Личная бета.

– Ну что? Опять мне слеш подкинешь вечером? – заглядывая в телефон, шепчет Чонгук. – Я уже задолбался твоих гомиков редачить. – Да тихо ты, – шикаешь на него, а про себя молишься, чтобы никто в потоке не слышал этот разговор. Пусть ты сутками обитаешь на фикбуке, пишешь развратные вещи и не стыдишься, но если знакомые узнают, то явно не одобрят. Гук сидел, изредка писал лекцию, но чаще отвлекался на свой телефон, где нужно было печь тортики. О его помощи тоже никто не знал, потому что это очень сильно ударило бы по репутации парня. Однажды он лишь проявил интерес к твоему экрану на лекции, где вырисовывалась жаркая картина. Пальцы порхали над телефонной клавиатурой, ты была предельно сосредоточена на своей фантазии и не заметила постороннего наблюдателя. – У тебя здесь два раза «слишком», – раздалось над ухом, от неожиданности ты чуть не вскрикнула, уставившись на парня. – Забудь все, что ты видел, – стараешься говорить так, чтобы препод не заметил. – Я не смогу забыть море твоих опечаток. – Значит, отредактируй, если не нравится, – наплевав на все, кинула в парня в телефон, все же принявшись за лекцию. На удивление он начал вчитываться и исправлять текст, а после выдал тебе идеальную, в плане правописания, работу. После того случая ты пару раз просила Гука побыть бетой, пока он не стал редактировать на постоянной основе. В совместной с ним работе была парочка минусов. Во–первых, он слишком много и долго отчитывал за любую малейшую ошибку. Во–вторых, «Т/И, а я смотрю, ты любишь жесткое порево» – едкие комментарии по причине и без. Слеш он воспринимал как что-то омерзительно жуткое, но бетил как подобает, обливая каждую строчку едкими комментариями. – Что на этот раз пишешь? – сует нос в твой телефон, а ты отодвигаешься, не желая, чтобы он видел. – Не важно, этот фанфик не нужно редачить, – смущенно отвечаешь и продолжаешь писать, пока картина все еще ясно стоит перед глазами. – В себя поверила? – наглая улыбка, которая так и говорит «да я тебя, как облупленную знаю». – Типа того, не отвлекай, – продолжаешь набирать текст и, чем жарче он становится, тем больше краснеют твои щеки. – Ты чего как помидор? Обычно ты выглядишь так, словно диссертацию печатаешь, а сейчас… Что у тебя там, черт возьми? – телефон выскальзывает из твоих рук, и вот Гук уже вчитывается в текст, от которого моментально краснеют уши у вас обоих. – Т/И, это что? Пейринг меня с тобой? Погоди, я только начал читать. Взгляд возвращается к экрану, а ты и не пытаешься его остановить, потому что знаешь, что бесполезнее занятия просто нет. Пытаешься сосредоточиться на том, что говорит лектор, а перед глазами все еще стоят постыдные картины написанного. Как Чонгук проводит от самого колена вверх по ноге и сжимает твое бедро, переходя к поглаживанию ягодиц, ты томно выдыхаешь, представив, какие сильные у него руки и, как же они, наверное, могут ласкать. Чон молчит уже пять минут, оторвавшись от экрана долго рассматривает твое лицо, все еще красное, затем взгляд опускается на грудь, нахально гуляет по твоей юбке, бедрам и возвращается к груди. Он облизывает немного сухие губы и придвигается поближе, задерживая взгляд на твоем ротике. – Так вот, о чем ты мечтаешь? – его рука находит колено и сжимает, заставляя сдержать крик. – Н-нет, просто… Это просто так! – шепотом почти кричишь на него, но никто не обращает внимания. Последние ряды всегда были самыми шумными, препод редко обращал туда свое внимание. – Хорошо, проверим, насколько хорош твой сюжет? Мне кажется, интимные ласки на лекции – не самая лучшая идея, – говорит Чонгук и поднимает свою руку выше по ноге, сжимая область под юбкой. – Ч-чонгук, прошу, – молишь ты, не зная о чем, но руки под парту не опускаешь. – Даже не пытайся изображать, что тебе это не нравится, твоя бы воля, эта парта бы уже давно сломалась от дикого секса прямо на паре, – пока Чонгук произносит свою тираду, шаловливые пальцы забираются под кружевную ткань нижнего белья. – Чон, этого не было в написанном. – Я сам буду «писать» это произведение, так что играем по моим правилам, – говорит он и давит на клитор, вырывая жалобный, тихий стон из твоих уст. Пальцы уже набрали быстрый ритм и хлюпающие звуки начинают задаваться все громче, но ты дошла до такой степени возбуждения, когда становится плевать на все, на эту чертову лекцию и на сидящих сбоку студентов. Раздвигаешь ноги немного шире и кусаешь ребро ладони, заставляя сдержать рвущийся наружу стон. Чонгук активно работает кистью, большим пальцем дразнит клитор, а остальными проходится по самым чувствительным точкам. – Плевать, – рычит он и перетягивает к себе на колени, меняя руку и продолжая вторгаться в твое лоно. Другой рукой он забирается под юбку, сжимает ягодицы и еле сдерживается от громкого шлепка. Еще немного и привлечете слишком много внимания. Двумя пальцами он раздвигает упругие ягодицы и нежно поглаживает анус, нажимая на него чуть больше с каждым разом в такт движениям второй руки. Ты хватаешься за его рубашку, кусаешь шею, царапаешь плечи и не можешь надышаться его ароматом. Так близко и так нереально. Происходящее все еще напоминает лишь бурную фантазию, ты могла так подумать, если бы не оргазм внезапно прошедший разрядом миллиарда частиц. Коленка слегка дернулась ударившись о парту, а из уст прозвучал несдержанный стон. Неудивительно, что половина аудитории повернулась в вашу сторону, одарив осуждающими взглядами. Чувство стыда только догнало твой разум и вопило во всю глотку «ну а чего вы добивались?» А Чонгук, тихо смеясь, полез за салфетками и наскоро вытер руки. – Перепишешь задумку? – протягивает он телефон, нагло улыбаясь. – Разрешаю написать «Основано на реальных событиях». – Дурак, – все еще красная от смущения, забираешь телефон. – Я так понимаю, мы на эту лекцию больше ходить не будем, – не перестает смеяться парень, – но мы можем посещать более интересные места, например, мою постель, – Чон интимно шепчет на ухо, добавляя своего жаркого дыхания. Поворачиваешься, чтобы возмутиться, но сильная рука хватает за подбородок, а манящие губы смыкаются с твоими. Мир вокруг останавливается, когда его язык начинаешь хозяйничать в твоем рту, а мозг крутит одну и ту же фразу: «Теперь мы точно не сможем ходить на эту лекцию».