Комплекс

— Минацуки, ты… — Заткнись! Ну вот. Снова в сторону Йо-куна летит горшок цветов, снова он назван извращенцем и получил мощный пинок. Что ни говори, а удар у сестрички мощный и с этим никто не посмеет спорить. Они столько пережили, но некую перчинку в своём характере она сохранила. Возможно, это могло бы привлечь множество парней к ней. Могло бы. Но почему-то каждый ухажёр в страхе извиняется на следующий день и клянется исчезнуть из её жизни. А причина такого странного поведения молодых людей отчего-то молчит и лишь устало улыбается. Всем давно всё известно, но, почему-то они продолжают так себя вести. Приноровились. Минацуки красивая. Очень красивая, глазами Йо, прекраснее её и вовсе женщин не существует. А для неё… братик и правда самый лучший. Единственный и неповторимый, безумно любящий и готовый ради неё на всё. Так ведь с детства. Так ведь всегда было. Она — его всё, его солнце и тьма одновременно. Его смысл жизни. А он… он так далёк от того, чтобы быть им для неё. Совсем. И сейчас она снова отталкивает его, хотя, черт возьми, они столько раз видели друг друга не одетыми, откуда взялось стеснение? — Да, я собираюсь сесть на диету, идиот! — Минацуки пинком закрывает дверь и встает на весы, обратно. Йо не сдерживается и начинает смеяться. Счастливо и громко, но также с некой долей иронии. После всего, что они пережили, он думал, вернуться к обычной жизни будет почти невозможно. Однако… нет, всё произошло намного лучше, чем он ожидал. — А по-моему, — Йо осторожно входит в ванную и подкрадывается сзади, — ты итак прекрасна. Не нужно тебе никаких диет. — Сестрофила не спрашивали. — Минацуки дуется, но, позже, оборачивается к брату. В её глазах плещется какой-то фирменный азарт. — Нравится на меня смотреть, извращенец? — Ну, я этого и не отрицал. — Извращенец. Йо приобнимает сестрицу и, вежливо улыбнувшись, покидает ванну. Напоследок, правда, получив, удар от Минацуки. Без рукоприкладства никуда, тюрьмы приучили к такому. А он и не злится: главное, что сейчас его драгоценная младшая сестра улыбается. …Пусть и немного комплексует из-за фигуры. Надо же. Йо никогда не думал, что доживет до момента, когда придется говорить сестре, что она не толстая. Но, как говорится, «судьба распорядилась иначе». И он счастлив. Счастлив, что они ведут обычную жизнь. Пару дней спустя, Минацуки вернулась из своего учебного заведения в крайне дурном расположении духа. Однако на то он и старший братик, что не побоялся подойти к разъярённой фурии и спросить, что случилось. — Этот индюк сказал, что на меня ни один парень не взглянет! — Минацуки впорхнула в коридор и, уже совсем не изящно, кинула сумку на диван и плюхнулась сама. — Никому я не нужна такая, можешь представить?! И ещё добавил, что я плоская, как доска! Пхах, будто, он лучше. Я уже успела пообщаться с Чаплином, он сказал не слушать всяких ублюдков. — Мне нужна. — Йо не хотя отрывается от приготовления ужина, выходя с кухни и приветствуя сестру. Как всегда, серьезен. — Не успокаивает, знаешь ли. — Я… люблю тебя, Минацуки. — Уфф… — Девушка едва заметно краснеет, но не подаёт вида. Хотя, братишка ведь, конечно, замечает. — не стоит так разбрасываться словами. — Я и не разбрасываюсь, моя милая сестра. — Йо приобнимает Минацуки сзади, снова, а она на этот раз не брыкается. Потому что их чувства взаимны, наверное. — Ты самая лучшая, для меня, Минацуки. — Да у тебя просто комплекс младшей сестры. — …Сказала девушка, с комплексом старшего брата.