Птица

Сегодня очень странная погода. Небо серое — это должно быть к дождю. Но, в то же время, очень душно. Мне кажется, будто я задыхаюсь. Машины носятся туда-сюда, люди куда-то бегут. И я одна стою потерянная среди этого хаоса. В груди что-то сжимается. Должно быть сердце. Хотя многие считают меня бездушной стервой. А я просто стою посреди моста, рядом с шоссе. Кто я? Обычная девчонка, без цели в жизни. У меня даже мечты нет. Отрываю ноги от земли и шагаю дальше. Еще один нудный день в университете. Я учусь на экономиста, но это не мой выбор. Так пожелал отец. Каждый раз иду туда, как на пытку. Кажется, мои мозги скоро сварятся. Все бы было еще терпимо, если бы мне не приходилось учить эти огромные конспекты. Все что меня радовало — это изучение языков. Хоть какое-то развлечение. Я плетусь по сухим улицам и вглядываюсь в лица людей. Кто-то серьезный, кто-то улыбается, кто-то мечтает. Но больше всего таких как я — унылых. Это грустно. Мир утопает в унынии и серости. Мое внимание привлекает переулок. Оттуда доносится мужской смех. Местные гопники развлекаются. В любой бы другой раз я пошла туда и от души посмеялась с их перепуганных рож. Но сегодня все идет не так. Я прохожу мимо и начинаю копаться в себе. Что со мной не так? Где та боевая девчонка, которая будет похуже любого сорванца? Я не знаю. Может я устала? В моей жизни ничего не меняется. Я даже не могу ее построить, как хочу. Все решает отец. Да и хочу ли я чего-то? Вот я у громоздкого здания университета. Он один из престижных — это выдает его внешний вид. Наклоненная крыша, колонны причудливой формы. Почти все здание в стеклах и зеркалах. По мне — скучно и безвкусно. Будь у меня выбор, я бы сюда не поступила. Мне противны люди, которые здесь учатся: лицемерные, разбалованные детишки. Нормальных лишь единицы. Да и то, чаще всего их чморят. Я бы могла заступиться, быть хорошим человеком и все дела, но зачем? Разве эти люди что-то потом сделают для меня? Они подумают, что мы стали друзьями и попытаются сесть на шею — мне такие не нужны. Да и пусть пройдут этот путь и станут сильными. Или сломаются. Сгружаю рюкзак в шкафчик и перевожу дыхание. Сегодня я буквально бежала из дома. Вчера вечером мы повздорили с папой. С какого хрена он меня учит, как жить? Почему оскорбляет моих друзей? Он пытается лишить меня последней отдушины! Но, к его сожалению и моему счастью, я очень упрямая и не сдамся до последнего. Иду по коридору и ловлю на себе взгляды. Так забавно видеть смесь зависти и презрения. Что не так с моим видом? Форма, как у них: Белая рубашка, черный не большой галстук, темно-синяя юбка. Ну разве что на мне нету под цвет юбки пиджака, рукава рубашки закатаны, а на ногах черные конверсы. Ну да, я не ношу на учебу каблуки и не делаю слой штукатурки. Мне достаточно подвести глаза, подкрасить губы и добавить немного блеска. Но да, я люблю толстые, чуть ли не кошачьи стрелки. Мне кажется, что так мой взгляд выглядит более агрессивным. Я бросаю вызов всем. Не удостаиваю своего внимания никого из них. Захожу в аудиторию и прохожу за последнюю парту. Сажусь у окна. Сегодня мне хочется побыть в своих мыслях, а не на парах. Помещение начинает наполняться людьми. С ними появляется гул. До моих ушей доносится, как три курицы унижают одну из тех немногих — нормальную девчонку. Бедняжка пришла получать образование, а получает оскорбления. Похоже, они заметили мою малую заинтересованность, потому что с вызовом посмотрели на меня и бросили, почти коронное «что смотришь?». В ответ они получают мое лишь полное иронии лицо. Чтобы отвлечься от всей это мерзости, открываю тетрадь и бегло читаю записи. Сейчас такой предмет, как «философия». Я вспоминаю, что мы должны проходить что-то типа «Как человек связан с искусством». С блаженством понимаю, что могу смело не слушать эту лекцию, ибо все и так понятно. Слышится звонок, оповещающий о начале занятия. Тут же входит лектор — удивительно пунктуальный человек. Прежде чем уйти в себя, удостовериваюсь в том, что сегодня именно та тема и отворачиваюсь к окну. В голову лезут мысли о