Чертова сцена под балконом

Все начинается с носка. Леонард Маккой нечасто выходит на балкон. Обычно он слишком занят работой, чтобы вообще вспоминать о нем. И к тому времени, как смена заканчивается и можно идти домой, он уже слишком вымотан и раздражен, к тому же, снаружи уже нет ничего привлекательного — ни красивых рассветов, ни романтичных закатов. Кажется, на балкон он выходил раз пять с того момента, как переехал в эту квартиру три года назад. Так и продолжается до тех пор, пока одним утром он вдруг не решает насладиться своим кофе именно на балконе. Выдается отличный день, и он твердо намерен увидеть солнце хотя бы раз, прежде чем запереться в больнице на следующие 10-12 часов. Леонард любит свою работу, но общение с больными и ранеными людьми на протяжении всего дня не самая приятная вещь в мире. Открыв дверь, Леонард уже хочет сделать шаг на балкон, но замирает, заметив что-то на полу. Он несколько раз моргает. На его балконе лежит носок. И он точно не его, потому что у него нет пары зелено-розовых носков в горошек. А если бы и была, он бы точно заметил, что один из них пропал. Не представляя, сколько этот носок тут лежит и чей он, Леонард отказывается дотрагиваться до него. К тому же, он жутко боится микробов. Вместо этого он подцепляет носок шариковой ручкой и тщательно изучает с брезгливым выражением лица. По крайней мере, выглядит носок чистым и неношеным. Скорее всего, он мог упасть с бельевой веревки, от соседей сверху, а затем из-за порыва ветра приземлиться прямо на его балкон. Но его взгляд вдруг цепляется за черные каракули на ткани. Отставив носок на расстоянии вытянутой руки от себя и своего кофе, он поворачивает его и видит надпись. ‘Джим Кирк — квартира 103’ Леонард снова непонимающе моргает. Он, конечно, слышал о людях, которые подписывают свои вещи, чтобы не перепутать их потом в прачечной или химчистке, но кому вообще придет в голову указывать на носке номер своей квартиры? Может, этот Джим Кирк, и правда, панически боится, что его носки затеряются в вещах соседей, и, похоже, боится он не зря. Затем Леонард понимает еще кое-что: квартира 103 находится прямо под его собственной. Он бросает осторожный взгляд на разбитый под его балконом садик. Честно говоря, Леонард и сам хотел квартиру на первом этаже, чтобы можно было легко покинуть дом в случае чрезвычайной ситуации, потому что он, знаете ли, предпочитает быть готовым к любым неприятностям. К сожалению, квартиры на первом этаже уже были заняты, когда он въехал, поэтому он выбрал второй этаж. Если — когда — придется, он лучше будет прыгать со второго этажа, а не третьего. С минуту он думает спуститься вниз и вернуть носок (только по лестнице, потому что в лифте он однозначно не поедет — на этот счет у него есть гнетущее ощущение, что тот остановится, и Леонард умрет внутри), но затем понимает, что делать этого не станет, потому что да пошло оно всё. Вместо этого он возвращается в квартиру, берет стикер и пишет на нем «Полагаю, это принадлежит тебе». На балконе он клеит стикер на носок, делая это очень осторожно, потому что последнее, что он хочет, — это дотронуться до чертового носка. Но затем, как по команде, рука случайно соскальзывает и касается ткани. Леонард издает рев — что-то среднее между криком пещерного человека и перепуганной овцы, — и несется в квартиру, чтобы вымыть руки с мылом, подставляя их под кипяток. Как только руки вымыты, он берет еще один стикер и пишет: «Лучше ему быть чистым, потому что я только что дотронулся до него рукой». Он клеит записку на носок, который немедленно кидает с балкона. Оказывается, так приятно бросаться вещами через перила. В квартире он больше не думает о злополучном носке, допивает свой кофе и отправляется на работу. — Случай с носком стирается из памяти до тех пор, пока два дня спустя, проснувшись, Леонард не находит на балконе ярко-желтые штаны. Почему-то дотрагиваться до штанов ему не так противно. Подняв их, он читает надпись, оставленную на заднем кармане. ‘Спешу тебя заверить, моя одежда всегда чистая! Спасибо, что вернул мой носок, добрый сосед из квартиры 203. Джим Кирк — квартира 103.’ Леонарду становится интересно, стирается ли маркер с одежды? Конечно, никто бы в здравом уме не стал бы ходить с надписью «Джим Кирк — квартира 103» на заднице, но он не достаточно знает Джима — не знает его вообще, если уж на то пошло, — поэтому не исключает и такую возможность. ‘Приятно знать. Как, черт возьми, твой носок оказался на моем балконе? Леонард Маккой — квартира 203.’ Он клеит стикер на другой карман и думает, верно ли поступает, называя Джиму свое имя. Но уже слишком поздно, потому что штаны летят вниз с балкона. Леонарду кажется, что, возможно, общаться с другими жильцами не так уж и плохо. Ведь Джим Кирк из квартиры 103 не может оказаться настолько ужасным. В конце концов, какой социопат станет носить носки в горошек и ярко-желтые штаны? К тому же, если этот парень решил, что флиртует с милой девушкой, то теперь он точно узнает правду. Кристина Чепел, старшая медсестра в больнице и его личный консультант по вопросам отношений, одобрила бы такой подход, думает Леонард. Да и он никогда прежде не общался при помощи штанов. Усмешка невольно растягивает его губы, когда он шнурует ботинки. — В следующий раз Леонарда ждет неоново-фиолетовая куртка с красными блестящими вставками. Все больше вопросов вызывает вкус в одежде этого Джима. Записка оказывается на спине куртки, написанная большими жирными буквами. ‘Я уронил носок, пока вешал его на веревку? Джим Кирк — квартира 103.’ Леонард бросает взгляд в сад под окном и не видит ничего даже отдаленно похожего на бельевую веревку, которой, кажется, никогда и не было. Грязный лжец. Затем он осознает, что чем больше обдумывает объяснение Джима, тем меньше становится в нем смысла. Джим вообще понимает, что несет? Нет, решает Леонард, не понимает, по крайней мере, это объясняет вопросительный знак в конце его записки. Взяв заготовленный стикер, он пишет ответ: ‘Лжец. Твоя одежда может бросать вызов моде, но гравитации? Сомневаюсь. И ты всегда пишешь на одежде перманентным маркером? Леонард Маккой — квартира 203.’ По пути на работу он задается вопросом, встречались ли они с Джимом в доме. Если вся его одежда таких диких цветов как та, что он бросает ему на балкон, такого сложно пропустить. Но Леонард приходит домой в то время, когда все рабочие люди уже давно спят, поэтому почти не знает своих соседей. Если быть честным, он до этого момента вообще не задумывается о том, что его соседи — настоящие, живые люди. — Леонарду даже нравится цветная футболка с изображением ярой борьбы озлобленных динозавров и самых милых единорогов, которых он только видел. Футболка обернута вокруг смываемого маркера, и Леонард убеждается в том, что Джим все-таки не полный идиот. ‘Эй! Такое могло случиться! Может, моя одежда настолько прекрасна, что падает ВВЕРХ? Кстати, у меня вечеринка в пятницу, если вдруг захочешь присоединиться. Мы собираемся приготовить огромную запеканку, и в ней не будет ничего, кроме сыра и бекона. Будет круто. Джим Кирк — квартира 103.’ Пока врач в Леонарде умирает от отвращения, другая — человеческая — часть его хочет присоединиться к веселью. Жаль, что в пятницу он работает. Желудок сводит от разочарования, пока Леонард пишет ответ. ‘Спасибо за приглашение, но у меня ночная смена в пятницу. Если переешь своей запеканки, увидимся в больнице. Леонард Маккой — квартира 203.’ Не желая признаваться в этом даже себе, он чувствует, что совсем не хочет возвращать футболку. — Ответ приходит на гавайских шортах такой яркой расцветки, что Леонард не может читать записку, не щурясь. ‘Жаль. Может, в следующий раз? Значит, ты костоправ? По крайней мере, теперь понятно, откуда у тебя такой неразборчивый почерк. Если кто-нибудь попадет в больницу, я прослежу, чтобы обратились именно к тебе. Мы постараемся сильно не шуметь, но, знаешь, инженеры и парни из НАСА затыкаются, только если вокруг море алкоголя. Джим Кирк — квартира 103.’ Значит, Джим Кирк — инженер, и, черт побери, он работает в НАСА. Глаза Леонарда вот-вот вытекут прямо на шорты, поэтому отвечает он коротко. ‘Да, в следующий раз. Да, костоправ. И мой почерк куда лучше твоего. Ничего себе, НАСА? Удачи вам. У тебя вообще есть нормальная одежда? Эти шорты, кажется, слепят не хуже солнца. Леонард Маккой — квартира 203.’ — Когда Леонард добирается домой под утро и замечает в саду пьяного, лежащего без сознания человека, внутри поднимается беспокойство. Он всего лишь хочет проверить, нет ли на балконе записки, (не то чтобы он особо думал об этом и с нетерпением ждал сообщений), но когда он выходит наружу, то слышит звук, больше похожий на рев медведя. Перегнувшись через перила, вместо медведя он видит спящего мужчину, который храпит как настоящий монстр в саду Джима. Леонард надеется, что это не Джим Кирк. Довольно долго он стоит и невидящим взглядом смотрит на этого парня, не зная, что лучше, попробовать позвать его или сразу вызывать скорую. Он знает, что должен что-то сделать, но после бесконечной двенадцатичасовой смены голова перестает соображать, поэтому Леонард только смотрит, пока в саду не появляется другая фигура, на парне ярко-красные штаны и свитер с Пакменом. И ему нравится, правда нравится этот свитер, про себя Леонард клянет Джима за то, что теперь его собственный вкус в одежде становится хуже. Парень подходит к своему пьяному другу и наклоняется, возможно, чтобы попробовать его разбудить и убедить вернуться внутрь. Но Леонард видит только его задницу. И честно говоря, задница фантастическая. Теперь он всерьез надеется, что это Джим Кирк. Парень в свитере с Пакменом помогает другу подняться на ноги и уже направляется в дом, но затем останавливается на секунду и поднимает взгляд прямо на Леонарда, который — при его-то грации — почти валится назад, вынужденный отступить, потому что невозможно сопротивляться этим невероятным по-детски голубым глазам. Если это не Джим, Леонард будет крайне разочарован. Он пытается притвориться, будто ничуть не смущен тем, что его застукали, пока он откровенно пялился, и продолжает смотреть с напускным безразличием, желая показать, что ему совсем неинтересно происходящее, однако он почти уверен, что излучает всем своим видом нечто вроде «Я очень устал, и у меня слипаются глаза, поэтому особо не волнуйся, если я прямо сейчас грохнусь в обморок». Прежде чем помочь, а лучше сказать, затащить своего друга внутрь, парень растягивает губы в улыбке и подмигивает ему. Леонард решает, что парень с голубыми глазами и правда Джим, потому что рассматривать другие варианты ему даже не хочется. А еще он думает, есть ли у Джима кто-нибудь. — Леонард брезгливо морщится, видя на своем балконе оранжевые боксеры. Он не сомневается, что они чистые, но ему и правда совсем не хочется дотрагиваться до них руками. Будучи врачом, все равно он никогда не касается людей в интимных местах без перчаток и соответствующего оборудования (и без веской на то причины). А даже если касается, то обычно его отвлекают другие проблемы, например, заворот кишок или внутреннее кровотечение. ‘Под «нормальной» одеждой ты имеешь в виду скучную, так? Она у меня тоже есть, но она СКУЧНАЯ. Мне показалось, тебе не помешает что-нибудь яркое в жизни, Боунс. Костоправ, ты понял? Остроумно, правда? Кстати, хотел извиниться за своего друга. Он любит спать на улице, когда напьется, сам не знаю, почему, но делает так каждый раз. И с ним все в порядке, даже похмелья нет. Джим Кирк — квартира 103. П.