«А счастье было так возможно,
Так близко…»
Меня зовут Рики Дарк, я лидер Бизонов и должен заботиться о своих подопечных. Именно поэтому эта история и произошла, а началась она в тот хмурый пасмурный день, когда амойское небо дошло до критической точки и разразилось проливным дождём. Докурив очередную сигарету, я отправился в кухню, чтобы точным пинком отбросить отдыхающий у стены таз к тому месту, в которое из протекающей крыши должны были скоро застучать первые капли, но ещё раньше до их нападения и падения в дверь застучали совсем по-другому. Я пошёл открывать, на пороге обрисовался Норрис, на его лице была написана такая растерянность, что я сразу понял: на сей раз мы влипли. — Входи, раз пришёл, — безразлично бросил я, стараясь сохранять невозмутимость (лидер — это тяжёлый крест, всё время надо думать о своём имидже и всем своим обликом вселять в подчинённых уверенность в гении своего командира). — Чё случилось-то? — Жуть! — после чего последовала автоматная очередь столь же коротких и ёмких характеристик, как повсеместно употребляемых, так же однозначно и непечатных. До сути Норрис добрался несколько позднее: — У Люка прохудились ботинки! Нам срочно нужно двадцать кредитов, он говорит, что это твоя обязанность, потому что ты наш вожак! — Как снашивать, так он, а как покупать, так я, да? — причин для недовольства у меня и так было более чем достаточно: в отличие от стаута и денег, дождь и не думал заканчиваться, когда ещё на охоту выберешься, а тут ещё новый удар по и без того пустому бюджету! — Он грозится продаваться хоть Джиксам и играть в «Жиголо» хоть с федералами, если ты не обеспечишь его обувкой, — виновато засопел Норрис. — Что?! — от такого шантажа я пришёл в дикую ярость, но Люка я знал: хоть потом и раскается, а гадость до этого всё равно сделает. Один образ Люка, стоящего босиком на углу и торгующегося с Джиксами, довёл меня до омерзения, я вернулся в комнату, бросил на стол свою куртку и провёл тщательную ревизию всех её карманов, даже просунул пальцы во все дырки, которые в них обнаружились. Результатом моих усилий стало несколько кредитов. Я посчитал: — Восемь. У тебя есть чего? — Два. — Норрис вздохнул, положил на стол мятые бумажки и тоскливо закончил: — На сигареты держал… — Значит, так! Дуй сейчас обратно к Люку, возьми сигареты и бутылку стаута и накачивай его там не знаю как, но чтобы он на улицу и носу не показывал! Чтоб ждал меня, пока я тут вожусь и своё время на него трачу. Понял? Из дому ни ногой! — Понял, понял, — согласился Норрис и собрал кредиты в карман. — Опять в дождь из-за этого Люка… — и вышел в подъезд. А я сел на диван и что есть силы врезал по его валику. Ну что за несправедливости творятся на Амои: ведь считанные дни прошли с нашего последнего визита в Мидас, и улов был приличный!.. И надо же было так быстро всё спустить, как будто до этого долбанные ботинки не могли прохудиться! Дождь неизвестно закончится или нет, а мне опять на работу! Спрашивается, что это за жизнь такая? И я пошёл к Гаю. Гай встретил меня встревоженным, конечно, он уже обо всём был оповещён. Ну что нам было делать? Выходить в такую погоду на улицу никто из туристов и не подумает, сидят, небось, по своим казино или шлюх из борделей себе в номера заказывают. Если кто и высунет нос под эти хляби, то завернётся в плащ так, что к карманам и не подступишься. И надо же было прохудиться чёртовым ботинкам Люка в такое нерабочее время! С соображением у меня в тот день было плохо, единственное, что я знал твёрдо, было то, что ни при каком раскладе никто из Бизонов не должен унижаться перед Джиксами или Псами Мэддокса. Поскольку я только курил и матюкался, первую дельную мысль подал Гай: — Слушай, сходи к нашей мымре! Расскажи ей всё, пусть войдёт в твоё положение. Нас у тебя четверо, пусть регистрирует нас как НКО… — Чё это за хрень такая? — Некоммерческая организация. И выписывает единовременную материальную помощь. — Гай, вот вечно в твоей голове одни опилки! Если нам что-то и выпишут, какая же мы некоммерческая, и с чего нам будут бабло выписывать? Было бы всё так легко, никто бы по Мидасу и не шнырял, а