В свете ночника

Мягкое, бесшумное касание чуть влажных от вечернего дождя досок террасы, освещенной тусклой ночной лампой и увитой терпкими алыми розами, которые так любит моя Принцесса. Я уж не помню, как давно я стал наведываться к тебе каждую ночь, чтобы просто посидеть в тепле твоих рук, послушать мягкий смех и вдохнуть запах твоих лавандовых волос, но теперь я зависим от этого, Принцесса. Против твоей воли я стал твоим черным котом, которому ты даришь счастье... И вот теперь я медленно шагаю вперед, стараясь ступать как можно тише. Да, Маринетт, эти месяцы я выучил все, что может мне позволить незаметно понаблюдать за тобой, в то время как ты даже не подозреваешь об этом. Легко соскальзываю в темноту и опираясь на шест заглядываю в твое окно. Темно. Неужели ты сегодня ушла гулять с Альей и осталась у нее ночевать? Или же ты до сих пор помогаешь своим родителям в пекарне, пачкая руки в тесте и муке, готовя для меня подарок? А потом с легкой улыбкой поднимешься наверх, держа в руках поднос с благоухающей выпечкой и мы с тобой будем молчаливо сидеть, закутавшись в плед и смотря на звезды? А ведь знаешь, только с тобой я начинаю чувствовать себя живым, Принцесса. Твоя забота обо мне, искренняя радость при встречах и теплая грусть при расставаниях дарят мне надежду в то, что я действительно кому-то нужен. Конечно, ЛедиБаг, Леди, моя Леди, она всегда говорит мне, что я нужен ей, надеясь выбить из моей головы мысли о своей ненужности, но я то чувствую, что для нее я лишь напарник, до сих пор не потерявший надежду на лучшее. Действительно это странно, не так ли, Маринетт? Я люблю свою Леди, но я люблю и тебя... И если моя Леди холодна со мной, то ты даришь мне призрачную надежду на взаимность, ведь твое сердце занято... мною. Ты любишь Агреста, того тихого послушного паренька, давшего тебе однажды зонт и признавшегося, что никогда раньше не имел друзей. Но настоящий я, скрывающийся за маской Нуара, для тебя всего лишь близкий друг. Грустно улыбаюсь собственным мыслям, облокачиваясь на перила и задумчиво смотря в глубь твоей комнаты. Из люка пробиваются тончайшие лучики света, а сквозь едва приоткрытое окно доносятся запахи выпечки. Легкий ветерок едва колышет занавески, стянутые тонкими лентами, а фонарь с террасы освещает лишь подоконник. Жаль... Но вот легкое движение заставляет меня напрячься, вслушиваясь в легкую поступь твоих шагов по лестнице. Скрипнула предпоследняя ступенька и не смазанная петля люка. Тусклый свет с кухни не дает рассмотреть тебя, ведь что бы быть как можно более незаметным приходится жертвовать кошачьим зрением, поэтому остается уповать лишь на то, что ты еще включишь свет. Тихий щелчок ночника озаряет приглушенным теплым светом твою комнату. Нежно-розовые обои, обклеенные моими фотографиями, которые ты всегда снимаешь, когда я захожу к тебе. Застеленная кровать в углу напротив стола, заваленного эскизами и набросками платьев, обрезками тканей, нитей и коробками с бисером. Ты действительно искренне любишь то, что делаешь, а я люблю наблюдать за тобой, смотря как ты сосредоточенно выводишь линии на листе бумаги, создавая очередной небольшой шедевр, который ты не показываешь никому. Никому кроме меня, Принцесса. Но сегодня, похоже, ты не собираешься этого делать. Неровно сглатываю, глядя на тебя, в то время как ты совершенно бессовестно рассматриваешь себя в зеркало, одетая слишком вальяжно. Слишком вальяжно для меня. Длинная, до середины бедра футболка оголяет твое плечо, а короткие домашние шорты, виднеющиеся под тонкой тканью, сидят слишком низко. Иссиня-черные волосы, обычно стянутые в хвостики, сейчас влажными волнистыми прядями лежат на твоих плечах, распущенные после душа. Бесшумно выдыхаю, отстраняясь от окна и переводя взгляд на безоблачное небо, усыпанное звездами. Красиво. Но перед глазами я все еще вижу твой образ, радостно и довольно улыбающийся своему отражению, а где-то в глубине сознания я понимаю, что хотел бы видеть тебя такой всегда... Вновь поворачиваюсь к окну, жадно рассматривая тебя. Сама того не замечая, ты умеешь прекрасно подбирать себе образ так, чтобы от тебя было невозможно отвести взгляд. А может быть на меня так действует