Методы отдыха

Когда глава Департамента магического правопорядка мистер Персиваль Грейвз возвращается домой в состоянии, наиболее точно описываемом словами «озверевший полутруп», он не хочет ровным счётом ничего. Даже мысль о том, чтобы упасть в постель, вызывает у него раздражение и отторжение — просто так в постель не упадёшь, перед этим ещё нужно хотя бы раздеться, а где взять на это сил, Грейвз до недавнего времени не представлял. Что уж говорить об элементарном ужине и даже ванне — это лежало за пределами, и никакие доводы разума из серии «нужно поесть и помыться», естественно, помочь не могли. Но с некоторых пор помогает ему совсем другое. Другой. Ньют Скамандер выходит в холл встречать Грейвза, меряет его взглядом и, уяснив для себя, что и как сейчас нужно, скрывается на лестнице. Грейвз снимает пальто, собирает все силы, чтобы не уронить его прямо на пол, и всё-таки вешает. Шарф скомканной тряпкой летит на комод под зеркалом, и тут возвращается Ньют. Он умеет ходить и неслышно, и так, что о его появлении становится известно за минуту до непосредственно того, как он подойдёт. Сейчас его шаги на грани слышимости, но напрячься Грейвз не может физически. Перенапрягся. На напряжение нет энергии. Ньют обнимает его сзади, прижимается к спине, утыкается носом в ноющий затылок, окутывает его своим тёплым дыханием, и Грейвз чувствует, что ещё немного — и просто на него облокотится, потому что ноги вконец откажутся его держать. И придётся держать Ньюту. И он, естественно, удержит. Именно этим он, в конце концов, и занимается. Ньют проводит рукой по его груди, берётся пальцами за узел галстука, ослабляет его, развязывает и вытягивает из-под воротника рубашки. Комкает и кладёт под зеркало, прямо на шарф. В другое время Грейвз бы мог возмутиться этой неаккуратности, но ни о каком возмущении не может идти и речи, когда Ньют расстёгивает на его рубашке две верхние пуговицы, жёстко массирует шею под воротничком и, отступив на полшага, вытаскивает из кармана своих брюк ошейник. Мягко берёт Грейвза за подбородок, слегка запрокидывает ему голову и обнимает его шею кожаной лентой. Бряцает тонкая пряжка. В этот момент глава Департамента магического правопорядка мистер Персиваль Грейвз исчезает, и появляется просто Грейвз. Просто Персиваль. Ньют тянет его за плечо, и Грейвз разворачивается к нему лицом. Ньют смотрит привычно ласково и твёрдо, нешироко улыбается, кладёт ладонь Грейвзу на щёку, гладит большим пальцем от носа к виску, и в конце концов, взяв лицо Грейвза в свои ладони, целует. Глубоко и настойчиво, тепло и требовательно, и не ответить ему невозможно, пусть даже Ньют и не ждёт какого-то горячего ответа. Именно потому, что он не ждёт, нельзя не отвечать. Прерывая поцелуй, Ньют обнимает Грейвза за плечи, прижимает к себе, снова кладёт руку на затылок, ерошит чёрт-бы-их-побрал-идеально-уложенные волосы, и Грейвз не может удержаться от тихого стона ему в плечо. Глаза он закрыл уже давно, но улыбку Ньюта чувствует ухом, которого тот касается губами. Усталость, конечно, никуда не исчезает и не отступает, но притупляется уже сейчас. Просто от того, что и как делает Ньют, просто от нахлынувшего в очередной раз осознания, что его и понимают, и давно уже встали рядом, и что можно позволить себе смотреть на него и думать, наконец: «Я тебя нашёл». Ньют снова отступает на пару шагов, снова почти сбивает Грейвза с ног своей невозможной улыбкой, и кивает на двери в столовую: — Пойдём ужинать. И идёт первым, прекрасно