В 4 утра раскрываются тайны

~*~*~*~*~ – Это, что, радио? – Да. Джим Кирк издевательски прогудел, приподняв бровь, и прокрутил страницу вниз. Перед глазами замелькали строки C++ кода. – Не думал, что там до сих пор живые люди работают, – засмеялся он, когда теплый и приятный женский голос сообщил, что завтра ожидаются “умеренные 40* градусов”. Вот тебе и Айова в январе. Кэрол раздраженно взглянула на него. – Не думала, что ты такой сноб, Джим, – она забрала волосы в хвост и отвернулась к своему компьютеру. – Я? – воскликнул Джим и положил руку на грудь, изобразив оскорбленную невинность. – Да никогда. Я всего лишь уважаю современные технологии, – подняв свой смартфон, он потряс им в воздухе. Кэрол не ответила, и Джим застонал, когда она намеренно увеличила громкость на небольшом стерео, стоявшем возле ее рабочего места. Из динамиков донесся густой и мягкий мужской голос. – Кэрол, ты серьезно? – Чш, – ответила она, с любопытством прислушиваясь. – Может, научишься чему. «Мы снова в эфире. Спасибо, что присоединились ко мне «На темной стороне» радио колледжа Риверсайд. Сейчас половина одиннадцатого, и я, Джон Харрисон, буду безраздельно с вами, пока часы не пробьют полночь. После мне придется вас оставить». – Поверить не могу… – Чш, – повторила Кэрол с легкой улыбкой. – Моя любимая часть – письма. «Дорогой Джон, начал голос, на фоне заиграла инструментальная музыка, любимый уехал на все выходные, и я совсем одна. Скажи, чем можно заняться, пока его нет?». Джим уловил самодовольный смешок в низком баритоне. «Есть множество способов занять себя, дорогая. Но, думаю, лучше всего посидеть во тьме и разделить эту ночь со мной». – Кэрол Уоллес, у тебя степень в аэрокосмической инженерии, как ты вообще можешь воспринимать это всерьез? Кэрол поморщилась. – Джим, для обладателя прекрасного чувства юмора, ты странно реагируешь. Шоу забавное и глупое, а всем иногда нужно немного глупостей в жизни. К тому же, – она усмехнулась, – у него такой приятный голос, правда же? – Ага, как у придурка. Я не собираюсь ближайшие два месяца слушать этот бред. – Тогда, не слушай, – закатив глаза, Джим достал наушники и вскоре затерялся в собственной музыке, просматривая коды на экране и выискивая ошибки, которые могли навредить работе его любимых спутников. * –17-18 по Цельсию Бипбип Джим моргнул. Потянулся к телефону и выключил сигнал. Два часа ночи. – Должно быть, уснул, – пробормотал он и оглядел лабораторию. Никого не было. – Спасибо, что попрощалась, Кэрол, – проворчал Джим себе под нос, потерев лицо и сбросив сонливость. Да, впереди его ждет долгий семестр. Проверив компьютер, Джим заметил, что программа еще работает, однако все ошибки уже устранены. – Хорошо поработал, Джимми, хорошо. Когда Джим впервые услышал о том, что в этом семестре ему предстоит работать по ночам, он сперва разозлился. Джим Кирк удивил всех, в том числе и себя, когда выяснилось, что он неплохой преподаватель, да к тому же, еще и самый молодой профессор в истории небольшого, частного колледжа. Однако стоило признать, что ему и правда нравилось проводить время в классах, работать со студентами, передавать свои знания и надеяться, что кто-нибудь из них заинтересуется наукой так же сильно, как и он сам. Но с Кристофером Пайком расслабляться было нельзя, да и слишком много человек хотело к нему в проекты. Именно профессор Пайк взял его в свой проект по астродинамике, и Джим не мог ему отказать. Да и работа оказалась слишком важной. И все же уже довольно давно Джим не ложился спать так поздно несколько дней подряд. Такой режим начинал сводить его с ума. В комнате похолодало, и он взял толстовку с эмблемой колледжа Риверсайд, натянув ее на голову. Внимание привлекла музыка, разносившаяся по лаборатории, и Джим вдруг понял, что Кэрол оставила для него радио. В три шага он дошел до приемника и уже опустил руку на колесико громкости, когда услышал его. Голос. «Кто поставил эту песню? Черт, ненавижу ее. Скажите, что я не единственный, кто ее терпеть не может». Голос – низкий, глубокий, грубоватый – заставил Джима замереть. «Не говорите мне, что эта песня о любви. «Каждый раз, когда ты дышишь, каждый раз, когда ты делаешь шаг, я смотрю на тебя». Пфф. Леди и джентльмены, если хоть кто-то скажет вам нечто подобное, немедленно вызывайте полицию, а не организатора свадеб. Господи…» ThePolice - Every Breath You Take Джим услышал, как ди-джей прервался, чтобы сделать глоток. «Любовь ведь не в обладании кем-то. Влюбленность – возможно, да, вы тонете в человеке, окружаете себя им, погружаетесь в него. Но это как плавать на поверхности, не по-настоящему, и если ничего общего между вами нет, то это чувство уйдет и вы останетесь одни. Не скажу, что это плохо,– добавил он. – Быть одним тоже хорошо. В любом случае, с вами Доктор Любовь. Есть что сказать? Налейте себе выпить, позвоните мне, и мы поговорим. Но сперва немного Патти Смит, чтобы настроиться на волну хорошего вкуса». Patti Smith Because The Night Джим уставился на приемник, поняв, что слова ди-джея его заинтриговали. Потянувшись, он передвинул радио ближе к своему рабочему месту и принялся просматривать свой отчет о найденных ошибках. Подпевая старой песне, которую он помнил еще с детства, Джим отпил ставшим теплым энергетик и сделал громче, когда песня закончилась и снова заговорил тот голос. – В эфире Доктор Любовь, – на последних двух словах в нем явно зазвучал сарказм. – Поведайте, что произошло. – Привет, Доктор Любовь, рада, что дозвонилась. Люблю твое шоу. – Спасибо, дорогая. Как проходит вечер? – Не очень хорошо. Думаю, на день Святого Валентина мой парень сделает мне предложение. – Хм, да, проблема, – девушка нервно рассмеялась, а Джим поразился тому, как мягко с ней разговаривал Доктор Любовь. – Не хочешь выходить за него? – Хочу, наверное. Но сейчас… мне 22 года, и многие из моих друзей только и ждут чего-то подобного: кольца, помолвки, возможности осесть, когда мы все закончим колледж. И я люблю его, но… – У тебя есть и свои планы на жизнь. – Думаю, да. Я не хочу его терять, но мне не хочется сейчас связывать себя браком. – Позволь задать вопрос, милая. Если бы твой парень пришел к тебе завтра и сказал, что ему предложили крутую работу, много денег, но ты должна немедленно уехать вместе с ним, ты бы поехала? – Нет. – Почему? – Потому что я еще, – она притормозила и вздохнула, – я еще не готова. – Значит, именно это ты и должна ему сказать, когда он предложит тебе выйти за него. Или, может, тебе стоит почаще оставлять везде брошюры с пост-университетскими программами, или не закрывать вкладки о Портленде, Хьюстоне или еще каких городах. Просто напомни ему о том, что у тебя есть собственные планы на жизнь, и что ему нужно переговорить с тобой прежде, чем строить свои. – Думаю, я так и поступлю. Спасибо, Док. – В любое время, милая, в любое время, – голос затих, его сменила музыка. Эту песню Джим тоже помнил, мама пела ее, когда он был ребенком. Взглянув на телефон, он проверил время. Работа на сегодня подошла к концу, но Джиму хотелось послушать радио еще немного. Вскоре объявился следующий дозвонившийся, на этот раз мальчишка. На весенних каникулах он хотел привезти домой своего парня. Bobby Womack california dreaming – Готов тебе поклясться, парень, твоя мама уже давно в курсе твоей ориентации. Все, что тебе нужно сделать, – привести его в дом, представить ей и сказать «Мама, это Джон». – Но она же начнет… – Нет, не начнет. Она любит тебя, сынок. Но ей совсем не нравится, что приходится притворяться, будто она ничего о тебе не знает. И ты должен рассказать ей все сам, поделиться, дай ей почувствовать, что она для тебя важна, что ты хочешь, чтобы она была частью твоей жизни. Она будет рада вам обоим, но не удивляйся, если она выделит твоему парню гостевую спальню. Даже не думай о том, чтобы делить с ним постель под ее крышей. Джим рассмеялся от этой нотки старомодности. Зевнув, он выключил радио, подхватил велосипедный шлем и вышел из лаборатории.