влюбленность, не знаю... Но твои невинные, легкие и медленные движения руками, разглаживающие складки на футболке заставляют потеплеть внизу живота. Мне стыдно перед собой, но я не могу не признать, что хочу тебя. Хочу, что бы мы могли гулять вместе под ручку, целоваться, не прятаться от твоих родителей. Хочу, чтобы ты принадлежала лишь мне одному, что бы лишь я мог прижимать тебя к стене и слышать твои сдавленные стоны, прятаться под одним зонтом и засыпать в обнимку. Но ты любишь фальшивую сторону меня, красивую картинку, которая никогда не ответит тебе взаимностью, в отличии от Нуара. Напрягаюсь, когда замечаю твою расслабленную улыбку в тот момент, когда ты очерчиваешь кончиками пальцев край шорт, игриво приподнимая футболку. Я много раз уже замечал за тобой такую расслабленность и открытость, когда ты одна, то, как в тебе лучится энергия жизни, заставляя меня улыбаться. Но сегодня ты совершенно по-другому смотришь на себя в зеркало, рассматривая прикрытые тканью и очерченные тусклым светом контуры тела. Ты легко скользишь рукой вниз, расправляя и того редкие складки на шортах и легко кружишься, рассматривая себя со всех сторон. Легкая футболка, приподнимаясь, дразнит меня, на мгновения открывая вид на твою бархатистую кожу, но ты слишком быстро останавливаешься, задумчиво смотря в зеркало. Дыхание учащается, когда ты опять скользишь рукой вниз, но уже медленно и задумчиво, очерчивая подушечками пальцев ровный шов на футболке и, подцепив ее за край, приподнимаешь. Улавливаю тихое шуршание ткани, медленно скользящей по твоей коже и с каждой секундой демонстрирующей все более откровенные изгибы твоего тела. Ах, Маринетт, знала бы ты, что я стою за твоим окном, была бы ты столь откровенна? Но ты не знаешь, не можешь и не должна этого знать, иначе я больше не посмею показаться тебе на глаза. Пусть я и Кот, наглый и уверенный, но мое трепетное отношение к тебе, к твоему мнению и твоему искреннему доверию к моей темной личности не позволит мне снова появиться на твоем пороге. Но как бы мне потом не было стыдно, я не уйду, не смогу, не сейчас... Когда ты, скромно и застенчиво улыбаясь, но не сомневаясь в своих движениях, медленно переносишь руку выше, едва дотрагиваясь, кончиками своих аккуратных ноготков проводишь по чуть более глубокому, чем мне сейчас хотелось бы, вырезу на футболке. Когда ты оттягиваешь ее вниз, оголяя тонкое, чуть белесое в свете ночника плечо и едва заметную, тонкую полоску лифа. Когда застенчиво и так игриво улыбаешься своему отражению, словно призывая его и убивая меня. И я не уйду, Принцесса. Просто не смогу... А ты смеешься. Смеешься так легко и непринужденно, глядя на себя в зеркале. И я не могу сдержать ответной улыбки. Но мое счастье рушится в один миг. Растворяется в прохладном ночном воздухе Парижа, едва легкая улыбка соскальзывает с твоего лица, обнажая боль. Голубые глаза смотрят на свое отражение уже без того восхищения, без искрящейся радости, а только лишь с тянущей сердце грустью. Это больно, Принцесса, я знаю. Но Адриан никогда не ответит на твои чувства, Маринетт, пока ты не увидишь во мне настоящем, в Коте Нуаре того, что я пытаюсь до тебя донести. Прости меня за это... С трудом удерживаю себя, что бы не ввалиться к тебе в комнату и прижать тебя к себе. Вновь обнять, снова и снова вдыхая пьянящий запах твоих волос. И тихо согревать тебя, слушая, как успокаивается твое сердце. Я знаю, это произойдет, но не сейчас, чуть позже, когда ты разберешься в себе, а я вновь бесшумно скользну на твою крышу. И тогда ты расскажешь мне все, что тебя тревожит, а я утешу тебя, вновь лелея в себе надежду стать кем-то большим, чем друг... А пока я безмолвно наблюдаю как ты, отвернувшись от зеркала, безвольно падаешь на кровать, раскинув руки в стороны и не моргая смотришь в белоснежный потолок. Дышишь ровно, но тусклый свет стоящей за тобой лампы создает для меня поистине невероятную картину. Плавные, но чуть размытые линии твоей груди, оттеняющие виднеющуюся из-под футболки тонкую линию низа живота. Мягкие, упругие бедра с чуть виднеющимися под короткими шортами косточками таза. Расслабленные и раскинутые в стороны руки, которые хочется завести за голову