зная, что Грейвз последует за ним. Решает сейчас не Грейвз. И если Ньют говорит, что они идут ужинать, — они идут ужинать. Оба. На стол опускаются посуда и блюда с едой, отодвигаются стулья, Ньют прячет палочку, садится, коротко смотрит на Грейвза, и тот буквально падает на сиденье, облокачивается о спинку и почти бездумно берёт со стола вилку и нож. В этом нет никакой властности, никакого управления им или чего-то столь же гнусного в этом роде, нет. Ньют просто помогает, просто даёт ровно то, что нужно, он не хочет и никогда не хотел никакой власти — и тем ироничнее то, какую на самом деле власть он имеет над Грейвзом. И наверняка знает об этом. Знает, но совершенно этим не пользуется. Поразительно. Сокровище. Грейвз ест молча, Ньют негромко рассказывает о дневных событиях, о своих зверях и о том, чем каждый из них отличился за сегодняшний день, особо уделяя внимание тому, как уговаривал нюхлера вернуть в очередной раз стащенную у Грейвза булавку для галстука, Грейвз слушает, утопая в голосе Ньюта и его интонациях, и думает, что эту пресловутую булавку нюхлеру можно уже и подарить. Что и озвучивает. Ньют снова улыбается и подпирает голову кулаком: — Я об этом подумаю. Ужин окончен, грязная посуда плавно летит в раковину, Ньют поднимается со стула и заходит Грейвзу за спину. Опускает руки на плечи, сжимает и разжимает, мнёт прямо через рубашку и жилет, и хочется застонать и, пожалуй, опустить голову на стол, чтобы Ньют и шею размял. А ещё сильнее хочется ни о чём не думать, поэтому Грейвз просто отдаётся ощущениям и теплу. Ньют убирает руки с плеч, чтобы провести по волосам Грейвза и зарыться в них пальцами, слегка потянуть, заставляя запрокинуть голову, огладить костяшками линию подбородка. И делает шаг к выходу из столовой: — Идём. И Грейвз идёт. Конечно же, идёт, хотя ему казалось, что с этого стула он не сможет сдвинуться ещё минут пятнадцать. Ньют даёт ему сил одним своим присутствием. Не говоря уже обо всех его действиях. Они доходят до ванной комнаты, где Ньют щёлкает задвижкой, запирая дверь, и взмахом палочки открывает воду и затыкает слив ванны пробкой. А после — делает шаг к Грейвзу и расстёгивает на нём жилет, откладывая его в сторону, дальше приходит черёд рубашки, ремня и брюк. Грейвз двигается ему навстречу, подставляясь и помогая в меру жалких остатков сил, но Ньюту это почти не нужно, он всё делает сам и не ждёт помощи, и именно поэтому невозможно просто стоять столбом безо всякой отдачи. Раздев Грейвза до конца, Ньют в который раз оглаживает его плечи и проводит пальцами по ошейнику. И шепчет в ухо: — Пока ты был в рубашке, он даже смотрелся, как галстук, ты знаешь? Тебе идёт. Грейвз поднимает руку и накрывает ладонь Ньюта своей, прижимая её к шее. Ему уже не просто тепло, а жарко, и хочется, чтобы его сначала обняли, а потом взяли, быстро и немного жёстко, и пусть Ньют при этом держит его за ошейник. Он знает, что получит это чуть позже, но желание течёт по венам уже сейчас. Но Ньют давно научил его спокойно ждать, если есть уверенность в том, что всё будет. Грейвз влезает в наполнившуюся ванну, повинуясь одному движению чужого подбородка, откидывает голову назад и шумно выдыхает, пытаясь расслабиться. Горячая вода способствует этому лишь немного меньше того, что Ньют садится на бортик и перебирает Грейвзу волосы. А потом тянется за мочалкой и мылом. — Сядь, пожалуйста. Как он умудряется одновременно и просить, и требовать, Грейвз не понимает и вряд ли когда-то поймёт. В