Амнезия

Чувствительность и сознание возвращались постепенно, будто из головы вытаскивали большие куски ваты. Стараясь не подавать признаков жизни, Стив прислушался к ощущениям: руки скованы над головой, ноги вытянуты, на глазах повязка. Он лежит на чем-то твердом. Вокруг тихо. Судя по движению воздуха, помещение большое. Пахло сыростью и еще чем-то не слишком приятным, что Стив определил бы как «застарелое машинное масло, металл и окалина». Он в каком-то заброшенном цехе? Если так, то его похитители – идиоты. Потому что во всех таких злачных местах Нью-Йорка есть скрытые камеры, установленные ЩИТом. Другое дело, если он за пределами штата. Или вообще страны. Хотелось есть. Он пренебрег завтраком, но уровень голода был таким, что Стив понял: он пробыл в отключке не менее четырех часов. Как он ни прислушивался, чужого присутствия не уловил: ни дыхания, ни звука шагов или поскрипывания тактического костюма. Кости были целы, только туман в голове давал понять: все серьезно. На пробу дернув руками, он на мгновение скривился от боли: привязали, вернее, приковали его на совесть. Ногами вообще не получалось даже пошевелить – будто бетоном залили до самых колен. В отдалении послышались шаги, и Стив сообразил, что, скорее всего, он находился под видеонаблюдением. - Очухался, модификант? – спросил грубый голос, и Стива дернули за запястья. – Молчи-не молчи, а я вижу, что при памяти. Берем, ребята. Конструкция, к которой был привязан Стив, скрипнула и стронулась с места, опасно покачиваясь. Ехали недалеко. Запомнив количество поворотов, Стив попытался максимально сосредоточиться на ощущениях и определить, сколько человек его окружает и где конкретно они находятся. О том, зачем он им понадобился, Стив не думал – какая разница? Вариантов была масса: от интереса к сыворотке до банального шантажа кого угодно. Оставалось надеяться, что неизвестные похитители не станут предъявлять требования Баки. Ну на самом-то деле, они только с экспертизами покончили, доказывая, что он держит себя в руках – и вот опять. Срыв им был не нужен. Оставалось надеяться, что если кому-то понадобилось решить при помощи Стива какие-то свои проблемы, они выберут связным Брока. И тот методично, не психуя, вкатает их в асфальт. Без лишних рек крови. И без эмоций. Потом, он, конечно, спустит шкуру с самого Стива – за беспечность. Но это будет сильно потом. Когда с глаз сняли повязку, он уже был в небольшом зале, сильно напоминавшем лабораторию. От вида расчехленного оборудования по коже побежали мурашки. И дело было вовсе не в температуре окружающей среды, увы. Просто Стив отлично узнал Кресло, возвышавшееся по центру густо забранной решеткой площадки. Он много раз представлял себе его, когда Баки просыпался с криком и, тяжело дыша, крупно вздрагивал, когда Стив или Брок к нему прикасались. Мысли о том, что Баки творил потом в постели, немного придя в себя, Стив отогнал – не время и не место для таких воспоминаний. Похитителей было шестеро. Во всяком случае тех, кто решился показаться на глаза. Наметанным взглядом определив главного, Стив расслабился и постарался выглядеть как можно безобиднее. Выходило, видимо, не очень, потому что его не только не развязали, но и вытолкнули вперед какого-то невзрачного человечка со шприцом в трясущихся руках. - Давайте, док, начинайте. Время тик-так, - пробасил «главный». – Мне нужен дееспособный послушный солдат до того, как нас найдут. За дело! Доктор с опаской шагнул ближе и вколол Стиву желтоватое содержимое шприца. В голове зашумело, очень хотелось дернуться в путах, но нужно было расслабиться, чтобы организм быстрее справился с чем бы то ни было. Если это «что-то» не особо токсичное вещество, конечно. Но раз им нужен «дееспособный послушный солдат», то это не яд. «Док» пододвинул ближе какое-то странное приспособление, включил его, замигали лампочки, а у Стива в голове стало вдруг пусто и легко. Ни одной мысли, ни единой. Он, конечно, понимал, что ему на виски и лоб клеят какие-то датчики, освобождают руки, и их тоже опутывают проводами. В руках у доктора появилась старая папка, пожелтевшая по краям. Он, пододвинув стул, уселся рядом со Стивом и, уставившись в монитор, начал задавать вопросы, сверяясь с содержимым папки: - Полное имя? - Стивен Грант Роджерс, - тут же ответил Стив, лениво отмечая, что даже не задумался над ответом. Странный прибор пронзительно пискнул. - Род занятий? - Капитан Америка, - в голове пусто. Пусто настолько, что