прижать к кровати, не отпуская. Но вот ты приподнимаешься на локтях, теперь задумчиво глядя на огромный постер с моей фотографией, висящий в аккурат напротив твоей кровати. Вижу как загорается какой-то незнакомый, доселе не виданный мною огонек в твоих глазах и ты, выдохнув, обхватываешь себя руками, упираясь спиной в стену позади себя. И в этот момент ты кажешься мне такой беззащитной, такой хрупкой... Но только до тех пор, пока ты, легонько подцепив уголки футболки, не стягиваешь ее с себя. Не сдерживаю восхищенного вздоха, когда ты с кроткой, но такой невинно-манящей улыбкой вновь медленно обхватываешь себя руками, мягко выводя только лишь тебе известные вензеля на коже живота. Ты не представляешь, Маринетт, как я силясь, но все так же тщетно пытаюсь отвести взгляд от твоих скользящих пальцев, так иногда невинно задевающих тонкие линии лифа, с каждым касанием спадающего чуть ниже. И слишком поздно понимая, что на самом деле ты задумала на этот вечер... А ты, Принцесса, в это же время со смущенной улыбкой, обращенной самой себе, неровно чертишь линии на своем теле кончиками пальцев, не отрывая взгляда от моей фотографии на противоположной стене. Чуть закусываешь нижнюю губу, с каждым мгновением все внимательнее всматриваясь на мое улыбающееся тебе с постера лицо, и обхватываешь свою грудь, еще скрытую белесыми чашечками лифа, ладонями, сжимая. И сама же вздрагиваешь от своих касаний и лишь рвано вдыхаешь, не убирая рук. А я сжимаюсь, подавляя собственный стон, но продолжая смотреть. Смотреть на то, как нерешительно и тем не менее уверенно ты чуть ведешь руками вверх, оголяя одну из грудей так, что бы маленькая красновато-розовая горошинка твоего соска едва выглядывала из под чашечки лифа. И тут же отпустив его, перехватить ее двумя пальцами, чуть прижимая, дразня и лаская ее кончик третьим, немного запрокинув голову назад и в последний раз сдержав рвущийся наружу стон. Последний, потому что в следующее мгновение, стоит только пальчикам на твоей второй руке скользнуть к тонкой полоске кружевных трусиков, ты уже сдавленно и надрывно стонешь в свою нежно-розовую подушку. Ты всегда ассоциировалась с розовым, ну или розовый у меня всегда ассоциировался с тобой. Нежный, невинный, мягкий - он всегда окружал тебя, будь ты в школе, на улице или в пекарне у родителей. Но по настоящему он сочетался с тобой только в твоей маленькой комнатке-мансарде, окутывая тебя, смягчая. И именно поэтому я всегда старался оказаться дома у тебя - хотел насладиться видом тебя в окружении твоего любимого цвета. И именно поэтому, дорогая, я сейчас лишь бессильно сжимал зубы, безотрывно и словно зачарованно глядя за каждым твоим движением, взглядом, стоном... За тем как ты, Маринетт, перевернувшись на живот, всей ладонью обхватила свою уже полностью обнаженную грудь, играясь с соском, то сжимая его между пальцами, то едва заметно задевая его их кончиками. За тем, как подобравшись и чуть согнув колени, прогнулась в спине и, запустив руку под тонкую ткань трусиков, долгим и длинным движением провела там рукой, совершенно не догадываясь о том, что шелк едва ли скрывает движения твоих пальцев под ним. Что он едва ли скрывает, как ты, не спеша раздвинув половые губки двумя пальчиками, осторожно и быстро начинаешь задевать, ласкать и тереть подушечкой среднего маленький бугорок клитора, с каждым касанием его подаваясь вперед и тяжело выдыхая в подушку. Что... - А-адриа-ан... - твой полустон, Маринетт, тяжело сорвавшийся в глубину подушки, выводит меня из благоговейного ступора перед тобой. И заставляет сделать то, чего бы сам по себе Нуар или Адриан никогда бы не сделали. Никогда, кроме как сейчас... Легкое движение вперед и короткий поворот дверной ручки - все это проходит мимо меня как в тумане. И прихожу я в себя уже только в темноте твоей комнаты, мгновенно встретившей меня запахами желания и похоти. Твоими запахами, смешанными со стонами, рвано-тяжелым дыханием и... влажными, скользкими звуками твоих пальцев, играющих под намокшей тканью. Шаг. Второй. Третий. Жалкие пятнадцать сантиметров до твоей кровати, где ты ублажаешь себя, даже не подозревая о том, насколько я близко. Последний шанс отступить. И