ходили бы раз в месяц за стипендией в Эос! «Наша мымра» — это Ясон Минк. Он верховный правитель, Первый консул, глава Синдиката и ещё хер знает чего, легче перечислить должности, им не занимаемые. Он знает дело, которым руководит, — такое тоже бывает. Ясон Минк приходит на работу раньше всех и уходит позже всех, из чего понятно, что он не замужем. Я лично этому очень рад, потому что, увидев его в первый раз на экране, так усердно обдрачивался всю ночь на его вселенскую красу, что потом у меня неделю на Гая ничего не вставало, он (ну, Гай, а не Ясон) даже хотел повести меня к этому… секстоматологу… нет, сексорнитологу… или как-то по-другому, в общем, мудрёное слово*, я его целых два дня помнил, а потом забыл, потому что у меня наконец-то всё встало и опять вошло в норму. ------------------------------ * Рики имел в виду сексопатолога. ------------------------------ Ясона Минка обожают все, все боятся и в зависимости от настроения называют его «нашей мымрой» или «главным хреном». Я и в мыслях не держал, что когда-нибудь смогу его воочию увидеть, да если и так… я же язык проглочу в его присутствии, буду стоять пень пнём! При одном упоминании его имени я разволновался, а Гай всё подзуживал и подзуживал, толкая меня в правительственный квартал: — Ну ладно, пусть ты его боишься… Его все боятся… Сходи тогда не к главному хрену, а к его заместителю! — Это невозможно: заместитель сейчас в командировке в какой-то Швейцарии. — А что это такое? — Не знаю, наверное, там швейцаров разводят, как у нас петов. — А, так он для обмена технологиями поехал… Ну да, тогда тем более трудно на приём к Первому попасть. А если… — из Гая в тот день новые идеи били фонтаном не менее впечатляющим, чем небесные водопады, — действовать через сошку помельче? Что, если подъехать к Дэрилу, а уже через него… Я критически вздохнул. Конечно, Дэрил — фурнитур у главного и, следовательно, в своём стаде тоже главный и имеет доступ к делу… и к телу, завистливо подумал я: они же там своих хозяев ежедневно намыливают и обмазывают… как это… умащают, что ли, разными благовониями. Да, Дэрил — безусловно, фигура. Он симпатичен, женственен, как все фурнитуры, и любопытен и болтлив, как все женщины. Оклад у него фурнитурский, а наряды сплошь итальянские (видали и его на прогулочках в Мидасе по фурнитурским выходным) и гонору выше крыши. Он всем вешал лапшу на уши, рассказывал и писал на своей страничке в сети, что замужем, но никто ему не верил, так и вышло, потому что теперь он на той же страничке каждый день плачется, что развёлся, так как грубый приземлённый супруг не смог оценить возвышенность его нежной натуры, а сослуживцы зубоскалят в своих постах, что несчастная разведёнка выносит мозг своему бывшему, ежечасно нудя ему по телефону, как грубо он держался во время официальной процедуры развода, как он опять не помыл его, Дэрила, сковородку, когда яичницу себе жарил, и как он не знакомит бывшего мужа с парнями, которые приходят к нему в гости или на вечеринку. Может, в какой другой период, но теперь… — Нет, не пойдёт. У Дэрила сейчас трудные времена, не будет он чужие дела устраивать и хозяину не рискнёт надоедать, прося за других. Это не вариант. Думай, Гай, думай! — Тогда обратись к Катце! С одной стороны, в Эос вхож, с самим главным хреном накоротке, с другой — наш парень, из церерских! Я озадаченно поскрёб в затылке. Да, Катце фрукт ещё тот!.. Тоже симпатичный, но слишком активный. Как-то его заметил и отметил г-н Минк, после чего выдвинул его в дилеры чёрного рынка, и с тех пор никто не может задвинуть Катце обратно. А рыжая бестия и рада этим пользоваться, пожирает одного дилера за другим, всю мелочь уже зачистила, теперь крупных грохает. Я с ним пару раз пересекался, он мне работёнку подкидывал по мелочи, но это когда было! Теперь-то он совсем крутым стал, вряд ли в нашу сторону посмотрит, к нему и поважнее в друзья и знакомцы набивались, будет он с нами связываться! А Гай уже завёлся: — Найди его и попроси работу, а если её не будет, пусть по старой памяти откроет кредит! Ну да, кредит у Катце, лучше и не придумаешь! Плати потом за пару ботинок как за