язык будто метет сам по себе. Прибор, видимо, подтвердил правдивость его ответа, снова издав пронзительный писк. - Имя лучшего друга? - Сэм Уилсон, - неожиданно сам для себя ответил Стив. В левом виске начало покалывать, предвещая жуткую головную боль – метаболизм начал справляться с влитой в организм химией. Присутствующие переглянулись, но молча – видимо, боясь помешать превращению Стива в «послушного». Что ж, удачи им. - Имя женщины, к которой испытываете максимальную эмоциональную привязанность? В голове было пусто, и язык в этот раз не стал озвучивать всплывающие в ней картинки. Потому что картинок не было. Как и не было женщины, к которой Стив бы испытывал привязанность. - Какие женщины? – едва слышно прошипел главный. – Он с мужиками живет! Доктор начал листать папку, видимо, в поисках более подходящего вопроса, а Стив будто увидел себя со стороны: бледный, с вытянутыми вдоль тела руками. Ноги связаны и закованы в какое-то хитрое приспособление вроде монолитного металлического футляра. Взгляд – пустой, как у куклы. - Имя любовника, - не очень уверенно спросил доктор. - Джеймс, - отозвался Стив. Имя – это имя. Тем более, противный писк аппарата подтвердил правдивость его слов. Главный снова что-то зашипел, но слов было не разобрать – белый туман будто проглотил мир, и Стив остался один. Закрыв глаза, он растворился в этом тумане, ощущая лишь тошноту и головную боль. Пришел в себя он от жесткой пощечины, от которой голова мотнулась так, что хрустнули позвонки. Он снова был все в том же зале, в голове так же гудело, да теперь еще и челюсть побаливала, в придачу к и так раскалывающейся голове. Ему вкатили новую дозу непонятного состава, видимо, сыворотки правды, и теперь даже вопросы ускользали от его сознания. У него что-то спрашивали, а он отвечал. В голове шумело. Потом в одно мгновение мысли обрели небывалую, почти гениальную четкость, казалось – вот-вот Вселенная откроет ему свои тайны, вот-вот он поймет что-то важное. Но не случилось. Видимо, у него узнали все, что было нужно, потому что, освободив, подхватили с двух сторон и поволокли куда-то. Ноги не держали, но голова была ясной. Когда он увидел Кресло, то понял: или сейчас он делает над собой усилие и выбирается на свободу, либо забудет и Баки, и Брока и вообще все на свете. Кто знает, какие еще грязные методы готовы применить эти коновалы, чтобы заставить его слушаться? Что если он очнется над трупом Баки? Что если не поймет, как перейдет границу, из-за которой не сможет вернуться? Голова работала, а потому Стив вспомнил: настройка Кресла под новые параметры занимает от сорока минут до нескольких часов. А в данном случае параметры не просто новые. Даже суперсолдат другой, слава всем существующим богам, здесь не Баки. Делать то, что он собирался, не хотелось. Он задвигал эту темную часть в самые отдаленные уголки сознания, иногда ловя себя на том, что радуется тому, что «добрый доктор» по фамилии Эрскин умер, не оставив записей. И потому никто из ныне живущих не знал, каким может быть идеальный солдат, гордость нации и пацифист Капитан Америка, если загнать его в угол. Если знать правильные слова. Если подставить под удар тех, кого он считает своими. Если поставить его перед выбором – Брок с Баки или принципы? Брок с Баки или все остальные? Брок с Баки или он сам? Такой, каким привыкли его считать окружающие, такой, каким он, после долгих ночей, наполненных кошмарами, наконец, увидел себя сам? Убедил, что видит. Когда крепления Кресла сковали его по рукам и ногам, Стив закрыл глаза, унимая сердцебиение. На короткое мгновение он позволил себе вспомнить: Солнечный луч, отражающийся от металлической ладони Баки, его прозрачные глаза, почти бесцветные – на самом краю; влажная от пота темная челка, падающая на лоб, и ослепительная, яркая желтизна других глаз, крепкая хватка жестких ладоней на бедрах. Это было ЕГО. Никто не сможет это отнять. Даже если Стиву придется переступить через себя. Или потерять себя - если что-то пойдет не так. Длинный-длинный выдох. Отключиться от всего. Не обращать внимания на защелкнувшиеся крепления Кресла – скоро это будет неважно. В голове зазвучал въевшийся в подкорку речитатив, и он лишь краем сознания уловил укол в шею и осознал – препарат для лучшей внушаемости. Пусть. Внушаемость ему тоже не повредит. Только внушать он будет себе сам. Сначала «Круг» - те, кого нельзя трогать. Перед глазами четко, будто выжженные на обратной стороне век, встали Брок