам себе. Соврал тогда, когда ты хлопал дверью. Но знай, я не поверила тебе. А ты, родной, ты сам себе поверил?***