Прозрение

— Звезды сегодня сияют особенно ярко, — протянул Алдарис в несвойственной ему манере: мечтательно и даже как-то отрешенно. Он потерял счет времени: когда он появился тут, оно резко перестало иметь значение. Судья мог лишь наслаждаться жизнью — что и делал, с особым усердием. Но вот чего он никак бы не смог предугадать — так это того, что найдет здесь возлюбленную. Которая и сидела рядом с ним, так же мечтательно смотря на незнакомые созвездия. Алдарис редко когда видел другие эмоции протосс — ее выдержка была просто поразительной и хваленая надменность члена Конклава со звоном разбилась об убеждения этой невероятной женщины. Судья никогда бы не подумал, что сможет полюбить неразим. И тем более — их матриарха, которая вот уже с минуту смотрела на задумавшегося Алдариса и откровенно насмехалась над ним все это время. — Я... отвлекся, — вынужден был признать кхалай под тихий смех Рашжагал. — Что, неужели моя красота настолько затмила тебе разум, что ты выпал из реальности на время? — Очень смешно, — нахохлился Алдарис и отвернулся. Снова услышал смешок... и почувствовал прикосновение когтей к своей руке. Посмотрев на матриарха, он не смог дольше продержать обиду — Рашжагал вновь его победила! Знала, как манипулировать им, пусть и в благих целях. Судья не стал медлить — он приобнял свою возлюбленную за плечи. И, к его облегчению, она положила голову на его плечо. — Алдарис? — Да? — он скосил взгляд на матриарха. — У меня есть одно предложение, от которого ты будешь просто не в силах отказаться, — игриво начала она. — И что же это за предложение такое? — решил подыграть ей судья, однако он уже догадывался, к чему ведет Рашжагал. — Пойдем за мной, — она растворилась в облаке тьмы, совсем не волнуясь о том, что Алдарис от удивления (хотя стоило бы уже привыкнуть!) едва не ударился лбом о железную скамью, на которой они и сидели. Неразим уже материализовалась рядом с проходом между балконом и темноватой комнатой. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней. Пристанище судьи было не слишком большим, и то большую его часть занимало ложе, усыпанное различными покрывалами да подушками: Алдарис был не в силах перебороть свою привычку к роскоши и частично воссоздал атмосферу айурских палат, где жили и здравствовали судящие всех племен. Рашжагал буквально упала на эту красоту: кхалай не мог винить ее, ведь темные все же ориентируются больше на практичность, а не на красоту и грандиозность. И потому лишь присел рядом с ней. — Ну так что? — А самому догадаться? — усмехнулась неразим, глядя из-под полупрозрачного платка, который она нашла в полутьме на ложе. Алдарис при этих словах полиловел — этого не было видно, но зато отлично чувствовалось в эфире. Матриарх открыто засмеялась. — Великий и почитаемый собратьями член Конклава испугался доставить удовольствие женщине? — Нет, — упрямо и гордо ответил ей судья. Но он все же услышал подавляемые Рашжагал смешки. — И даже могу доказать! — Пра-а-авда? Ну тогда отлично, приступай, — женщина отвернулась от кхалая и выгнула спину, из-за чего последний снова смутился. Однако, смущение не помешало ему подвинуться ближе и положить руки матриарху на плечи, приподнимая лямки ее платья. — Ого, отличное начало! — Без комментариев, — буркнул в эфир Алдарис, но неразим не стала продолжать спор далее. Ведь все то, что делал судья, было в интересах их обоих. Кхалай придвинулся максимально близко, а руки запустил в коротко обрезанные узы — он уже научился уважать выбор темных тамплиеров и подавил в себе свой гнев. Матриарх вздохнула, но больше никак не показала своего удовольствия, что только подстегнуло судью. Он осторожно сжимал и гладил узы неразим, иногда проходясь короткими когтями по одному из них, чем вызывал дрожь их носителя. Да и эфир уже начал наполняться специфичными телепатемами — все же, Алдарис умел