С.: Да, НАСА. Я помогаю строить ракеты, марсоходы и прочие штуки, это очень весело. Может, однажды я сам смогу отправиться в космос!’ Леонард в корне не согласен с тем, как Джим определяет слово «веселье», но быстро отвлекается от этой мысли, потому что сообщение написано прямо на том месте, которое должно облегать славную, славную задницу Джима. Он мысленно дает себе пощечину и запрещает себе думать о тех идеально облегающих красных джинсах. Фантазии, однако, совсем не избавляют его от брезгливости по отношению к боксерам. ‘Черт побери, почему именно трусы? Это же совершенно негигиенично! Клянусь, бросишь на мой балкон еще раз что-то подобное, пожалеешь, парень. А еще вот что: ХА, ты ЗАБАВНЫЙ. Может, тебе писать стэндап вместо того, чтобы строить ракеты? (Надеюсь, ты прочел это самым саркастичным тоном). И к слову, как хоть кто-то в здравом уме может хотеть в космос? Космос — это риск и болезнь во мраке и тишине.’ Леонарду приходится писать очень маленькими буквами, потому что кусок ткани слишком мал. И чтобы Джим больше не смел отправлять ему нижнее белье, он намеренно крупными буквами подписывает ‘Леонард Маккой — квартира 203.’ перманентным маркером прямо на месте между ног. Он и так уже дотронулся до гребаных трусов, так что, почему бы и нет? — На следующий день он получает стринги. Золотые и блестящие, и он совсем не желает к ним прикасаться. Подцепив их на карандаш, Леонард понимает, что нужно немедленно избавиться от этой заразы, выбросить их за окно. Чувства смешанные. С одной стороны, его шокирует происходящее, с другой, он не может избавиться от фантазии о том, как тот парень, которого он принял за Джима, надевает их на себя. Брезгливость побеждает, потому что, черт, у него на карандаше болтаются стринги. На них даже нельзя ничего написать, потому что по всей ткани выписано одно слово: ‘Боунс, Боунс, Боунс, Боунс, Боунс, Боунс, Боунс...’, а сзади, как обычно, подписано ‘Джим Кирк — квартира 103.’ Леонард не может не восхититься тем, что Джиму удалось написать слово «Боунс» 28 раз на таком кусочке ткани своим неразборчивым почерком. Он раздумывает, может, стоит разрезать эти стринги на куски, но это противоречит его личным этическим установкам, которые не предполагают порчу чужого имущества. Еще Леонард думает нарисовать член перманентным маркером, но он ведь выше подобных затей, хоть и не намного. Вместо этого он засовывает стринги в почтовый ящик Джима, но вытягивает их край так, чтобы он выглядывал на радость и восхищение соседям. — Следующие три дня после «инцидента со стрингами» Леонард сообщений не получает. Он думает, что перешел границу и, может, стоит извиниться перед Джимом, но затем находит бирюзовую футболку с изображенными на ней зомби-овощами, которые играют в волейбол против команды подгнивших кусков мяса. Леонарду интересно, где только Джим берет эти футболки. ‘Подлый ход, Боунс. Ты хоть представляешь, как сложно было закинуть эти стринги на твой балкон? Почтальон до сих пор подмигивает мне. И если он начнет приставать, в этом будешь виноват ты. Джим Кирк — квартира 103. П.С.: спасибо, что расписался мне между ног, теперь это официально моя любимая пара трусов.’ Фыркнув после прочтения, Леонард пробует не улыбаться, потому что, нет, он не чувствует и толики облегчения от того, что Джим на него не злится. А еще он не пытается представить, как Джим забрасывает эти золотые стринги на его балкон, пока у него между ног красуется подпись Леонарда на оранжевых боксерах. Его совершенно не соблазняет подобная картинка, по крайней мере, он безуспешно пытается себя в этом убедить. Чтобы как-то отвлечься, он пишет первое, что приходит в голову. ‘Прости. Ты прав. Стрингами на стринги не отвечают.* Леонард Маккой — квартира 203.’ Он знает, что это глупый каламбур и дурацкая шутка, но все равно смеется, пока идет на работу. * Two thongs don’t make a right — оригинальное выражение звучит как «two wrongs don’t make a right», что значит, «злом на зло не отвечают», или «минус на минус не дает плюс». Леонард немного изменяет фразу. — В какой-то момент Леонард задается вопросом, действительно ли Джим инженер. В конце концов, для аэрокосмического инженера, работающего на НАСА, ему стоило найти и более рабочее объяснение того, как тот носок оказался на его балконе, якобы слетев с несуществующей бельевой веревки вверх. В ответ Джим отправляет ему саронг в цветочный рисунок с детальным изображением того, как именно носок мог упасть наверх. Пару секунд Леонард размышляет над тем, что у Джима есть саронг. Он полагает, что картинка ему должна что-то объяснить, потому что в заглавии сказано: ‘Вот, Как Все Могло Произойти!’. Но весь рисунок заполнен математическими и физическими формулами, поэтому Леонард видит лишь каракули. Не помогает и тот факт, что Джим пишет как курица лапой. Тем не менее, он крайне впечатлен. Под картинкой Джим оставляет короткое сообщение. ‘А, может, мне просто хотелось найти повод заговорить с тобой? Джим Кирк — квартира 103.’ Под сообщением нарисованный улыбающийся человечек запускает на его балкон носок. Леонард понимает, что второе объяснение нравится ему гораздо больше. — Переписка продолжается несколько месяцев, пока однажды Леонард не получает джинсы-варенки с надписью: ‘Хотел сказать, я переезжаю. Встретимся завтра в 6 утра? Джим Кирк — квартира 103.’ На следующее утро Леонард выходит на балкон с чашкой кофе. Желудок скручивает в неприятном спазме. Кажется, будто это конец отношений, хотя они даже не встречаются. Ладно, может, он и влюбился совсем немного в этого парня, но это ведь ничего не значит. Он скоро все переживет или будет просто повторять себе это почаще. Стоит ему перегнуться через перила, и он сразу замечает Джима, тот ждет его, глядя этими своими невероятно-голубыми глазами, одетый в лаймовые штаны, которые едва ли не светятся. Леонарду одновременно и радостно, и грустно видеть его. — Привет, Боунс, — зовет его Джим. — А мне кофе? Пожав плечами, Леонард отвечает: — Я бы предложил тебе чашку, но тогда придется запустить ею в тебя, что значит, ожоги второй степени и сотрясение тебе обеспечены, если у меня рука не дрогнет. К тому же, у тебя, кажется, и без кофеина полно энергии. — Твоя правда, — сунув руки в карманы, Джим по-мальчишески наивно улыбается ему, так что сердце Леонарда пропускает удар. — Похоже, у нас тут сцена под балконом Джульетты, да? Леонард хмурится. — Та чертова сцена под балконом? Точно. Правда, не думаю, что Ромео закидывал ее балкон своими шмотками или пытался ослепить Джульетту неоново-зелеными штанами. — Они лаймовые, а не неоновые! — Те же яйца. Все равно ослепнуть можно. Хотелось бы, чтобы у них там выключатель был, — ворчит он. — Хотел сделать твой день ярче, Боунс! — говорит Джим. Повисает недолгая пауза. Леонард облокачивается на перила и делает глоток кофе. — Значит, переезжаешь? Смущенно потерев загривок, Джим признается: — Да. Хозяин квартиры решил вернуться и жить здесь сам, поэтому нужно искать новое место. Подумал, стоит предупредить тебя. Наверное, нужно было