Нормальное свидание

— Опаздываешь, — злобно гаркнул Ранмару, тут же засунув руки в карманы, — Ты что там так долго делал, марафет наводил что ли? Граф медленно шагал ему навстречу, но было заметно, что он запыхался. Значит, сам бежал до этого. Ну, хотя бы сейчас поторопился что ли, а то еле тащится. Словно хочет показать, что он тут не при деле. Но Ранмару-то знал, как Камю радовался их сегодняшней встрече. Весь вчерашний день закидывал его сообщениями в лайне, чтобы только Ранмару не забыл о «важном дне». — Прости, Куросаки, — Камю, наконец, подошел к нему практически вплотную: так, что Ранмару увидел, как раскраснелось бледное лицо Камю. Это отчего-то сильно смутило рокера, и он тут же опустил глаза. — Ну, пошли, — проворчал он и зашагал вперед нарочито быстрым шагом. Ранмару старался не смотреть на Камю, чтобы не выдать дурацкое волнение, благодаря которому у него сейчас все так приятно сжималось внутри. Однако получалось это плохо, и он все же осторожно косился на графа: сегодня Камю разоделся заметно празднично, в свой самый эффектный костюм белоснежного цвета. Брюки были идеально выглажены, а красивые новенькие ботинки были начищены до блеска. Ранмару впервые подумал о том, как, должно быть, нелепо они выглядят рядом со стороны: весь из себя аристократичный и собранный Камю рядом с Ранмару в своей нелепой кожанке поверх задрипанной футболки. Впрочем, а какая разница, если потом они все равно разденутся. Ранмару довольно фыркнул. Он вообще не очень понимал, нафига все эти ухаживания, прогулки вместе под луной, сюси-муси там разные… От одной мысли аж тошно. И зачем Камю разоделся как павлин только ради того, чтобы просто прогуляться с рокером. Он же знает, ради чего все это затевается — чтобы хорошенько жахнуться. Ранмару был убежден, что этот выходной им надо было провести в постели и заниматься делом, но Камю был просто помешан на идее свидания. «Нормального свидания», как он выражался! Ранмару согласился. Все-таки, они совсем недавно начали встречаться, а у Камю до Ранмару и вовсе никого никогда не было. Пусть хоть ненадолго ощутит себя героиней из сёдзё манги, которую тайно почитывал, так уж и быть. — Как тебе? — голос Камю вдруг заставил рокера, наконец, посмотреть на своего спутника. — Чё? Камю довольно провел пальцами по длинным волосам. — Моя новая прическа. Ты не заметил? Ранмару уставился на блаженную улыбку Камю, а потом на его макушку. — Нефигово так, — прокомментировал он, не понимая, что там такого изменилось у Камю с волосами, — Помыл швабру свою что ли? — Ха! — обиженно скривил губы граф, — В отличие от тебя, макаки такой, я каждый день моюсь. Я завил концы, видишь? Концы! И для большей убедительности Камю закрутил кончик прядки волос вокруг указательного пальца. — О, господи… — театрально закатил глаза рокер и, приблизившись к Камю так, что они соприкасались плечами, Ранмару довольно оскалился, — Давай я тебе сам завью конец твой. Камю сначала непонимающе пялился на него, а затем осознал, что имел в виду Ранмару, и тут же нахмурился, сжав зубы. — Прекращай это! — Что значит, «прекращай»? — Ранмару потерся плечом о плечо Камю и только сейчас понял, что граф еще и надушился каким-то цветочным одеколоном, — Я ж тебя знаю, ты потом еще попросишь. — Похотливое животное! Я же просил сегодня о НОРМАЛЬНОМ свидании, — Камю чуть толкнул рокера плечом в сторону. — Ладно-ладно… Но я все равно не вкуриваю, нахрена тебе это сдалось. — Ну еще бы! — буркнул Камю, ускорив шаг, — Куда тебе, нищеброду. — Да хватит уже, а, — Ранмару поравнялся с графом, догоняя его. Ну вот, сейчас