Smaointe

Он медитирует. Это время он отвел специально для медитаций, и у него получалось, его редко прерывали. У дипломатов есть обязанности, но у старших в дипкорпусе есть и привилегии. Он медитирует, чтобы очистить свой разум, чтобы ответить на вопросы, которые остались к концу дня, или, по крайней мере, решиться на то, чтобы отложить их на какое-то время. Работа с людьми целыми днями… способна «потрепать перья», как однажды сказал его ассистент. Он находит этот образ элегантным, почти поэтичным. Сильный ветер может растрепать птичьи перья, но немного ухода и заботы, и они снова в порядке. Совал находит каждое беспокоящее перо и укладывает его на место. Размышляет о деталях кое-каких сделок, в которых он принимает участие, делает заметки о предложениях для следующего совещания, анализирует эмоциональную составляющую в реакциях сотрудников-людей о спортивном событии. Но одна проблема отказывается быть решенной или отложенной, язычок беспокойства упорно продолжает вторгаться в его сознание. Т’Пол. На «Энтерпрайз», этом ненадежном, едва ли протестированном человеческом корабле, в Дельфийском пространстве, которое уже забрало два вулканских корабля. Он предупреждал ее. Предупреждал ее капитана. Арчер… Неприязнь — это эмоция. Принять. Понять. Пропустить сквозь себя. Избавиться. Эмоции ускоряют смерть от перегрева. Достаточно чисто логических выводов для того, чтобы не воспринимать человека как начальника или напарника, ему не нужно для этого испытывать к человеку неприязнь. Совал сделал все, что мог, и даже больше. Он обратился к Т’Пол профессионально, лично, по-родительски. Но она все равно предпочла отправиться с ними. От нее ни слова уже несколько месяцев. Он отслеживает коммуникации из Пространства и знает, что связь между Звездным флотом и отчаянным кораблем относительно успешна. Среди команды есть жертвы. Она не в их числе. Она просто молчит. Его это беспокоит. Ему не нравится беспокойство. Это особо расточительная эмоция. Балласт, снижающий эффективность полета. Он желает ей скорейшего возвращения. Он скорбит обо всех потерях среди ее сослуживцев. Он отчаянно желает мирного исхода событий в конфликте с Зинди. Любое разумное существо вело бы себя так же. Почему она с ним не связывается? Она не хочет с ним связываться? Он не отрекался от нее, не называл бесчестным или позорящим ее решение присоединиться к человеческой миссии. Между ними были разногласия о ее действиях. Вряд ли стоящие внимания. И уж точно не стоящие отдаления. Приказ о ее возвращении на Вулкан исходил от Высшего командования, а не от него. Он куда больше возражал против ее вступления в службу безопасности Вулкана, и все равно они продолжали обедать вместе от двух до шести раз в месяц в то время. Может, ей запрещают общаться с ним? Капитан Арчер был наивным, легкомысленным, слишком доверчивым, и его враждебность по отношению к вулканцам определенно произрастала из оскорблений в адрес его отца во время одной из встреч. Было бы нелогично думать, что Арчер убедил ее отказаться от контактов с ее собственным отцом или более того — удерживал бы ее силой. Отчеты для Звездного флота идут в основном от капитана. В начале миссии к ним иногда добавлялись комментарии и других членов команды, включая Т’Пол, но несколько последних были краткими. Было похоже на то, что «Энтерпрайз» подобралась близко к оружию, и команда осознает риски раскрытия информации или своего расположения врагу. Но эти отчеты не содержат даже допустимых упоминаний ее имени или ее вклада в миссию. Она не в состоянии связаться с ним? Совал видел записи с «Ваанкары». Он знает, что Дельфийское пространство сделало с вулканским кораблем. Может быть, то безумие, что поразило «Ваанкару», поразило и Т’Пол тоже? «Энтерпрайз» нашла «Селейю» несколько месяцев назад, «весь экипаж погиб», и никаких дополнительных объяснений. Может быть, ей и другим навредила какая-то ранее не известная сила? Это могло стать критической информацией, которую Арчер разумно предпочел скрыть, чтобы не дать узнать об этом Зинди. Т’Пол же предпочла остаться на человеческом корабле, чтобы предложить свои знания и помощь. Он не знал в точности, делала ли она это. Она вольна делать все, что угодно, если честно. За три целых семьдесят две сотых месяца от нее не было ни слова. И это его безмерно беспокоит. Недостаточно данных. Нет смысла делать какие-либо предположения. И все равно он продолжает это делать, когда медитирует. Он предполагает, размышляет и волнуется. И он надеется. Надежда — это эмоция. Принять. Понять. Пропустить сквозь себя. Избавиться… Он понимает вопреки логике, что не хочет избавляться от надежды. В тяжелые дни после атаки Зинди люди говорили о надежде. Они называли ее светом во тьме, проводником, фонарем, освещающим дорогу Может быть, в темноте Дельфийского пространства Т’Пол нужен свет. Он открывает глаза и поднимается с колен с коврика для медитаций. Он хранит семейное наследие в кабинете в соседней комнате, он всегда брал его с собой, одна из немногих личных вещей, которая следовала за ним с места на место, и которую он еще ни разу не использовал за всю свою жизнь. До сего дня. Это лампа — sruk bel malet, маяк для путешественников. Светильнику уже двенадцать поколений. Первоначально самый настоящий указатель на место стоянки племени, спустя тысячи лет он стал символом. Маяк ставят на окно, когда один из членов семьи отправляется в долгое путешествие, и свет указывает ему путь домой. Когда в полет отправилась первая вулканская экспедиция, некоторые поселения были так освещены этими яркими огоньками, что казалось — они стремятся слиться со звездным небом, куда отправились их дети. Маяк в идеальном состоянии, как и положено достойной вещи. Он наполняет его горючим, подрезает фитиль и зажигает. Небольшого пламени достаточно. Совал выключает свет в основном помещении его апартаментов и поворачивается к окну, выходящему на улицу. Он смотрит туда, на шумный город за пределами вулканского поселения, на людей: заканчивающих свои дела, отдыхающих, ужинающих, идущих в гости, общающихся, бездельничающих. И хотя он никогда не сможет им этого объяснить, он подозревает, что они поймут значение светильника очень хорошо. И одобрят. Он не может пригладить эти взъерошенные перья, поэтому он успокаивает раздражение надеждой. В конце концов, зажечь свечу логичнее, чем проклинать темноту. Он ставит светильник на окно и опускает занавеси. Любимая дочь. Возвращайся домой. Невредимой. Скорее.