Агония

Кап-кап. Твои губы растягиваются в победной усмешке. Длинная челка скрывает глаза, но даже так я могу различить их алчный кровавый блеск. Милая, давай сделаем передышку? Это очень утомляет, знаешь, умирать. — И это все, Санс? Усмехаюсь. Ты такая неутолимая. Как много раз я должен проходить это вновь, чтобы ты наконец насладилась? — Я жду. Я замечаю, как ты теряешь терпение, и это, пожалуй, самая лучшая часть нашей встречи. Даже если она будет последней. — Слабак. Кап-кап. Я закрываю глаза и уже знаю, что именно должно произойти. Ты никогда не любила затягивать, не правда ли? Так давай же. Позволь мне умереть. — Ты думаешь, что отделаешься так легко и на этот раз? Что-то новенькое. Не сказал бы, что рад этому, на самом деле. Потому что, зная тебя, можно лишь сказать, что мне придется вновь напрягаться. А я так хочу отдохнуть. — Знаешь, мелкая, я стараюсь не думать. Это вредно для здоровья. Не смотри на меня так, малая. Разве ты не видишь, что это заставляет меня страдать? Хотя. Что за глупости я несу? Ты любишь чужие страдания. А в особенности, мои. — Санс, Санс, Санс… Глупый бесполезный мешок костей. Твои губы растягиваются в усмешке, а в глазах играют озорные огоньки. Я все сильнее ощущаю, как темнеет в глазах, и тяжесть в голове мешает слышать твои последние слова, прежде чем я в очередной раз рассыплюсь прахом. — Скоро увидимся, костяшка. Кап-кап. Ты, как всегда, не оставляешь мне выбора. Вновь мраморный коридор, залитый сверкающим золотым светом, предстает перед глазами. Они слипаются, а я пошатываюсь. Признаю, в прошлый раз ты вымотала меня знатно. Твой силуэт виднеется в дали коридора, а я уже готов разорвать тебя на части и, наконец, со всем этим покончить. К чему эти глупые слова, когда каждый из нас знает, чего хочет? — Ты жалок, Санс. Даже твой брат не кажется теперь таким омерзительным. Твой язык остер, как лезвие ножа, а ты никогда не жаловалась на неумение управлять им. И всегда ты правильно находишь точку для удара, благо, у меня их сейчас предостаточно. Почему ты так любишь видеть, как я рассыпаюсь в пыль? А потом вновь встаю и падаю. Затем опять поднимаюсь, но глаза уже перестают различать красный мрамор от залитой крови. Расскажи же мне, что в этом такого забавного? — Тогда, давай покончим с этим. Ты вспыхиваешь, в глазах загорается адский огонь, а я вновь жалею, что у меня такой болтливый язык. Сколько должно пройти еще времени, чтобы я совсем перестал различать все вокруг? Мне кажется, осталось немного. — Нет, глупый. Мы же только начинаем! Кап-кап. Голубые цвета греют душу. Невыносимо, просто ужасно невыносимо находиться здесь. Больше даже не ясно, где собственная кровь, а где твои глаза — так легко перепутать. А потом все вновь начинается сначала. Это уже не смешно. Сколько еще я должен страдать? Мне все равно, что будет с тобой, малая. Я просто очень хочу умереть. Ты ведь знаешь, что такое отдых, да? Кап-кап. Вправо, влево, голову вниз. Яркий голубой луч раз за разом попадает мимо, а в глазах твоих я не вижу былого азарта. Задеваю костью твою щеку. Красные капли бледнее твоих глаз, что горят адским огнем. Если я все же умру, их свет будет преследовать меня даже за гранью. Интересно, я уже умер? Кап-кап. Красный, красный, красный… Он везде, он повсюду. В твоих глазах, на твоих щеках, на губах, на языке, на руках… На потолке, на полу, на ботинках и даже ноже. Удивительно, да? Мне хочется сесть в углу, закрыть глаза и представить себе нечто совершенно другое. К примеру, снег. Белый, красивый, хрустящий снег. Я мог бы продавать его непутевым детям… Вот только даже он окрасится красным, стоит тебе только появиться там. Ты думаешь, это легко, умирать? Может быть и так. Но то, что ты со мной делаешь, выходит за рамки. Потому что я все равно остаюсь в живых. И все вновь идет по кругу, и снова смешиваются красный и голубой. Я начинаю ненавидеть эти цвета. — Мешок ненужного мусора. Кап-кап. Я уже умер? Или еще нет? Неважно, все равно это никогда не закончится. Может, мне немного поспать? Так хочется отдохнуть. Это невыносимо, я не могу так больше. Какая разница, как ты убьешь меня? Где смысл сражаться, когда ты знаешь, что проиграешь? Нет больше надежды, нет шанса. Месть… такая глупость. К чему она, если ничего нельзя вернуть? Красный маячит перед глазами, и я замечаю оттенки рыжего. Как близко ты подходишь, думая, что я уснул. А как можно спать, когда рядом с тобой кружит монстр, словно хищник? А ты заперт в клетке, и, чтобы ты не предпринял, дверца уже захлопнулась. — Глупый, глупый, глупый скелет. Твой