голосе и интонациях Ньюта всегда есть что-то такое, после чего ты даже не успеваешь оглянуться, а уже делаешь то, что он говорит. И при этом доволен тем, что ты делаешь. Ньют намыливает ему спину, грудь, опускает руки в воду по локоть, намочив края закатанных рукавов рубашки, выпускает из пальцев мочалку и гладит уже ладонями. Вода смывает значительную часть ощущений, но это не имеет значения — Грейвзу хорошо просто от того, что Ньют рядом. Вскоре Ньют вытаскивает затычку, снова открывает кран — всё молча, без слов, но они здесь ни к чему. Смывает с Грейвза пену и мыльную воду, тянет за руку, заставляя встать на ноги и вылезти на коврик, набрасывает на плечи полотенце и обнимает, целует в висок под окончательно разлохматившимися волосами, с силой проводит рукой по спине, слегка прерывисто дышит. И у него основательно промокла рубашка, и под тканью чётко выделяются соски — Грейвз заметил, пока вылезал. У Грейвза пересыхает во рту, и он тянется к губам Ньюта — такую жажду иначе не утолить. Но Ньют отстраняется и с лукавой улыбкой качает головой. Стягивает с Грейзва полотенце и целует сам — почти жёстко, прикусывая нижнюю губу и наконец-то взявшись за ошейник. И остаётся только запрокинуть голову, потеревшись влажным затылком о костяшки чужих пальцев, остаётся только выстонать что-то бессвязное в его рот, закрыть глаза, податься навстречу руке, ведущей по боку от груди до бедра. Ньют ведёт его в спальню — на этот раз молча, безо всяких там «пошли» или «идём», на ходу расстёгивая свою рубашку, мягко толкает на предупредительно разобранную постель, раздевается сам, ложится сверху, касается губами прямо над ошейником — цепочка поцелуев завершается укусом почти под ухом — берёт с тумбочки флакон с маслом и скользит вниз. Когда Ньют берёт его член в рот, Грейвзу даже хочется возразить — ему кажется, что это не то, не так, как ему надо, но спустя всего пару движений языка Ньют вставляет в него пальцы, не прекращая ласкать ртом, и вместе со стоном уходят все эти глупости. Он ошибался, а Ньют делает всё именно так, как нужно. Слегка сгибает пальцы внутри, заставляя выгнуться. Выпускает член изо рта, вылизывает по всей длине, целует в бедро рядом. Смазывает себя, подхватывает Грейвза под бёдра, поддерживает, чтобы тому было удобнее скрестить ноги у него на спине. Входит, замирает ненадолго, хватает за руку, накрепко переплетая пальцы. Двигается, не сдерживая собственных стонов, но всё равно внимательно глядя Грейвзу в лицо. Шепчет речитативом: «Хороший мой, хороший», склоняясь ближе, опаляя дыханием веки. Ласкает рукой, смотрит в глаза, и кажется немыслимым их закрыть, когда он — такой. Кончает, судорожно вцепляясь в руку Грейвза, и падает сверху безумно осторожно — даже сейчас. И как обычно, не умея быть эгоистом, продолжает двигать рукой. И, повернув голову, прихватывает за ошейник зубами. Этого укуса Грейвзу хватает, чтобы сознание вылетело за грань, чтобы выплеснуться в ладонь Ньюта, и чтобы обмякнуть, сжав его запястье. Ньют осторожно отодвигается. Совсем чуть-чуть. Чтобы дать Грейвзу повернуться поудобнее и опустить голову Ньюту на плечо. Укрывает их одеялом, гладит Грейвза по спине, нежно вплетает пальцы в волосы и ерошит, даже почёсывает. Это приятно почти до экстаза, а ещё — успокаивает. — Спи, — негромко говорит Ньют, целуя его в висок. — Спи, Персиваль. Спи. Грейвз перекидывает через него руку и закрывает глаза. Его усталость и нервозность давно уже боятся Ньюта и быстро отступают. И правильно делают.