Его ждала поездка до дома, а на улице уже подморозило.   Дома еще горел свет, когда Джим пришел. – Привет, – он бросил ключи на столик, – чего не спишь так поздно? Сэм – брат Джима – сидел за небольшим кухонным столом и ел хлопья. – Не могу уснуть, решил, дождусь тебя, – Джим заметил, что на Сэме была та же футболка, что и прошлым вечером. – Думал, ты освободишься пораньше. – Исправлял ошибки в программе, навалилось в последнюю минуту, – ответил Джим. – И, – робко признался он, – я начал слушать того парня по радио. Даже смешно. – Он вроде комика? – спросил Сэм и поднял тарелку, чтобы допить оставшееся на дне молоко. – Нет, один из тех ди-джеев с шоу Песен о Любви, но он оказался не таким, как они. Довольно грубый, раздражительный, и он выдал пару дельных советов. – Может, и мне стоит ему позвонить, – фыркнул Сэм и сгрузил тарелку в раковину. – Говорил с ней сегодня? – Нет, – Сэм повернулся к Джиму, – я не звоню ей. Это же она меня выгнала. – Сэм, – начал Джим, но остановился. Он не хотел вставать между Сэмом и его женой, однако знал обоих – особенно Сэма – довольно хорошо, чтобы понять: все было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. – Может, завтра, – Сэм не ответил, поэтому Джим хлопнул его по плечам. – В любом случае, я всегда тебе рад. Можешь оставаться, сколько потребуется. – Я ценю это, братишка, – грустно улыбнулся ему Сэм. – Чеши в постель, твоей красивой мордашке надо выспаться, – сказав это, он облапил лицо Джима, – такой милашка, профессор Кирк… Джим рассмеялся и оттолкнул его. – Спокойной ночи, – сказал он и отправился в комнату. Там он сбросил футболку и джинсы, включил будильник, рухнул на постель и мгновенно отключился.  Радио колледжа Риверсайд представляет Инди по вечерам 6:00 – 9:00 На темной стороне 9:00 – 0:00 Доктор Любовь 0:00 – 3:00 Всю следующую неделю Джим не уставал поддевать Кэрол за то, что та слушала это идиотское шоу Песен о Любви, правда, не упоминал, что после ее ухода он брал ее радиоприемник и сам слушал шоу Доктора Любовь. Когда в приложениях нашлись Радио колледжа Риверсайд и подборка «Лучшее от Доктора Любовь», Джим понял, что теперь можно слушать шоу, и никто об этом не узнает. ~*~*~*~*~ –Думаю, мой парень мне изменяет. –Возможно. Но поменять ты этого не можешь. Вопрос в том, что ты будешь делать теперь, когда все знаешь? ~*~*~*~*~ – Все, завязываю с парнями навсегда. –Женщина разобьет твое сердце с той же легкостью, что и мужчина, дорогая. Я встречался и с теми, и с другими. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. ~*~*~*~*~ –Доктор Любовь, мне нравится одна девушка, но она видит во мне только друга. –Хорошо, значит, ты ее друг. –Но мне хочется большего. –Она знает об этом? –Думаю, да. –Все равно расскажи ей об этом. Если она тоже хочет большего –прекрасно. А если нет, значит, тебе придется смириться с мыслью, что ты для нее только друг. Если тебе этого мало, значит, оставь ее, потому что ей совсем не нужно, чтобы ее доставали придурки, которые хотят залезть к ней в трусики и притворяются для этого ее друзьями. Джим услышал, как на другом конце провода бросили трубку. –Урод. А эта песня для всех придурков, что нас слушают.         По средам Джим не работал в лаборатории, он безуспешно пытался восстановить свое расписание и начать высыпаться. В половину третьего он, сидя на постели, закрыл ежедневник, когда услышал, как Доктор Любовь разговаривает с кем-то, чей голос показался Джиму очень знакомым. – Расскажи, Сэм, что у тебя произошло? – В общем, мой брак идет под откос. Доктор Любовь тихо присвистнул. – Жаль слышать. Давно женат? – Пять лет. Думал, что навсегда, но все изменилось. – На пятом году все обычно и меняется. Со мной случилось то же, довольно давно. Что произошло? – Ей вдруг захотелось изменить меня. Знаешь, мы всегда были, ну, как листья на ветру. Понимаешь? Работа не в офисе, никаких «с-девяти-до-пяти». Никаких ипотек, нас ничего не держало. Только она и я против всего мира. А теперь… – Теперь ей хочется чего-то другого? – Да. Началось с того, что она захотела купить дом. – Серьезный шаг. – Я так ей и сказал. Мне совсем не понравилась эта идея. Тогда она сказала, что я эгоист и думаю только о себе. Но ведь изменился не только я. Раньше она была счастлива, а теперь передо мной не та женщина, на которой я женился. – Возможно, не та. И мой брак длился около пяти лет. – Что произошло? Тишина заполнила эфир, а Джим внимательно прислушался. И наконец: – Мы… полагаю, изменился я. Тогда она ушла. И вот я здесь, разговариваю с вами, ребята. – Мне жаль, Док. – Бывает. Может, и у тебя тоже так, Сэм. – Хочешь сказать, что моему браку конец? – Говорю, что люди меняются. Они взрослеют вместе или взрослеют врозь. Если тебя не устраивает человек, с которым ты живешь, или то, кем он стал, у тебя всегда есть вариант – уйти. Брови Джима поползли вверх. Он совершенно не это ожидал услышать. Доктор Любовь, что, только что предложил Сэму отказаться от собственного брака? – Об этом я и думал. Полагаю, мне было нужно услышать это от кого-то еще… – Нет, нет, нет, – заголосил Джим, поднявшись с кровати. Распахнув дверь, он выскочил в гостиную, но Сэма там не нашел, диван оказался пуст. – Сэм! – заорал он, однако ответа не последовало. – Поверить не могу, – пробормотал Джим себе под нос. Как посмел этот парень сказать Сэму, чтобы он забросил свой брак. Кирки никогда не сдаются. Не сдались, когда умер их отец, когда матери пришлось растить их с Сэмом в одиночку. Вернувшись в комнату, Джим открыл ноутбук и нашел сайт радиостанции кампуса. Там же прилагался номер. Набирая его, Джим давил на кнопки сильнее нужного и мерял шагами комнату, словно загнанный зверь. – Вы в прямом эфире с Доктором Любовь. – Да, Доктор Любовь, – саркастически протянул имя Джим. – Парень, с которым ты только что говорил, мой брат, и у него сейчас непростые времена. Как ты мог сказать, чтобы он уходил от жены? – А разве это уже не случилось? Послушай, сынок… – Не