Почти 17

Алек. 17 лет.       С визгом шин я остановился на школьной парковке. Выскочив из машины, бросился по уже знакомому маршруту через двор. У людей вокруг протекала их размеренная, полная радости жизнь. Школьные друзья всегда и навеки, а школьная любовь как обещание свадьбы и кучи детишек. Глупцы. Я никогда не верил в это, а может попросту завидовал. В любом случае у меня был сейчас такой стресс, что даже падение метеорита не смогло бы отвлечь меня. Я забежал в школу, и за минуту, преодолев школьный коридор с препятствиями в виде снующихся без дела учеников, оказался в нужном мне кабинете. Мистер Старквезер, как обычно, находился на своем месте и обедал. Ни сказав ничего похожего на приветствие, я просто схватил стул и уселся перед ним за его стол. — Так, не хочу отнимать кучу времени, но я хочу покончить с собой, — начал я воодушевленно, но Ходж Старквезер даже не отодвинул от себя свой обед, а продолжал жевать, смотря на меня, я продолжил. — Просто решил поделиться, пока не знаю как, наверно спрыгну с переезда над трассой, так что…. Или с дома! Не хочу, знаете, упасть кому-нибудь на капот и пугать людей, но буду прыгать с высоты, чтобы приземлиться и всё! Смерть! Занавес! Ведь если я стану инвалидом и буду абсолютно недееспособен, например, каково это будет? Придется просить сиделку меня задушить! И как её просить, если я наверняка не смогу говорить, после удара головой? Ладно, с этим я потом разберусь, просто я решил, что надо сказать взрослому.       Я выдохнул, с надеждой смотря на своего учителя истории. Ходж Старквезер, наконец, прекратив жевать, отодвинул свой обед. — О, это не так просто переварить. Хотел бы я знать, что сказать, кстати, я и сам, сейчас, писал набросок для своей предсмертной записки, — он вытер рот салфеткой и потянулся к какому-то листу бумаги, на котором, очевидно, ничего написано не было.       «Дорогие все! Может, вы знаете, что у меня всего 32 мимолетные минуты счастья за весь школьный день во время обеда. Их у меня крадет, раз за разом, один и тот же очень безвкусно одевающийся ученик. И наконец, я решил для себя, уж лучше я окажусь в темном, пустом небытие. Это, правда, там мне будет спокойнее. Удачной вам жизни, придурки!»       Он отложил листок, явно издеваясь надо мной, продолжил свой обед. — Вас сто процентов уволят, если я это сделаю! — я был просто в гневе. — Но это еще не факт, но помечтать можешь, — он закинул ложку с обедом к себе в рот и довольно жевал.       Я же, схватившись за голову, выскочил из кабинета. Что же мне делать? Естественно я не собирался умирать по-настоящему, но ощущение было как раз такое. С чего же все началось, что ж, устраивайтесь поудобнее. Алек. 7 лет.       Начнем сначала. Где-то во втором классе я понял, в мире есть два типа людей. Те, кто излучает уверенность и сами по себе преуспевают в жизни, и те, кто желает людям первого типа мучительной смерти.       Мой брат Джейс был победителем с рождения и купался в лучах славы. Мы были братьями от разных отцов, но братьями. Отец никогда не отделял Джейса и считал его родным, как и я. Но главной его фанаткой была мама. Каждый день в нашем детстве история повторялась. Джейс с пожеланиями хорошего дня и поцелуями выбегал навстречу своим школьным друзьям, а я не хотел выходить из машины и идти в ненавистную школу. Маме приходилось силой выволакивать меня каждое утро. Я не поддавался ни на какие уговоры, запирал дверь изнутри, но мама готова была влезть через окно, лишь бы достать меня. Как вы поняли, мы с мамой были два сапога пара. Упрямые. Единственный кто мог с нами справиться, был папа. У папы была невыполнимая задача, следить и за ней, и за мной. Только он мог успокоить меня и уговорить пойти в школу. — Я знаю, — говорил он мне, — Что дети бывают злыми, но если выпадет шанс, задай им! — Вот бы ты был маленьким, — отвечал я ему и шел на занятия.       