гоночный аэрокар последней марки! Так мы с Гаем сидели да сидели, судили да рядили, прикидывали то так, то этак, даже черновик прошения на матпомощь накатали. Но сигареты кончились, дождь не прекратился и заметно похолодало, стало окончательно понятно, что о поживе в Мидасе сегодня нечего и мечтать, — и я решился! Потащусь в Танагуру, дойду до Эос, а там уже буду действовать по обстоятельствам — всё лучше, чем без курева сидеть, тупо уставившись в стенку. И я пошёл! Гай прибавил только, что будет SMS-ки кидать каждые десять минут, чтоб я отвечал, что пока жив. Ну-ну… Естественно, когда я добрался до главной приёмной нашего распрекрасного королевства, моё настроение испортилось совершенно: на аудиенцию меня записали сто двадцать седьмым номером, и ещё было неизвестно, состоится ли сегодня приём: г-н Минк пребывал на каком-то архиважном совещании. Мобильник пришлось сдать, чему я был только рад, потому что уже устал дёргать его каждые десять минут из штанов и отписывать Гаю, что жив и всё нормально, тем более что ничего не было нормально. Пусть и мой заместитель поволнуется, а то вечно все шишки и синяки на меня сыпятся… Делать было абсолютно нечего, я выбрался из душной приёмной, где Дэрил пытался перенаправить часть просителей в другие, менее важные, кабинеты, и отправился гулять по Эос — разумеется, там, где позволялось гулять, это были преимущественно коридоры. Я прошатался по ним примерно с полчаса, как неожиданно со стороны центрального входа раздался сильный шум. Я находился в одном из боковых коридоров, а странные звуки всё нарастали: несомненно, шли в мою сторону. И тут… Из-за поворота метрах в тридцати от меня показалась торжественная процессия, приближавшаяся быстрым шагом. Расстояние между мной и ею стремительно сокращалось, и за спинами шедших впереди дроидов я увидел… О да, это был Он! Ясон Минк, Первый консул, первый раскрасавец Вселенной в цвете всего своего великолепия. Сверкнули синие глаза, колыхнулась платиновая волна за статным торсом… «Даже коньяк не поможет в таком случае!» — только и подумал я, валясь в обморок точнёхонько посреди прохода… Когда дроиды поставили меня на ноги, мне удалось прийти в себя и приоткрыть левый глаз. Мой подбородок поддерживала длань Самого, затянутая в белую перчатку. «Спасибо, что не оттащили к обочине», — сумел произнести я заплетающимся языком, после чего сымитировал второе выпадение из реальности, на этот раз — совершенно намеренно на грудь своей божественной любви. В конце концов, живу один раз — будет что вспомнить на том свете! Известно, что блонди реагируют на всё мгновенно: я не успел ещё приземлиться на самую прекрасную посадочную площадку в своей жизни, а две сильные руки уже подхватили меня. Я приоткрыл рот, издал тихий стон, вложив в него как можно больше сексуальной привлекательности, снова открыл затуманенные вполне понятными желаниями глаза и утонул в синих озёрах, одновременно вознесясь на небеса: Рагон побери, они смотрели на меня с интересом! — Связь! — бросил Минк дроидам, в тот же момент рука одного из охранников поднесла комм к прекраснейшим губам. — Дэрил, приёма сегодня не будет. Пароль двери, код доступа — высший уровень. И ужин на две персоны в мои апартаменты. Только потом я узнал, что Ясон шёл в свои покои по лабиринту, вход в который с центральной стороны был тщательно замаскирован под стену и открывался только по его личной команде, а я, плутая по коридорам, фактически оказался в его конечном отрезке, ведущем в комнаты Ясона как бы с тыла, с чёрного хода. Так Первый обычно скрывался от толпы назойливых просителей и — надо же! — нарвался в этот раз на самого нахального! Но это я понял позже, а тогда, оказавшись сначала у него на руках, а потом — за его столом, я не мог думать ни о чём ином, кроме как о том, не ошибся ли в намерениях своего царственного красавца и действительно ли он готовит мне дивную ночь. И всё шло к тому, и всё развивалось прекрасно, и я сумел кое-как поддержать беседу и ого как вкусно нажраться за первоконсульским столом, и лучезарный Ясон, отужинав, уже поднялся и направился ко мне, как вдруг… В дверь