называй меня сынок. В ответ рассмеялись. – Не кипятись, парень. Твой брат – взрослый мужчина. Он спросил, я ответил. Он не обязан принимать всерьез мои советы. – Да, только теперь у него появился тот, кто одобряет его идиотские решения. – Может, ему пришлось позвонить мне, потому что этого не делал ты? – Я старался не лезть. – Рад за тебя. Потому что ведь именно этого обычно и ждешь от брата – полного равнодушия. – Мудила! – Я часто это слышу. Слушай, парень, вот тебе песня и приятной ночи от меня, – Джим услышал, как звонок оборвался. – Сукин сын. Джима совсем не волновало, что часы показывали три утра. Несколько раз постучавшись в стеклянные двери информационного бюро колледжа Риверсайд, он остановился, только когда заметил знакомую фигуру. К двери подошла девушка. – Ты что тут делаешь? – Хочу его увидеть. Нийота Ухура прищурилась. – Кого «его»? – Доктора Любовь, – Джим чувствовал себя идиотом, пока произносил это имя. – Он дал моему брату пару дерьмовых советов, и я хочу с ним поговорить. – О господи, так это с тобой он разговаривал? – Где он? Ухура поджала губы, словно раздумывала. – Одно условие. – Какое? – Ты дашь мне на это посмотреть. Открыв дверь пошире, она пропустила Джима внутрь. – Радиостанция дальше по коридору. Только шоу еще не закончилось, придется подождать минут двадцать. – Ладно, – Джим прошел за ней в комнату, разделенную на несколько рабочих мест, стены украшали постеры различных радио-шоу. – Как Спок поживает? – Хорошо, – Нийота откинулась в кресле. – Год выборов, на него свалится написание политических речей и подготовка к дебатам, но, кажется, он только рад. Говорит, вы давно не виделись. Джим пожал плечами. – Расписание такое в этом семестре. И проект Пайка… – Не преподаешь? – Взял первокурсников с физикой и класс по астрономии. Остальные мои часы забрал Сулу, – Джим осмотрел ее рабочее место и едва заметно улыбнулся, гнев постепенно сходил на нет. – Не удивлен тому, что ты тут, хотя уже поздно. Что, заскучала в отделе лингвистики? – Ага, жди, – ответила Ухура, несильно подпнув Джима. – Как ты сам говорил: если уж декан твоего факультета просит о помощи… – Нийота пожала плечами и закуталась в свитер. – Радиостанция вот-вот может лишиться финансирования, информационное бюро сотрудничают с ней, вместе пытаются найти способ, чтобы поднять рейтинги. К тому же, Леонард – мой друг. А это шоу – что-то вроде эксперимента, и мне не нравится оставлять его тут одного по ночам. Подняв взгляд, Джим увидел стеклянную перегородку в конце коридора. За ней прошел мужчина, кутаясь во фланель и держа чашку с кофе, свободной рукой он взъерошил волосы. Ничего так, подумал Джим. Вообще-то, очень даже ничего. Когда песня кончилась, он исчез в другой части комнаты, и Джим снова услышал голос Доктора Любовь. – Что ж, на сегодня все, ребята. Если вы еще на ногах, то ведите машину аккуратно, а если дома, то выключайте свет и ложитесь спать, какого черта вы еще не в постелях? Доброй ночи всем. Заиграла музыка, и Джим заметил, как дверь открылась, а из-за нее вышел высокий, темноволосый мужчина и направился к ним с Ухурой. Присмотревшись, Джим подумал, что его глаза по яркости могли бы посоперничать с автомобильными фарами. – Я тебе нужен? – спросил мужчина, замерев в проеме. – Не мне, – ответила Нийота. – Ему. Джиму потребовалась минута, чтобы совместить в голове грубоватый голос и мужчину перед собой. Доктор Любовь выглядел крайне привлекательно. Не на тот возраст, который ему сначала приписал Джим, но легко угадывалось – ему около тридцати. – Я могу чем-то помочь? – темные глаза внимательно оценивали Джима, а тот все пытался вспомнить, зачем вообще пришел. – Да, – сказал Джим, поднявшись. – Мне не понравился совет, который ты дал моему брату. – Совет, который я дал… погоди, – тот выпрямился. – Ты брат Сэма. – Ты чертовски прав, я брат Сэма, а ты дал ему дерьмовый совет. – И это больше, чем дал ему ты, полагаю, – мужчина отвернулся и направился к выходу. – Эй, я еще не закончил. – Да насрать. Нийота, ты с ним тут справишься одна? – С Джимом? Не волнуйся, он безобиден. – Я не безобиден, и я с тобой говорю, – Джим схватил его за плечо, останавливая. Мужчина развернулся, взглянул на Джима и свободной рукой сбросил его ладонь с плеча. – Спокойной ночи, – низко протянул он, и на этот раз Джим не стал останавливать его, когда тот отвернулся и пошел к выходу. Дома лучше не стало. Джим едва успел открыть дверь, как услышал голос Сэма. – И что это было? – тот застыл посреди гостиной, его лицо побагровело от гнева. Значит, Сэм все слышал. – Слушай, я просто не думал… – Конечно, ты не думал, – огрызнулся Сэм. – Это вообще не твое дело, Джим, это касается только меня и моей жены. – С которой ты даже не разговариваешь, – Джим обошел Сэма, и теперь они расхаживали, как дикие звери в клетке.–Сэм, ты можешь рассказать, что происходит. Позволь мне помочь. – Мне не нужна твоя помощь, Джимми. Ты хочешь, чтобы я ушел? Я тебе мешаю? – Нет! Нет, Сэм, я, ты, почему ты захотел поговорить с незнакомцем, а не с собственной семьей? – Ты не поймешь, Джим. Тебе всегда все легко давалось, все лежало у твоих ног. Всегда. Джим замер будто оглушенный. – Ты, блядь, совсем тронулся. – Да плевать, – развернувшись, Сэм ушел в ванную, оставив Джима стоять там, в гостиной с открытым ртом. Легко давалось? Да ничего Джиму легко не давалось. Ничего. Все, что у него было, он заработал и заплатил за это потом и кровью. Лежа ночью в постели, Джим кипел от негодования, слова Сэма мешались со всем, что говорил Доктор Любовь. Сон не шел, и уснуть спокойно Джиму удалось лишь под утро.  Три дня спустя – Профессор Кирк, мне так жаль, я не знаю, как… – Все в порядке, Чехов. – Нет, не могу поверить, я такой идиот. Джим потряс головой, стараясь не стонать слишком громко.Кажется, он потянул шею. Черт. Он прекрасно понимал, что сам во всем виноват. А ведь день начинался так хорошо. Впервые со дня ссоры они с Сэмом вместе пообедали. Затем Джим заглянул в кабинет, который они делили с Хикару Сулу. Поболтав о работе Джима в аэрокосмических лабораториях Пайка и дисциплинах, которые поставили на этот семестр, они договорились встретиться на выходных в рекреации и поиграть в баскетбол. Джим и подумать не мог, что день закончится тем, что его отправят в центр скорой помощи Риверсайда, хотя он понимал, что разъезжать по кампусу на велосипеде в наушниках – не самая лучшая мысль. По крайней мере, он не сильно ушибся, когда Павел Чехов врезался в него на своей машине. Это и аварией-то назвать можно было с натяжкой, ущерба почти никакого, Джим свалился с велосипеда и больше испугался, чем действительно пострадал. Павел предложил доставить его в отделение неотложной помощи, и, когда Джим отказался, тот настоял на том, чтобы отвезти его хотя бы в клинику через дорогу от кампуса. – На всякий случай, мистер Кирк. Пожалуйста. – Да не стану я валить тебя на экзаменах, – Джим без особого энтузиазма попытался сбросить с себя руки Чехова, но тот уже запихнул Джима в машину, и не прошло и минуты, как его уже затолкали в клинику. – Чем могу помочь? – Я переехал своего профессора! – Что? – девушка за стойкой администратора вскочила и тут же умчалась куда-то.