Да, если бы папа был маленьким, тогда мне было бы с кем завтракать. А так единственными кто меня замечал, была троица, что опрокидывала меня вместе с подносом на глазах у всей школы каждый день. Саймон Льюис, Рафаэль Сантьяго и Мелиорн как-то там его. Неудивительно, что я не помню его фамилию, с таким-то именем. Но суть не в этом, а в том, что я лежал на земле весь в своем завтраке, а они возвышались надо мной. — Ты никому здесь не нравишься! — прокричал Рафаэль и, пнув мой рюкзак, напоследок повел свою свиту за собой.       Обобщая все вышесказанное мое детство, было похоже на пожар в мусорке, и я не мог больше выдержать ни секунды этого невыносимого кошмара пока…. — Привет, — прозвучал сладкий голосок позади меня, когда я настойчиво колотил подносом об школьный забор.       Пока откуда ни возьмись, явился ангел. Это была рыжая девчушка, с веснушками и зелеными глазами. Она была одета, как маленький старичок и от неё всегда пахло конфетами. Она протянула мне руку, на ладошке у неё лежала толстая лохматая гусеница. — Хочешь его подержать? Только не раздави, — пролепетала она. Я тут же протянул руку и, посадив гусеницу на палец, придвинул к себе. — Привет, дружок! — я был так счастлив тогда. — Если хочешь, мы можем для него быть мамой и папой, — девочка улыбнулась. — Правда? — я не мог поверить, хоть кто-то решил со мной пообщаться, — Я буду тебе как папа и всегда буду о тебе заботиться, — прошептал я гусенице.       Но наш новоявленный сынок случайно задохнулся у меня в пенале через 2 часа. Зато у меня, наконец, появился друг! Точнее лучшая подруга, Клэри Фрей.       Мы делились друг с другом тем, о чем никогда не говорили вслух. Доверяли друг другу самые сокровенные тайны и мечты. Наши совместные завтраки превратились в крепкую дружбу, переросли в совместные выходные, ночевки и походы. Как оказалось, у Клэри жизнь тоже не была идеальной. Её родители вечно ссорились, но, как она всегда говорила, мы были друг у друга. Следующие несколько лет были волшебными, а потом произошла полнейшая хрень. Алек. 13 лет. — Господи, я так и знал, — я смотрел на свое отражение в зеркале в полнейшем шоке.       Мама повезла нас сегодня в салон красоты и, конечно же, Джейсу достался опытный стилист, а мне практикантка. Я был в ужасе от своих волос, состриженных почти под ноль, зато мама была довольна. Она ругалась из-за моей вечной лохматости, а я её не слушал, видимо так она решила мне отомстить. Теперь мое лицо, не прикрытое волосами, было прекрасно видно. И прекрасно были видны все мои многочисленные прыщи! — Боже, ты вообще существуешь? — я поднял взгляд к потолку, а Клэри приобняла меня за плечи. — Не переживай ты так, — она дотянулась до моей шеи и легонько чмокнула, я вымахал за эти годы и был выше её уже на голову, — Алек, они отрастут! — Но как я пойду в школу? — Уверенно и гордо, — ответила Фрей. — Выходите, девочки, мне надо отлить, — мой брат, стоящий в дверях в одной майке, сверкая своими мускулами и идеальной прической, не добавлял мне уверенности в себе.       В это время когда я только справлялся с прыщами, Джейс стал выглядеть еще лучше и этот гавнюк это понимал. В тот самый вечер испорченной прически, мы с папой поехали за чизбургерами. Я знал, что это ради меня. Чтобы утешить. — Что хорошего было у меня в жизни, назови хоть что-нибудь? — возмущался я. — У тебя есть многое сынок, тебя любят! Я тебя люблю! И у тебя очень скоро будут чизбургеры. О, смотри, я же говорил! — папа забрал заказ через окно машины и протянул мне пакет с едой, я тут же засиял. — Картошку будешь? — О, еще как!       