осознание того, что я не хочу этого делать. И уже не смогу. Я думаю что ты помнишь, Маринетт, как я касаюсь тебя - так властно и одновременно с этим до одури нежно, долгим движением рук проводя по твоей пояснице и тут же губами прижимаясь одной из едва заметных в свете ночника косточек позвоночника, оставляя там долгий и влажный поцелуй. Ты конечно же дергаешься, испугавшись неожиданных прикосновений, однако мои кошачьи инстинкты позволяют мне без труда перехватить твои руки, тут же заводя их тебе за голову и переворачивая тебя на спину. И жадно целуя в приоткрывшиеся губы так, что твой крик тонет во мне, растекаясь по телу приятной теплой дрожью. - М-м-м... Позволь мне протянуть тебе лапу помощи, мур-р-рцесса, - едва отрываясь от так и манящих меня губ, буквально мурчу я, чувствуя, как все твои попытки мгновенно стихают, стоит тебе только услышать звук моего голоса. Легонько трусь о твою щечку носом, вдыхая сладостный и такой дурманящий запах твоих практически выветрившихся духов, медленно спускаясь вниз, к скуле и тонкой, отчаянно бьющейся венке на шее. И коснувшись ее губами, легонько целую, сорвав с твоих губ первый долгий стон. - Нуар... нет, пожалуйста, - скорее ощущаю, нежели слышу твой легкий и надрывный шепот, стоит мне только начать медленно спускаться влажными поцелуями вниз, к ключицам, и тут же прерываюсь, подтягиваясь на уровень твоего лица и заглядывая в твои глаза. Черные, с расширившимся зрачками, практически скрывшими сейчас ставшей едва заметной линией радужку, они выдавали тебя с головой. Желание, похоть и смущение - именно все это, Маринетт, плескалось в твоих черных огромных зрачках. - Ты действительно хочешь этого?.. - нависнув прямо над тобой, тихо шепчу я, но не даю тебе времени на размышления и ответы. Потому что этого не хочу я... И резко подавшись вперед, вновь сминаю твои губы своими, но теперь я не сдерживаю себя. Прикусываю, оттягивая нижнюю губу, а почувствовав твой вздох, по-хозяйски и без разрешения вторгаюсь в твой рот языком. И не сдерживаю своего первого стона, когда ты сама наконец-то отвечаешь на поцелуй, прижав мой язык к своему нёбу и чуть ощутимо начав посасывать его. Невозможно передать словами, Маринетт, каково это, целоваться с тобой... Ощущения твоих губ, таких мягких и едва отдающих сладким привкусом теста под своими, их неумелых движений в твоём первом взрослом поцелуе, обжигающий жар твоего обнаженного тела, который я чувствую даже через костюм, вжимая тебя в простыни кровати... Оно все сводит меня с ума, Принцесса. Отрываюсь от тебя с мокрым чмоком, после чего вновь тут же целую в самый уголок губ и отстраняюсь раньше, чем ты успеваешь ответить на мои заигрывания. Сегодня я буду вести нашу игру, Маринетт, заставляя тебя выгибаться, стонать и просить большего, удовлетворять и вызывать желание. И я клянусь тебе, что эту ночь ты не забудешь никогда... Выпрямляюсь, садясь на колени поверх твоих бедер и наконец отпуская до этого заведенные тебе за голову руки, чем ты тут же и спешишь воспользоваться, стараясь прикрыть себя. А я на это лишь мягко качаю головой и пресекаю твою жалкую попытку скинуть меня с себя, лишь сильнее сжимая твои ноги между своими. Жду несколько долгих и мучительно тянущихся для нас обоих секунд, позволяя вновь и вновь проходиться по тебе своим взглядом. Проходиться по практически черным в слабом свете ночника волосам, в беспорядке разметанным по подушке, по ярко-алым от смущения и стыда щекам и чуть припухших от недавних поцелуев губам, по уже едва виднеющимся засосам вдоль все так же бьющейся венки. И ниже, по тонким, едва выпирающим косточкам ключиц и белесым запястьям, которыми ты так старательно пытаешься закрыться от меня, по ложбинке между грудей и ровному, с едва заметными контурами мышц модельному животу. А потом я все так же медленно наклоняюсь чуть ниже и под немигающим взглядом твоих глаз осторожно обхватываю оба твои запястья и, преодолевая едва ощутимое сопротивление, медленно отрываю твои руки от груди и еще медленнее развожу их в стороны. Наслаждаюсь этим моментом до самого конца, до тех самых пор пока обе твои руки уже надежно не прижаты по сторонам к простыни, чувствуя все нарастающее желание