добиваться своего. Его пальцы скользнули по шейным позвонкам Рашжагал, чуть прошлись по ее плечам, уже полностью оголяя их, и, наконец, коснулись спины. Судья с силой массировал уставшее тело матриарха, полностью освобождая его от одежды. Рашжагал с благодарностью прижалась к Алдарису, лаская ладонями открывшиеся бедра судящего. Как только он коснулся выпирающих костей таза неразим, она исчезла, оставив кхалая недоуменно смотреть на сгустки темного тумана в его руках. И его резко повалила на спину неведомая сила, оказавшаяся Рашжагал — ей, как рассудил Алдарис, надоело быть в пассивной роли. Она одним движением лишила судью всего, что на нем было, а на вялые попытки того возмутиться отреагировала абсолютным молчанием. Она окинула взглядом его тело: начинавщее подавать признаки старости, но все еще достаточно сильное... пусть эта сила и не сравнима с тамплиерской. Рашжагал провела когтями по торсу Алдариса, заставляя того напрячься — она оставила небольшие ранки. Не смертельно, но все же болезненно. Она чуть спустилась и пальцами провела по животу судьи, ласкала кожу когтями, затем оглаживала тазовые кости... и наконец провела одним пальцем по тому месту, откуда скоро появится половой орган кхалая. Алдарис чуть дернулся, но больше от удовольствия. Царапины от движений немного отдавали болью, но так даже лучше. Его отростки налились и стали упругими — их переполняло удовольствие носителя, который уже чуть подавался бедрами в такт движениям Рашжагал. Матриарх не жалела своего любовника — ей уже и самой не терпелось получить чуть больше удовольствия, чем те крохи из общего эфира. Она активно массировала пах судьи — и тот столь же активно отвечал ей, впившись пальцами в ее узы. Он не скрывал, насколько сильно ему нравилось это, не стеснялся стонать в эфир. На миг ему показалось, что лишь с ней он может быть собой... И в тот момент, когда член показался полностью, Рашжагал не стала медлить: она тут же обхватила его рукой и с небольшой силой сжала. Алдарис дернулся — любят же неразимы перемешивать удовольствие с болью! Но... в принципе, он и не жаловался — матриарх знала грань дозволенного. Рашжагал двинула рукой туда-сюда — и тут же ощутила, как поверхность ее ладони заметно намокла. Впрочем, это даже поможет — Алдарис уже прикрывал глаза в экстазе от происходящего и выгнуться сильнее ему не позволяло лишь строение позвоночника. — Довольно, — властно протянула матриарх и переместилась ближе к лицу Алдариса. Тот довольно улыбнулся — и Рашжагал не нужна была Кхала, чтобы понять, как сильно он хочет единения с ней. Она коснулась рукой щеки судьи, но тут же поборола в себе эти чувства — пока он не доставит ей ответного удовольствия, никаких других ласк ему не видать. И пригвоздила его руками к постели. Алдарис едва заметно вздрогнул, но тут же вновь расслабился — Рашжагал не причинит ему вреда. Он лишь обхватил ладонями ее бедра, дабы помочь и направить. И через мгновение ощутил это прекрасное чувство единения. Матриарх была влажной, даже несмотря на то, что он к ней почти не притрагивался — и, зная, что дальше она может и сама, сдвинул руки ей на спину. Матриарх наконец полностью опустилась на Алдариса: он едва сдержал громкий стон, но пальцы, крепко сжавшие бока Рашжагал, рассказали ей все и без слов. Она усмехнулась и начала двигаться. Сначала медленно, привыкая — все же, ее тело достаточно старое и любое неправильное движение могло сильно сказаться на ее (да и Алдариса тоже) здоровье. Да и они не юнцы — сладостная страсть отошла и превратилась в аккуратную нежность. Рашжагал прильнула к судье — все же, и ей необходимо чуть-чуть внимания. Он послал в эфир волны мягкой теплоты и обнял ее за плечи. В ответ матриарх прикоснулась к его лицу лбом. Так они пролежали с минуту, пока естественное желание утолить телесный голод вновь не заявило о себе. Рашжагал в