Вернулась она вместе с женщиной, которая немедленно подошла к Джиму и бегло его осмотрела. – Вам нужна скорая? – Нет, не нужна, правда. Велосипед немного занесло. Никто никого не переезжал, – громко заявил он, глядя на Павла. – Я в порядке, только шея немного болит. И, может, нужно пару стежков сделать, – добавил он, подняв рассеченную до крови руку. – Давайте я провожу вас, – сказала женщина. – Джен, Леонард еще не ушел? – Во второй кабинет ведите, – разнесся громкий и властный мужской голос. – Простите, мне так жаль, – продолжал причитать Павел. На этот раз Джим решил его проигнорировать. Он пытался написать Сэму, чтобы узнать, сможет ли тот его забрать, потому что от велосипеда уже толку не было. Джим только собирался нажать на кнопку «отправить», когда услышал этот голос снова, и он показался ему смутно знакомым. – А, это ты, – Джим поднял глаза и встретился взглядом с хмурым Доктором Любовь. – Что ты тут делаешь? – рявкнул тот на Джима. – Я здесь не по своей воле, – отбросил Джим, показав руку. – Что, еще кого-то довел и тебя переехали? Чехов вытаращил глаза. – Это несчастный случай, я его не заметил. Мне очень жаль. Я могу подать заявление в полицию, если нужно. – Расслабься, мальчик, я, например, не виню тебя за то, что ты сбил этого парня. – Да уж, спасибо, – пробормотал Джим, игнорируя Чехова, который теперь быстро забормотал на русском. Доктор тем временем начал осмотр. – Павел, ты можешь идти, со мной все в порядке. – Сиди смирно, – Джим постарался смотреть вперед, пока Павла выпроваживали из кабинета. Но, когда Доктор Ворчун приподнял его подбородок и их взгляды пересеклись, Джим немедленно вспомнил первое впечатление от ди-джея, вспомнил, что тот показался ему очень привлекательным. Он хорошо выглядел, и Джима это раздражало. – Прекрасно обращаешься с больными, Доктор Любовь. Ты вообще врач? – спросил Джим, не скрывая своего раздражения. Опустив взгляд, он заметил бейдж, на котором значилось «Леонард Маккой, врач». – Маккой… – Так меня называют, – пробормотал тот. Несколько минут прошли в тишине, Маккой промыл рану Джима и взялся ее зашивать. – Сделаю тебе укол от столбняка. Есть аллергия на что-нибудь? – Не думаю, – Джим посмотрел на свою онемевшую руку и аккуратные стежки. Дверь открылась, в кабинет вошла девушка-администратор. Она пришла уточнить данные Джима. Он назвал имя, адрес, информацию по страховке и данные по работе. – Преподаешь в университете? – Веду несколько пар. Сейчас, в основном, работаю в лабораториях Аэрокосмической Инженерии. Когда Джим поднял взгляд, то понял, что все ушли из кабинета, остались только он и доктор Маккой. Оба замолчали, и Джима вновь оглушила мысль, насколько же хорош был Доктор Любовь – доктор Маккой. Пока не открыл рот. – Что ты за препод, если студенты сбивают тебя машинами. Напомни мне не приходить к тебе на занятия. Где еще болит? – Я отличный преподаватель, – огрызнулся Джим. – Шея болит, – признался он, – думаю, я что-то там потянул. Маккой заворчал, как только закончил с рукой Джима. Затем он проверил его глаза и шею. Руки у него оказались до идиотского нежные, и Джим от этого вскипел еще больше. – От одного до десяти, как плохо ты себя чувствуешь? – На четверку. Маккой кивнул. – Завтра станет на семерку. Я выпишу рецепт на карисопродол. Это мышечный релаксант, ослабит боль в шее. Не пить алкоголь около недели, ясно? И лучше тебе взять выходной на завтра, отдохнешь дома. Джим кивнул и тут же пожалел об этом. – Хорошо. Спасибо, – поблагодарил он и принялся искать куртку. Хорошенькая медсестра дала ему образцы лекарств и выписала рецепт, спросив: – Вас подвезут до дома, мистер Кирк? – Брат должен заехать, – ответил Джим, поблагодарив ее еще раз перед уходом. Ему показалось, что клинику он покинул не так быстро, как хотелось бы. Джим вышел и сразу направился в сторону кампуса, высматривая машину Сэма. Но, взглянув на телефон, тяжело вздохнул.    (сообщения): Джим: Засранец. Сэм: Закажу пиццу, ты скоро? Джим: Уже еду. Джим (не отправленное): Ты можешь меня забрать? Отделение скорой помощи Риверсайд, напротив кампуса. Я в порядке, объясню, как приедешь. Он подошел к кампусу и увидел, что велосипед по-прежнему лежит там, у обочины. Опустившись на колени, Джим осмотрел его. Особых повреждений не было, рама не пострадала, а вот цепь придется заменить, да и заднюю шину пробило. – Эй, – Джим поднял взгляд и увидел, как рядом с ним припарковалась машина, из открытого окна выглядывала рука доктора Маккоя. – Что с твоим братом? Джим слабо передернул плечами. – Не получил сообщения. Ничего, все в порядке. – Точно, – устало сказал Маккой. – Подбросить? – Прежде чем Джим ответил, он указал на прицеп своей машины. – Можешь положить велосипед туда. Джим долго буравил его взглядом, но все же выдохнул и решил отпустить ситуацию. – Хорошо, – забросив велосипед назад, он скользнул на переднее сидение. – Спасибо, – он указал Маккою на жилой комплекс, где находилась его квартира, но теперь Джим чувствовал себя странно после того, как вел себя в клинике. С минуту они молчали, после чего Джим первым нарушил тишину. – Так ты и правда врач? – Поверь. Работаю неполный день в клинике с этой осени. – А радио-шоу? На этот раз Маккой пожал плечами. – Подруга предложила попробовать, так, ради смеха. Подумала, будет забавно, знаешь, такой как я, и вдруг дает советы о любви. Но вскоре оказалось, что шоу стало популярным, не знаю, – он взглянул на Джима, будто ему было любопытно, что тот скажет. – Ну а ты что думаешь? – Довольно интересное шоу, мне нравится, когда ты отвечаешь на вопросы, – честно ответил Джим. Маккой фыркнул. – Не на все, очевидно. Джим неловко рассмеялся. – Да, не на все. Вот здесь поверни, – он указал на подъезд к дому. – Можешь высадить меня тут, – выбравшись, Джим протянул руку Маккою. – Спасибо, что подбросил. И прости, что в тот раз назвал тебя мудилой. – Не беспокойся и смотри там, осторожнее. Джим смотрел, как Маккой отъезжал от дома и впервые за долгое время почувствовал, как внутри разгорается любопытство. Когда телефон зазвонил, Джим принимал душ. На экране высветился незнакомый номер с кодом Атланты. – Кирк слушает, – ответил он, высунув голову из кабинки, чтобы не намочить телефон. – Привет. Джим тут же узнал тянущие нотки этого голоса и улыбнулся. Он расправил плечи и не смог ничего с собой поделать – губы сами собой растянулись в улыбке. – Привет, – ответил он, – рад, что ты позвонил. После двух дней безуспешных попыток не думать о Леонарде, Джим набрал Нийоту и попросил передать его номер Маккою. –Нийота сказала, что ты не опасен. – Нет, – усмехнулся Джим, – может, немного. Но я действительно рад, что ты позвонил. Хотел поблагодарить тебя за то, что ты меня тогда подвез. – Нет проблем, – ответил Маккой. – Ты так жалко выглядел, что я не мог тебя бросить. – И все же, – Джим поколебался, но все-таки решился: – В знак благодарности я бы хотел предложить поужинать. Может, – решился он, – может, мы просто плохо начали. На другом конце провода раздался низкий смешок. – Со мной бывало и хуже, – ответил Маккой. – Хорошо, ужин. Когда?   