Серебро, чернила, кровь

Леди Галадриэль, великая владычица прекрасного Лотлориена - очень сильная женщина. Она многое испытала на своем веку, многое пережила, и не одна боль и не одна радость оставила отпечаток на ее твердом гордом сердце. У леди Галадриэль, однако, есть и слабость. Всего одна, маленькая и невинная: при первом же звуке арфы, извлеченном умелыми пальцами, она млеет и тает, теряя всякое чувство реальности. Знают об этом немногие: ее муж, любимый брат, маленькая дочка да лучший друг. Собственно, последний и обладает тем самым уникальным умением, заставляющим сильную и мудрую дочь Финарфина чувствовать себя счастливым ребенком. Легкий вздох струн, нежная живая мелодия без конца. Леди Галадриэль танцует в небольшом светлом зале. Будто наяву, ей видятся восхищенные лица, блестящие весельем глаза, счастливые улыбки. Отец, торжественно взирающий на ее танец. Взволнованно-ласковый взгляд мамы. Сотни зеркал. В них отражается тонкая и гибкая, как травинка, эльфийская девочка с изумительно красивыми золотыми волосами. Леди Галадриэль снова совсем дитя. Он счастлив глядеть на нее - юную, прекрасную, яркую. Словно не было Изгнания, не было многих лет, проведенных в блужданиях по Средиземью. Словно не Галадриэль, а Артанис, Нэрвен, любимое дитя эльфийского народа сейчас кружится по залу. Он готов играть годами, не останавливаясь. Перебирать волшебные струны, пока не закончится эпоха и не разверзнутся воды Моря. Просто чтобы эта прелестная богиня не исчезала, не уступала место всегда озабоченной тревогами и печалями мира королеве, какой ее привыкли видеть домочадцы. Он бы отдал все на свете, чтобы их души соединились. Чтобы судьба Артанис, его дорогой любимой Артанис сложилась проще, чтобы не пришлось ей больше страдать. Чтобы ему самому можно было оставаться рядом с ней и лечить ее боль всегда. Но его судьба иная. И поэтому в музыку врывается тихий, настойчивый стук. Мелодия останавливается, и по залу тоскливо разносится последняя тихая нота. Нежная фигурка Артанис застывает. Медленно, как во время пробуждения, меняются черты ее лица. Ослепительная красота молодости сменяется тусклым, тихим светом усталости. - Это к тебе, - почти безжизненно выговаривает она, провожая тоскливым взглядом тонкие, обожаемые пальцы, соскальзывающие с серебряных струн. Она знает все, что будет дальше, до малейшего движения. Вот он вздыхает, слегка поводя прямыми точеными плечами, вот легко встает и невесомым шагом подходит к окну. При этом непременно нервно запускает руки в медово-русую гриву длинных волос. Детский жест, так идущий ему, старейшему и мудрейшему... Вот впускает голубя, привычным жестом вскрывает письмо. Пока читает, можно поиграть в угадайку. Если левая рука вздрогнет - значит, вести дурные. Если в уголке мягких губ промелькнет усмешка - исполнился какой-то давно задуманный план. Если ровные светлые брови шевельнутся, и на лбу на миг проступит морщинка - Курумо дал о себе знать. Однако на этот раз все иначе. Отчего-то живое подвижное лицо застывает, подобно маске, и это похоже разве что на... - Митрандир? - испуганно зовет она, - Митрандир! Что случилось? Молчание. - Во имя Эру, скажи мне! В полной тишине ложится ей в руки небольшой лист пергамента, покрытый ровными буквами - знакомыми до боли. Финрод. Всего две строки, отливающие свежим кровавым блеском. Теперь мне знакомо дыхание смерти. Здесь ужасно темно, мой дорогой друг. Галадриэль не помнит, что было дальше. До сих пор не помнит. Ничего, кроме тонких красивых пальцев, с бешеной силой сжатых в ее руках, и собственного протяжного воя. __________ - Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я приду. Он склоняет голову с любовью и почтением, провожая тоскливым взглядом тонкие, любимые пальцы, соскальзывающие с его давно изломанных рук. Прошла пора, когда он мог исцелить ее душу. С того самого дня ему не коснуться струн арфы: ладони сводит тянущей, застарелой болью. Теперь Артанис сама исцеляет его, седого, согбенного под тяжестью судеб, взятых на плечи. Смешно, но против этого судьба ничего не имеет. Или им просто уже некого терять?..