Ты моя погибель

Если я умру, не справившись с уготованной судьбой, И упаду в кроваво-красный Ад, Я заберу тебя с собой, Ведь это только ты в моей смерти виноват. Это ты меня сделал таким, Желая стать сильнее, я всё слабее становился, Мой сильный дух в твоих ладонях растворился, И смертный час уже необратим. Ты виноват в том, что темнота - мое второе имя, В том, что сердце мое давно уже ржавчиной покрылось, Сжатое прутьями стальными, Но, знаешь, я даже не хочу, чтобы оно освободилось. Я давно обитаю в этой тесной клетке, Ты - словно воздух, густой и удушливый, Оседаешь на моем теле красной меткой, Пытаясь из меня сделать суку послушную. И я падал, унижался раз разом, Лизал твои ботинки и целовал землю, по которой ты ходил, Чтоб ты сказал лишь одну единственную фразу, Чтоб ты мне очередную ошибку простил. Ты разбивал мне сердце каждый раз И заставлял склеивать его моей же кровью, Для меня всё это было страшно-сладкой новью, И я в этом омуте страсти с головою погряз. Я был покорной жалкой псиной, Свернувшейся у твоих ног, И, подчиняясь приказам лживым, От тебя сбежать бы я не смог. Я делал всё, что только твоей душе угодно, Даже когда чувствовал твои пальцы ледяные, Сжимающие мою шею, не давая дышать свободно, Мне твои руки казались родными. Я кутался в твои холодные объятья, словно в теплый плед, И целовал сухие губы, словно пожухлую осеннюю листву, И как только вся нежность твоя исходила на нет, Ты меня вновь убивал, надеясь, что я всё переживу. Твой запах смерти не приглушишь дорогими духами, И ничто на свете этот аромат не перебьет, Он не развеется в воздухе даже с годами. Он въелся в мою кожу и теперь внутри меня живет. И когда ты ушел, я должен был быть рад, Ты из своей "жизни" вычеркнул меня. Но жить в клетке, сотканной тобой, но без тебя - Вот это настоящий ад. Вся в шрамах душа моя, тобой израненная, До крови избитая твоею рукой, Глазами твоими приманенная, Всё равно хочет быть с тобой. И тело слабое, худое хочет к тебе прижаться, Уткнуться носом в теплую рубашку. А по коже пробегутся крупные мурашки, И хочется взять и раскричаться. Кричать, срывая горло и харкая кровью, О том, как я тебя люблю и как тебя я ненавижу. Я убит твоей жестокою "любовью", Вдребезги разбит я и унижен. Знаешь, что я буду вспоминать перед смертью? Твои губы, твои руки, словно в порезах от стекла, Всё это пронесется в мыслях безумной круговертью, И с последним вздохом я вспомню твои темные глаза. Словно в вязкой смоле утону я в них, В липкие объятья самой смерти упаду, И мне не нужно рук иных, Лишь в твоих я успокоение найду. Знаешь, и когда я почувствую губ холодное касанье, А в ушах шёпот сладкий разольется, Словно старой ведьмы заклинанье, Я пойму, что эта смерть тобой зовется. Ты - мое вечное проклятье, Ты - стены на путях моих далеких, Оседаешь ты кровью на белоснежном платье, Оседаешь пеплом на чернеющих лёгких. Я тобой давно пленён, И я так сильно, как тебя, никогда еще не любил. Знаешь, говорят: "Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён." А ты, любя, меня сгубил.