Традиции Слизерина

Драко осматривал гостиную мутным взглядом. Ничего не изменилось со времен их учебы. Те же диваны и гобелены, разве что обивку на мебели поменяли, но он не обратил бы внимания, если бы не впивался в спинку дивана зубами. Задница горела огнем — казалось, в ней орудовали не только рукой. Острой боли не было, но предельное растяжение заставляло постанывать. — Вот и все, дорогой. Ты готов! Панси вытащила ладошку из заднего прохода стоящего на коленях Драко и звонко шлепнула его по выпяченной ягодице. Он обернулся, и смазка, мелкими каплями разлетающаяся в стороны, попала ему на верхнюю губу. Драко хотел что-то ответить, но подбородок схватили и развернули обратно. Блейз поднял ему голову, нагнулся и слизнул каплю с губы. — Мне от тебя нужна только слюна, Малфой. Никаких искусственных любрикантов! Давай, поработай ротиком. Он ткнул своим длинным и тонким членом, изогнутым вправо, в губы Драко, и как только тот открыл рот, сразу толкнулся за левую щеку. Драко повернул голову и стал насаживаться под удобным ему углом, пропуская член в самую глотку. Сзади подошел Грег и изо всей дури шлепнул Драко по заднице. Тот зашипел, подался назад, выпустив изо рта член Блейза, и, повернувшись, заорал: — Гойл, блядь! Ты какого хрена это сделал?! Грегори демонстративно шлепнул еще раз и с силой схватил Драко за бедра. — Молчи, сучка. Забини, заткни ему рот. Пусть не тявкает. Блейз повернул голову Драко и резко вогнал член ему в рот, больно ткнув в щеку. Тем временем Гойл раздвинул бледные ягодицы с красными отметинами от ладоней, провел между ними пальцами, собирая обильную смазку, и смазал ею свой громадный, почти гротескный член. Он приставил широкую, словно грибная шляпка, головку к открытому и сильно покрасневшему анусу и вошел в него, практически не встретив сопротивления. — Панси, детка, спасибо! В самый раз! — проревел Грегори на всю гостиную Слизерина и принялся вколачиваться в податливое тело. Панси кивнула и показала ему кулак, который до сих пор блестел от смазки. Она прыгала на Теодоре, хотя тот, кажется, совсем не принимал участия в действе, лишь зачарованно смотрел в потолок, не реагируя на подпрыгивающие у лица тяжелые груди. Панси пощипывала соски, но поскольку активно двигалась, ей было неудобно. Замерев, она наклонилась к Теодору и заставила его приподнять голову. Потом сунула ему в рот левый сосок и чуть придавила нижнюю челюсть. Теодор сразу всосал твердый комочек и, причмокивая, стал прикусывать его у основания. Панси довольно выгнулась и томно посмотрела в глаза Миллисенте, которая активно трахала лежащую на столе Дафну пристегнутым между ног ярко-зеленым страпоном. Миллисента стояла со скучающим выражением лица и лениво стегала стеком покрасневшую ягодицу Дафны. Та громко скулила, терла пальцами клитор и ещё больше расставляла ноги, дрожа от очередного оргазма. Когда Панси поймала взгляд Милли, она облизнула губы и ближе склонилась к Тео, вынув из его рта один сосок и вставив туда другой. Дафна потянулась к почти фиолетовому от прилившей крови соску и лизнула его. Миллисента повела пухлым задом и вынула страпон из Дафны. Та осталась лежать на столе и почти не двигалась. Прозрачный силиконовый дилдо был, пожалуй, даже слишком длинным для вагины, а по всей его поверхности блестели пупырышки. Миллисента подошла к кушетке, на которой расположились Панси и Тео. Зачерпнув горсть смазки из обычной миски на журнальном столике, она размазала ее по страпону, нагнулась и провела языком по щеке Теодора, плавно перешла на грудь Панси, сразу выпрямилась и впилась ей в губы. Панси замычала и вильнула попой, выставляя растраханный анус и приглашая Миллисенту засунуть в него этот длинный, зеленый, прозрачный член. Панси прижалась к Теодору и замерла, чувствуя, как перетянутый кожаными ремешками лобок Миллисенты упирается ей в ягодицы, а дилдо глубоко заполняет кишечник. Чтобы не причинить себе вред, пришлось прогнуться. Теодор под ней оживился — пупырышки активно терлись о его член через тонкую перегородку между задним проходом и влагалищем. Он стал активнее сосать грудь и двигать бедрами, толкаясь сильнее. Панси изогнулась, над ее украшенным витиеватой татуировкой лобком вырос бугорок от выступающего страпона. Когда Миллисента задвигалась, и Тео, и Панси заорали от восторга. Блейз обернулся на звук и вынул свой член изо рта Драко. От нижней губы Малфоя до темно-бордовой головки провисла ниточка слюны. Грегори стал вколачиваться быстрее, а потом запищал, словно воздушный шарик, из которого спустили воздух, и забился в оргазме. Блейз надрачивал себе, глядя на то, как извиваются Панси и Теодор. Гойл вздрогнул и резко выдернул полуопавший член из Драко. Покрасневшее колечко растянутого ануса сокращалось, толчками выплескивая сперму. Драко заскулил и перевернулся, упав на диван. Он широко раздвинул ноги и жалостливо посмотрел на Дафну. Та лениво сползла со стола и, покачиваясь, подошла. Пьяно ухмыльнувшись, она опустилась на колени между ног Драко. Взяв его напряженный член, постучала им о живот и, подхватив силиконовое колечко под мошонкой, неаккуратно стянула ограничитель. Драко заскулил, нетерпеливо подмахивая, потираясь возбужденным членом о щеку склонившейся Дафны. Та улыбнулась и взяла его в рот. Пары движений хватило для разрядки, и Драко заплакал от облегчения. *** Завтрак в Большом зале — очередной приступ ностальгии. За столом Слизерина бывшие студенты сидели рядом с директором МакГонагалл и не успевшим уехать в отпуск профессором Флитвиком. — Опять всю ночь не спали и предавались воспоминаниям о школьной жизни? — улыбнулась МакГонагалл. — О, мисс Гринграсс, не стоит смущаться, я очень рада, что хоть один факультет соблюдает традиции, а его выпускники ежегодно встречаются в стенах родной школы. Даже обидно, что студенты Гриффиндора не такие ответственные. Драко накрыл руку Дафны и слегка осуждающе посмотрел, отчего она покраснела сильнее. Панси, зевая, отодвинулась подальше от медленно жующего бутерброд Теодора, а Грегори, потянувшись за молочным коржиком, чуть не опрокинул бокал с соком Драко. Тот уничижительно зыркнул в его сторону, и Грегори потупил взгляд. — Да, традиции этого выпуска никогда не изменятся, — растроганно прошептала Минерва, и Филиус согласно кивнул.