Про магов и людей

Играли в шахматы. По правде говоря, не играли, а просто двигали хаотично фигуры – так удобнее было разговаривать. Мана почтил своим визитом дом своего давнего врага, так что разговор предстоял непростой. Они сидели в гостиной Гакта, удобно устроившись в глубоких черных креслах. Гакт предпочитал встречать гостей именно здесь: комната, утопающая в мрачной непроглядной темноте, на посетителей всегда производила впечатление и заставляла их проникнуться невольным страхом перед хозяином дома. Мана, впрочем, столь впечатлительной особой не был и самообладания, а равно и немного насмешливого отношения к Гакту не терял в любой обстановке. К тому же, черный интерьер отлично гармонировал с его длинной черной юбкой. – Поймал недавно твоего шпиона, – протяжно сказал он, поигрывая пешкой. – С тебя причитается. – Хочешь обменяться пленными? – спросил Гакт с равнодушным видом. Обмен попавшимися шпионами был для них в порядке вещей. Что поделаешь, война. Война между кланами магов шла так давно, что никто уже не только не помнил, но даже не интересовался, с чего и когда она началась. Мане и Гакту удалось привести ее к такому состоянию, когда война вроде бы идет, но потери со всех сторон и кровавые стычки минимальны. Заключить окончательное перемирие они не могли: объединение двух крупнейших кланов привело бы к тому, что кланы поменьше подняли бы головы и стали активно заявлять свои права, а это повлекло бы такой кровавый хаос, что оба лидера предпочитали держать эту войну подогретой, чем остужать совсем. Штатные гадалки и предсказатели обоих подтверждали их правоту. – Не получится, – притворно вздохнул Мана. – Им вчера пообедал Снупи. – Что-то новенькое. Чем он провинился? – Оказался тайным агентом, работавшим на пять разных мелких кланов. Они все подослали его к нам, и он продавал сведения им всем. Пришлось для острастки остальных умников его немного наказать. Гакт хмыкнул. Двойные и даже тройные агенты не были ему в новинку, сам регулярно отсылал Мане обратно незадачливого шпиона без какой-нибудь части тела и с ехидной запиской по поводу уровня подготовки тайных агентов в клане своего вечного врага, но чтобы работать сразу на семерых! – Что еще расскажешь? – спросил Гакт. Мана поднял руку и щелкнул пальцами. Ничего не произошло. – Ты же не думал, что я дам тебе колдовать? – усмехнулся Гакт. – Налей мне выпить, раз ты такой гостеприимный. Гакт повел рукой в воздухе, и рядом с Маной материализовалась бутылка виски. На столе рядом появились бокалы. – Изящно, – похвалил Мана. Их дипломатические отношения были весьма осложнены тем фактом, что они были давно и безнадежно влюблены друг в друга, но никогда бы не признались в своих чувствах. Это, впрочем, не мешало им постоянно соревноваться в мастерстве производить впечатление и поддерживать более или менее дружеские отношения несмотря на многовековую вражду между их кланами. Они наперечет знали все привычки и вкусы друг друга. – Слышал, – сказал Мана, пригубив виски, – ты заполучил в союзники Йошики. – Пытался, но он так и не дал прямого ответа. – Сомнительный союзник. Чистая магия... Йошики занимался так называемой чистой магией. Он изучал заклинания, интересуясь больше их красотой, чем практическим применением. Союзник и правда был так себе, если речь шла о боевых стычках, но его вес в обществе магов и высокое происхождение дорогого стоили. И Мана прекрасно это понимал. – Ты о Йошики пришел говорить? – спросил Гакт. Мана вздохнул. На холеном лице проступили следы тревоги. – У меня серьезный разговор. – Он помолчал и вынул из складок блузки телефон. Телефон ему нужен не был, но – Гакт знал это – ему было спокойнее говорить, если он держит что-то в руках. – Ты слышал о Хоккайдо? – Гакт