и Баки – первый ряд, те, кого он спасет от себя любой ценой. Потом – вторым рядом, чуть менее четкие Сэм, Наташа, Тони, Клинт, Фьюри (мало ли, принесет его сюда), потом – все бойцы группы Брока, которых он смог вспомнить – не хотелось никого калечить. Круги вращались и вращались перед внутренним взором, а невидимый, но четко ощутимый таймер уже начал обратный отсчет. Глухие, казалось, давно позабытые слова гулко звучали в опустевшей голове, будто кто гвозди вколачивал, подавляя все: человечность, жизнелюбие, жалость. Оставляя, а то и вытаскивая наружу, заостряя, обнажая другое: расчетливость, скорость принятия решений. Мозг, казалось, вот-вот закипит, сердце качало кровь с нечеловеческой скоростью, и к моменту, когда последнее слово речитатива отзвучало, Стив легко скользнул туда, на изнанку. Туда, куда не заглядывал долгих семьдесят пять лет. И надеялся не заглянуть никогда. «Не убивать без острой необходимости», - успел он приказать сам себе и пропал. В состоянии боевого транса он не чувствовал ничего: ни боли, ни страха, ни сомнений, но не ярость давала ему силы, а приказ. Который сейчас он отдал себе сам. *** Когда он приложил едва живого главного мордой к последнему сканеру сетчатки у входных ворот, и те заскрипели, открываясь, дневной свет больно ударил по глазам, но он этого не почувствовал. Выпустив волосы уже ненужного ему «пропуска», он пружинящей походкой пошел прямо на разворачивающуюся в пределах видимости цепь людей в темной форме. «Пятнадцать и Командир. Не убивать», - прозвучало в голове, и он с перекатом ушел от первого выстрела, даже не давая себе труда осознать, что стреляли не в него. В голове четко, как на голографической карте, выстраивалась тактика боя, и он, не дожидаясь реакции противника, рванул к Командиру. Тот стоял, опустив дуло длинной винтовки, и что-то орал, глядя, как он приближается. Стоял, будто был бессмертным. Он уже занес ссаженный кулак и остановил его в дюйме от спокойного лица, на котором не дрогнул ни один мускул. Знакомые желтые глаза смотрели прямо на него, а губы говорили и говорили что-то, но он не слышал. «Первый круг. Свой. Важен. НЕ ТРОГАТЬ». Быстро обведя взглядом противников, стягивавших вокруг него кольцо, он выхватывал знакомые лица. «Третий круг. Свой. Свой. Свой», - звучало в голове, и с него будто сорвали гермошлем. - Стив, мать твою, ты меня слышишь?! – орал Брок ему прямо в лицо, стараясь не делать лишних движений. – Ебанный пиздец, если кто-то выстрелит – урою. Стив! - Да, - хрипло выдохнул он, понимая, наконец, кто здесь «Стив». – Да. Слышу. Привет. Он обессиленно обхватил Брока за шею и почти повис на нем. Свободной рукой расстегнул один из карманов его разгрузки, достал оттуда ополовиненную пачку сигарет и жадно затянулся. - Напугал до усрачки, - тихо выговорил Брок, подхватывая его. - Я в норме. Уже да. СТРАЙК как по команде развернулся к ним спинами, ощетиниваясь дулами наружу, и Стив коснулся губ Брока своими. - Хочу жрать и в постельку, - сообщил он. – Накачан химией по самые ноздри, еле стою. Где Баки? Цепь на мгновение разомкнулась, и в центр импровизированного круга ворвался тот, о ком спрашивали. - Стив, какого хуя это было? – прошипел он. - Дома, - коротко бросил Стив. – Я, - он притянул Баки к себе и теперь повис на обоих своих любовниках, - сейчас отключусь где-то на сутки. Будьте рядом. Оба. Никого… не подпускай… те. Никаких анализов и сканирований. Никаких допросов. И там, - он из последних сил мотнул головой в сторону бункера, – есть живые. Должны быть, - и отключился. *** Сознание включилось резко, будто в комнате кто-то зажег яркий свет. Не открывая глаз, Стив некоторое время «прислушивался» к месту, в котором оказался. Пахло незнакомо, вокруг стояла нереальная, но живая тишина, невозможная в большом городе. Он лежал на чем-то мягком и чувствовал себя… чистым и почти здоровым. Воспоминания вспыхнули в голове, как сверхновая, и Стиву пришлось приложить усилия, чтобы запихнуть их обратно, в тот самый темный угол (как всегда после самых отвратительных миссий), в который он заглядывал только один раз: анализируя произошедшее и делая выводы на будущее. Он учился, постоянно учился на своих ошибках, но сейчас время для «разбора полетов» еще не пришло. Первое – он не в больнице, значит, Брок и Баки прислушались к его просьбе. И не в изоляторе ЩИТа, - значит, его не отдали на растерзание мозгоправам, значит… - Проснулся, - без вопросительной интонации произнес знакомый