До самого конца.

      В Ваканде ночь. Тягучая, звёздная и, на удивление, холодная. Холодная. Теперь это слово будет неизменно следовать за ним. Холод ощущается почти физически. Словно и не было разморозки. Словно он всё ещё погребён в ледяных водах Атлантики. А ведь это не он, а Баки сейчас там, лежит в стеклянной камере чёрт знает сколько времени.       «Твой друг добровольно на это пошёл, ты должен уважать его выбор». Должен, да. Стив и уважает, только поэтому он не разбил этот ледяной гроб и не забрал его. Куда угодно, лишь бы подальше, лишь бы вдвоём. Сколько ещё им предстоит вынести? Сколько ещё будет разрушений? Смертей? Когда закончится этот бесконечный холод?       «Хэй, приятель, мы с тобой никогда не видели Гранд-Каньон! Говорят, что летние вечера там очень тёплые и звезды настолько яркие, что ослепляют». Стив не уверен насчёт звёзд, но улыбка Баки действительно слепит. Такая открытая, такая искренняя. Он знает, такую улыбку позволено видеть только ему. Чего Стив не знает, так это того, увидит ли он её когда-нибудь снова.

***

Что ему делать? Что ему, чёрт возьми, делать? Это всё — его вина. Не успел, не спас, не защитил. Отпустил. Из-за него Баки сейчас там, за стеклом, одинокий и уставший. Снятся ли ему сны? Что он видит, погружаясь в криосон? Стиву хочется закричать во всю мощь лёгких, чтобы его отчаянный крик достиг Баки, вернул бы его.       Не время заниматься самобичеванием, но осознание своей вины давит, сжимает сердце в тугой комок и мешает дышать. Стив задыхается. Перед глазами, словно кадры киноплёнки, мелькают воспоминания. Баки отчаянно тянет руку, умоляет глазами — дотянись, прошу. Грохочет поезд, через секунду навсегда обрывая их жизни. Маска слетает, открывая лицо Солдата. «Какой, к чёрту, Баки?» — Знаешь меня? — Ты Стив. Напряжение висит в воздухе — хоть ножом режь. «Пару минут, — думает Стив, — нам бы пару минут наедине». Хочется сжать в объятиях, укрыть от всего мира. На периферии сознания голос Сэма, отчитывающий минуты. «Не сейчас, — в голове шумит, — нет времени, Стив. Убедись, что он в порядке и уходите оттуда. Ну же». Почему у них всегда нет времени? «Я сам себе не хозяин», — Баки усмехается, но усмешка выходит вымученной. Он сам весь измученный и такой потерянный, что Стиву физически больно. «Хэй, мелкий, это не надолго, — пытается приободрить его Баки, — пока не уберут эту дрянь из моей головы. Считай, что твой Баки просто немного поспит». Судорожные объятия, поцелуй в висок. Стив прижимается к Баки всем телом (ближе, ближе, ближе!), делит с ним дыхание. Я с тобой до конца. Твой друг, твой приятель, твой Баки.