последний раз чуть потерлась о щиток Алдариса — на что тот лишь забавно фыркнул — и приподнялась над ним... чтобы с силой перевернуться, вынуждая судью занять позицию сверху. Алдарис ойкнул — в процессе неразим умудрилась стукнуть его локтем в бок, но оно того стоило: сейчас Рашжагал была в полной власти судьи и всем видом показывала, что желает отдаться ему без остатка. Алдарис был не против. Он осторожно подался вперед, заходя в женщину чуть глубже, чем в прошлый раз. Рашжагал откинула голову — ей понравился такой ход, потому судья вновь повторил движение. Не было смысла ускоряться — так они лишь устанут. В таком деле нужны были лишь терпение и желание закончить акт. Алдарис двигался и каждое движение приносило ему неподдельное наслаждение. Впрочем, равно как и Рашжагал — она ерзала по постели, то сжимая ткань, то предплечья судьи. Когда Алдарис выбился из сил, он лег рядом с матриархом — и она с благодарностью погладила его по щеке, словно говоря, что тот хорошо продержался. Они смотрели друг на друга, вновь ласкали — Рашжагал чуть зажимала кончик его члена, а сам судья оглаживал теплые и все еще влажные половые губы неразим. Ни один из них не испытывал стыда — хотя в первый раз матриарх смеялась над нерешительным судьей, когда тот еле-еле разделся и даже не мог пересилить себя, чтобы повернуться к ней. С того момента Рашжагал показала Алдарису, что занятия любовью — не порок, не зло, а невероятно мощное единение друг с другом. Даже если вы принадлежите к разным фракциям — настолько разным, что подобное слияние считалось невозможным. Матриарх любила рушить стереотипы... и заразила этим и своего возлюбленного. Она открыла ему мир, полный удовольствия, а в ответ он открыл ей себя — и тогда Рашжагал поняла, что все его отрицательные качества — лишь маска перед лицом тех, кто не умеет их срывать. Она чуть отдалилась от недоуменно посмотревшего на нее Алдариса, а затем вновь обняла его. Судья слегка шокированно ответил на объятия... но затем и сам прильнул к неразим. — Давай все же закончим начатое, — несмело предложил судья, но Рашжагал ничего не имела против. Она обхватила его талию ногами, вплотную приблизившись к столь желанному телу. И Алдарис без лишних слов понял, чего она хочет: судья вновь навис над неразим и приподнял ее за бедра к себе. Вновь вошел в нее и продолжил двигаться точными, резкими толчками. Матриарх вжималась в постель — после всех медленных и нежных ласк, коими они награждали друг друга, переход в страсть казался невероятно ярким и действенным. Рашжагал чуть не кричала в эфир, в то время как Алдарис выжимал из себя все, лишь бы матриарху — его матриарху! — все понравилось. Но у неразим были иные планы — кое-как собравшись с мыслями, путавшимися в эмоциях и ярком вихре удовольствия, она ногами притянула судью к себе и впилась пальцами в его отростки. На этот раз Алдарис не смог сдержаться он вскрикнул, а затем и вовсе обмяк, переступив порог удовольствия и с головой уйдя в последнее. Равно как и Рашжагал, которая объединилась с ним сознанием. Последним, что она почувствовала, было что-то горячее, резко заполнившее ее внутри. Спустя несколько минут Алдарис тяжело разлепил веки — все же, нагрузка на его нервную систему была чуть больше, чем он смог выдержать. Он осторожно, стараясь не беспокоить матриарха, «отлип» от нее и прилег на спину чуть поодаль, благо, постель позволяла. — Что же, великий судья не ожидал, что искусство любви — не менее тяжелая штука, чем основы алгоритмов управления Арбитром и основные формулы для задания курса полета? — услышал он тихий, но весьма ехидный голос Рашжагал. И усмехнулся. — Пожалуй, можно и так сказать. И тут же почувствовал, как на его руку легла ее рука. — Я рядом. Спи. Он ментально обнял ее разум, обдав волной нежности, затем прикрыл глаза. Кажется, именно это и можно назвать истинным счастьем.