***
Что такое счастье? Спроси меня год назад – я бы не ответил. А сейчас… Сейчас я точно могу сказать, что счастье – это даже не знать, а чувствовать, что кто-то в тебе нуждается. Невинные касания, обжигающие кожу; поцелуи, сводящие с ума; совместные походы в театр, кино… И остальные мелочи, которые греют душу.***
Это был январь. Мы, как два идиота, выперлись гулять, соскучившись друг по другу. Ты обнимал меня так, словно это последняя наша встреча. Держал мою руку в своей, не отпуская даже на мгновенье. Когда я замерзал, ты грел мои ладони своим теплым дыханием, поднося их к своим губам практически вплотную. Когда было совсем невмоготу, мы шли в ближайшее кафе или к тебе домой, где ты делал мне горячий кофе, накрывал теплым пледом. Когда я согревался, ты крепко обнимал меня. Твои кудряшки щекотали мою шею, а ты смеялся с того, как я от них уворачиваюсь. Мы слушали громко музыку. Так, что соседи приходили ругаться, но нам было так все равно. Это походило на детскую, невинную любовь. Даже когда ты целовал мою шею, не спеша блуждая руками по всему моему телу, задирая футболку. Когда укладывал в кровать, наваливаясь сверху. Неважно. Никогда не заходило дальше приличного. Никогда ты не позволял себе больше, чем можно. Хотя я в любом случае не был бы против.***
Помню, как в разгар жары, середины лета, я заболел. Ты две недели ухаживал за мной. Бегал в аптеку, поил лекарствами, готовил супы. Помню, как укрывал одеялом. Приносил второе, когда я замерзал. Как умилялся моим детским попыткам доказать, что я вполне здоров, не смотря на то, что температура 38. Ты и правда считал меня ребенком, которому просто необходима была забота. Наверное, так и было.***
Я помню, как отчаянно тебе доказывал какую-то чушь, а ты улыбался и кивал, со всем соглашаясь. Как же меня это злило. А ты это замечал, и просто отвечал на это поцелуями. Помню, как мы с тобой спорили на разные темы, но в итоге приходили к компромиссу. Даже не знаю, как это у нас получалось. Ты поддерживал меня в любой ситуации. И мне нравилось все, абсолютно все в наших отношениях. И ничего не заботило, особенно прошлое. Как оказалось зря. *** До наших отношений, и до нашего знакомства впрочем, ты был обычным разбалованным мальчишкой, который отрывался на всю. У тебя было все – деньги, машины, яхты, девушки. Все, чего бы ты не пожелал, было. И все время, пока мы были вместе, я искренне надеялся, что ты изменился, что тебе захотелось тепла и уюта. Так оно и было. До определенного переломного момента. Мы всегда все делали вместе, но в как-то ты пришел позже обычного. Так происходило пару раз в неделю. Потом чаще и чаще. И как-то ты просто не пришел. Заявился только на следующее утро. Я не истерил, не стал предъявлять что-то, не ставил перед выбором. Это все пустое. Если ты считаешь это правильным – ты будешь это делать. По началу я умывался слезами ночами, не спал, переживал, кричал в пустоту. Потом это стало привычкой. Я смирился. Но.. Всему ведь приходит конец. Не так ли?***
Три часа ночи. Ты снова пьян. Медленно подходишь ко мне. Скорее даже подползаешь. Я стою, облокотившись о косяк, и еле сдерживаю слезы. Ты лезешь целоваться, но.. - От тебя пахнет ее духами, - уворачиваясь, произношу я. Но ты сильнее. Ты просто прижимаешь меня к себе, чуть ли не насильно целуешь. А я откладываю разговор на завтра. Как всегда.***
- Знаешь, - я опускаю взгляд в пол, - это, конечно, твоя жизнь, и ты волен делать все, что пожелаешь, - я на секунду замираю. – Но я ведь тоже в ней принимаю участие. Ты тоже не смотришь на меня. Разговор дается сложно. Но нужно. - Пожалуйста, из уважения ко мне, если ты мне изменяешь, то, – я закусываю губу до боли, чтобы позорно не разрыдаться, - держи это в тайне. Мне больно об этом знать, - и тут по щеке катится одинокая слеза, которую я поспешно стираю тыльной стороной ладони. - Я никогда тебе не изменял, - ты выжидаешь пару секунд и продолжаешь, - просто не мог. Что-то мне не позволяет мне это сделать. Ты подходишь ко мне и крепко обнимаешь. А я даже не догадываюсь, что это прощание. *** Этой ночью ты был особенно нежен. Ты покрывал все мое тело поцелуями, оставляя еле заметные засосы в районе ключиц. Губами пересчитывал каждый позвонок, очерчивая контур языком. Зарывался пальцами в мои волосы, прикусывая хрящик ушной раковины. Проходился по нему языком. Выводил пальцами узоры на моем теле, целуя поджавший живот. Прикусывал тонкую кожу, тут же зацеловывая. Нашептывая всякий бред мне на ухо, медленно раздвигал мои сведенные ноги коленом. Спускался поцелуями вниз, оставляя влажную дорожку. Медленно расстегивал пряжку ремня, молнию, спуская джинсы вниз. А дальше все было, как в тумане.***
Утром я нашел записку. «Я безумно тебя люблю и, мне кажется, буду любить всегда. Спасибо тебе за все, мое чудо. Я никогда тебя не забуду, и, может, буду иногда звонить в праздники, поздравлять и слать открытки. Прошу тебя, прости меня за принятое решение уйти. Я слишком люблю свободу. К сожалению, больше, чем тебя. Алкоголь и веселье всегда были для меня всем. Мне бесконечно жаль за то, что так поступаю с тобой. Но ты знай, что я безумно тебя люблю». И в этот миг, скатывая по стене, я понял, что умер.