семье. Почему-то хочется вспомнить все, что смогу, с самого детства. Если подумать, то все пошло не так с самого моего рождения. Моя мама была русской. Как-то отец приехал в Россию по работе. Вроде как заключить какой-то контракт. Там они и встретились. Она была секретаршей, очень хорошей работницей. Мама помогала папе подготовить нужные бумаги и даже наладить связи. Он рассказывал, что она была очень красивой и чистой. «Она самая благородная из всех, кого я встречал в жизни» — всплывают в голове слова отца. Позже, когда ему нужно было возвращаться обратно, он забрал ее с собой в Японию. Мама очень понравилась родителям отца, не смотря на то, что была иностранкой. Она помогала им всем, чем могла. Моя бабушка полюбила ее, как родную дочь. Мама и папа поженились. Все прошло, как надо и они были самыми счастливыми. После мама забеременела. Отец говорил, что я была долгожданным ребенком. Мама вечерами, поглаживая живот, пела мне колыбельную. Мне до сих пор кажется, что я ее помню. На 7 месяце родители вернулись в Россию. Там отец познакомился со своей тещей. Они сошлись не так хорошо, но неприязни между ними не было. Беременность протекала хорошо, я должна была родиться на Родине мамы. День родов. Все на взводе. Даже бабушка Мегуми приехала, чтобы поддержать свою невестку. В операционную посторонних не пустили. «Все мы сидели в коридоре и не находили себе места» — говорил отец грустно. Но вдруг что-то идет не так. Открылось кровотечение. Возможно, это ошибка врачей, никто до сих пор не знает. Я родилась, да. Меня спасли, да. Но маму… нет. Она скончалась от большой кровопотери. Я знаю лишь то, что все очень плохо пережили ее потерю. Но разве меня бы просто так назвали Аяма*? Мое имя выбирала бабушка. И никто с ней даже не пытался спорить. Но отец меня любит. Спасибо хоть ему за это. Сколько себя помню, мама папы — бабушка Мегуми ненавидела меня. Навсегда запомню, что когда мне было 6 и мы пришли к ней в гости, с каким ужасом и ненавистью она на меня смотрела. «Демон! Отродье Сатаны!» — визжала она. Сейчас это покажется, возможно, смешным, бредом старухи, но не в 6 лет. Тогда я очень испугалась и плакала. И каждый поход к бабушке с дедушкой превращался в кошмар. Каждый раз она повторяла «Демон, демон, демон». Со временем я стала в это верить. А почему еще все вокруг смотрят на меня с презрением, почему дети смеются и обижают? Разве бабушка сказала бы не правду? Так я думала. А потому с гордостью приняла свою участь. Отец постоянно пилил меня и продолжает это делать. Мол «на тебя смотрит общественность». Все потому, что он директор разросшейся компании «AKEMIS», которая специализируется на производстве косметики и различных женских штучек. Он основал ее сам и надеется передать после мне. Не сказать, что меня заставляли учиться. Я всегда сама все учила и старалась получать хорошие оценки. Тем не менее, я не хочу водружать на свои плечи компанию. Это слишком большая ответственность. Он требует от меня уже чуть ли не руководить отделом, когда я в самой себе разобраться даже не могу. Поэтому я сбегаю. Раз за разом. Из-за постоянных скандалов на этой почве мои нервы не плохо так расшатались. У меня появились проблемы с давлением. Да со мной в принципе всегда проблемы. Мысли постепенно перемещаются к друзьям. Два моих любимых придурка Николас и Мамору. Эти двоя всегда рядом, всегда защищают. Пускай они ведут образ жизни, как большинство молодежи: выпивка, девушки, тусовки — я их все равно люблю. Потому что эти два раздолбая прекрасные люди с добрым сердцем. В детстве я была маленькой запуганной девочкой, которая плакала даже от простого обзывательства. Как-то раз эти маленькие мрази перешли черту. Была группа из мальчиков и пары девочек, которые были «грозой» младшей школы. Ну и т.