Другой Чарльз

      Логан попадал в самые разные неприятности и повидал всё, что только можно, причём не по одному разу. Господи, он прошёл две войны и был бессмертным мутантом, в конце-то концов! Но ничто не смогло подготовить его к тому, что случилось с ним теперь. И дело не в том, что он застрял в прошлом, этого-то как раз и стоило ждать от жизни такого неудачника, как он. Джеймс знает, что это ненормально, но ему кажется, что он помимо своей воли начинает влюбляться в Чарльза Ксавьера. Не того Чарльза, который остался в будущем и был ему наставником и другом, а в того, которого встретил здесь, в новой временной реальности. И даже не «начинает влюбляться», а «встрял по самые помидоры». Потому что этот Чарльз воплощает в себе всё то лучшее, что было в старом Ксавьере, и совершенно волшебно сочетает это с молодостью и всем тем, что ей присуще.       Логану понадобился не один год, чтобы понять, что всё, чем привлекала его Джин, было отражением Профессора. Её проницательность, её мягкость, её доброта, её ум и потрясающая открытость миру, желание понять и простить всех – всё это было лишь отражённым светом настоящего светила. А вот то, что было за всем этим наносным: тёмная обжигающая страсть, злость на мир, желание власти и могущества – истинные качества настоящей Джин Грей, не только не привлекали, а, наоборот, скорее даже отталкивали Росомаху. Видит Бог, страсти и злости в нём самом хватило бы на десятерых, а власть и могущество других никогда не приносили ему ничего хорошего. Ксавьер же, напротив, казалось, был напрочь лишён эгоизма и всяческих личных амбиций. Единственным желанием Профессора всегда был мир. Не только между людьми и мутантами, но и среди них.       Вместе с тем, помимо всего прочего, в Ксавьере всегда была некая хрупкость, которая всегда находила отклик в Росомахе. Нет, конечно же, Логан никогда не считал его слабым. Более того, говоря начистоту, Чарльз был сильнее всех, кого он когда-либо встречал. И эта сила заключалась не в одних удивительных, поразительных и одновременно ужасающих телепатических навыках, нет. Джеймс всегда восхищался силой духа и сердца Профессора, силой его убеждений и веры. И как раз таки это и делало Чарльза таким уязвимым. Иногда он слишком уповал на лучшее в людях и до упора отказывался ожидать от них плохого. И Логан, безгранично уважающий Профессора и успевший привязаться к нему со всей силой своей верной души и преданного сердца, хотел защитить его. Хотел сберечь его наивность и веру, хотел сохранить ясный огонь в сердце и в глазах Чарльза.       И если раньше все чувства Джеймса к Профессору были пронизаны преклонением перед ним, как перед учителем и наставником, и дружеской привязанностью, то сейчас, в этой новой временной реальности, к ним примешивалось и нечто не столь невинное. Профессор никогда не упоминал, насколько горячим он был в дни своей молодости. И было достаточно неловко видеть эти потрясающие глаза, озарённые светом ума и души Профессора, на лице столь молодом и прелестном, если последнее уместно употреблять в адрес мужчины. К тому же этот Чарльз Ксавьер был не столь утомлён и даже пресыщен жизнью, как тот, что остался в будущем. Энергия будто хлестала изнутри него. Знакомые черты были освещены незнакомой Логану ранее страстью и живостью, что странным образом покоряло его и делало и без того красивое лицо Чарльза ещё более привлекательным.       Вот и сейчас Джеймс не мог отвести глаз от лица Чарльза, очарованный тем, с каким вдохновением он рассказывал о новом гене мутации, обнаруженном Хэнком накануне. Ксавьер всегда великолепно читал лекции. Дети обожали его занятия, да и Джеймс сам нередко выступал в качестве слушателя, но никогда раньше он не отвлекался на то, как Профессор закусывает свои алые, как переспелая вишня, губы. Или на то, каким чарующим блеском загораются его глаза. Или на длинные, постоянно находящиеся в движении, выглядящими абсурдно музыкальными пальцы. В общем, к концу лекции Логан с трудом мог вспомнить хотя бы её тему. И когда Чарльз просит его задержаться после того, как все остальные выходят, оставляя их совершенно одних, он со смущением думает о том, насколько феерично он сядет в лужу сейчас. Логан совсем не ожидает следующей реплики.       - Так, и когда ты наберёшься смелости и пригласишь меня выпить?       - Извини. Я понятия не имею, о чём ты говоришь.       - Джеймс, некоторые твои мысли... Как бы это сказать поделикатнее?.. Хмм... Слишком громкие... Вообще, я привык блокировать то, что не направлено на меня. Но часть моего сознания всегда открыта для диалога, чтобы в случае чего откликнуться, когда меня кто-то зовёт. А твои мысли, связанные со мной, было довольно трудно игнорировать.       - Чарльз, стой, я могу всё объяснить...       - И как же ты объяснишь вот это "О, да, Чарльз, сделай так ещё раз. Твоим губам и вправду не хватает влаги"...       - Эй! - Логан поспешно перебивает Профессора. - Вообще-то невежливо было читать мои мысли. И продолжать это делать, когда ты увидел их содержание. А потом использовать это против меня.       - А кто использует это против тебя? - удивился Чарльз.       - Эмм... Ты? Прямо сейчас.       - Нет, я просто констатирую факты. И всего лишь спросил, когда ты наконец наберёшься смелости и пригласишь меня выпить. Но раз уж ты предпочёл делать вид, что ничего не понял, давай поступим проще - сделаем вид, что ты уже меня пригласил, а я ответил согласием. Ты хочешь поужинать где-нибудь или пойдём куда-нибудь после ужина здесь?       - Чарльз, ты же не хуже меня понимаешь, почему это идея настолько ужасна. И тебе не надо из-за чёртовой вежливости идти со мной на свидание или как ты там это называешь. Прекрати быть уже настолько добрым.       - Из-за вежливости? - поднял бровь Ксавьер.       - Иначе зачем бы тебе соглашаться? Ты никогда раньше не проявлял ни малейшей толики заинтересованности в мужчинах. Ну, разве что эта ваша странная дружба-вражда с ублюдком Леншерром. Правда, в будущем я никогда не рассматривал это в таком ключе. Просто все эти ваши взгляды в настоящем как-то сбили меня с толку и...       - Между мной и Эриком ничего нет, не было, не будет и, более того, быть не может. Мы желаем друг другу всего самого лучшего, но слишком различаемся во взглядах на людей и отношения с ними. И, Джеймс, ты забываешь, что я и твой Чарльз Ксавьер - не один и тот же человек. Да и к тому же, ты сам рассказывал, что встретил его уже в зрелом возрасте. Конечно же, тогда он уже не проявлял никакой "заинтересованности в мужчинах", по крайней мере, при тебе. Тем более, как я понял, вы всё время были в школе, среди детей. В общем, к чему я веду - я совершенно не против сходить с тобой куда-нибудь. Точнее, даже не "не против", а очень даже "за".       - Если даже так, это всё равно остаётся ужасной идеей. Я никому не приношу ничего хорошего.       - Ты лучше, чем ты думаешь. Не забывай, что ты спас всех нас.       - Ты не понимаешь. Дело не в том, что я плохой человек, хотя и хорошим меня не назовёшь, а в том, что со мной происходит. С теми, кто мне близок, всегда происходит что-то плохое.       - Позволь мне самому решать, чего мне ожидать от тебя. И ты - хороший человек, Джеймс.       - Не в обиду будет сказано, но ты даже Магнето считаешь своим другом, Чарльз. Даже после всего, что он наделал.       - Эрик не виноват в том, что мир сделал его таким. Он изначально не видел других путей действий, считая метод насилия и агрессии единственно эффективным и, более того, единственно возможным.       - Вот видишь, Чарльз. Ты умудряешься оправдывать даже Гитлера от мутантов. И нет, я не возьму свои слова назад. Я в курсе деталей его несчастного детства и, в частности, его взаимоотношений с фашистами, но не забывай, что я участвовал в той войне, как кстати и в предыдущей, и могу распознать нацизм и диктатуру, когда встречаюсь с ними.       - Очень жаль, что ты так считаешь, Джеймс. Эрик не прав в своём стремлении к превосходству и своих насильственных действиях, направленных на людей, но он не получает от этого наслаждения и по его мнению лишь отстаивает свои взгляды.       - Не знаю, что ты там увидел в его голове, но как по мне он получает просто массу удовольствия от страданий, которые причиняет. Впрочем, мы и с другим тобой никогда не сходились во взглядах на Эрика и его поведение.       - Но ведь другой я всё-таки оказался прав, раз уж в конце вы все оказались по одну сторону.       - Нет. Ты знаешь, что обстоятельства не оставили нам выбора и не предполагалось другого исхода.       - Я понимаю, что ты хочешь сказать, но вместе с тем я никогда не был приверженцем детерминистического взгляда на мир.       - А я и не о детерминизме говорю, Чарльз. Уж кто-кто, а я во вселенскую связь и взаимную причинность событий не верю, - тут Джеймс заметил лукавый взгляд молодого Профессора. - Ты специально заставил меня это произнести?       - Ну, ты сам только что сказал, что не веришь в предопределённость. Так во сколько ты за мной зайдёшь? Хотя что это я? Естественно, ужин в хорошем ресторане предполагает вечер, а чтобы было время на неторопливую беседу и не слишком позднее возвращение, надо выходить не позже шести. Да, встретимся внизу в полшестого. Кстати, я люблю индийскую и мексиканскую кухню. Впрочем, главное, чтобы место было уютным, а еда - вкусной. Всё. Не буду тебя задерживать. У меня появились планы на вечер.       С этими словами Чарльз выезжает из аудитории, оставляя оторопевшего Логана гадать, кто этот незнакомец и куда он дел настоящего Чарльза Ксавьера.