Память обо мне

Солнце заходило за горизонт, небо будто обволакивал багровый шелк, переливаясь и, как большой шатер, накрывало людей. Лес погружался во тьму, все жители прятались в норы в страхе быть закуской. Полная луна поднималась над ними, объявляя о наступлении своего царствования, наступлении ночи. Холодный ветер нёсся со свистом через деревья, играя с самим собой в догонялки. Небольшое озеро в глубине леса окрасилось в кровавый цвет, со дна доносилось утробное рычание. Лунная ночь – начало ужаса и чудес. На пригорке собиралась стая. Красивые и большие волки ростом с человека бродили в ожидании вожака. В свете ночной царицы их шерсть переливалась и блестела. Подобно большинству созданий ночи, они сочетали в себе красоту и убийственную жажду чужой плоти. Они ходили из стороны в сторону, оглядываясь и издавая ужасные звуки, напоминающие рычание и вой. Они выжидали своего часа. На камне поодаль сидела девушка, она вглядывалась в голодные морды и представляла, как впивается в тело, разрывая артерию, как кровь, ещё теплая и соленая, проникая в рот, скатывается по горлу, словно абсент, опьяняя и разогревая внутренности. Она была голодна. От напряжения сжимала край футболки, ещё секунда и в ней сияет небольшая дырка. Джинсы уже старые и мятые стерлись на коленях из-за частых падений с деревьев, она не любила играть в догонялки с волками. Девушка сосредоточенно разглядывала каждого в стае, замечала, что кто-то прихрамывает, кто-то зол и готов рвать и метать. Но только рядом с ней встала молодая волчица, девушка перевела на неё взгляд. Эта особа была меньше других, но шерсть её была особенной, она была белой, а таких в стае больше нет. - Не волнуйся, - говорила девушка, проводя рукой по мягкой шерсти, отмечая для себя, что такой обычно у волков не бывает, - просто поддайся инстинктам, и они сами подскажут как действовать. Девушка чувствовала волнение, что исходило от волчицы. Это была её первая охота. Волчица слушала и все понимала. Вожак не любил заставлять себя ждать, он явился и встал во главе стаи, оценивая её масштабы, эгоистично наслаждаясь своим превосходством над другими. Он был больше других, шерсть цвета сепии поблескивала, как и у других. Его глаза горели, будто он зол, но это не так. Оглянув тьму леса, он посмотрел на девушку, заставляя подойти. Она нехотя встала со своего места и направилась к нему. Стая приготовилась. Вой раздался по округе, волки бросились в лес, ломая тяжелыми лапами ветки под собой. Они с шумом обгоняли друг друга, пихая с огромной силой в деревья, высокие и статные растения издавали болезненный хруст. Звери рычали и оглядывали леса в попытке учуять добычу, да побольше. Девушка не отставала ни на шаг от стаи, ловко прыгая через кусты, заползая на деревья и с них прямиком к альфе. Вдруг вожак остановился и притих, стая не отставала. Большая дичь в нескольких сотнях метров от них. Они слышали её сердцебиение. Девушка посмотрела на вожака с недоверием. - Мы не можем напасть сразу, она сбежит. Надо окружить её. Это был олень, но не один. Девушка указала на часть стаи и жестом велела идти за ней, альфа презрительно фыркнул и повел других в другую сторону. Ей стая доверяла. Тихо передвигаясь по лесу, они окружали небольшую поляну. Даже и ветки не надломилось под ними. На другой стороне виднелись другие волки и их голодные морды. Теперь добыча была в западне, бежать некуда. На едва освещённой поляне лежала оленуха. Подогнув под себя копыта, она пыталась согреться и согреть ещё кого-то. В нос девушки ударил запах крови, у самки был пробит бок, из него торчала стрела, длинная, с ярким зеленым наконечником. Небольшая лужица крови уже почти впиталась в землю. Возле раненной лежал олененок. Он трясся и прижимался к матери, которая уже готова была отправиться в мир иной, если таковой был. С неба капля за каплей падали одинокие капли дождя. Ангелы там, на небе, чувствовали неизбежную утрату двух прекрасных созданий и лили горькие слезы по ним. От холодных капель, раненная подняла голову к небу, пытаясь испить хоть немного воды, но вместо этого встретилась взглядом с голодными глазами волков. Она издала звук, подобный стону. Это и был сигнал для стаи. Волки бросились на поляну, не давая и шанса сбежать. Прижав массивной волчьей лапой оленью голову, вожак вгрызался в шею острыми клыками. Отрывая большой кровавый кусок плоти, он моментально проглатывал его. Ему достаточно, он оставил мясо своей стае и отошел в сторону. Его морда вся в крови, а с клыков капали слюни и остатки плоти, он глядел в упор на девушку. Она без всякого интереса ушла вглубь, а он за ней. Серая волчица придавила хрупкое тельце олененка, сломав ему ребра. Задыхаясь