Это была последняя наша поездка за чизбургерами. По дороге домой мы были так счастливы, мы ели, подпевали песням по радио и просто смеялись, но вдруг папе стало плохо. Он едва смог затормозить, чтобы не врезаться куда-нибудь. На этом все…. Следующее, что я помню это маму, рыдающую на груди у Джейса.       Не хочу мучить вас депрессивными деталями, так что, скажем так, последующие годы были дерьмом. Алек. 16 лет.       Во всем кроме одного, у меня была Клэри. И в прошлую пятницу мы беззаботно хохотали с ней в школьном дворе на нашем месте. Мы обедали сидя на бетонном ограждении двора каждый день. Многие думали, что мы парочка, если о нас, хоть кто-то думал. Но если все-таки кто-то нас замечал, они думали, мы встречаемся. Кроме наших родителей, которым мы сотню раз объяснили, что мы просто друзья. Родители Клэри настойчиво продолжали нас сватать и возможно в параллельной вселенной мы могли бы быть вместе, как пара, но не в нашей. Будь я натуралом, я бы без сомнения влюбился в эту замечательную девушку, свою лучшую подругу, как это бывает во всяких фильмах. Но я гей и Клэри единственная душа кто об этом знает и хранит мой секрет. Клэри тоже была одна, поэтому нас принимали за влюбленную парочку. Нет, она не была моим прикрытием или типа того, просто ей никто не нравился, ну, по крайней мере, настолько, чтобы начать встречаться. Я всегда шутил, что тяну её вниз, и не будь она моей подругой, легко могла бы стать самой популярной девчонкой в школе, но она отвечала, что никакая популярность не доставила бы ей столько радости, сколько дружба со мной. И за эти слова я любил её еще больше. — Ты только посмотри, — сказала Клэри, её взгляд указывал куда-то за мою спину, — Себастьян вернулся.       Ох, Фрей, она знала, как бить по больному. Я был влюблен в Себастьяна Моргенштерна вот уже целый год. Он был таким красавчиком. Высокий, подтянутый, сексуальный. Его дымчатый взгляд почти всегда был прикрыт челкой, но в те моменты, когда мы пересекались глазами, я просто тонул. И да, Себастьян не скрывал своей ориентации, в отличие от меня. — После тюрьмы он стал еще горячее, — сказал я сквозь слюни. — Алек, он просто отбывал наказание, убирая мусор по городу за мелкое хулиганство, — фыркнула Клэри. — Плевать, он бунтарь, это дико заводит, — я запил свою безысходность водой, а Клэри лишь рассмеялась. — Кстати, сейчас он работает в Зоомагазине, — будто невзначай сказала она. — Надо будет туда сходить, и попросить его показать мне, ну…. Ну хоть что-нибудь, — я снова удрученно вздохнул. — Блин, представь Алек, если бы ты и, правда, лишился девственности в Зоомагазине! — Это было бы круто! — закричал я, — На нас бы смотрели тропические рыбы, почти как ритуал! Мне 17 через неделю, Фрей, буду очень благодарен, если ты подаришь мне Себастьяна перевязанного красной ленточкой! - и мы снова смеялись.       Мы собрали остатки своего обеда и собрались возвращаться на уроки, но я заметил взгляд Клэри и проследил за ним. Это был странный взгляд, такой с которым я иногда смотрю на мальчиков, что интересуют меня. И все бы ничего, но смотрела Фрей на моего брата. Я замешкался и растерялся, не зная как это понимать, может я просто не о том подумал. В любом случае мне захотелось тут же это пресечь. — Только глянь, что мой брат на себя напялил, — Джейс шел в слишком обтягивающей светло-серой футболке, конечно же, толпа девиц тащилась следом за ним, — У него даже соски видны, это отвратительно, сколько шлюх еще на это клюнут?       