забарабанили, Дэрил, уже отступавший потихоньку, чтобы оставить меня с Консулом наедине, и дошедший до прихожей, сразу открыл — и нашим глазам предстал… мать его, почему в этой дерьмовой Швейцарии была лётная погода, почему амойский дождь не помог?! — Рауль Ам своей собственной персоной, такой же прекрасный и неотразимый, как и его сиятельный начальник. — Ра, ты вернулся! Как я соскучился! — бархатные интонации и горячие объятия не оставляли никаких сомнений, кто для Ясона в этой комнате самый желанный, и ему уже вторили так же медово и чарующе: — Сыр швейцарский, маслины греческие, но это только прелюдия… Безусловно, Второй консул меня заметил, безусловно, у него не осталось ни малейших сомнений в том, на что я надеялся, и, безусловно, он с этим не собирался мириться, как и я не собирался мириться с тем, что мне укажут на дверь и выпрут меня, когда всё так прекрасно начиналось. Я лихорадочно соображал, ещё не всё было потеряно, меня ещё могли пригласить, чтобы включить в тройку, хотя, что бы осталось в этом случае от моей задницы после двух первых хренов на планете, представлялось с трудом. Я был согласен на всё, меня вели и великая любовь, и спортивный интерес (о том, что здесь я оказался совсем по другой причине, я ни разу и не вспомнил). Но судьба-злодейка распорядилась иначе, дверь снова распахнулась, и на пороге материализовался возбуждённый Дэрил: — Господин Минк, у нас ЧП! — В чём дело? — Некто Гай по уши втрескался в вашего просителя и забрасывает его любовными SMS-ками. — Откуда ты знаешь?! — завопил я. — Вот их у него сколько! — И Дэрил протянул Минку мой мобильник. — Они всё время пиликают и мешают мне исполнять мои обязанности! — и обернулся ко мне: — Ты уже подал своё прошение господину Первому консулу? — Ах вот зачем он здесь оказался! — расцвёл Рауль Ам и, окончательно не оставляя никаких сомнений в том, как всё развернётся, добавил: — Какой ты добрый, Яся! К тебе с прошением, а ты за стол усаживаешь любого подданного! Может ли какая-нибудь другая планета даже мечтать о таком правителе! Я плохо гнущимися пальцами вытащил из кармана заготовленную с Гаем бумажку, меня уже не волновало то, сколько ошибок я там насажал. Я готов был зареветь с досады, ведь Ясон уже приказывал Дэрилу перевести код доступа на нулевой уровень, это значило, что никто, даже Орфей Зави, в ближайшие часы в покои Ясона не попадёт и слияния двух лун не потревожит. Мне всё испортила эта фурнитурская сволочь, теперь я понимаю, откуда у него итальянские наряды! Ам подошёл к Минку и заинтересованно заглянул в наше послание. — А, так ему сто кредитов надо на экипировку. Нет проблем: держи двести и дуй к своему любимому, негоже заставлять своего парня изнывать от любовной тоски… без ботинок. — Это для Люка. Спасибо большое… — обречённо выдохнул я и отправился на выход. Мечты были разбиты, меня не радовало даже то, что к своим Бизонам я возвратился триумфатором, с сигаретами, стаутом и ботинками. Крохотный лучик надежды ещё теплился в моей душе: слухи о том, что у Ясона один-единственный официальный возлюбленный, Рауль Ам, всё время курсировали по Амои — это значило, что, когда он в очередной раз упрётся в какую-нибудь командировку, я снова смогу попробовать. — О! — вдруг заорал Гай, присоединившийся к нашей компании через десять минут после того, как я вернулся (я поехал прямиком к Люку, а все Бизоны живут в двух шагах друг от друга). — Слышьте, вновь федералы на нас бочку катят! — и прибавил громкость головизора. По одному из федеральных каналов, захлёбываясь от радости, увлечённо тараторил диктор-приспешник Содружества: — Учитывая то, что резко сокращающееся количество дилеров первого звена создаёт угрозу монополии, определённо связано с возросшим уровнем криминала и затрудняет свободную торговлю членов Федерации с Амои, Парламент Содружества сегодня единогласно принял санкции, напрямую затрагивающие руководство этой планеты: аннулировал все визы и сделал невъездным на территорию Федерации Второго консула Амои, Советника и заместителя главы Синдиката Рауля Ама! Моя последняя надежда отдала концы. Мать вашу, федералы долбанные! И Дэрил грёбаный!