Часы показывали восемь вечера. Джим обычно так поздно не ужинал, но у Леонарда нашлась парочка часов между сменой и радио-шоу, поэтому они решили встретиться в местном кафе недалеко от кампуса. – Значит, по вечерам ты работаешь в клинике, а всю ночь проводишь на радиостанции, – полюбопытствовал Джим, копаясь в своей тарелке с крылышками. – Думал, это у меня странное расписание. – Это ненадолго, – ответил Леонард, потянувшись к общей корзинке с картошкой-фри. – Я приехал летом, а доктор Пьюри как раз получил место в Де-Мойн*, тогда я выкупил его долю в клинике. Джим присвистнул. – Мама всегда говорила, что в медицине водятся деньги, – на его заявление Маккой громко рассмеялся. – Не знаю, как насчет всей медицины, но я живу просто. Откладываю на колледж дочери, сколько могу, – он разломил крылышко и медленно прожевал. – Я посмотрел твою страничку на сайте колледжа. Джим рассмеялся. – Вот черт, и что, очень плохо? – Нет, довольно занятно. Судя по ней, ты даже умный. Не думал, что ты и правда доктор Кирк. В какой области ты получил степень? – В аэрокосмической инженерии, в частности, орбитальной механике, – Джим засмеялся, когда Леонард скосил глаза к носу после его уточнения. – Все не так серьезно, как звучит, те же летательные аппараты, но настроенные на полеты в космосе, – Леонард присвистнул, было заметно, что слова Джима его впечатлили, отчего тот почувствовал себя польщенным. – Звучит серьезнее, чем есть на самом деле. Сейчас я работаю над одним особым проектом, его курирует один из моих бывших преподавателей. Он был мне вроде наставника все мои школьные годы. И я ему многим обязан. – Похоже, важный мужик. – Очень, во многом. У Пайка миллион классных идей, и эта работа очень важна. По крайней мере, мне так кажется. Если все получится, как надо, то я смогу познакомиться с нужными людьми в той сфере, которой хочу заниматься. К сожалению, сейчас все деньги инвестируют в ISR*, а с этим я не работаю. – Что это? Джим залился краской. – Прости. Это система разведки и наблюдения. – Вроде тех дронов? – Да, примерно. Но я не на это хотел бы потратить свою жизнь. Уже довольно долго я работаю над оборудованием обработки изображений, и его будут использовать для исследований космоса, а не для того, чтобы лезть в частную жизнь граждан. – Ты, похоже, очень любишь свою работу. Лучшего и не пожелаешь. – Да, у меня хорошая жизнь, – немного одинокая, но Джим понимал, что придется чем-то пожертвовать. – Я стал первым, кто получил степень и кого нанял колледж в таком возрасте, но я даже представить не могу, что мог бы заниматься чем-то другим. – Не знал, что в колледже есть такая продвинутая программа. – Думаю, это заслуга профессора Пайка. Он разработал программу Энтерпрайз для изучения объектов глубокого космоса несколько лет назад. Он мог запустить ее где угодно, заполучить классные телескопы, но захотел остаться здесь, в Риверсайд. Каким-то образом колледж наскреб на финансирование этой программы, а она ведь очень продвинутая, если я вообще могу говорить об этом непредвзято, – Джим округлил глаза. – Он привел в департамент нескольких профи, а потом мы получили «Cray», мощная штука. – Неужели, – поддразнил Леонард, но было что-то теплое и искреннее в его взгляде. – Думаю, я бы мог разделить твой восторг, если бы знал, о чем речь. – Это очень мощные компьютеры, – Джим огляделся и заметил, что ресторанчик уже готовится к закрытию. Они проговорили около трех часов. У Леонарда на лице было то же выражение, что и у Джима, и, как только их взгляды пересеклись, кажется, каждый знал, о чем другой думает. – Пойдем отсюда. Ужин подошел к концу, и они бездумно бродили по кампусу, погода для конца января казалась довольно мягкой. Радиостанция находилась в самом центре кампуса, поэтому было решено просто гулять неподалеку. – Так как ты начал работать на радиостанции? – Я встретил Нийоту вскоре после того, как приехал. У нее не клеилось тогда с парнем, и я дал ей парочку советов. Кажется, они ей понравились. А после она вынудила меня ответить на вопросы во время одного из вечерних шоу, и вуаля – так родился Доктор Любовь, – Джим ловил каждое изменение в лице Леонарда, пока тот рассказывал, каждую эмоцию. Тени, изгибы, морщинки, когда он смеялся, вздыхал или хмурился. – Я веду это шоу всего несколько месяцев, но оно уже, вроде бы, стало довольно популярным. Все для Нийоты, понимаешь? – Точно, – ответил Джим, все еще сгорая от любопытства. Леонард Маккой оказался невероятным. – Ты самая настоящая сова, да? – Не сказал бы, – признался Леонард, пожимая плечами. –После развода я взял все ночные смены в отделении неотложки, там, в Атланте, чтобы меньше бывать одному в квартире. Думаю, привык, – они столкнулись руками, пока шли. – А ты? Всю ночь развлекаешься, весь день отсыпаешься? – в его словах зазвучала усмешка. Джим тут же засмеялся. – Знаешь, как сложно получить степень в аэрокосмической инженерии к двадцати семи годам? Ускоренные программы, работа все лето, интернатура, учеба. – Тогда почему ты решился на это? Перед тем, как ответить, Джим на секунду задумался, может, стоило бы отмахнуться и, как всегда, легкомысленно заявить «потому что могу». – Потому что я хотел этого – достаточно веская причина? Может, хотел узнать, смогу ли. И, – Джим помедлил, – я хотел начать заниматься чем-то стоящим. – Почему космос? – Почему бы и нет? – на этот раз Джим отозвался быстрее, вопрос оказался совсем простым. –Я всю жизнь им болел. Телескопы и астрономические лагери, а еще ночевки под открытым небом. – Мы с братом в детстве всегда выбирались на природу вместе. Брали перекусить, воды и шли в какой-нибудь местный парк. Только я никогда не мог уснуть, – Джим задрал голову, зачарованно глядя на созвездия. Его старые друзья. – Я люблю звезды. Момент откровений. Джим вновь взглянул на Леонарда и немного стушевался, когда заметил, как пристально тот на него смотрел. – Что? – Ничего, Джим, – щеки Леонарда покраснели, хотя на улице было холодно, а изо рта во время разговора вырывались клубы пара. – Ничего. *Де-Мойн – город в штате Айова. *ISR – intelligence, surveillance, and reconnaissance systems. Т.