Клэри тут же опустила взгляд, а мне стало немного не по себе, но лишь на секунду. Прозвенел звонок и мы пошли в школу. — Сколько же он торчит в качалке, — уже насмехаясь, спросила Клэри. — Ох, как будто ты не знаешь, что на этом у него «бзик»! Конечно, Джейс, качайся, неужели, ты думаешь, что понравишься кому-то такой, какой ты есть! — пробурчал я и Клэри рассмеялась.       У меня была история и первым делом, войдя в кабинет, я направился к нашему учителю, мистеру Старквезеру. Он сидел в наушниках, уставившись в экран своего телефона, словно и не замечал, что класс уже заполнен учениками. Увидев, наконец, что я практически нависаю над столом, он вынул один наушник. — Здрасти, — произнес я с улыбкой, — Тут есть одна мелочь, вчера во время урока вы сказали, что Север отделился от Союза, а должны были сказать, что отделился Юг, то есть все было наоборот. — Он непонимающе таращился на меня, но я упертый, я продолжал, — Я не хотел поднимать руку и говорить «Простите, вы кое-что перепутали», но даю вам знать, — я закончил и хотел побыстрее свалить на место, но он меня остановил. — Эй, послушай, — он сделал небольшую паузу, подзывая меня поближе к себе, — Хорошо, подловил! Я знаю, что урок был длинный, поэтому может, ты и не вспомнишь, но случайно тебя не посещала мысль «Чёрт, интересно каково это когда у тебя есть личная жизнь». Ну, знаешь, все твои одноклассники на моих уроках обычно думают о девочках, ну или о мальчиках — он с ухмылкой смотрел на меня, а я хотел провалиться под землю. — Нет, — ответил я, проглотив комок обиды, — Нет, меня слишком отвлекли ваши ошибки. — Ну, я понимаю тебя, но хочу сказать, что я не теряю надежду, — он подмигнул мне и засунул наушник обратно в ухо. — Понял, — я развернулся и поплелся за свою парту.       Не успел я приземлиться на стул, как со мной кто-то поздоровался. Со мной в принципе никто никогда не здоровался. Никто. Никогда. Я обернулся на милое «Привет» и на секунду залип.       Симпатичный парень азиатской внешности, с идеально смуглой кожей и зелеными глазами, модной прической и сережкой в ухе. Он определенно был новеньким, потому что такого симпатягу я бы давно заметил, и мы с Клэри распланировали бы нашу с ним свадьбу еще на прошлых выходных. Он был одет очень просто, но со вкусом. На нем идеально сидел серый свитер и узкие черные брюки, я сразу почувствовал себя неловко в своих старых потертых джинсах, кедах и толстовке бордового цвета. Я понял, что уже довольно долго пялюсь на него и так ничего и не ответил, он уже наверно подумал, что я отсталый. — Ээ, привет, — я улыбнулся и тут же отвел взгляд.       Мало ли, этот парень новичок, он наверняка просто хочет быть вежливым со всеми. К концу этого дня он поймет, что зря потратил время на знакомство со мной или вообще забудет об этом. — Мне нравится твоя толстовка, — продолжил он, а у меня едва глаз не выпал от удивления, — Красивая. — Спасибо, — неловко ответил я, мне никогда еще никто не говорил комплиментов, а уж по поводу одежды, так тем более. — Где брал?       Да он издевается! Я не могу вот так просто взять и начать непринужденную беседу с незнакомым красавчиком о шмотках! Кажется, на моем лице было все написано, я по привычке начал чесать затылок от волнения, продолжая молчать и придумывать ответ. — Нуу, свитер… Толстовку, где брал, — парень не унимался. — Вроде бы…. Нет, я уже не помню, — конечно, помню, её мне Клэри подарила, лет 100 назад. — Ну, круто, — ответил он и улыбнулся так, что у меня едва крышу не сорвало. — Да, — ответил я, также широко улыбаясь. — Да, прости, что пристал, не знаю, что на меня нашло. Я Магнус, — он протянул мне руку. — Алек, — я продолжал лыбится, как идиот.