кивнул. – У меня есть новости об этом... – Никогда не воспринимал эти истории с Хоккайдо всерьез, – пожал плечами Гакт. Хоккайдо был настоящей головной болью для всех. За все время, что шла война, туда стеклось такое количество разного рода магической дряни, что навести там порядок уже не представлялось возможным. Гакт давно махнул на эту затею рукой. Хоккайдо принимал у себя беглых шпионов, бывших палачей, маргиналов, просто психопатов. Отчаявшись привести эту кодлу к хоть сколько-нибудь приличному виду, Гакт и Мана решились на крайнюю меру – обнесли весь остров магическим щитом, проникнуть через который без их разрешения было невозможно. Мана держал на Хоккайдо своих агентов, которые докладывали ему обо всех новостях, Гакт же на это змеиное гнездо даже не смотрел. – Я тоже не думал об этом как о чем-то серьезном, пока эта зараза не перебралась сюда. – Что?! – Как ты помнишь, наверное, на Хоккайдо мои люди нашли трех обезглавленных магов. Я посчитал тогда, что это просто разборки между группировками... Но вчера ночью труп нашли в Асакусе, на моей территории. Ведьма, правда, не моя, из мелких кланов. – И где теперь тело? – У меня в холодильнике. Там обнаружилось несколько интересных деталей. Хочешь взглянуть? – Хочу. А... а голова? Мана опустил веки. – Не нашли. На Хоккайдо было то же самое: только тела, без голов. Так что, поедем смотреть на тело? – Да. Гакт щелкнул пальцами. Из темноты появилась фигура. – Такуми, приготовь машину. – Хорошо, шеф. Через полчаса они были в «холодильнике». «Холодильником» Мана именовал свой личный морг. Полиция в дела магов не мешалась, предпочитая давать им самим разбираться и с жертвами преступлений, и с убийцами. Так что иметь личный морг главе одного из крупнейших кланов не казалось странной затеей. К тому же, Мана питал искренний интерес к устройству человеческого тела, и морг нужен был ему в качестве учебного пособия. Слово «морг», однако, казалось ему слишком грубым и вульгарным, и он предпочитал термин «холодильник». Мана выгнал всех из помещения, и они с Гактом остались наедине, если не считать свежего трупа под простыней. – Развяжи мне руки, – попросил Гакт. Мана кивнул, и Гакт тут же почувствовал, как его руки наполнились теплом. Любой маг, защищая свою территорию, ставил заклинание, блокирующее чужие магические способности, связывал гостю руки. Даже среди союзников такой жест не считался оскорбительным. Сейчас Гакту нужно было проверить труп, и Мана дал ему такую возможность. «Всего лишь кивком! – подумал Гакт с невольным восхищением. – Мне бы потребовалось несколько пассов, чтобы снять блок!» Он подошел к столу, вытянул руки и дал короткую команду. Руки облачились в латексные перчатки. Магия магией, а гигиену никто не отменял. Многие маги с насмешкой относились к подобного рода предосторожностям, считая себя выше и неуязвимее обычных людей, но Гакт не без оснований полагал, что лучше проявить излишнюю осторожность, чем умереть от какого-нибудь заражения крови или иной нелепости. Простыня слетела с трупа, обнажив обезглавленное женское тело. Голову отрубили топором или чем-то подобным. Из ран еще сочилась кровь: тело было живо. В средние века усекновение и приставление обратно головы использовали в качестве пытки. Со временем, однако, пытка была запрещена: маги, подвергаемые ей часто сходили с ума и становились опасны и для себя, и для окружающих. Чтобы убить мага, отрезать голову мало. Маг мог умереть, как и обычный человек, от старости или от болезней, но именно убить мага можно было только сильным заклинанием. Гакт снял одну перчатку и провел ладонью над телом. Надел перчатку снова. – Никакой магии, – удивленно пробормотал он и обернулся к Мане. – Если не считать чар, останавливающих