от понимания того, насколько же ты податлива своему черному Коту... И от этого вид твоих полностью обнаженных для моего взгляда грудей, немного резко и рвано вздымающихся прямо передо мной, дурманит еще сильнее. Вновь завожу обе твои руки тебе за голову, после чего, перехватив их там и вновь прижав к простыни, но уже одной рукой, медленно веду второй вниз. Смахиваю спадающие тебе на лицо прядки, обвожу, едва царапая кончиком когтя, контур скулы, срывая с твоих губ очередной стон, очерчиваю еще влажные следы от моих губ на шее. Но не могу не заметить, как ты вся напрягаешься, стоит мне только оторвать свои пальцы от твоей кожи над ключицей и перенести руку ниже, останавливая ее над одной из грудей. Томлю тебя ожиданием несколько секунд, прежде чем не опускаю всю ладонь на твою мягкую, тёплую и податливую пальцам окружность. Чувствую, как ты задерживаешь дыхание, но только до тех пор, пока я в первый раз не сжимаю свои пальцы, вызывая у тебя громкий и судорожный стон. И не могу не заметить, Маринетт, как ты тут же отводишь от меня свой взгляд, словно стыдясь своей реакции на мои прикосновения. Именно это я и собираюсь сегодня в тебе изменить, поэтому не останавливаюсь на одном прикосновении, теперь уже изучая, сминая и массируя нежную кожу твоей груди, наблюдая за немного неритмичными движениями розовой горошинки соска между своими пальцами. И касаюсь ее ровно в тот момент, когда ты прикрываешь глаза от получаемого удовольствия. Рваный вдох совпадает с тем моментом, когда я все так же держа твою грудь в своей ладони немного сжимаю твердый сосок между фалангами среднего и безымянного пальца, а после, сдвинув ладонь чуть ниже, уже обхватываю его большим и указательным. Завороженно смотрю за ним, не отрывая взгляда от розоватой плоти, когда начав играться с ним, сжимаю его уже сильнее и чуть более настойчиво перекатываю его между пальцами, немного оттягивая вниз. А после, аккуратно ущипнув, наконец отпускаю его и вновь накрываю полушарие полной ладонью, вновь ощущая набухшую горошинку твоего соска под ней. Снова тянусь к тебе за поцелуем, но только вот теперь его уже начинаешь ты. Ты, Маринетт, всегда такая домашняя, тихая и временами до умиления неуклюжая, сейчас жадно и без смущения обхватываешь мои губы своими. А через мгновение я уже ощущаю лёгкие и такие горяче-возбуждающие прикосновения твоего языка, которым ты без стеснения начинаешь исследовать мой рот. А я лишь возвращаю тебе свой небольшой должок, под конец поцелуя долгими движением губ обхватывая твой язык и медленно посасывая его, после чего уже сам перехватываю инициативу, вновь оттягивая, кусая и посасывая твои губы. И похоже, Маринетт, тебе это нравится не меньше моего, потому что стоит мне только вновь отстраниться от них, я слышу твой раздосадованный вздох. - Не расстраивайся, Принцесса, я еще тебе пригожусь... - снова мурчу я тебе в шею, от чего ты еще сильнее запрокидываешь голову назад, давая мне больше свободы действий. Но мне этого не надо, только не здесь и не сейчас, поэтому лишь только опалив тонкую кожу твоей шеи своим дыханием, я спускаюсь ниже, коротко касаясь тебя губами уже возле самой ложбинки между грудей. А в следующее мгновение у меня едва получается удержать твои руки прижатыми к кровати, стоит мне только языком задеть самый кончик твоего соска на левой груди! Поэтому прежде чем возвращаться к нему, я нарочительно медленно отстраняюсь обратно и поудобнее перехватываю твои запястья, ловя на себе твой испуганно-молящий взгляд. И улыбнувшись, снова начинаю опускаться обратно, глядя на твои обреченные попытки освободиться и немигающий, следящий за моими губами взгляд. Во второй раз я уже обхватываю горошину соска губами, тут же немного всасывая его в себя и вызывая у тебя смешанный со всхлипом стон, но не останавливаюсь на этом. Посильнее прижав его губами, коротко и быстро дотрагиваюсь до него языком, будто бы слизывая с него что-то, а после начинаю обводить контур, одновременно с этим посасывая сосок и все сильнее и сильнее сжимая правую грудь в своей ладони. А потом, вновь отрываясь от тебя с завораживающе мокрым звуком, смотрю наверх, встречаясь с тобой взглядами. - А ты у нас сладкая на