они опять поругаются из-за какой-то хренотени. Ранмару не хотел этого, он всего лишь думал немного подразнить графа. Не думал он, что Камю так серьезно отнесется к какому-то там свиданию. Куросаки задумался о том, как себя надо вести на свидании и чем на нем вообще можно заниматься, кроме секса. Говорить… Ну, они и так с Камю часто разговаривают, они же вместе работают. Рокер напрягся, вспоминая, что он делал на свиданиях, когда был школьником и таскал с собой очередную девчонку по городу. Давно это все было, да… Можно ли вообще эти прогулки было считать свиданиями? Ранмару даже лиц тех своих поклонниц не мог вспомнить, даром, что они вообще делали вместе на этих встречах. — Ладно, Камю, я просто реально не врубаюсь, — Ранмару чуть качнулся в сторону, осторожно толкая Камю в бок, — Чё мы делать будем и зачем… В этот момент он постарался взять графа за руку, но почему-то вдруг сам же резко одернул свою ладонь и снова погрузил ее в карман. Ладонь была холодная от пота. Вот дерьмо! Что он тушуется-то! Камю заметил замешательство рокера и его губы застыли в довольной улыбке. Он резко схватил Ранмару за руку и стал шагать уже так, держась за него. Ранмару ничего не сказал, потому что был готов сквозь землю провалиться. До чего это сильно смущало — просто держаться за руки! Но в то же время это простое действие было и почему-то невероятно приятно. — Сначала в кино, — сказал Камю, — Сейчас как раз в кинотеатрах идет фильм, который я хочу посмотреть. Он отпустил руку Ранмару только тогда, когда рядом стало слишком много людей. Ранмару поймал себя на мысли, что ему бы хотелось подольше держаться за руки, но он постарался от себя эту мысль отогнать. Телячьи нежности! Кинотеатр был небольшим и уютным, народу набился полный зал. Камю с Ранмару достались не самые лучшие места, но зато в последнем ряду. Рокер вспомнил, что такие места называют «местами для поцелуев» и сам же покраснел от одной этой мысли. А ведь и действительно, зачем еще парочки все эти в кино ходят! Ну, не фильм же смотреть. Кстати, что там за фильм… Ранмару с унылым выражением лица взглянул на флаер, который взял при входе в кинотеатр. Там как раз красовалось название фильма, на который они притащились. «Хачико». И какой-то мужик с собакой на картинке. Ересь какая-то… Неужто та самая Хачико, которая в Шибуйе сидит? Вроде с ней какая-то легенда связана еще… Но вот какая? Ранмару не мог вспомнить. По-моему, там была собака, которую убил хозяин? Или это собака хозяина убила? Короче, кто-то там точно коньки откинул. Рокер покосился на Камю, взгляд которого уже был сосредоточен на экране, хотя фильм еще и не начался. — Камю… — потянул Ранмару Камю за рукав, но тот не обращал на мужчину внимания, он невозмутимо пялился на экран, где уже появились начальные титры. Куросаки не стал больше тревожить графа и откинулся в кресло, пытаясь вникнуть в происходящее на экране. Получалось плохо. Ну, не любил он такие фильмы. Какая-то слезливая драма… А он-то думал, будет экшн. Глаза сами начали закрываться, и Ранмару стал клевать носом. Он уже во всю дремал, как вдруг в его руку резко вцепилась рука Камю. Куросаки вздрогнул и аж на месте подпрыгнул от неожиданности, тут же весь вжался в кресло, опасаясь, не привлек ли к себе слишком много внимания. Но в зале стояла гробовая тишина, все смотрели на экран. Камю крепко сжимал руку Ранмару, словно боялся, что тот убежит. У рокера этот жест почему-то вызвал прилив нежности, ему редко свойственной, да такой, что даже в груди ёкнуло. Он боялся поворачивать голову в сторону графа. Думал, что не