Ожившие сказки. Лес, оживающий в сезон дождей

— Эй, страхолюдина!.. Я здесь, вот здесь я! — во всё горло орал Олег, размахивая над своей головой книгой, которую Маришка когда-то стащила из семейной библиотеки и закопала в саду под яблоней. — Хочешь меня? Ну так возьми! И сердце леса забирай! Вот оно, у меня! Ассава протяжно завыла. — Давай, давай, попробуй догнать меня! Олег рванул с места что было сил, крепко сжимая пальцами шершавую обложку книги. Он слышал, как позади него ломались, хрустя, ветки. Чувствовал на своей спине озлобленный взгляд преследующей его Ассавы. Олег, надо сказать, в этот момент по-настоящему боялся, и сердце в его груди колотилось в бешеном ритме вальсирующих меж собой ужаса и страха. Весь его план состоял из одного только бегства. Лишь в своих ногах он сейчас был уверен. Разозлить Ассаву и заставить её преследовать его, было плёвым делом. Какая девчонка стерпит насмешки над собой и не попытается побить обидчика? Да никакая! Ассава тоже была девчонкой, и Олег не прогадал, когда решился на эту авантюру, доверяя Олесе и Лизе — хотя, конечно, в большей степени Лизе — спасение леса, мортов и Пашки с Марьяной Суреновной. «Они сказали, что Васса и Инесса пропали», — на ходу размышлял Олег, периодически оглядываясь назад. Тёмная тень гналась за ним попятам, не отставая и не уставая, в отличие от него. — Ну ты и черепаха! — прокричал Олег, смеясь так громко, что в горле от напряжения стало першить. Ассава не стерпела насмешки и вновь взвыла, ускоряясь. «Чёрт», — выругался Олег. Его ступни внутри кроссовок пылали, лёгкие горели огнём, а в виске пульсировала венка. Глаза щипало от стекающего на них со лба пота, к щекам прилила кровь, но на все эти раздражающие факторы Олег старался не обращать внимания. В его голове раз за разом повторялась мысль о том, что он должен бежать. Бежать так быстро, так далеко, как только мог, лишь бы дать девчонкам время найти место, в котором бы сердце леса вновь смогло зацвести. Ассава выла и рычала, устремляясь в погоню за наглым мальчишкой. Её не волновали ни ветки, валяющиеся на земле, ни влажная, скользкая почва. Лишь человеческий ребёнок, посмевший войти в лес и шуметь, не проявляя к ней никакого уважения или страха, завладел сейчас всеми её мыслями. Олег бежал. Ноги скользили по мокрой земле, вот-вот норовя разъехаться в разные стороны. Только сейчас Олег заметил, что капли дождя стали попадать в лес, хотя до этого они лишь изредка капали с листьев деревьев. «Они сказали, что Васса пропала. Что это значит? Как она могла пропасть у них из-под носа?» — подумал он, спиной ощущая на себе тяжёлый взгляд. Могло ли слово «пропажа» означать «исчезновение» в том смысле, что царицы мортов в лесу больше не было? Что она исчезла так же, как на их глазах исчезли огоньки? Исчезли?.. Погибли?.. — Быстрей! Быстрей! — обернувшись издевался Олег над своим преследователем. — Ах, точно, ты же уже старушка! Где моё уважение к старости? Хотя баба Нюра и то быстрее тебя будет! Олег ловко перепрыгнул через бревно, ставшее препятствием на его пути, но неудачно приземлившись, поскользнулся, падая назад во весь рост. В падении Олег прижал к груди книгу и поздно осознал, что защитить голову ему уже было нечем. От удара о землю затылок заныл тупой болью. — Глу-пый… Ре-бё-ё-ёнок… Олег ощутил холодное, пахнущее тиной дыхание на своём лице. Он сильнее зажмурил глаза, боясь встретиться с Ассавой лицом к лицу. — От-да-а-ай…се-е-ерд-це. Холодное дыхание Ассавы обжигало кожу так, будто к щеке Олега поднесли зажженную спичку. Олег знал эти ощущения, ведь он часто играл с друзьями пламенем от свечи, споря со своими сверстниками на то, кто дольше продержит ладонь над красно-оранжевым языком огня. Олег сильнее зажмурился, пряча от Ассавы книгу, не желая так быстро раскрывать ей хитрость своего удавшегося плана. Но в этот момент он услышал, как кто-то свистнул. Не умело, тихо, но свистнул. От неожиданности Олег распахнул глаза. Ассава, склонившаяся над ним, смотрела куда-то в сторону. Туда же повернул голову и Олег, заметив стоявших неподалеку Пашку и Марьяну Суреновну. Пашка бросал в сторону Ассавы лежавшие у него под ногами ветки и камни, а его бабушка наводила на злую половину правительницы лесных жителей луч от фонарика. — Убирайся! Оставь этого ребёнка в покое! Ассава заметалась из стороны в сторону, прикрывая глаза. Яркий свет выводил её из себя. — Проваливай! — выкрикнул Пашка, бросая в неё ещё один камень. Ассава исчезла, растворившись в воздухе. Марьяна Суреновна вместе с Пашкой подбежала к Олегу, помогая ему подняться. — Вы смогли выбраться? — спросил он у них. — Но как? — Это оказалось не так сложно, как мне казалось, — ответил Пашка, заметно краснея в смущении. — Мне просто дверь сил не хватало открыть. — Как она тебя вообще из дома выкрала? — задал Олег давно интересующий его вопрос. — М-м… Это… — Пашка стыдливо отвел взгляд в сторону. — Я сам сюда пришёл. Хотел доказать всем, что лесные жители существуют. — Глупая была затея, — сказала Марьяна Суреновна, цокнув языком. — А где девочки? Почему они не с тобой? Её взгляд зацепился за знакомую книгу, которую Олег держал в руках, и в ее голове родились новые вопросы. Она не была уверена, что он мог так безрассудно поступить с важной для лесных жителей вещью. — Я отвлекал Ассаву, — ответил Олег. Он раскрыл книгу, пролистал страницы, а после и вовсе хорошенько встряхнул её. Между пожелтевших листов ничего не было спрятано. — Морты должны отвести Лесю и Лизу к тому месту, откуда Маришка выкопала сердце леса. — Кто такие Ассава и Маришка? — ничего не понимая, спрашивал Пашка. — И что ещё за «сердце» леса? Как у леса может быть «сердце»? Олег покачал головой, не находя в себе сил для объяснений. Он продолжал сидеть на мокрой земле, чувствуя образующийся в горле комок. — Они знают, что нужно делать? — спросила Марьяна Суреновна, пропустив мимо ушей вопрос Пашки. Тот внутри себя надулся от обиды, но будучи мальчишкой умным, предпочёл не сердиться, а внимательно слушать дальнейший разговор своей бабушки и Олега. — Нет, не знают, но… Олег на секунду замолчал, а затем, взглянув на Марьяну Суреновну полным уверенности взглядом, произнёс, нисколько не сомневаясь в Лизе и сестре: — Уверен, они что-нибудь придумают.