е. система разведки и наблюдения, беспилотные летательные аппараты. Джим показал корпус, в котором преподавал, и лаборатории, в которых проводил большую часть времени. – Значит, ты домашний мальчик, – заметил Леонард, когда они проходили мимо небольшого мемориала. Черный мраморный памятник с выгравированным именем сбоку. – Это твой отец? – Да, – кивнул Джим, остановившись. Он давно не бывал в этой части кампуса. Джордж Самюэль Кирк. – В общежитии случился сильный пожар. Погибли двое студентов и двое пожарных – мой отец и его напарник, РикРобо. Джим не знал ни одного из них, только по рассказам. Храбрые мужчины, они спасли сотни учеников колледжа, входили в здание раз за разом, пока их не остановила пламенная стена. – Этот пожар тогда поднял на уши весь город. – Могу представить, – Леонард похлопал Джима по спине, а тот грустно улыбнулся, подавшись на прикосновение, уверенное и ласковое одновременно. – А у тебя хорошо выходит. – Что именно? – Давать людям то, что им нужно, – Джим опустил руку и нашел ладонь Леонарда, взяв ее в свою. – У тебя и самого это неплохо получается, Джим. До информационного бюро со всеми его антеннами и спутниковыми тарелками они добрались к полуночи. – Время для Доктора Любовь, – пробормотал Джим, улыбнувшись, и потянул Леонарда на себя. Они недолго смотрели друг на друга. Электричество захрустело в морозном воздухе, и Джим понял, что все шло, как надо. Первым очнулся Леонард, наклонив голову и прикрыв глаза, он коснулся мягкими губами губ Джима. За первым поцелуем последовал второй, за ним третий. Джим чувствовал, как осторожно руки Леонарда касаются его лица, пока его собственные крепко держали Маккоя за талию. – Пойдешь сегодня в лаборатории? – спросил Леонард, отодвинувшись и уткнувшись Джиму в висок. Джим замотал головой. – Поеду домой. Завтра рано вставать, – он поднял глаза и увидел, как сиял Леонард. – Покажешь им там? Леонард расхохотался. – Постараюсь, – после последнего поцелуя на губах Леонарда заиграла потрясающая улыбка, и Джим понял: он пропал. – Веди осторожно. – Разумеется, Док, – Джим посмотрел за тем, как Леонард набрал код на входе и вошел внутрь здания, и только тогда направился к своей машине.  ~*~*~*~*~ – …поэтому не переживай, парень. Возможно, сейчас тебе хреново, но я готов поспорить, завтра с тобой произойдет что-то невероятное. Ты проснешься и почувствуешь, что наступил новый день. Именно в такие моменты случается что-то волшебное. Заиграла музыка, радостная, полная надежды. Джим рассмеялся, обнял подушку, закрыл глаза и провалился в сон. ~*~*~*~*~ Следующие недели прошли быстро. Наступил февраль и принес заморозки. Джим привык к расписанию, не без помощи Леонарда. Он оставался в лабораториях до конца радио-шоу, затем они гуляли и отправляли в кафе «У Дэнни» на поздний ночной ужин или очень ранний завтрак, после чего прощались на рассвете. Сложно было назвать такие встречи свиданиями. Четыре утра, двое мужчин делятся дикими историями из детства. Прошлыми отношениями, проблемами с родителями, школьными выходками. Ничто не выходило дальше их столика в кафе. Ночь хранила их тайны, разрешала поделиться ими за картошкой и стейками. С Леонардом Джим чувствовал себя в безопасности. Тот был старше, мудрее, Джим воспринимал его как человека, прожившего больше. Настоящая профессия, настоящая взрослая жизнь. Но Леонард никогда не заставил Джима почувствовать, что он в чем-то уступает ему, особенно интеллектуально. Гэри всегда обижался, когда Джим чем-то его превосходил. А Леонард каждый раз поражался, даже гордился им, и для Джима это многое значило, он чувствовал теплоту, которую едва ли испытывал прежде, и никогда она не приходила так быстро. Леонард целовался как человек, изголодавшийся по отношениям. Джим даже с радостью восполнял эту потерю.   Джим обернулся и увидел, что Леонард уже открыл глаза. – Доброе утро. На выходных приезжала дочь Леонарда, и они не виделись пару дней, но прошлой ночью… Прошлой ночью. После кафе «У Дэнни» они переместились к Леонарду, в его постель. Джим взглянул на будильник, стоявший на столе. 11:15. – Доброе, – Джим закрыл глаза и улыбнулся, когда Леонард обнял его и крепко прижал к себе. Прошлой ночью Джим ощущал его руки везде, они его трогали, ласкали, запоминали каждый сантиметр его тела. А теперь они же затолкали его в душ и запутались в волосах, когда Джим встал на колени и взял в рот член Леонарда. После того, как они выбрались из душа, Джим обнаружил еще кое-что: Леонард готовил неплохие завтраки. – На юге мы так ухаживаем за тем, кто нам нравится, – усмехнулся Леонард и поставил перед Джимом большую тарелку с яйцами, беконом и тостами. – А вы знаете свое дело, – ответил Джим, запустив в блюдо вилку. – Нужно будет съездить как-нибудь на юг, если у нас с тобой ничего не выгорит. Леонард рассмеялся в ответ, но так тепло посмотрел на Джима, что у того приятно заныло внутри. Вместе им было хорошо. Как бы ни назывались их отношения, но обоим они нравились. – До сих пор не могу понять, как кто-то может переехать в Айову по доброй воле. – Мне нужно было сменить обстановку. Начать с чистого листа, – Леонард сел за стол и поставил свою тарелку. – Правда, никто не упоминал о чертовом холоде. – Не так уж тут и холодно, – усмехнулся Джим, покачав головой. Что-то в словах Леонарда зацепило его. – Ты поэтому тогда дал моему брату тот совет? Насчет того, чтобы все бросить, – спросив, Джим продолжил есть, но все равно испытующе сверлил Леонарда взглядом. – Не всегда можно сказать, что ты бросаешь и сдаешься, Джим. Порой да, – он махнул руками. – Не все отношения должны длиться вечно, чтобы оставить свой след. Для некоторых и пяти лет достаточно. Джим понимал, о чем говорил Леонард, однако ему вовсе не хотелось так думать о собственном брате. – Мне не нравится думать о том, что можно опустить руки. – Можно опустить руки, а можно отпустить ситуацию. И последнее не всегда плохо. Джим долго молчал, завтрак они доели в тишине. Когда Джим закончил, то отнес тарелку в кухню. Оттуда он заметил скелет, стоявший на подставке в углу комнаты Леонарда. Он совершенно проглядел его вчера, домой они ввалились в темноте, запутавшись в объятиях друг друга. – Кто это? – Это Боунс. Переехал со мной сюда, друзья пошутили когда-то, – Леонард быстро вымыл посуду и передал ее Джиму, чтобы тот вытер тарелки. – Чтобы мне не было одиноко. – Боунс, говоришь? – Джим толкнул его локтем, тогда Леонард закинул руку ему на плечо, и вскоре они уже целовались, прижавшись к кухонному столу, позабыв о посуде и всем остальном. Остаток дня прошел как в тумане. Джим поймал себя на мысли, что полностью потерялся в воспоминаниях в прошедшем утре, и торопился скорее все закончить, чтобы вернуться к Леонарду. Оказавшись в лаборатории, Джим совсем не удивился, когда понял, что забыл взять свой ужин. – Нужно меню? – Кэрол махнула в сторону небольшой стопки рекламных проспектов ближайших ресторанчиков. Джим просмотрел каждый, и вдруг его осенило. Часы показывали седьмой час. – Нет, спасибо, думаю, я поужинаю не здесь. Леонард упоминал, что у него сокращенный день в клинике, поэтому Джим решил заявиться к нему и пригласить на ужин. На улице было хорошо, поэтому до клиники Джим дошел пешком, не замерзнув. Джен уже привыкла к тому, что он заглядывал к ним иногда, поэтому не удивилась, увидев его. – Привет, Джим. – Привет, Джен. Доктор Маккой на месте? – Он заканчивает, я скажу, что ты пришел. Но, прежде