голос звучит громко, почти около лица. Я давно стою на коленях — так легче заканчивать. Не так больно падать. — Это никогда не закончится, Санс. Я — твой ночной кошмар, а ты даже не пытаешься проснуться. Холодный металл касается позвонков, но даже просто дернуться нет сил. — Хотя, это тебе не особо поможет. Кап-кап. Я даже не открываю глаза. Я мертв? Или просто истекаю кровью? Может, это все один большой бредовый сон? И сейчас я проснусь, растянусь на подушке, или же на деревянной, такой привлекательной стойке… Так хочется спать. Отпусти меня, прошу. Я сделаю все что угодно. Почему ты вечно возвращаешься? Разве ты не хотела уничтожить все живое? Тогда, почему страдаю только я? Перед глазами все плывет, а ноги дрожат. Красные пятна, почему вы не уходите? Вы должны исчезнуть хоть когда-нибудь, не так ли? Тогда, почему я не вижу ничего, кроме этих адских глаз? — Санс, Санс, Санс… ты казался мне таким сильным, могущественным, достойным моего внимания… а сейчас… как легко свести с ума такого, как ты. Ты наступаешь ногой на мою кисть, и я слышу хруст, вот только боли нет. Нет ничего, кроме твоих алых глаз. И это страшно, чертовски страшно. Тогда, почему я не отведу взгляд? А больше нет сил. А больше нет мыслей и нет желания. Что ты делаешь со мной? — То, что ты помнишь все даже после смерти… Это было так интересно, так необычно. Твои глаза становятся ближе, а я замечаю в них свое отражение. Все красное, кроме глаз. Пустые черные дыры без зрачков. Во что я превращаюсь из-за тебя? — Было так весело наблюдать за тобой после каждой смерти твоих друзей… А твоя сила? Огромная, необъятная, но растраченная впустую. Нужно было только потренироваться, и я знала все твои атаки наперед. Не правда ли глупо? Ты смеешься, но, глядя в твои глаза, я вижу тысячи бедных душ, сгорающих в огне. Они заточены в твоих глазах на вечные муки, но я здесь страдаю не хуже. Что ты собираешься делать дальше? — Ты понимаешь, как это неправильно? Я здесь, с тобой, хотя давно уже прошла до конца. Я видела голубое небо, ощущала ветер на своей коже, чувствовала, как скоро погрязнет этот жалкий мир в человеческой крови… Я даже будто ощущала ее вкус на языке… Твои слова могут быть ложью? Они звучат уверенно, но скорее похожи на бред сумасшедшего. Трудно представить, чтобы ты сама, по своей воле, оставалась тут, истязая меня уже столько раз. Не была ли ты так близко? — Ты жалок, Санс. Кап-кап. Я стою на коленях, а ладони упираются в мрамор. Все тело дрожит, а сознание постепенно отключается, но я не могу позволить себе такой роскоши. Где же ты? Почему ты молчишь, почему не идешь сражаться? Сердце, не израненное тобой, не хочет биться. Даже так ты убиваешь меня. — А я не могу. Не могу уйти. Что-то держит меня, а я не могу понять. Ты знаешь, Санс? А душа уходит в пятки, когда ты садишься передо мной. Ты задумчива, волосы скоро убраны за ухо, а глаза, пылающие все так же ярко, не отводят своего взгляда от ножа, которым ты играешься. Ты склоняешься ближе, и я ощущаю всем своим существом твое раздражение. — Ты знаешь, Санс? Кап-кап. И весь этот ад вновь начался по кругу. Ты действительно хочешь получить ответы, но чем могу тебе помочь я? Сломанный, на грани безумия, простой уставший жалкий скелет? Который даже брата своего не мог спасти? А ты не перестаешь задавать вопросы, продолжаешь битву и будто обретаешь второе дыхание; движения становятся быстрее, а огонь в глазах пылает ярче. И что же мне делать, когда даже времени на лишнюю мысль не остается, а ты все жаждешь получить ответы? Но я не знаю. Я не знаю. Я не могу тебе помочь. — Я не знаю. Ты замираешь, опускаешь руки, но улыбка не уходит с твоего лица, и это ужасное, жуткое зрелище еще долго не покинет мое сознание. Легкие шаги доносятся громким эхом, и я чувствую твое дыхание на своем лице. И так страшно открывать глаза, и так не хочется вновь начинать все сначала. — Тогда, отдохни. Обманчиво ласковый голос заставляет дрожать, а глаза невольно распахиваются в ужасе. Они встречаются взглядом с твоими — красными, как кровь. Как моя кровь, которой ты насладилась сполна. — Потому что тебе потребуются силы продолжить. Я ведь говорила, что ты не пытаешься проснуться? Но это не так. Ты просто… уже не сможешь. Пока я не уйду, ты никогда не сможешь очнуться от этого кошмара. Ведь, почему я должна грустить одна? Замечаю какое-то движение, а в груди становится чертовски больно. Во рту железный привкус, а твои слова звучат глухо, но я бы хотел больше никогда не слышать их вовсе. — У меня ведь есть такая компания… Кап-кап.