вкус... - нарочно и демонстративно прерываюсь под конец предложения, вновь влажно целуя и слизывая поцелуй с самого чувствительного места на груди, после чего подтягиваюсь к твоему лицу и целую в уголок губ, глядя тебе в глаза, в которых вновь вспыхивает смущение, едва ты осознаешь суть сказанного мною. - Мур-р-рцесса... И вновь я распрямляюсь, но только вот на сей раз я больше не держу твои руки. И дело вовсе не в том, что я хочу еще больше ощущать тебя под своими ладонями, нет... На самом деле я хочу ощутить твои ладони на себе... И на сей раз ты уже не спешишь прикрываться руками, позволяя мне снова с вожделением взглянуть на тебя, так тяжело дышащую после прикосновения моих рук и губ, покрытую чуть блестящими в слабом свете еще влажными поцелуями и до одури вкусно пахнущую своим желанием. И я ужасно плохо могу себе представить, как же для тебя сейчас выгляжу я, но твой тихий шепот и наконец-то коснувшиеся моего костюма миниатюрные ладошки говорят сами за себя. - Ты мой котенок... - улыбаешься ты, сначала осторожно касаясь пальцами моей скулы, а после скользя обеими руками вниз, по черному латексу костюма, упираясь в мою грудь и отталкивая от себя, заставляя завалиться назад, на спину. А через мгновение ты уже сама сидишь у меня на бедрах, прижимаясь мокрой белой тканью трусиков к скрытому под латексом члену. И теперь ты уже без стеснения демонстрируешь мне свое оголенное тело, прекрасно видимое в лучах ночника на фоне розовой стены позади, сама перехватывая мои руки и кладя их на ровные сферы обеих грудей, чуть откидываясь назад всем телом и призывно потираясь о мою возбужденную плоть. И кто бы мог подумать, Маринетт, что такая скромная и правильная в школе девочка может так развязно, пошло и умело заводить и ублажать парня в своей кровати ночью?.. Но прекрасно чувствуя через тонкую ткань костюма до какой степени ты возбуждена, вдруг осознаю, что так и сам выдержу еще совсем не долго, ведь каждое твое движение бедрами, каждое подрагивание грудей под ладонями и каждый протяжный стон отзываются ярой пульсацией у меня между ног, заставляя и так уже стянувшийся внизу живота узел желания сжиматься еще сильнее. И именно поэтому я резко переворачиваю тебя, вновь нависая сверху, понимая, что я еще не изучил тебя всю. На твой вопросительно-жалобный вздох неудовлетворения я лишь отвечаю хищнической улыбкой, от которой ты тут же замолкаешь и с плохо скрываемым желанием и ожиданием смотришь на меня. И на сей раз я не собираюсь затягивать, нет, спускаясь вниз кладя свои ладони на внутреннюю поверхность твоих бедер, нежно надавливая на них и заставляя тебя саму развести колени, подстрекаемой собственным желанием. Теперь уже ты сама заводишь свои руки за голову, хватаясь за углы подушки и откидывая голову назад, выгибаясь в спине, стоит мне только наклониться чуть ниже, вдыхая твой запах и опаляя твою кожу собственным дыханием. И вновь я не спешу, позволяя себе насладиться зрелищем еще пока скрытых от меня, но слишком явно видных под намокнувшей тканью белых трусиков мокрых, изнывающих соком от желания складочек половых губ и набухшего бугорка клитора сверху. Нагнувшись чуть ниже, наслаждаюсь витающими в воздухе запахами и твоего желания и возбуждения, пошлостью и интимностью момента. Вывожу влажные вензеля на теперь совершенно доступной мне коже твоих бедер кончиками своих пальцев, смоченных в твоих же соках, разжигая твое желание еще сильнее. И лишь потом касаюсь так давно манившей меня ткани последней одетой на тебе вещи. Твой стон заполняет всю комнату, стоит только мне просто прикоснуться к намокнувшей ткани между твоих ног, поэтому мне приходится заткнуть твой рот своим поцелуем, прежде чем провести рукой по всей длине трусиков, ведь в этот же самый момент ты еще громче стонешь мне в губы и сильнее прижимаешься к ласкнувшим тебя пальцам. И как бы не были для меня вкусны и дурманящи твои поцелуи, терять такую возможность я не могу. - Постарайся быть тише, Принцесса. Мы же не хотим, что бы кто-нибудь помешал нам, ведь так? - вглядываясь в твои глаза тихо шепчу я, на что тут же получаю от тебя уверенные и быстрые кивки головой, после чего ты еще в подтверждение успеваешь чмокнуть меня в