чем она отправилась за ним, Леонард сам вышел в приемную. Он с кем-то разговаривал. С кем-то, кого Джим отлично знал. – Позвони доктору М’Бенга, он знает, что я перенаправил тебя к нему. Думаю, тебе… – оба замерли и уставились на Джима. Однако прямо сейчас Джим видел только Аурелию, жену брата, и ее покрасневшие, опухшие глаза. – Что случилось? – спросил он и подошел к ней. – Джим, – Аурелия вытерла щеку, – привет. Все в порядке. – Вранье, – ответил Джим. – Как ты можешь говорить, что все в порядке? Что с ней такое? – он взглянул на Леонарда, который покачал головой в ответ. – Джим, не надо, – попросила Аурелия. – Ты знаешь, я не могу сказать, – одновременно с ней ответил Леонард. Нет. – Кто-то из вас должен объяснить мне, что происходит, – Джим подошел к Аурелии и попробовал ее обнять. – Аурелия, что случилось? Сэм знает, что что-то произошло? – Джим, не надо, – она покачала головой и вышла из больницы. – Чтоб тебя, Джим, – Джим повернулся к Леонарду, стоявшему рядом, тот вовсю сверлил его глазами. – Ты не можешь просто взять и… – Нет, не надо говорить мне «Чтоб тебя, Джим», Маккой. Ты знаешь, кто она? Это… – Жена твоего брата, да, я знаю. Джим почувствовал, как внутри все скрутило. – И ты не скажешь мне, что происходит? – Я не могу. Если она не хочет, чтобы ты знал, то и я не скажу. Джим покачал головой и направился к выходу, в душе поднялась волна тоски, а голову занимало лишь желание получить ответы, и больше ничего. – Джим, – он услышал, как Леонард позвал его, но прямо сейчас важнее было другое. – Аурелия! – Джим бросился через улицу, и его едва не сбили, когда он перебегал дорогу, направляясь к машине. – Эй! – закричал он снова, успев перехватить Аурелию, когда та открывала дверцу. – Джим, мне правда пора. – Просто скажи, у тебя все в порядке? – О чем ты? – спросила Аурелия, хотя весь ее вид буквально кричал о том, как у нее все «не в порядке». – Ты была у врача, это о чем-то говорит. Почему Маккой хочет, чтобы ты пошла к другому врачу? Ты больна? Аурелия переменилась в лице, и Джиму показалось, она вот-вот расплачется. – Нет, Джим, – наконец ответила она тихим, грудным голосом. – Я не больна. Джима оглушило так, словно на него рухнула кирпичная стена. Черт. – Аурелия, ты уверена? – она в ответ закатила глаза и покачала головой, словно не хотела сейчас об этом разговаривать. Но Джим о таком молчать не мог. Ребенок. – Ты должна сказать Сэму. Он должен знать. Прямо сейчас. Аурелия горько рассмеялась. – Сэм хочет этого ребенка так же сильно, как хочет заполучить дырку у себя в голове. – Это он тебе сказал? Аурелия плотнее запахнула куртку. – Я предложила ему продлить договор аренды больше, чем на полгода, и он свалил, Джим. О чем это говорит? – Это не одно и то же, – вздохнул Джим, облокотившись на ее машину. Аурелия смотрела не на него, а куда-то повыше плеча. Он буквально видел, как она готовится отбивать каждый его аргумент. – Это ведь важно. – Я должна быть для него важной, Джим, с ребенком или без него, – убрав его руки от дверцы, она уехала, оставив Джима одного посреди улицы с затянувшимся где-то в желудке плотным узлом. Он должен все рассказать Сэму. Прищурившись, Джим направился обратно в клинику. Сперва ему нужно поговорить еще кое с кем. Он влетел в больницу и прошел к кабинетам. Джен поднялась со своего места за стойкой. – Джим, тебе нельзя… – Все нормально, Джен, – Леонард повернулся к Джиму, на лице застыло раздражение, лишь подогрев гнев Джима. – Я знаю, ты не особенно знаком со всей этой политикой конфиденциальности в отношении пациентов, и, наверное, тебе сложно понять, что иногда я и правда врач, но ты не можешь вот так врываться в мою клинику, когда тебе вздумается. – Ты знал, что она беременна, и ничего не сказал мне. – Я не могу обсуждать это с тобой, ничего из этого, и ты знаешь. – Но для меня это важно, речь о моей семье. Ты ведь знал, что они поругались. – Я не стану говорить с тобой об этом. – Чушь какая. Они уставились друг на друга, и Джим ощутил, как в нем разгораются непонимание, гнев и какая-то слепая ярость. Где-то в голове, на краю сознания, он слышал тихий, спокойный голос, но предпочел полностью его проигнорировать. Сейчас он видел перед собой лишь того, кто был ему небезразличен, и у кого появились от него тайны. Того, кто отталкивал его. Перед глазами маячила только красная пелена. – Не беспокойся, больше тебе не придется со мной разговаривать вообще. Развернувшись, Джим направился в сторону выхода, пока в голове кипела ярость. – Джим, – Леонард звал его несколько раз, но Джим так и не обернулся. Голос затих, едва за ним закрылась дверь. И наступила тишина. Джим отправил Кэрол короткое сообщение, написал, что не вернется в лабораторию, и проигнорировал ее намек на то, что они с Леонардом решили по-быстрому уединиться после ужина. Он добежал до велосипеда и поехал в сторону своей квартиры.   На парковке машины Сэма не обнаружилось. Зато на диване Джим нашел записку. Братишка, думаю, мне нужно проветрить мозги, уехать и подумать обо всем. Что делать дальше. Съезжу на пару дней к озеру Пайн. Не волнуйся. К выходным вернусь. Наверное. Под запиской Джим увидел номер Сэма. – Проветрить мозги, – он покачал головой. Сэм снова сбежал, на этот раз в какую-то глушь. Так Джим точно не сможет рассказать ему о том, что выяснил. Теперь он разрывался между собственной яростью на Сэма, который сунул голову в песок, и желанием собрать вещи и рвануть за братом, наплевав на все свои обязанности. Нечестно. Дни шли. Джим поднимался утром и шел на работу. Джим слушал радио, хоть и было больно. Джим шел домой и ложился спать. А затем просыпался утром, и все повторялось снова. Он не звонил Леонарду. Но все равно проверял телефон пару раз в день, теша надежду увидеть сообщение или получить голосовое от своего ворчливого доктора. Но ничего не приходило. ~*~*~*~*~ - Порой все происходит не так, как нам того хочется. Но мы поднимаемся и идем дальше. Тыготоваподнятьсяиидтивместесомной? - Да. Спасибо, Доктор Любовь. - В любое время, дорогая. Эта песня для тебя, меня и всех тех, чьи сердца чутки и отзывчивы. ~*~*~*~*~ Прошло около недели, прежде чем Сэм вернулся. В обед Джима разбудили знакомые звуки, доносившиеся из гостиной. – Эй, ты вернулся, – он потер лицо и увидел, как Сэм пакует свои вещи, распихивая их по сумкам. – Привет, Джим, – Сэм бросил в него старой футболкой, – прости, если разбудил. Думаю, это твоя. – Что происходит? Сэм застегнул последнюю сумку. – Я переезжаю. Обратно домой. – Что? – Джим приземлился на диван рядом с сумкой Сэма, в голове еще гулял туман после сна. – Ты съезжаешь? – Ага, – кивнул Сэм. – Думаю, мне было нужно проветриться, понимаешь? Подумать о том, что у меня есть и чего я хочу. Как раз вовремя. – Здорово, – согласился Джим, медленно кивнув. – Ты ведь понимаешь, что, тебе нужно с женой поговорить? Решение зависит не только от тебя. Сэм мгновенно полоснул Джима едким взглядом, но не согласиться не мог. – Считаешь, я