Титаник

— Ребята, у нас проблемы. Парни удивленно уставились на стоящего в дверях общей гримерки Таканори. В комнате повисла пугающая тишина, которая через несколько секунд была нарушена злобным шипением Акиры. — Совсем уже обалдел? Ты хоть понимаешь, чем это нам светит? Ты когда-нибудь… Когда-нибудь вообще следил за своими гребаными циклами?! — Не ори. Я правда не думал, что она начнется сейчас… — Да ты должен был сто раз об этом подумать перед тем, как нам составляли список гастролей! Какого хера?! — Тш-ш, Рейта… — Кай нервно потер переносицу и тяжело выдохнул. — М-да… Ситуация дерьмовая. — Ну еще бы! Дерьмовее просто некуда! — взвился Акира. — Нам на сцену выходить через десять минут, а от него прет за версту! Я вам что, железный, блять? — Трахайтесь прямо на сцене, — ехидно захихикал Аой. — Вот уж будет незабываемое шоу… Фанаты с ума сойдут от восторга! — Заткнись, а, — Рейта привычным движением натянул на нос повязку и постарался реже дышать. — Невыносимо. — Знаешь, мне тоже непросто. Так что хватит ныть, — Руки бросил на гитариста недовольный взгляд и поморщился. — Вот чёрт… — «Вот чёрт», — передразнил Акира, скривившись. — Как ты вообще петь собираешься? Таканори промолчал и переступил с ноги на ногу, нервно покусывая губы. — Ну и что делать будем? — подал голос сидящий у зеркала Уруха, оглядывая всех беспокойным взглядом. — Два варианта, — протянул Аой. — Либо засовываем Руки в задницу тампон и, поджимая члены, выходим на сцену, либо звоним сейчас Акено и отменяем концерт. — Какой, к черту, тампон?! — возмутился Таканори и обессиленно опустился на замшевый диван. — Он нас всех поубивает… — Вот именно! Нас всех! — опять завелся Акира. — Из-за… — Всё, хватит! — Кай хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Надо что-то решать. — Мы-то потерпим, Урухе вообще похер, так что пусть наши самец и самка решают, — спокойно проговорил Аой, чувствуя, как Рейта просверливает его испепеляющим взглядом. Воцарилась напряженная тишина. — Акено нам свернет шеи. Нужно выходить, — через пару минут выдал Руки. — Я только переоденусь… — Значит, все-таки, тампон? — Аой потер руки и едва сдержал смех при виде красного, как спелая помидорка, лица Таканори. — Идиот, — буркнул солист, скрываясь за дверью. — Потерпишь, Рейта? — Кай взглянул на парня и успокаивающе улыбнулся. — Куда я денусь… — пробормотал тот, нервно сглатывая вязкую слюну. Чертов Руки. Первые три песни прошли вполне нормально. Рейта стоял от Руки на безопасном расстоянии и полностью отдавался музыке, стараясь игнорировать стоящий колом, слегка побаливающий член и не слишком вслушиваться в завывания Таканори, которые сейчас просто невозможно было не ассоциировать с сексом. К тому же, голос Руки был подозрительно хрипловатым и местами такой жалобный, что Акира пару раз чуть не выронил гитару от заряда возбуждения, током прошедшего по телу. Аой не мог не заметить состояния блондина и пару раз подходил к нему вплотную, шутливо задевая гитарой его руку, как бы отвлекая от созерцания аппетитной Таканориной задницы, неприлично обтянутой узкими брюками. Слыша, как голос Руки все чаще срывается и делается все более высоким, а иногда даже переходит в полустоны, Кай подумал, что идея выходить на сцену была очень плохая. Хотя фанатам, беснующимся в зале как никогда раньше, новый «стиль» пения Таканори явно нравился. Руки допел пятую песню, неожиданно завершив ее коротким взвизгом, и публика взорвалась апплодисментами и диким ором, а член Рейты в штанах чуть ли не взорвался от напряжения. Аой вдруг с ужасом увидел, что ошалевший Акира сорвался с места и, тяжело дыша, направился прямиком к Руки. Помешать Рейте сейчас не мог никто. Даже тысячи фанатов, замеревших от удивления и интереса. Акира грубо толкнул плечом преграждающего ему дорогу Аоя и в два шага оказался рядом с запыхавшимся солистом. Катись все к чертям. Конечно, Рейта не собирался пользоваться недавним советом Аоя, поэтому схватил опешевшего Таканори за руку и буквально выволок со сцены, чем вызвал просто бурю эмоций у находящихся в зале людей. И не только в зале. Аой развернулся, пришибленно взглянул на Кая и прочитал по его губам: «дерьмо». Уруха стоял в прострации и пялился куда-то в сторону невидящим взглядом. Аой удрученно посмотрел на толпу бущующих фанатов и подумал, что когда он увидит страстных любовников после этого незначительного инцидента, он оторвет Акире член. А в задницу Таканори запихает тампон. *** — Ты хоть понимаешь… Что мы сделали? — задыхаясь, спросил Руки. Рейта больно укусил его за плечо и обхватил за бедра, переворачивая на живот. — Вот сейчас просто заткнись. Заткнись и встань раком. — Но… — Я что сказал? — Акира потянул Руки за задницу, вынуждая принять недвусмысленную позу. Сейчас хотелось вставить ему. Грубо и резко. Так, чтобы ему было даже больно. Чтобы он, наконец, понял хоть что-нибудь и стал более ответственным. Хотя… Какая к чертям ответственность? Просто вставить, потому что уже сил нет сдерживаться от его запаха и вида, от стонов и взглядов. Соблазнительный, как шлюха, только лучше. Таканори ведь