Ближний круг

Характеры графских людей были не из легких. Ради относительно спокойной жизни приходилось находить подход к каждому. Вчерашний приятель мог подставить на следующий день из-за одного неверно истолкованного взгляда. Жизнь в Клубе напоминала лопасти мясорубки, готовые перемолоть, смять в бесформенное нечто. Можно было избегать столкновений, оставаясь в тени, или, рискуя, вступать в конфликт, но нельзя было предугадать, зацепит ли безжалостный механизм, и если да, то насколько сильно, и что оставит в итоге от личности. Выживать у Дэшвуда получалось. Он успешно справлялся с поручениями графа, научившись предугадывать его настроение. Уклончиво отвечал на расспросы остальных, даже спорил, подходя близко к опасной грани, но оставался бдительным. Жить Дэшвуду еще как хотелось. Особенно в самом расцвете сил, вдруг оставшись без гроша за душой, – кто же знал, что дальние родственники окажутся столь расторопными в вопросах наследства. Возможно, он поступил опрометчиво, согласившись работать в этом осином гнезде, но трудности Дэшвуда не страшили. Клуб учил его ценить каждую секунду жизни. Союзников у Дэшвуда было мало, но зато был друг. Единственный, и, как показало время, надежный. Чужое место под солнцем его мало интересовало. Сначала они пересекались нечасто, но потом граф вздумал отправить обоих на поиски пропавших чертежей. Дэшвуд сперва присматривался к напарнику, неосознанно проверяя. Тот, со свой стороны, делал то же самое. Было в этом даже что-то забавное. Дэшвуд мог даже поклясться, что Рутберг, – так звали напарника, – не спит порой, прислушиваясь к звукам с соседней кровати. А уж сколько изучающих взглядов они друг на друга бросали! В конце концов, Дэшвуд, не выдержав, спросил: – Я что, настолько страшный? Глаза Рутберга даже расширились от удивления, хотя он тут же принял привычный невозмутимый вид. – Смотря для кого, – ответил он тогда. Удивился уже сам Дэшвуд. – А подробнее? – произнес он, опираясь на стену. Рутберг задержал на нем взгляд, словно собираясь с мыслями, но ответил: – Для меня – нет. Но для вчерашних осведомителей, на которых мы вчера наткнулись, например… Дэшвуд покачал головой, подался вперед. Осведомители интересовали его в последнюю очередь. – А не врешь? Рутберг пожал плечами: – Зачем? – Тогда почему нервничаешь, когда мы долго находимся рядом? – А ты почему? Дэшвуд усмехнулся меткому ответу. – Я тебя плохо знаю. Не было нужды увиливать, вызывая собеседника на откровенность. Рутберг задержал на нем взгляд дольше обычного: – Как и я тебя. – Так мы можем узнать, – просто ответил Дэшвуд. На душе после ответа Рутберга стало немного легче. – А тебе точно надо? – Рутберг не сводил с него глаз. – Кто знает, что будет завтра. Вдруг граф пошлет нас еще куда-нибудь. – До завтра надо дожить, – философски ответил Рутберг. – Доживем, не волнуйся. Рутберг, кажется, изумился его легкомыслию. – Вопрос в том, как дожить, – добавил Дэшвуд. – Или в страхе и волнении, или… – В относительном спокойствии, – чуть улыбнулся Рутберг. Дэшвуд почувствовал, как ослабло напряжение между ними. – Или не в относительном, – ответил он. – Посмотрим, – кивнул Рутберг. Они не могли довериться друг другу так сразу, но чрезмерная подозрительность могла помешать общему делу. Но у обоих зародилось чувство, что друг на друга можно рассчитывать больше, чем на остальных графских людей. Чертежи доставались тяжело. Хотя казалось, ничего не стоило опросить с десяток лиц, вычислить дом владельца и выбрать нужное время. Дэшвуд нередко вспоминал ту дождливую ночь. Сроки поджимали, и в Камазен следовало вернуться со дня на день. По неопытности они умудрились обзавестись преследователями, и до нужного дома добирались дольше положенного, путая следы. Дэшвуд тогда возился с замком, сбросив грязную обувь. На относительно сухом, но холодном крыльце было весьма неудобно стоять. Рутберг потом распекал его за беспечность, неожиданно обеспокоившись здоровьем напарника. Дэшвуд, конечно, отмахнулся, напомнив, что сам Рутберг был бос. Они чуть не повздорили прямо в доме, но вовремя спохватились. В конце концов, чертежи были добыты, а вот уходить пришлось в спешке, едва не поскальзываясь в грязи. Они еле добрались до гостиницы, мокрые и перепачканные. Сохранность чертежей беспокоила их сильнее одежды. После Дэшвуд смеялся, вспоминая, как они дрожащими от холода руками расправляли