***
Они были заигравшимися в героев подростками. Шутка ли, в шестнадцать лет взвалить на свои плечи эту ответственность? Такую огромную и серьёзную, которую они просто не осознавали, играя в догонялки среди крыш ночного Парижа. Адриан знал, что Ледибаг не должна была этого видеть. Но Кот Нуар, даже лишившийся трансформации в самом разгаре битвы, не мог не помочь своей Леди. «Не смотри» он сказал слишком поздно — полотно шрамов на левом предплечье уже сверкнуло перед глазами висящей на карнизе Ледибаг, которая ждала лапу помощи верного напарника. Адриан хотел уйти сразу после победы, но она мёртвой хваткой вцепилась в его плечо, развернула к себе, и одного её невозможно-пронзительного взгляда хватило, чтобы Кот отчего-то виновато опустил голову, прижав к ней уши. Ледибаг плакала, обнимая его, а он лишь улыбался, говоря о чести и о том, что шрамы, вообще-то, только украшают мужчин. «Мужчина», будучи шестнадцатилетним дитём, был отчитан за такое поведение, а на ближайшем патруле — одарен коробочкой цветастых пластырей, которые пообещал оставить на память. Маринетт, погружённая в переживания о Нуаре, совершенно забыла о том, что буквально месяц назад при Адриане двух слов связать не могла, поэтому, просто окликнув его, попросила объяснить ей какую-то мелочь. А когда Адриан перегнулся через стол, она увидела то, что никогда не должна была видеть. Только не на нём. На его шее, совсем под воротником верхней рубашки, колыхнувшейся от движения, был зелёный пластырь с улыбающейся мордочкой котёнка. Тот самый, которым несколько часов назад Ледибаг на крыше какой-то заброшки заклеила очередной глубокий порез на влезшем в предназначавшееся ей пекло Коте. Она отчаянно отказывалась верить в увиденное, пока собственное подсознание не подставило ей подножку. Маринетт споткнулась на ровном месте и совершенно неэлегантно рухнула прямо в руки обернувшегося Адриана. Съехавшие к локтю рукава рубашки обнажили до боли знакомую россыпь шрамов на предплечьях.***
— Нам… нам надо… — запинаясь произнесла Ледибаг после патруля, в упор глядя на Нуара. — Я хочу… — она поджала губы и отвела взгляд, но потом решительно подняла глаза. — Я хочу поговорить с тобой, Адриан. Сердце Кота ухнуло вниз, горло будто сдавило тисками, а перед глазами рассыпались такие снопы искр, что он, кое-как кивнув, с трудом различал напарницу, следуя за ней. Нырнув в тёмное окно полуразрушенного дома на окраине, он замер, не смея подойти ближе к отвернувшейся Ледибаг, стоящей в нескольких метрах. Мысли были одним сплошным месивом — Адриан, снимая кольцо, зажмурился и тряхнул головой. Едва он решился сделать хоть шаг, темноту озарила ответная розовая вспышка. — М-маринетт?.. — шепнул Адриан. — Это правда ты? Маринетт, сжимавшаяся до этого, резко обернулась, распрямляя плечи. — Да, Адриан, да! — крикнула она, подавшись чуть вперёд, и свет одинокого уличного фонаря отразился в слезах, текущих по лицу. — Это я, это всего лишь я твоя обожаемая Ледибаг! Ты видишь, кого ты защищаешь? — она уничижительно дёрнула себя за лацканы пиджака. — Ты никогда не должен был этого делать, я недостойна!.. Рычание, секунда, прыжок — и взметнувшаяся рядом с её лицом рука с тихим свистом рассекла воздух. Это была почти пощёчина — ладонь Адриана остановилась в миллиметрах от щеки зажмурившейся Маринетт. Она вздрогнула, почувствовав прикосновение, и распахнула глаза. — Глупый маленький жучок, — мурлыкнул он, глядя на неё затуманенным обожанием взглядом. — Неужели ты могла подумать, что верный Кот посмеет обидеть свою Леди? — склонившись, Адриан провёл носом по её щеке от уголка губ до виска, оставив невесомый поцелуй где-то в тёмных волосах. — Не смей так никогда говорить. Я горжусь каждым моим шрамом и никогда себе не прощу, если хоть один появится на тебе.***
У Адриана есть один шрамик, который ему совершенно не нравится: ровный, аккуратный и почти незаметный сбоку внизу живота — аппендэктомия в двадцать один. Он говорит всегда, что это полная ерунда, потому что тогда он не защищал свою Леди. Маринетт лишь повторяет извечное «Глупый Кот», опаляя поцелуями каждую его отметину в ответной всепоглощающей ласке.