голос, и где-то справа едва слышно скрипнуло кресло под тяжелым телом. – Знаю, что проснулся, кого угодно можешь провести, даже Брока, если напряжешься, но не меня. Я на тебя спящего с восьми лет смотрю. Стив нехотя открыл глаза и, несколько раз моргнув, определил, что лежит на кровати в небольшой спальне, уют которой несколько нарушали глухие металлические роллеты на окнах. - Где мы? – спросил Стив у пристально его разглядывавшего Баки. Тот поднялся, потянулся красивым кошачьим движением, которое не переставало восхищать Стива с тех пор, как им исполнилось по шестнадцать, и ответил: - В подполье, где же еще? - Что… - начал было Стив, но понял, что голос его не слушается. Баки отложил винтовку, которая до этого лежала у него поперек колен, и подошел ближе. Стив рассмотрел на нем полный тактический костюм и вздохнул. - Во что я вас втравил? - Ну, - Баки, усмехнувшись, коснулся кончиками пальцев его покрытой щетиной щеки, - похищение национального достояния, нарушение прямого приказа вышестоящего начальства, нанесение телесных средней тяжести агентам Романовой и Уилсону, саботаж задания… Мне продолжать? - Да. Баки, хмыкнув, потянул его на себя, заставляя подняться на колени, и поцеловал: тягуче, жадно, прихватывая зубами отчего-то очень чувствительные губы. - Ты нас напугал, Стив, - признался он. – Ты нас до ебанных зеленых чертей напугал. И будет дохуя справедливо, если ты все нам расскажешь. - Расскажу. Но мне сначала нужно позвонить Фьюри. Дать отбой и вернуть все на свои места. Поэтому сначала ты мне в подробностях расскажешь, что произошло после того, как я отключился. Баки еще раз коснулся его губ своими и снова сел в кресло. - Ну, парни из СТРАЙКа прикрыли нас, мы проложили себе путь к машинам, отбились от Романовой и Уилсона – настырные они, сам знаешь – и уехали. Фьюри звонил, требовал прибыть на базу, сдать тебя в медблок, доложить и так далее. Грозил карами всякими, но Брок отбрехался тем, что его начальство, то бишь ты, приказало сутки никого не подпускать к своему бренному телу. Но нам все равно пришлось дать ход приложению к Контракту. Той части, где говорилось об опеке в случае временной утраты дееспособности. В принципе, она писалась для меня, но распространяется на всех нас. Сразу скажу, что если бы не вмешался Старк, нас бы один фиг приволокли на базу. А так Старк надавил на Фьюри, Бартон остался в нейтралитете, а Романова без него, сам знаешь, сразу начинает более критично оценивать свои поступки. Ну, а от Уилсона мы кое-как отмахались. Так что пока что официально мы отстранены от работы и выгнаны в отпуск. Все, и СТРАЙК тоже. Как понимаешь, настроение у ребят не самое радужное. - Я решу с Фьюри. Сколько времени прошло? - Двадцать пять часов. Стив потянулся за телефоном, лежавшим на тумбочке, и включил его. Едва операционная система загрузилась, аппарат ожил – звонил сам Директор собственной персоной. - Полковник Роджерс? – официально обратился он. – Рад слышать в добром здравии. И, хоть Стив, кроме «Слушаю», ничего не успел произнести, продолжил: - Сегодня понедельник и, надеюсь, вы помните, каким у нас с вами был уговор? - Да, сэр, - ответил Стив. – Отчет о моем самочувствии и о миссии Барнса будут у вас сегодня же. Фьюри выдержал нужную ему паузу и продолжил: - Даю вам два часа на то, чтобы объяснить произошедшее вчера максимально достоверно, полковник. И в три пополудни я жду вас у себя. Всех троих. - Да, сэр. Позволю себе заметить, что команда выполняла мой прямой приказ. - Я учту это при внутреннем расследовании инцидента, - хмыкнул Фьюри и отключился. - Дерьмо? – спросил Баки. - Да нет, Фьюри знал, на что идет, когда организовывал проект «Мстители». Мы постоянно нарушаем приказы и делаем по-своему, особенно Тони, так что… сам понимаешь, он привык. Поскрипит зубами и успокоится. - Какого черта происходит, Стив? – очень серьезно спросил вдруг Баки. - Я тоже хочу это знать, - раздался от двери голос Брока, и тот вошел в комнату: заспанный, с отпечатком подушки на небритой щеке. - Есть охота, - признался Стив. – В этой крепости есть запасы питьевой воды и продовольствия? - С такими прожорливыми постояльцами их надолго не хватит, - проворчал Брок. – Идем на кухню. - Выкладывай, - приказал Баки, стоило им всем устроиться за столом в небольшой кухне и разгрести по тарелкам гору тушеного мяса и овощей. Стив прожевал первый кусок, безошибочно узнавая руку шеф-повара, и произнес как что-то само собой разумеющееся: - Я - берсерк.