Вечность.
Про́клятая, сжимающая горло вечность. Остаётся тонуть в тьме, в крови. Фон Кролок не верит, не чувствует, не ищет ни себя, ни веры. Ночь укрывает его своим безлунным саваном, а Смерть баюкает в своих тощих руках. У фон Кролока руки Смерти — бледные до синевы, с длинными пальцами, унизанными перстнями с крупными камнями, впитавшими кровь, крики, мольбы; пальцы с чёрными длиннымиЧасть 1
16 марта 2017 г. в 01:33
Бесконечность, уныние, боль.
Это мантра, молитва, закон.
Наказание. Мука. Обречённость.
Уроборос. Вечная гибель. Смерть, до которой осталось полшага. Созидание и саморазрушение.
Вышитый тяжёлыми камнями языческий Анх на ниспадающем крупными складками плаще выжигает на спине кровавое клеймо, которое не вырвать, как ни старайся.
ногтями когтями безжалостного зверя, чтобы было удобнее вырывать сердца, писать на остывающих телах, из которых вылетает жизнь, свои псалмы в надежде быть услышанным, понятым, прощённым, убитым и наконец упокоенным.
Дьяволом? Он не столь милосерден.
Богом? Он, наверное, уже давно мёртв, если дозволяет существование такой тьмы.
Фон Кролок слабеет от света и боится крестов скорее по привычке. Только вот дохристовы символы веры в чью-то Всесильнось, Всемудрость, Всесправедливость до сих пор боятся дня, зато в ночи нашёптывают на множество голосов о жажде, что не знает конца, о жажде, что нельзя не утолить.
Граф хмурится, но в очередной бессчётный раз не может вспомнить имени своей очередной бессчётной жертвы. В сознании мелькает, почти неуловимо, аллюзия на тугие рыжие кудри.
Он знает сюжет и декорации уже наизусть — гости в остатках былой роскоши, короткий девичий всхлип, горячая солоноватая кровь во рту, которая согревает совсем ненадолго.
От бала до бала, от жертвы до жертвы мучительно и однообразно тянется год, и на этот год действие уже порядком надоевшего спектакля тонет в вязком болоте антракта.
Жажда и вечность сворачиваются кольцами вокруг графа, сжимают в своих костлявых объятиях, иглами колют сознание, нашептывая о утолении приглушении голода.
Желание выцарапать из головы мысли сводит с ума не хуже тихих голосов, а сил хватает лишь на низкий рык, рвущийся из грудной клетки.
Бесконечность — смена жизни и смерти, дня и ночи, созидания и разрушения.
В личной бесконечности фон Кролока только грех, только гибель, только внутреннее гниение.
В своей личной бесконечности фон Кролок раз за разом убаюкивает на своих руках Смерти, напевая колыбельную непроглядной темноты, доверчивое и безгрешное «звёздное дитя».
Круг рушится, свет не приходит на смену тьме.
Змея пожирает саму себя, не в силах утолить свой голод.
Круг замирает, бесконечность становится смертью.
Уроборос мёртв, но всё равно пожирает самого себя.
Фон Кролок мёртв. Фон Кролок пожираем своими сомнениями.
Бал начинается в назначенный час.
Круг бесконечен.
Уроборос мёртв.
Примечания:
[1] Уробо́рос — свернувшийся в кольцо змей, кусающий себя за хвост. Является одним из древнейших символов, известных человечеству, точное происхождение которого — исторический период и конкретную культуру — установить невозможно. Этот символ имеет множество различных значений. Наиболее распространённая трактовка описывает его как репрезентацию вечности и бесконечности, в особенности — циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели.
[2] Анх, коптский крест — символ, ведущий своё происхождение из древнего Египта. Значения анха как знака расплывчаты и спорны, однако обычно считается, что он символизировал жизнь, бессмертие, вечность, мудрость, являлся защитным знаком.