к. я всегда была победителем по жизни, им не понравилось то, что я спокойненько сижу в школьном дворе на скамеечке и читаю заданную литературу. Сначала они просто угрожали и смеялись. Но потом, когда я шла домой, они загнали меня в переулок. Тогда я впервые разочаровалась и почувствовала отвращение к людям. Каждый из них проходил мимо, не обращая внимания на плачущую девчушку. Они разбросали мои вещи, обозвали меня и мою семью. За тем одна из девочек, с безобразными веснушками потянула меня за волосы, вторая уже ударила ладошкой по лицу. У меня началась истерика, и я как умалишенная начала махаться и пинаться, не забывая кричать. Те, что стояли в стороне, кинулись на меня и толкнули, начали пинать. Тогда было больше не больно, а обидно и страшно. И тут… когда я уже чуть ли не задыхалась, появились эти двоя. Ник с ужасающей силой откинул их от меня. Мору подбежал ко мне и помог подняться. Мои обидчики начали на них агриться и угрожать старшими. Я не помню, что именно сказал тогда Ник, но стоило ему сделать шаг вперед и эти ублюдки тут же убрались. Он поднял мои вещи, все сложил и подал мне сумку. Я разглядела мальчишку с ссадинами и пластырем на лице, с лохматыми темно-русыми волосами и поразительно глубокими, голубыми глазами. Он был вполне обычной внешности, но тогда показался мне не писанным красавцем. В нем проглядывалась что-то европейское, что не сказать о Мамору. Он выглядел, как чистый японец. Но довольно симпатичный парень. Тогда у него были короткие волосы. Неизменным остался их цвет — черный. Темные добрые глаза, которые излучали беспокойство, пухловатые губы и светлая кожа. Они были старше меня, уже учились в средней школе. Так мы и познакомились. Они отказались меня отпускать и проводили до дома. Ник и Мору остались такими же. Готовые постоять за слабых и друзей, заботливые, милые и шутники. Когда смотрю на них, на губах не произвольно расползается улыбка. Пара закончилась, и я чувствую, как урчит живот. А всего-то часа 2 прошло. В столовой набираю поднос вкусностей. Еще один плюс универа — еда. Всегда наедаюсь до отвала. Сажусь за дальний стол, который редко кто занимает, и принимаюсь за трапезу. Чтобы унять скуку, попутно листаю ленту в телефоне. Забавно, но ко мне никто не решается подсесть. Как-то отец говорил, чтобы я присмотрела тут себе жениха. Мол, заключить выгодный для компании союз. Я, конечно, понимаю, что она много для него значит, но зачем вдаваться в такие крайности? Жить-то когда? Все равно я не хочу замуж. И компанию не хочу. Ловлю себя на том, что пялюсь в стену пустым взглядом. Отчего-то становится неуютно и, немного погодя, я понимаю почему. Со мной за стол села та самая девушка, которую обижали. Она странно косится на меня. Нц, раздражает. Не люблю чужие взгляды. Почему она села сюда? Я ее даже не защищала. Поворачиваюсь и понимаю, что теперь на меня пялиться вся столовая. Точнее на нее и на меня. Закатываю глаза, собираю посуду на поднос и встаю из-за стола. Иду в гробовой тишине, оставляю поднос и, в такой же тишине, удаляюсь из столовой. Какого хрена все затихли? Иногда я не понимаю этих людей. Ставлю на то, что сегодня кого-нибудь из них пошлю. Слава богам, оставшееся время меня никто не беспокоил. Просидев скучные пары, выплываю из универа. Иду привычной дорогой домой, успешно проигнорировав шофера. Генри, конечно, хороший человек, но я-то нет. Почему-то дохожу слишком быстро. Я уже потерялась во времени. Не обедая, сажусь за домашнее задание. Я путаюсь в вычислениях и психую. Будь я в школе — давно бы бросила это занятие. Но тут это не прокатит, и я разбираюсь в примере снова и снова, пока не выходит. Заучиваю пару терминов, читаю конспекты. Встаю из-за стола и чуть ли не падаю. Смотрю на часы — 7 вечера. Надо бы поесть. Мы с папой редко ужинаем вместе. Наша повар хорошо готовит, и я с удовольствием поглощаю овощное рагу с мясом. Сверху заедаю тортом с чаем. Я не слежу за своей фигурой, оно мне не к чему. Сажусь на диван и листаю каналы. По ТВ нет ничего интересного. В комнате раздается мелодия любимого ремикса и я поднимаю трубку. На той стороне Ник. — Заманчивое предложение — ухмыляюсь я, — Хорошо, я в деле. Подрываюсь с места и бегу одеваться. Сегодня будет жаркая ночка. Примечания: Аяма — имя происходит от О-Яма — японского названия Сатаны; AKEMIS — от Акеми — яркая красота; Мегуми — благословенная;

Канэко — золотой ребенок.