листы и не спали полночи, на случай, если оторваться от преследователей все же не удалось. В Камазен они возвращались рано утром. Дэшвуд в открытую зевал, Рутберг морщился от яркого солнца, но за плечами у обоих было завершенное первое совместное дело. В следующий раз они отправились выполнять поручения графа месяц спустя, примерно зная, что ожидать друг от друга. Графу явно понравилась их работа. Он продолжил посылать их на задания вместе, и Дэшвуд не возражал. Присмотревшись друг к другу, притеревшись, он и Рутберг постепенно сработались. Со временем Дэшвуд понял, что доверяет напарнику больше, чем остальным. Рутберг же закрывался от него все меньше, все реже ждал подвоха. Однажды Дэшвуд, набравшись наглости, заявился к нему домой. Рутберг смерил его хмурым взглядом, явно отвлекшись от какого-то дела, но прогонять не стал. Проведя весь вечер за планированием дел, оба сошлись во многих вопросах. Будучи в Клубе, Дэшвуд не тревожил напарника по пустякам, дабы не вызвать досужих сплетен и недовольство графа, но свободными вечерами мог заглянуть на огонек. – Снова скучаешь, – говорил Рутберг, открывая дверь. – Есть немного, – отвечал Дэшвуд, переступая порог. – Будешь болтать попусту, отправишься домой, – вздыхал напарник. Он всегда был собран и серьезен. Казалось, когда бы Дэшвуд ни зашел, Рутберга всегда окружали дела. Дэшвуд, сдаваясь, поднимал руки: – Что ты, как можно! – восклицал он, уверенный к тому времени, что на него Рутберг ворчит не всерьез. Позже устраивался в лавке под скептическое хмыканье напарника, наблюдая за его работой. Иногда подсказывал, давал советы. Некоторые из них Рутберг оспаривал, тогда Дэшвуд либо согласно кивал, либо принимался убеждать и спорить. К удивлению обоих, споры эти не перерастали в ссоры. Нет, порой Рутберг с ним не разговаривал, порой сыпал язвительными замечаниями, но никогда не пытался унизить. Как и Дэшвуд его. Постепенно они поняли, что связаны не только работой. Доверие, столь редкое в Клубе, поселилось между ними. Отправляясь по делам графа, оба ждали подвоха все меньше, а потом опасения пропали. Словом, друг у Дэшвуда был, и он не собирался его терять. *** Клуб Адского Пламени оставался все тем же осиным гнездом. По-прежнему приходилось держать ухо востро. С виду все было чинно и благородно. Алхимики работали над рецептами, ученые расшифровывали книги, но едва ли не за каждую удачно открытую формулу были готовы перегрызть друг другу глотки. Многие хотели выслужиться перед графом, подобравшись как можно ближе. Дэшвуд старался держаться в стороне и предостерегал, по возможности, Рутберга. У того, конечно, была своя голова на плечах и умение за себя постоять, но Дэшвуд не хотел подвергать обоих чрезмерной опасности. На собраниях Клуба они держались холодно и отстраненно, не выдавая близкого знакомства. Граф и так выделял их, благодаря умениям, среди остальных своих людей, и внимание возможных завистников к их персонам могло только навредить. Дэшвуд наблюдал за теми, с кем ему приходилось работать. Он не был уверен, что точно знал все их намерения, но конфликты предотвращал. У него не было желания распутывать все интриги, в часть дел Дэшвуд не вмешивался вовсе. Однако глаз с соратников не спускал. В течение пяти лет не происходило ничего серьезного. Были мелкие стычки, несколько раз он сталкивался с парой завистников в одиночку. Рутберг, потом, ворча, перевязывал его царапины. Дэшвуд отмахивался, говоря, что остался цел. Рутберг качал головой и просил впредь быть осторожнее. Несмотря на борьбу людей графа за лучшее место, никто никого не убивал. Дэшвуд, конечно, сомневался, были те несчастные случаи в лабораториях действительно стечением обстоятельств, но доказать ничего не мог. Но Рутберга на всякий случай предупредил. Ближний круг графа оставался неизменным, новичкам туда было не пробиться, хотя они пытались. Но, по крайней мере, до смертей не доходило. Гром грянул на шестой год. В самое обычное утро Дэшвуд по обыкновению спустился в одну из лабораторий. Булькающие звуки за дверью его не насторожили – мало ли, что там варилось. Дэшвуд привычно толкнул дверь и споткнулся на пороге. Посреди комнаты с потолка свисало чье-то тело. Дэшвуд бросился вперед. Заглянув в лицо подвешенного, понял, что опоздал. Кровь толчками выходила из раны на груди. Глаза несчастного закатились, руки, вывернутые неестественным