губы. И лишь только после этого я вновь спускаюсь вниз, поудобнее устраиваясь между твоих ног и разводя колени еще чуть шире. И смотря наверх вижу, как часто и глубоко ты дышишь в ожидании этого, и поэтому больше не сдерживаю себя. Касаюсь ткани твоих трусиков решительно и быстро, тут же ощущая несравненно сладковато-кислый вкус твоих соков и горячую, подрагивающую от желания и неудовлетворения плоть под тканью. Ты же едва сдерживаешь стон, видимо задохнувшись от своих ощущений, но стоит только мне начать нежно посасывать скрытые под тканью складочки, слизывая с них твои соки, ты тут же сдаешься, и комнату вновь наполняют твои громкие и продолжительные стоны. А я лишь продолжаю наслаждаться тобой, теперь уже больше не целуя, а только слизывая чуть мутноватую жидкость и вместе с тем одновременно дразня тебя своим языком. Попытку избавиться от последней разделяющей нас тканью первой предпринимаешь ты, резким движением руки отводя уже сбившуюся в тонкую полоску ткань в сторону, однако я успеваю перехватить твою тянущуюся к моим волосам лишь с одной единственной целью ладонь. И отведя ее в сторону, теперь уже я медленно начинаю подцеплять верхнюю кромку твоих трусиков, с медленным наслаждением стягивая их вниз. Но не успеваю я откинуть их в сторону как ты, перехватив мою руку своей, тянешь её вверх. И я рискую предположить твои следующие действия, сминая мокрую от твоих соков ткань в кулаке и уже собственным движением прижимая её к твоим губам, чтобы в следующее мгновение почувствовать как ты сжимаешь её между зубов. И твой нагой вид с собственным нижним бельём во рту и широко разведеными ногами становится для меня последней каплей... И именно поэтому я вновь возвращаюсь на свое место, теперь уже по-настоящему жадно целуя тебя над самым бугорком клитора и впервые касаюсь своим языком твоей нежной и такой чувствительной кожи, после чего целую уже сами складочки, высасывая из тонкой розовой щелочки соки и исследуя ее контуры своим языком, вырывая из тебя все новые и новые стоны, смешивающиеся с моими мокрыми и чавкающими звуками. Довольно улыбаюсь, когда ощущаю твои пальчики у себя в волосах, тут же вознаграждая тебя легким укусом на внутренней стороне бедра и собственными пальцами, скользнувшими по второму бедру вверх. Продолжаю целовать тебя, оставляя с каждой минутой все более яркие и яркие засосы, помечая, овладевая, присваивая тебя только лишь самому себе. И в благодарность за это удовлетворяя тебя. Пальцы вновь легко касаются тебя там, когда я поднимаюсь к тебе за очередным поцелуем, на который ты жадно отвечаешь. Вновь стонешь мне в губы, едва я начинаю поглаживать и перебирать между пальцами твои раскрасневшиеся от возбуждения и ожидания половые губы, но мгновенно замираешь, стоит мне только чуть сильнее прижаться пальцем к такому узкому и горячему отверстию. Ты не можешь представить себе, Маринетт, до чего же я хочу сейчас овладеть тобой, ощутить как ты обхватишь мои пальцы своими узкими, мокрыми и неимоверно горячими стеночками, став принадлежать только лишь мне. Но ты знаешь, что я никогда не позволю себе этого без твоего согласия, и позволяешь себе продолжать тереться об мои замершие пальцы, лишь на жалкие миллиметры позволяя им погрузиться в тебя... - Ты так хочешь меня, правда? - вздрагиваю, когда ты в очередной раз прижавшись к моей руке вдруг сама немного подаешься вперед, позволяя моим коготкам на мгновение исчезнуть в твоем лоне, что бы ощутить его напряжение, а в следующую секунду холодящую прохладу ночного воздуха в спальне. Смотрю тебе в глаза, силясь найти в них ответы на в миг вихрем взметнувшиеся в моей голове вопросы, но вижу в них только лишь задорные искорки, под которыми плещется нескрываемое желание. И прежде чем я успеваю ответить тебе, ты тянешь мои руки наверх. Твои губы, медленно и так неторопливо обхватившие мои пальцы, обильно покрытые твоими соками, заставляют теперь уже меня самого задохнуться от вдруг переполнивших меня эмоций и только завороженно смотреть за тем, как ты осторожно начинаешь посасывать их, слизывая собственную смазку. Не спеша, долгими поступательными движениями губ вбираешь их практически полностью, играясь с ними языком, облизывая