Сакура

«Есть что-то общее у сакуры и Гакта», - думал Ю. Чача сказал то же самое, когда увидел текст новой песни «Sakura, chiru». Но отношения между Гактом и прекрасным, но недолговечным символом Японии представлялись Чаче совсем иными, чем Ю. - Сакура пышно расцветает – ненадолго, – а потом вянет и опадает прямо на глазах. Совсем как Гакт на сцене. Ю кивнул, вспоминая, каким сильным и уверенным Гакт казался во время шоу, пока его не уносили за кулисы – усталого, разбитого, без сознания. Если концерты – это цветение, то часы после них – увядшие опавшие лепестки, рассыпанные по земле. Сакура стоит без листьев и цветов до следующей весны, а потом возрождается, и цикл начинается заново. Гакт остается разбитым и усталым до следующего концерта, где он снова ярко пылает, а затем опадает. Опять. Да, Чача прав, Гакт действительно словно сакура. Но для Ю – по совершенно другой причине. Думая о Гакте и прекрасных цветах вишни, Ю возвращался мыслями в ту весну, много лет назад. Тогда сакура расцвела особенно пышно, и вся дорога, по которой Ю проходил каждый день, была наполнена солнцем и светло-розовым сиянием лепестков. Никогда с тех пор он не видел подобного сезона сакуры. Пока деревья потихоньку стряхивали зимний холод и начинали цвести, нерешительно и робко, точно так же робко и нерешительно начиналось кое-что еще. Год назад, с самой первой их встречи-стычки, Гакт заинтриговал и смутил Ю. В этом году бутоны любопытства и смущения наконец раскрылись, когда Ю мягко поцеловал Гакта под первыми цветами сакуры. Гакт ошеломленно застыл, не говоря ни слова. Но когда невесомое, нежное прикосновение губ Ю стало исчезать, Гакт поднял голову, взглянул на цветы и улыбнулся. Когда сияющие лепестки затопили улицы, Ю и Гакт сделали шаг вперед, навстречу зарождающимся отношениям. Они были молоды и неопытны, но, словно сакура, храбро дававшая отпор остаткам зимних холодов, они лицом к лицу встречали сомнения и совершали открытия – вместе. Прошло двадцать лет, но и теперь Ю понимал, что никогда не был настолько счастлив, как однажды после полудня в ту весну. Во дворе родительского дома высилось огромное дерево с пушистыми облаками цветов на ветвях. Сакуру было хорошо видно в окно: лепестки не шевелились и оттого казались слишком идеальными, словно ненастоящими. В комнате зрелище было не менее прекрасным, и в его реальность тоже верилось с трудом. Пробегая пальцами по длинным волосам спящего, свернувшегося калачиком у него на груди, Ю желал только одного: застыть в этом мгновении навечно. Идеальные цветы за окном – и бесконечные возможности, дремлющие в его объятиях. Первые лепестки стали опадать на следующий день. Гакт был занят на работе и не отвечал на звонки Ю. Цветы облетали, и Гакт ускользал все дальше. Лепестки, еще недавно такие яркие, сильные, прочно засевшие на ветвях, вскоре уже собирались в охапки на дороге и уносились с ветром. Едва зародившиеся отношения, которые еще недавно сулили столько возможностей, разлетелись осколками, превращаясь в далекие воспоминания. Ю не понимал, как случилось и то, и другое. Когда последние цветы, сдавшись, упали на землю, Гакт пришел повидаться. Глядя на голое дерево за окном, Ю слушал, что не всему суждена долгая жизнь. И то, что не вечно, нужно ценить таким, какое оно есть, а не жалеть о том, каким оно не станет никогда. «Это был эксперимент», - сказал Гакт. Любопытство, которое теперь удовлетворено. Точь-в-точь как сакура – закончилось, едва стало поистине прекрасным. Да, Гакт и вправду был сакурой. И как бы Ю ни отрицал, не желая в этом сознаваться даже себе, он все же надеялся, мечтал, что однажды их зародившиеся отношения, как сакура, расцветут вновь. Только теперь они будут длиться вечно, а не погибнут на весеннем ветру.