Февраль

Февраль! Достать чернил и плакать. Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Пастернак "Февраль"

Питч читает при свете свечи. Он никогда не признается в этом Джеку, но вымышленные миры захватывают его в той же степени, что и книги об устройстве мира. Писатели имеют привычку выражать свои взгляды на мировые законы, и ему искренне интересно мнение людей на этот счёт. Но Джек не должен узнать об этом. Никогда. Свеча трепещет и бросает робко дрожащие тени на стены и страницы. Питч не поднимает головы, но чувствует вздох холодного воздуха и полной грудью вдыхает запах зимы. Джек похож на белёсого призрака в тёплых и тёмных тонах комнаты. Он отставляет посох в сторону, стягивает капюшон и тяжело вздыхает. Питч, наконец, поднимает на него взгляд. Джек выглядит измотанным. Но Питч не спрашивает. Питч никогда не спрашивает. Он считает, что Джек обязательно обо всём расскажет сам. С точки зрения Питча, не спрашивать значит давать личное пространство и время собраться с мыслями. С ходом десятилетий Джек привык. Привык собираться с мыслями. Он медленно, почти шатко подходит к Питчу, и Питч откладывает книгу. Джек, по старой привычке, забирается к нему на колени и прячет лицо в изгибе шеи, словно пытаясь согреться. Джек не обжигает Питча ледяным холодом. Питч не обжигает Джека жаром кошмара. Они не могут этого объяснить, но Зубная Фея считает, что это знак: они идеально подходят друг другу. — Февраль, — наконец, выдыхает Джек. — Ненавижу февраль. — Мы можем жить в любом месте, — мягко напоминает Питч и зарывается пальцами в мягкие, как свежий снег, волосы. Ресницы Джека немного щекочут его, но Питч привык. Джек ластится к его прикосновению, как кот, и задевает губами кожу. Но Питч знает, что сейчас этот жест ничего не значит. Второй рукой он мягко берёт кисть Джека. — Всё такое… мутное, — бормочет Джек. — Каждый раз. — Хочешь, навестим Северянина? — спрашивает Питч. Джек не различает его слов. И каждый год в феврале, который они проводят в Америке, Джек как в затяжном бреду. Но его успокаивает голос Питча. Возвращает к реальности. У Северянина холодно. Как бы Питч ни был привычен, как бы он ни старался держать себя в руках, он не может не волноваться. На целый месяц Джек перестаёт быть собой. В рамках длины их жизней, один месяц ничего не значит. Но он наступает слишком часто. — И моих сил уже не хватает, чтобы делать снег, — добавляет Джек с хорошо знакомым отчаянием. — Как думаешь, это потому что я старею? — Нет, — терпеливо повторяет Питч уже, наверное, в тысячный раз. — Это закон природы, Джек. Ты не можешь тягаться с ней, каким бы могуществом ты ни обладал. Джек затихает, и Питчу кажется, что он уснул. В груди перебирает лапками тараканишка-беспокойство. Питч из года в год всё пытается его раздавить, но не попадает. Спустя какое-то время шею обжигают морозные слёзы. Тогда Питч уже не на шутку пугается, но почти физическим усилием заставляет себя сохранять спокойствие. Он целует неестественно тёплый лоб и тихо говорит: — Давай всё же навестим Северянина? Джек выдыхает облачко пара, который инеем оседает на коже Питча. И наконец действительно отвечает — с дрожью в голосе: — Завтра столетие. А потом давай навестим. Питч прижимает его к себе, гладит трясущиеся плечи и целует в макушку. Питч Блэк, Бугимен, один из главных злодеев многих историй, Король Кошмаров, отчаянно хочет отменить февраль, перед которым он бессилен.