выдержит и захочет поцеловать его прямо здесь. Поцеловать? А почему, собственно, нет… никто же сейчас не видит, все заняты тем, что пялятся в киношку. Да и Камю явно не просто так его схватил. Это он, наверное, снова решил проявить инициативу. Ну что ж, Ранмару с радостью на это ответит… — Камю… — пробормотал Ранмару, чуть разжимая руку и уже сжимая ладонь графа в своей. Он осторожно повернулся к Камю и поднял вторую руку, чтобы обнять его. Казалось, сердце стучит в груди так сильно, что заглушает звук кинофильма. Ранмару приоткрыл губы, готовясь в полумраке прижаться ими к губам Камю. Рука Камю дрожала. Должно быть, он тоже чувствовал сейчас возбуждение подобно тому, что ощущал Ранмару. — Камю… — снова повторил Ранмару, приблизившись к уху графа и чуть касаясь его кончиком носа. Он крепче сжал холодную руку графа и притянул ее к своей груди. Уже было пофигу на этот второсортный фильм, на зрителей в зале… — Куросаки… — Камю повернул, наконец, к Ранмару свое… зареванное лицо. Ранмару аж оторопел от увиденного и подумал, что ему это все показалось в темноте. Но Камю действительно плакал: из глаз лились слезы, волосы спутались, а из носа текли сопли. Класс. Камю склонился к Ранмару и навалился на него, упираясь лицом в грудь. Ранмару почувствовал, как сопли и слезы графа размазываются по его футболке. Граф захныкал, и эти хныканья очень быстро перешли в истеричное рыдание. — Эй… — Ранмару не совсем понимал, как он должен поступить в этой непредвиденной ситуации, — Эй, ты чего? Спокойно! Он попытался отцепить от себя графа, но тот так крепко вцепился в рокера, что не отпускал его даже тогда, когда Ранмару тащил его из зала кинотеатра в фойе. Иностранец продолжал громко и неистово рыдать, уткнувшись лицом в Ранмару. Все вокруг смотрели на них не без любопытства, а многие даже и узнали в них членов группы «Quartet night». Воображение Ранмару уже рисовало завтрашние заголовки желтой прессы: «Спетая песня квартета: Камю рыдал на груди у Куросаки Ранмару» или «Страдания в кинотеатре» или… Они стояли в фойе, и Куросаки молча похлопывал Камю по спине, пытаясь успокоить, словно тот был маленьким ребенком. Не выдержав взгляда очередного зеваки, Ранмару злобно рявкнул: — Чё зыришь? Не видишь, горе у человека! Зевака поспешно скрылся из виду. Правильно, пусть окружающие просто думают, что это Камю просто плохо во время сеанса стало. А то как-то уж совсем странно выглядит как один взрослый мужик другого взрослого мужика успокаивает. К счастью, Камю — гайдзин, так что всегда можно списать странное поведение на особенности менталитета гражданина другой страны. Пока Ранмару думал, какими еще способами он сможет оправдаться перед журналистами, если кто-то уже успел заснять их на телефон, Камю, наконец-то, отпустил его. На удивление, он очень резко перестал реветь и теперь только красные глаза служили напоминанием о недавнем его сопливом концерте в зале. — Мда, Камю, не знал, что ты такой…. — Ранмару попытался подобрать какое-нибудь подходящее слово, чтобы при этом оно не было матерным, — Такой… сентиментальный. На последнем слове рокер скорчил недовольное лицо. — Ничего не говори, — зрачки Камю расширились, и Ранмару даже испугался, что он сейчас опять заплачет, — Просто заткнись, ладно? — Заткнешься после такого, — процедил сквозь зубы Ранмару, разглядывая мокрое пятно на своей футболке. До этого Ранмару видел слезы Камю только в постели, и это были слезы наслаждения, чем сам Ранмару очень гордился. А сейчас он реально расстроился из-за какого-то фильма про собачку, подумать только! Совсем как девка