принадлежит только Рейте. И Акира в очередной раз доказывает это, с наслаждением загоняя член в истекающую узкую задницу Руки, который охает и стонет, и стонет, и снова. Потому что Рейта начинает грубо его брать, каждый раз врезаясь бедрами в упругие ягодицы, выходит почти полностью — и снова резко проникает, сдавленно рыча. Он же, блять, не железный. Руки вколочен в кровать, он буквально успевает делать вдохи между этими восхитительно-глубокими толчками, пытается двигаться парню навстречу, но тот трахает его слишком яростно и слишком сильно сжимает в ладонях бедра — невозможно пошевелиться. Остается только стонать и пошло прогибаться в пояснице, сжимать его член внутри изо всех сил и чувствовать, как узел на нем постепенно увеличивается, давит внутри. Таканори хочет кричать и просить, умолять, чтобы Рейта не останавливался, чтобы он продолжал так же грубо и властно его трахать, сдавливая поясницу. Руки едва касается своего члена, как тут же со вскриком изливается, так сжимаясь, что и Рейта не выдерживает — матерится и кончает где-то в глубинах покрасневшей Рукиной задницы, который изможденно стонет от прекрасного ощущения заполненности горячей спермой. Таканори берет от жизни всё. Акира дергается, убеждаясь, что член засел в заднице крепко — вытащить сейчас даже при желании не получится — и переворачивает полуживого Таканори на спину, чувствуя, как его стенки внутри отдаются слабой пульсацией. Рейта ложится сверху и с похотливой улыбкой разглядывает лицо парня, особенно его соблазнительно приоткрытые губы. — Выебать бы тебя в рот сейчас, — в самое ухо, обдавая дыханием. — Да только я засел. Акира усмехается и снова дергается в теле любовника, на что тот тихо стонет, а затем просит: — Поцелуй меня. Рейта приподнимает бровь. — Ты как героиня дешевого романа… Таканори молчит и поджимает покусанные губки, отводит взгляд. Чувствует, как член любовника начинает твердеть внутри и ерзает, обхватывая ногами его пояс. — Приготовился? — хмыкает Акира. — Нравится, когда мой член внутри? — Хватит говорить пошлости, — Руки хмурит брови и слегка приподнимает попку. — Хватит строить из себя целку с членом в заднице, — парирует Рейта. — Скажи, что тебе нравится. И делает легкий толчок бедрами, вновь слышит тихий стон. — Нравится, — подтверждает свои же слова Акира. — Ты шлюха, Руки. Моя шлюха. В ответ стон и легкий качок бедрами. Член внутри опять твердый и напряженный. — Опять течешь… Попроси меня, Руки, — Рейта переходит на возбужденный шепот и прижимается губами к шее любовника, легко покусывает влажную кожу. — Давай же. Я должен знать, кому ты принадлежишь. — А… Акира… — облизывает покрасневшие губы. Блондин смотрит и вспоминает, как они мучительно-медленно скользили по его члену, как целовали головку и жадно заглатывали. Член ритмично пульсирует в заднице Таканори. — Ну же… — Возьми… — Что? — Трахни… — Не слышу? — Выеби… Акира! — Таканори вскрикивает, когда Рейта хватает его ягодицы и вжимает в себя, смыкая зубы на его шее. Акира сходит с ума от этих ощущений. От запаха и вкуса пота Таканори, от его пошлых стонов и, конечно, своего члена в его заднице. Ничего лучше быть не может, когда тугие стенки так обхватывают, словно девственника трахаешь — так в нем узко и горячо. И стонет он так, что крышу совсем сносит. Ты ничего не понимаешь. Просто с силой в него вбиваешься и сдавленно рычишь. Чертов Руки. Рейта целует его только тогда, когда чувствует приближение оргазма — глубоко, влажно и несдержанно, толкает его язык и задыхается, заполняя Таканори спермой, на что тот с силой сжимает его плечи и отрывается от губ, чтобы с криком бурно излиться им на животы. — Мы сейчас утонем, — через несколько минут говорит Руки и оглядывает взглядом многострадальные простыни. Акира дергается и удовлетворенно отмечает, что член ну очень крепко подружился с задницей любовника и выходить не желает. — Умрем красиво… Как влюбленные с Титаника. *** — Ребят, я всё понимаю, инстинкты и все дела… Но вы, блять, совсем страх потеряли?! Вы хоть представляете, что нам пришлось пережить за эти три дня?! — Аой гневно сверкнул глазами, желая увидеть на приблаженных лицах хоть каплю раскаяния. Ни капли. Сплошное удовлетворение. — Нет, не представляем. И нахер нам это? — спокойно спросил Акира. — Ну конечно! Они там, значит, ебались, а мы за них впахивали… Да еще и прикрывали, как могли! Акено был в бешенстве! Концерт сорван! Билеты… — Не нуди, а, — Рейта погладил задницу сидящего рядом Руки и довольно улыбнулся. — А то тампон засуну. В рот. — Теперь каждый концерт будем из-за этого срывать? — бесновался Аой. — Мы же с Урухой посреди концерта не бежим в ближайший отель, когда он течет! Уруха поперхнулся апельсиновым соком и захлопал ресницами. — Ну ладно, хватит, — сказал Кай. — Успокойся. Такого ведь больше не повторится, ребята? — Ну как тебе сказать… — протянул Рейта, а Таканори издал тихий смешок. — Акир-ра… Я тебя сейчас сам натяну, альфа-самец ебаный! — заскрипел зубами Аой, приближаясь к блондину. В гримерке «The Gazette» как всегда царила дружеская, умиротворенная обстановка.