кровь... Ее убил не маг. – Бинго! Посмотри на спине. Гакт повел рукой, и труп перевернулся на живот. На спине девушки было выжжено раскаленным железом: «Мана. Гакт». Надпись была перечеркнута крест-накрест точными ударами кнута. – На живой писали, – сказал Мана с таким выражением, что Гакту стало не по себе, и даже причмокнул губами, будто речь шла о вкусном обеде. – На Хоккайдо таких посланий не было... Гакт кивнул и вернул труп в исходное положение. Ему показалось, что тело как будто тяжело вздохнуло. Он скользнул взглядом по телу. Живот, грудь и бедра в мелких царапинах и синяках. Преодолевая отвращение, Гакт отвел в сторону одну ее ногу. На внутренней стороне бедра и у влагалища запеклась кровь и осталось несколько царапин от ногтей. Он снова обернулся к Мане. – Ее насиловали до того как обезглавили. – Мана поморщился. Даже для него это было уже слишком. – От агентов я знаю, что с мужчинами на Хоккайдо было то же самое. – Мне нужно выпить, – глухо сказал Гакт. У Маны было два кабинета для приема гостей: официальный и для своих. Гакта он всегда принимал во втором. Это льстило гостю и самолюбию хозяина. Комната была изысканной, не больше и не меньше. Едва они расположились на широких удобных диванах и откупорили бутылку водки, в комнату вошел Снупи – личный фамильяр Маны, в миру выглядевший как здоровенный черный ротвейлер. Единственное, что выдавало в нем пришельца из потустороннего мира, пронзительно-синие глаза. Он улегся у ног хозяина. Мана почесал его большую умную голову и в течение всего разговора с гостем не убирал руки. Злые языки болтали, что по ночам Мана превращает пса в поджарого красавца и развлекается с ним самым изощренным образом, но Гакт этим слухам не верил. Во-первых, ни один фамильяр не смог бы и сохранять форму человека, и заниматься сексом одновременно всю ночь напролет; во-вторых, Мана мог бы и так найти себе «жертву» на ночь, не прибегая к подобным извращениям. Минут десять они пили молча. Оба были напуганы, и оба понимали, что этого ни в коем случае нельзя показывать. – Похоже на какой-то религиозный культ, – задумчиво сказал Гакт. – Я тоже об этом думал, – отозвался Мана, откинувшись на подушки. – Но откуда у простого человека столько силы, чтобы пытать и насиловать ведьму такого уровня? Я немного знал ее... Она была довольно сильна. Даже со связанными руками, она могла бы вырубить человека. Блокировка магии, «связанные руки», не лишала мага способностей полностью, и в случае смертельной опасности или сильной боли они могли вернуться, особенно у сильных магов. Уж точно сил справиться с простым смертным ведьме бы хватило. – Почему начали с Хоккайдо, если хотят добраться до нас? И кто это? Новая инквизиция? – Людей сейчас никто не трогает. Даже если наши убили чьего-то родственника, то это было настолько давно, что потомки этого уже не могут знать. – А если это свои? – предположил Гакт. – За инквизицией тоже стояли маги, как ты знаешь. – Да ради ками! Мы же не Европа! У нас тогда этого дерьма не было, а теперь оно тем более не нужно. Они еще немного помолчали. – Все же, – сказал вдруг Мана. – Главный вопрос: что надо сделать с магом, чтобы он или она не мог, не могла сопротивляться? – Ты у нас спец по пыткам, – буркнул Гакт. – Вот именно. И я тебе как знаток и ценитель говорю: без заклинаний и помощи хотя бы еще двух-трех магов это невозможно. Так что ты можешь быть прав: маги могут быть замешаны. – Тогда... Это дело должно оставаться в тайне, – веско сказал Гакт. – Об этом я позабочусь, – заверил его Мана. – А сейчас тебе пора. Снупи, проводи! Ротвейлер поднялся на лапы, устремил свои синие глаза на Гакта, дождался, когда тот попрощается с хозяином дома, и пошел к выходу. Гакт следовал за ним.