и, может, относительно мы любим друг друга не сильно, думаем, мол, пройдет с годами, да перебесится, но если бы завтра утром тебя сбила машина,
то к вечеру
я бы уже
повесился
Легкий ветер треплет черные короткие волосы, заставляет чуть щурить глаза. Весна только начиналась, но уже ощутимо теплело. Катсуки шёл по улице, разглядывая всё вокруг, вдыхая аромат весны, держа маму за руку. Восьмилетний мальчик обожал фигурное катание и посвящал ему большую часть своей, пока небольшой, жизни, а в свободное время гулял с мамой. - Мама! - мальчик дёрнул женщину за рукав. - Больно... - он отпустил её руку и схватился за запястье. На глаза Юри навернулись слёзы. - Это твоя родственная душа родилась, потерпи, - мама ласково потрепала сына по голове, присела на одно колено и закатала рукав Катсуки. На запястье появились инициалы "Ю.П." на незнакомом Юри языке. Мальчик шмыгнул носом и смотрел на буквы, неаккуратные, угловатые. Боль отступила, оставляя лишь легкое жжение. У Юри появился на свет соулмейт. С детства его учили, что соулмейт – твое личное счастье и несчастье. Кто-то так и не находил своего соулмейта до самой смерти, кто-то связывал свою жизнь с другими людьми, кто-то же обретал счастье с родственной душой. Юри искренне желал последнего варианта для себя. - Ви...Викутору Никифорофу... - с акцентом восхищенно шепчет Юри, слыша имя того, кто выступает. Виктор – идол Юри, Виктор – идеал Юри, Виктор – лучший пример для Юри. Катсуки катается, Катсуки учится и учит русский язык – а вдруг пригодится? – Катсуки равняется на Виктора, Катсуки делает успехи. Катсуки попадает на Гран-при. Катсуки проваливает Гран-при. Катсуки запирается в кабинке и пытается сдерживать слёзы, как вдруг слышит звук удара по дверце. Боязливо выглядывает и сталкивается взглядами с Юрием Плисецким – чемпионом среди юниоров, практически вторым Виктором Никифоровым. - Слабак. Два Юрия – слишком много, - блондин поднимает голову и озлобленно смотрит на испуганного японца. - Идиот! - рявкает он, заставляя Катсуки вжаться в дверь кабинки, а после разворачивается и молча уходит. Дома Юра смотрит на запястье, думая, что это простое совпадение – инициалы "K.Y." – глупость, да и какова вероятность, что это именно этот очкарик? И даже имя, выведенное ниже ровным каллиграфическим почерком – "Катсуки Юри" – и Юра его прочитал, только с помощью переводчика – не убеждало Плисецкого. Мало ли, сколько там этих Юри Катсуки. А Юри смотрит на запястье и не верит глазам: неровным почерком, по-русски, мелко написано "Юрий Плисецкий". - Чего уставился? - рычит Юра на ломаном японском и смотрит на Катсуки. - Нет-нет, ничего, - начинает оправдываться тот. Юрий приехал в Японию вслед за Виктором, к сожалению для себя самого, обнаружив, что Никифоров полетел к Катсудону – как уже сам Плисецкий окрестил японца – и бросил его, Юрия Плисецкого. И Юри, и Юрий знали. Но оба молчали. Юрий – из принципа, Юри – потому что боялся этого хрупкого на первый взгляд парнишку – от Плисецкого за километр веяло злобой и неприязнью к японцу. - Юура... - опять этот поганый акцент, ну хотя бы не обозвал " Юрио", и на том спасибо. - На моём запястье... - начал было Катсуки. - Я знаю, - грубо оборвал Плисецкий. - И что теперь? - Но... - Соулмейты должны быть вместе, бла-бла-бла...хуйня это всё, - ругательство Юра произнёс на русском, заставив Катсуки недоуменно попытаться понять значение первого слова. Родители Плисецкого не были соулмейтами, да так и не нашли их. Николаю посчастливилось найти соулмейта, но она вскоре умерла. Юрий был твердо уверен, что родственные души приносят только боль. - Но... - вновь начал Юри. - Я неясно сказал? - ...так нельзя. - Можно. - Ты можешь пожалеть, Юура... - Мне плевать на тебя. Юри промолчал и ушёл. Хотя и не хотел. Юра даже не окликнул его. Хотя и хотел. Блондин проснулся на следующее утро. Он потянулся до хруста костей и сел. Чуть тряхнул головой, зевнул. Посмотрел на время и стал собираться на тренировку. Обычный рутинный день. Сейчас Катсуки снова будет лезть со своими соулмейтами и нотациями. Но дома Катсуки нет. И на катке тоже. Зато его находят на шоссе. И Юра очень жалеет. И его тоже находят. Этим же вечером. Дома. В петле. Между ними не инициалы. Между ними нечто большее. Нечто нераскрытое. K.Y. – Ю.П.