и сцеловывая каждую каплю жидкости. А когда прекращаешь это, в последний раз облизав губы и продолжительно поцеловав меня, заставляя ощутить легкий привкус соков на твоем языке, вдруг неожиданно отстраняешься, потянувшись к прикроватной тумбочке и доставая оттуда маленькую черную коробочку. Которую тут же передаешь мне... А я рассматриваю ее лишь несколько мгновений - черная, без каких либо украшений снаружи, она все же выглядит слишком необычно для того, что бы скрывать внутри себя пустую безделушку. Но стоит мне только открыть ее, как весь мой мир в то же мгновение сводится к маленькой игрушке, лежащей внутри неё и предназначенной лишь для одной единственной цели - твоего удовольствия... - Давай же, Нуар, ты же и сам хочешь этого, - тихо шепчешь ты, когда я поднимаю на тебя свой растерянный взгляд, и сама достаешь вытянутую серебряную затычку с пушистым черным хвостиком на ее конце, вкладывая ее мне в руки. Холодный металл резко контрастирует с твоими горячими руками и губами на моей шее, после чего ты сама ложишься на живот и сгибаешь колени, прогибаясь в спине и демонстрируя мне мягкие обводы своих бедер. - Пожалуйста... И я не могу сопротивляться твоей просьбе, Маринетт, послушно наклоняясь вниз и оставляя первый поцелуй на твоей правой ягодице, кладя свою руку на левую и сжимая ее, ощущая как податливо и в то же время упруго сминается под ней твоя попка. Но твой несдержанный стон, стоит мне только задеть твои раскрасневшиеся складочки, выводит меня из оцепенения, возвращая в реальность. В ту, где я все же овладею тобой... В первый раз дотрагиваюсь до твоего тугого колечка мышц кончиком когтя, замечая, как неосторожно ты дернулась от этого касания. И все же прекрасно осознавая то, насколько ты доверилась и отдалась мне, решаюсь на импровизацию, выдавливая несколько капель белой смазки из тюбика прямо на твою попку и тут же прижимаясь ко входу собственным указательным пальцем заместо холодной металлической затычки. И снова я дразню тебя несколько долгих секунд, прежде чем начать медленно проталкивать в твою невероятно узкую дырочку свой палец, тут же ощущая как сильно сжимаются вокруг него мышцы и как невероятно горячо находиться внутри тебя. Останавливаюсь, когда мой палец оказывается внутри тебя по вторую фалангу, и не спеша начинаю выводить им круги, медленно растягивая твои плотно сжатые мышцы и наслаждаясь невероятным чувством эйфории, захлестнувшим меня в тот самый момент, когда я добавляю туда ещё один палец, а ты уже сама начинаешь сильнее насаживаться на них в поисках удовлетворения. И теперь я готов тебе его дать, Принцесса... Резко наклонившись и не прекращая начавшихся против моей воли поступательно-круговых движений пальцев внутри твоей попки, я прижимаюсь губами к твоему клитору, который ты так старательно обходила своими пальчиками все это время стороной, всасывая его в себя и тут же зализывая его кончиком языка. И слыша твою громкую реакцию на мои действия, решаюсь на последнюю дерзость ради твоего же удовольствия, о которой ты мне, возможно, будешь напоминать еще очень и очень долго. Ведь не вытерпев, я в последний момент все же ввожу в тебя кончик своего пальца, в тот же миг чувствуя как резко и ритмично начинают сжиматься вокруг него горячие и мокрые стеночки твоего влагалища, а ты сама содрогаешься, выгибаясь и едва ли не крича от получаемого оргазма. Того самого, который заставил тебя испытать именно твой чёрный Кот... И глядя на тебя перед собой, ощущая твой каждый толчок, движение и порыв пальцами внутри твоего содрогающегося тела, я наконец-то могу едва заметно, но так расслабленно выдохнуть, в тот же самый миг мягким движением выскальзывая из тебя и подтягиваясь вверх вдоль твоего изнеможденного от моих ласк тела. А потом, прижавшись к тебе, поймать твои слабые губы в лёгком и ничем не обязывающем поцелуе, обнять и, так по-хозяйски обхватив твои бедра ногами, дать возможность тебе уткнуться в мою ключицу и совсем незаметно улыбнуться. А потом, уже на границе сна и реальности, вновь дразня провести коготками по твоим влажным половым складочкам и сквозь дрему снова ощутить мышцы, вновь плотно обхватывающие и сжимающие мои пальцы внутри тебя...