сказать раньше, но я был занят поиском новой квартиры. — Ничего страшного, парень. Джим снова улыбается ему. — Технически это наш первый личный разговор, да? Если исключить тот случай, когда я крикнул тебе «привет, Боунс», а ты выбегал из дома, но, думаю, это не считается. Леонард фыркает. — Я бы остался поболтать, но опаздывал на работу. Значит, это наш первый и последний разговор? Джим выдыхает и качает головой. — Не говори так, Боунс. Как будто мы больше никогда не увидимся. Я пришлю тебе приглашение на новоселье, когда найду квартиру, обещаю. Я не уеду далеко, — затем добавляет, подмигнув: — Не хочу, чтобы ты сильно по мне скучал. Закатив глаза, Леонард хмыкает. — Ну конечно, парень. Жду с нетерпением приглашения. Без тебя, полагаю, мне не придется думать о том, что на моем балконе лежит чья-то одежда. Джим смеется. — Имеешь в виду, никаких больше трусов. Он не может сдержать ответную улыбку, повторяя его слова. — Никаких трусов. Аллилуйя. — Для врача ты слишком брезглив. До сих пор не могу поверить, что ты засунул стринги в мой почтовый ящик... Они еще подтрунивают друг над другом, пока не приходит время собираться на работу. Леонард скорее умрет, чем признается, что будет скучать по Джиму и его ярким, разноцветным тряпкам, но все-таки не может сдержать рвущееся наружу нежелание отпускать его, когда приходится прощаться. — Что ж, еще увидимся, Джим Кирк из квартиры 103. — Пока, Леонард Маккой из квартиры 203. — Весь оставшийся день Леонард чувствует себя совершенно несчастным. Становится еще хуже, когда он понимает, что они с Джимом не обменялись никакими контактами. Дома он находит на балконе ядовито-розовую футболку, на ней изображен робот-доктор, оперирующий тостер с помощью отверток и электроприборов. На футболке все еще висит ярлычок, похоже, это прощальный подарок Джима. Цвет, конечно, ужасает, но картинка Леонарду нравится. ‘Гляди! Робот-доктор-инженер! Символ нашей ЛЮБВИ, Боунс! Пообещай, что наденешь ее на мое новоселье, хорошо? Джим Кирк — квартира 103. П.С.: не беспокойся насчет связи, я сам свяжусь с тобой.’ И хотя сообщение от Джима немного приподнимает настроение, ему по-прежнему не нравится, что ответить ему никак нельзя. — Две недели спустя от Джима по-прежнему нет вестей. Леонард думает, либо тот уже забыл про него, либо остался без крыши над головой. И ни один из вариантов не добавляет ему радости. Леонард не собирается признаваться, что скучает по Джиму и его ужасной одежде, потому что все еще уверен, что сможет пережить свою легкую влюбленность с наименьшими потерями для психики. Следующим утром он находит футболку на своем балконе. Она ярко-голубая, на ней нарисована классная комната, в которой толпятся коровы-ниндзя. На спине послание, и сердце Леонарда заходится от радости. ‘Привет, сосед! Очень жду тебя на вечеринку в честь новоселья на двоих сегодня! Пожалуйста, приходи в любое время, как освободишься после работы. На ужин будет вероятный сердечный приступ на тарелке и такое количество алкоголя, какое только захочешь, и даже больше. Хочу предупредить, что у меня дресс-код для всех приглашенных гостей. Крутая футболка — обязательно. Наличие штанов — на усмотрение. Просьба ответить на приглашение письменно на данной футболке. Джим Кирк — квартира 202. П.С.: Тебе лучше взять завтра выходной, и понимай это, как хочешь.’ Квартира 202... Леонард смотрит на соседний балкон и приоткрывает рот. Он отчаянно хочет подобрать охватившему его чувству название получше, но в голову приходит только «головокружительное». Он не перестает улыбаться как идиот, пока идет в комнату за стирающимся маркером, чтобы написать ответ. ‘И тебе привет, сосед. Буду у тебя около 7. Леонард Маккой — квартира 203.’