и издавая писк, он смотрел, как от тела его матери отрывают мясо, оставляя только голые и обглоданные кости. Волчица всматривалась в его маленькие глазки, полные боли и отчаяния. Он словно молил оставить его, вырывался, он понимал, что это конец и его кости будут также валяться на поляне, но продолжал спасаться. Жадно впиваясь в тельце, она разорвала артерию, и кровь с силой хлынула, окропляя поляну и белую шерсть волчицы. К ней присоединился ещё один волк, вместе они быстро расправились с детенышем. Эта поляна стала местом жестокого убийства матери и дитя. Стая решила закончить трапезу и вернуться на пригорок. С ликующим ревом, они бежали по лесу, по дороге перекусывая белками. На другом конце леса, девушка, проявляя небывалую ловкость и силу, поймала кабана. Она чувствовала небывалый прилив сил, наслаждаясь кровью этого существа. Оставив обескровленное тело зверя, она взглянула на волка. Он осуждающе смотрел на неё в упор. - Прекрати на меня смотреть. Это был ваш самый ужасный поступок, - она отвернулась от него и пошла прочь. С диким воем стая сбивалась на привычном месте. Кто-то довольный играл в догонялки, а кто-то тихо сидел и переваривал пищу. При виде старшего, стая верно опустила морды. На этом охота была закончена. С восходом солнца девушка спрятала грязную кровавую одежду подальше и нырнула в постель. В её распоряжении было ещё три часа, и хоть сон ей был не нужен, она решила вздремнуть, ведь иногда нужно было быть обычным человеком. Темный лес, оленуха бежит по лесу, подталкивая вперед олененка. Солнце только начинало садиться. В дали от них шум города и людей. Толпа охотников бежала вслед за ней, стреляя из лука и охотничьих ружий. Они прицеливались, но, увы, промах. Смеялись и громко ругались, они продолжали бежать за добычей. Жуткий голос, чуть пьяный говорит «Да я попаду», прицеливаясь из лука, стреляет. Стрела входит до середины в бок животного. Издавая дикий стон, она продолжает бежать, спасая своего ребенка. Вдали виднелась поляна, а голоса отставали. Без сил, животное падает на землю, прижимая копытами к себе малыша. Она пыталась его спасти. Не спасла. В следующий миг девушка стоит в красивой церкви. Высокие белые колонны, такие же окна, с которых на девушку смотрит Святая Дева Мария с маленьким Иисусом на руках. Она читает молитву, стоя на коленях, сжимая руки и опустив голову. Вокруг нее бегает маленькая девочка в длинном хлопковом платье. Она бегает между рядами скамеек, забирается на них и прыгает вниз. Она радостно хохочет. Тяжело вздохнув, девушка села на пол и подозвала девочку, та нехотя подошла. - Филисия, я сколько раз повторяла, что бегать тут нельзя? - Но дома негде бегать, - девочка обиженно надула губы. - На тебя смотрят ангелы, а ты в их доме ведешь себя неподобающе маленькой леди. - Девочки, нам пора возвращаться, - в зал вошел мужчина в монашеской одежде, но лица его разобрать не получается. Встав с пола, она держалась за спину. Ей было неудобно. Неожиданно боль сковала все тело, ноги подкосились, и девушка упала на пол, ударившись головой. - Лилиан! – закричал мужчина, подбегая к девушке. Темнота обволакивала тело. Вот она стоит посреди почти пустой комнаты, зеленые стены с красивыми узорами, свечи вокруг. Девушка сжимает в руках листок бумаги. По её щекам катятся соленые слёзы. Поднося листок к свече, он медленно воспламеняется. Пламя былой страсти и любви. Заметив подпись, девушка бросает письмо на рояль, накрытый белым полотном. Всё загорается. Языки пламени охватывают стены, мебель, картины. Девушка утирает слёзы и уходит из дома. Больше ничего не останется от него, только пепел. А пепел разнесет ветер по всей округе. Все исчезнет. Просыпаясь в холодном поту и в слезах, девушка в очередной раз повторяет: «Пора забыть про сон». Никто не хочет кошмаров, а этот кошмар не оставляет её. «Твоя милая Лилиан, 1820». Вот что было написано на листочке. По ночам она не сильно любила спать, ведь это была пустая трата времени. Чаще он лежала под одеялом с фонариком и читала произведения Гюго, Вольтера, Рабле, иногда в оригинале, отмечая для себя, что французский она понимает буквально с лёту, что было удивительно. Поднимаясь с кровати, она потянулась и отправилась на кухню. Мама уже хлопотала, пытаясь пожарить яичницу. Тихо ругаясь, чтобы никто не услышал, она сыпала перец. - Прекрати переводить еду, - девушка взяла лопатку и тарелку, положила уже подгоревшее яйцо на неё. - Она ещё не готова, - мама обиженно надула губы, пытаясь оправдать себя. Сев за стол, девушка взглянула на тумбу возле телевизора. Небольшая рамка, обрамленная розами с фотографией совсем незнакомой девочки с мамой, а внизу подпись "Любимой Лилиан".