какая-то! Ранмару очень удивляла и веселила эта мысль, но одновременно и вызывала какие-то уж совсем странные чувства, похожие на умиление. Фу, самому от себя противно было! Следующим пунктом посещения стал парк аттракционов. Вот уж где точно было куда веселее, чем в кино. Разглядывая разные экстремальные аттракционы, Ранмару даже забыл про то, что устроил Камю в кинотеатре. — О, а вот это зашибись! Американские горки! Слышь, пошли туда! — Ранмару схватил Камю за руку и потянул в сторону огромного сооружения, откуда доносились безумные визги и крики. Они купили билеты на американские горки и поспешили встать в очередь на аттракцион. Ранмару был явно очень доволен и пребывал в радостном предвкушении. Ему не терпелось поскорее прокатиться вместе с Камю. Интересно, Камю ведь наверняка боится высоты! Опять расплачется! Только уже от страха. От этой мысли Ранмару весело заржал. Ему понравилась идея, что Камю, весь дрожа, снова вцепится в него. Да уж, вот это нереально веселое «свидание»! — Давай, признавайся! — хитро прищурился Ранмару, глядя на Камю, когда крепление в их кабинке уже проверили, — Камю, ты боишься высоты? Орать будешь? — Не боюсь, — сказал Камю с равнодушным выражением лица. — Да ладно, ты прикалываешься? Никогда не поверю! — снова заржал Ранмару. — Сейчас сам увидишь. — Только снова футболку мене соплями своими не замарай, понял? — Это ты со страху не обделайся, — недовольно фыркнул граф. — Пф-ф! А знаешь, что… — тон Ранмару вдруг стал игривым, — Давай пари. — Что еще? — Камю с недоверием покосился на рокера, держась руками за крепления на плечах. — Кто заорет, тот сегодня ночью снизу. — Готовь свою задницу, Куросаки, — хмыкнул Камю. — Это ты свою готовь, — оскалился довольно Ранмару, хватаясь за поручни. Кабинки медленно поехали по рельсам, а Ранмару же предвкушал вкус победы и податливый зад Камю. Но все произошло совсем не так, как он того ожидал. Когда кабинка понеслась вниз по горке, Ранмару понял, что свои возможности он недооценил. Мать твою, да это было очень стремно! Да они же сейчас разобьются нахрен! Крепление это дурное их не спасет! Ранмару услышал истошный вопль и понял, что этот вопль принадлежит ему самому. Он повернулся к Камю и увидел, как тот точно так же орет во все горло что–то на своем родном языке, вцепившись мертвой хваткой в крепление. Тут же горка завернула в другую сторону и волосы Камю начали с силой биться о лицо Ранмару, попадая ему в рот. Орать уже как-то не получалось, но получалось жевать волосы графа. Куросаки уже не очень понимал от чего ему грозит откинуться в ближайшие несколько секунд: от того, что его выкинет с горок и он расшибется об асфальт или от того, что он подавится волосами Камю. Когда они, бледные и измученные, покинули, наконец, аттракцион, никто уже и не помнил про заключенное пари. Ранмару посмотрел на Камю, который был белый как полотно, хотя лицо его казалось невозмутимым. Ничего себе, как он держится… Вот только молчание графа сильно смущало Куросаки. — На сегодня с меня подобного хватит, — выдавил Ранмару, все еще выплевывая волосы Камю, — Пойдем лучше пожрем, а то аж живот скрутило от этих сраных горок. — Что-то я… Не хочу есть… — выдавил из себя Камю и, подойдя к Ранмару вдруг снова уткнулся ему в плечо лицом. — Камю? Ты это… живой? — Ранмару неуверенно положил руки на плечи графу. Вместо ответа Камю стошнило прямо на Ранмару. В этот момент резко пошел дождь, который словно отражал сейчас внутреннее состояние рокера: подавленное и серое. И мокрое от блевотины Камю. Ранмару уже сомневался, хочет ли он есть. Промокшие