поступил неверно, когда ушел? – Я этого не говорил, – сказал Джим, когда Сэм сел рядом с ним. – Но да, возможно. Думаю, если уж ты связал с кем-то свою жизнь, то речь уже не только о твоих желания. Вы должны стать командой. – Возможно. То есть я знаю, что так и должно быть. Но трудно это принять такому эгоисту как я. Доктор Любовь тогда верно сказал. Можно взрослеть вместе, а можно – врозь. Я хочу взрослеть вместе с ней, – сказал Сэм, грустно улыбнувшись Джиму. – Просто мне нужно было услышать, что есть вариант все закончить и сбежать, даже если я действительно этого не хотел. Как только мне дали добро, я понял, что никогда бы так не поступил с ней. Никогда. – Она отличная девчонка, Сэм. – И правда. А я засранец. – Точно, – согласился Джим, а затем рассмеялся, когда осознал: – Похоже, это семейная черта. Какая-то часть него хотела рассказать Сэму правду о том, что тот скоро станет отцом. Сама идея чего-то настолько большого и постоянного немного его пугала, но этот секрет принадлежал не Джиму, его делили только Аурелия и Сэм. Сэм кивнул. – В общем, я позвонил ей и сказал, что хочу поговорить, она ответила, что тоже хочет. Кажется, она по мне скучала, – добавил он и улыбнулся. – К тому же, это же день Святого Валентина. Отличный день, чтобы провести его с кем-то. С тем, с кем тебе хочется быть, правда? Когда Джим не ответил, Сэм лишь покачал головой, протянул руку и потрепал его по взъерошенным после сна волосам. – Братишка, с тобой что-то происходит, я же вижу. Ночуешь не дома, получаешь загадочные сообщения. У тебя кто-то появился, да? Сэм так уверенно смотрел на него, что у Джима не хватило сил сказать, что между ним и Леонардом все кончено. – Не знаю, что происходит, – честно признался он, потому что и правда не знал. Сама мысль о том, что между ними больше ничего нет, не укладывалась в голове. – Тогда скажешь, как будешь готов. Через час Сэм уехал, а Джим вновь остался один. Джим ушел из лаборатории до полуночи, довольно рано для него. Но в кабинете звенела тишина: Кэрол и его коллеги отпросились на день, чтобы провести праздник с родными и близкими. Теперь, когда Сэм съехал, дома тоже стало слишком тихо. Лежа на кровати, Джим пялился в потолок и все пытался устроиться поудобнее. Что-то его беспокоило, и он не мог понять, что именно. Упаковка мороженого, холодная пицца и два пива так и не успокоили его желудок. Может, дело было не в голоде? В голову лезли воспоминания о глазах Леонарда, его руках. Руках, которые тянулись к нему, Джиму. Их поздние разговоры, в которых они открывали друг друга. На дворе стояла ночь, а Джим был один.   ~*~*~*~*~ - Знаю, многие мои слушатели дружат со своими бывшими. Это непросто, и такие отношения не складываются в одночасье. Дайте себе время пережить, оплакать и излечиться. В конце концов, под шрамом у вас все равно останется очень тонкая кожа, главное, не торопите события. Порой такие отношения могут и вовсе не сложиться. И это тоже нормально. Джим убеждал себя, что слушает Леонарда не из-за его голоса, а потому что ему нравится шоу, пусть даже между ним и «Доктором Любовь» ничего не сложилось. ~*~*~*~*~ - Говорю тебе, если она уснула сразу после секса, то это не значит, что ты плох. Посмотри на это с другой стороны: ты вымотал ее! Отличная работа, похвали себя за это. Но если хочешь пообниматься, так и скажи ей. В этом нет ничего постыдного, парень. Джим рассмеялся. Да, совет и правда хорош. Несмотря на то, что Джим тогда сказал Сэму, совет Леонарда не был таким уж плохим. Сэму было нужно услышать это. Может, Джим попросту его не слушал? Взяв телефон, Джим долго смотрел на него, прежде чем набрать номер. Раздалось два гудка. – Вы в прямом эфире с Доктором Любовь. – Привет, – начал Джим, но остановился. Теперь, когда Леонард взял трубку, он не знал, что сказать. – Сегодня день Святого Валентина. На том конце провода Леонард помолчал. – Да, он самый, – наконец протянул он медленно. – Чем я могу помочь? – У меня проблема. Видишь ли, я встречался с одним парнем, он потрясающий. Тот еще засранец, но он из тех, кто тебе под кожу забирается, если ты меня понимаешь. – Знаю таких, – ответил Леонард. – И что произошло? – Недопонимание. В основном, я не слушал его, да и он тоже, совсем немного. – Уверен? Джим нервно усмехнулся. – Не знаю. Да наплевать, если честно. Моя вина, его – я очень скучаю и не знаю, как все исправить. – Ты говорил с ним об этом? – Нет. – Как думаешь, какой совет я могу тебе дать? – Позвонить ему? Сказать «Привет, Боунс, я был настоящим засранцем и…» – Его зовут Боунс? – Я его так зову. Ему подходит. Джим услышал, как Леонард рассмеялся. – Мило. – Наверное, – наконец-то Джим почувствовал, как ему стало легче. – Что мне делать, если он не простит меня? – Если так, ты вернешься к самому началу и, может, извлечешь урок. Удачи тебе. – Спасибо еще раз, Док, – ответ Джим, и на том конце воцарилась тишина. Подхватив ключи, Джим бросился из квартиры и запрыгнул в машину. Включив радио, он услышал песню, полную надежды и утешения. Песня Леонарда для него. Джим посчитал это хорошим знаком.   На улице стоял мороз. Словно все то тепло, навещавшее их город последние месяцы, разом испарилось, оставив после себя холод, который должен был прийти рано или поздно. Джиму не пришлось долго ждать, вскоре он увидел, как двери информационного бюро распахнулись. Леонард проводил Нийоту до машины и уже направился в сторону своей, когда заметил Джима, прислонившегося к фонарному столбу. – Привет, – поздоровался Джим, и в этот момент пошел снег. Леонард подошел ближе, запахивая куртку плотнее. – Привет, Джим. Джим чувствовал, как же ему неловко и холодно, однако внутри вовсю клокотало чувство, будто все наладится, он словно знал это. Похоже, Леонарду тоже хотелось все уладить. Он хотел, чтобы они снова были вместе. – Мне жаль. Леонард посмотрел себе под ноги, а затем вновь перевел взгляд на Джима. – Я знаю. Все нормально. – Да? – спросил Джим, шагнув ближе. Их куртки зашуршали при соприкосновении, а Леонард опустил руки Джиму на талию, когда тот обхватил ладонями его лицо. – Пальцы холодные, – сказал Леонард прежде, чем Джим накрыл его губы своими. Да, вот оно. – Поехали домой вместе, – пробормотал он и углубил поцелуй. – Поехали, – кивнул Джим, крепко цепляясь за воротник куртки Леонарда. Хлопья снега падали тому на волосы, и Джим рассмеялся, поцеловав его еще раз, прежде чем забраться в машину Леонарда. Они с минуту или две просто смотрели друг на друга, отогреваясь. Нужно было столько всего сказать, но Джим чувствовал, что ни один из них больше не хочет говорить. Едва машина тронулась, он накрыл колено Леонарда рукой. Технически, уже наступило 15 февраля, но у них по-прежнему шел день их Святого Валентина. Наивно и глупо, но Джим понимал, этот день станет для них особенным. День, когда они вновь обрели друг друга. Им придется о многом поговорить, но не сейчас. Сейчас существовали только они вдвоем. А все остальное могло подождать.