насквозь, кое-как они доковыляли до квартиры Куросаки. — Ну как, ты доволен? — Ранмару взъерошил мокрые волосы на голове, — По-моему просто зашибенное у нас СВИДАНИЕ было. — Не надо было лезть на эти горки! — зло выпалил ему в лицо Камю, а потом неожиданно виновато покосился в сторону, — Я не хотел, Куросаки. Белоснежный костюм Камю стал серым от воды, а волосы свисали мокрыми сосульками на лицо. Сам же Ранмару боялся, как бы он не простыл. Запачканную футболку, которая за один день столько пережила, пришлось снять, и топать в кожанке. — Не хотел, так блевал бы где-нибудь в стороне… — Так вышло случайно. — Случайно? Ты сегодня уже второй раз в меня «случайно» вцепляешься и портишь мою одежду. — Это… — вздохнул Камю, — Происходит непроизвольно. — А? Непроизвольно? — Ты… просто самый близкий мне человек! — почти выкрикнул Камю, — Я просто хотел провести с тобой хороший день! Ранмару подзавис. Он стоял в своей комнате, глядя, как Камю освобождается от мокрой одежды, и пытался найти связь между тем, что он был близок Камю и тем, что Камю замызгал его футболку дважды за день. — Я хотел нормальное свидание… — продолжал Камю, по-прежнему глядя в сторону, — Мы же… Я же… тебя л. лю… Губы Камю задергались, он сжал руки в кулаки, проглатывая последнее, самое важное и сложное для него, слово. Ранмару опять почувствовал противный прилив нежности к этому ненормальному мужику и густо покраснел. — Всё, всё, всё… Я всё понял, прекращай это, — Ранмару, сильно смущаясь, хлопнул Камю полотенцем по плечу, — Я пошел в ванну первым. Камю неуверенно посмотрел на него, пытаясь что-то сказать. Похоже, он был удивлен тому, что Ранмару был красный, словно рак. — Что? — гаркнул Ранмару, — Хочешь со мной? Чтобы я тебе спинку потер или что другое? — Вот еще, — тихо хмыкнул граф. — Ну, значит, жди очереди. А потом будешь свою вину передо мной искупать, понятно? — Да вали ты уже, — Камю плюхнулся на постель, замотав голову в полотенце. Стоя под душем, Ранмару все еще не мог отойти от слов, сказанных Камю. Вроде понятно, что они… любят друг друга. Но почему-то так неудобно говорить с Камю на все эти романтические темы. Даже просто сказать ему, как он его любит и как ему дорог Камю. Ранмару предпочитал показывать это телом, а словами выражать свои чувства умел плохо. Да и кому нужны эти сахарные речи… Но тут он всерьез задумался, что, может быть, Камю-то как раз и не хватает этого. Может быть, попробовать сказать ему что-нибудь этакое? Ранмару представил, как признается Камю в любви, и тут же снова зарделся краской. Нет! Ну не сможет он вот так вот просто говорить подобное! Камю ведь сам и без того понимает, как Ранмару к нему относится! Или не понимает? Ладно, сегодня Ранмару сделает для него все, что тот так любит в постели. А потом постарается признаться. Пусть этот день хотя бы закончится приятно. Когда Ранмару вышел из душа, благоухающий шампунем и мылом, он застал Камю спящим. — Камю? — Ранмару залез на кровать и склонился над графом, — Ты чё, дрыхнешь уже? А как же продолжение вечера? Камю не отвечал. Слишком крепко спал. Еще бы, столько переживаний за один день. Ранмару вообразил, как Камю с самого утра завивал концы своих волос и выбирал что бы надеть. Ему стало смешно, но он сдержал смех, чтобы не разбудить спящего Камю. Куросаки устроился рядом и любовно убрал со лба Камю прядки волос, которые были все еще чуть влажные. Он осторожно поцеловал графа в висок и опустился на подушку. — Будет тебе нормальное свидание, — прошептал Ранмару, закрывая глаза, — Обещаю. Камю улыбнулся, но Ранмару этого не видел.