образом, покрывали раны. Дэшвуд выругался. Трогать тело он не рискнул – не хватало еще голословных обвинений. Почти выбежав из лаборатории, он направился к графу. Даже управляющему Дэшвуд не доверял. Он не хотел, чтобы кто-то исказил информацию. Что с ним сделает граф за такие вести в мирное утро, Дэшвуд не хотел думать, но утаивать новость не мог. Граф обругал его за появление без стука. К тому же, своим внезапным визитом Дэшвуд напугал подававшую кофе горничную. Так от громкого стука двери чуть не перевернула кофейник, но вовремя отошла от стола. – Господин граф, – выдохнул Дэшвуд, замерев в центре комнаты. – В одной из нижних лабораторий – труп. Горничная на его словах испуганно охнула. – Ты разыгрываешь меня? – сурово спросил граф, приподнявшись. – Как труп? – Ни в коем случае, – быстро ответил Дэшвуд. – Я видел своими глазами минут десять назад! Граф встал и приблизился вплотную. – Показывай. Если это шутка, тебе не сдобровать. Дэшвуд быстро вышел из кабинета, ведя графа за собой. Мысли лихорадочно носились в голове. Достаточно ли плотно он закрыл дверь лаборатории? Не явился ли туда кто-то еще, чтобы спрятать тело? Он подходил к лаборатории с тяжело бьющимся сердцем. Граф за его спиной выразительно молчал. Впереди послышались чьи-то оживленные голоса. Дэшвуд ускорил шаг. – Господин граф! – появился словно из ниоткуда управляющий. – В лаборатории… мертвое тело! Дэшвуд напрягся. Любопытные уже собрались. ну хотя бы граф поверит, что его не разыгрывают. Только бы обнаружился тот же самый труп, а то чем черт не шутит. В лаборатории действительно столпились люди. Видно, испуганные происходящим, тела они не трогали. Неизвестный висел в той же позе, в которой Дэшвуд его и застал. Граф прошел вперед, обошел тело и замер. По лицу его было ясно, что убитого он знал. Воцарилась тишина. Граф подозвал к себе остальных. Дэшвуда он пока не тронул. То ли подозревал, то ли считал важным свидетелем и хотел опросить наедине. Алхимики зашумели. Граф призвал их к порядку, приказав говорить раздельно. Лицо его было мрачнее тучи, но говорил он ровно. – Кто первым его обнаружил? Дэшвуд чуть было не выдал себя, но вовремя остановился. – Я, г-господин граф, – запинаясь, произнес один из молодых алхимиков. – Я в-вошел и ув-видел… – Когда это было? – граф впился в лицо юноши внимательным взглядом. – Ок-коло семи утра. Дэшвуд ловил каждое его слово. Выходило, что алхимик пришел сразу после него. «Не хватало, что бы он меня заметил», – подумал Дэшвуд. – Ты касался тела? – продолжил граф. – Н-нет, я сразу п-позвал на п-помощь. – Мы пришли позже, – откликнулись двое стражей. – Никто ничего не трогал. – Хорошо, – выдохнул граф. Обведя взглядом лабораторию, он нашел защитные перчатки. Надел и приблизился к телу, ощупывая. Веревка противно скрипнула. Кровь потекла сильнее, но граф увернулся. Его люди благоразумно расступились. – Снимите тело, – приказал граф страже. Те послушались, подтащили стремянку. Один взобрался наверх. Перерезал веревку, пока второй держал тело. Спустя несколько минут погибший уже лежал на полу. Кровь растеклась, пачкая пол, но граф даже не поморщился. Хоть он держал себя в руках, Дэшвуд понял, что тот потрясен произошедшим. Граф начал осматривать тело. Не брезгуя касаться ран, он разрезал одежду погибшего. Дэшвуд встал так, чтобы все видеть. Кроме рассеченной груди, других шрамов он не заметил. Погибший был Дэшвуду незнаком. Может, он видел его на паре собраний, но имени не знал. Граф осмотрел тело полностью, отряхнул одежду. Подойдя к столу, посмотрел там, словно что-то искал. закончив осмотр, он повернулся к управляющему. – А вы что скажете? Тот шумно выдохнул. – Я пришел на зов стражи, господин граф, а потом отправился искать вас, но вы уже спустились. Он мельком покосился на Дэшвуда, но тот сделал вид, что здесь ни при чем. – Хорошо, – ответил граф. – Вы ничего не трогали? – Нет, что вы. Граф посмотрел на остальных. – Раздевайтесь и выворачивайте одежду. Люди удивленно зашептались, но под взглядом графа смолкли. Никто не посмел ослушаться. Разделся даже Дэшвуд. Он вывернул все карманы, вытряхнул обувь. Там, разумеется, ничего не обнаружилось. За остальными Дэшвуд наблюдал столь же внимательно, сколь и граф. Алхимики суетились, но это было понятным. Граф рассматривал одежду каждого, не обойдя стороной и Дэшвуда. Ничего не найдя, граф отдал приказ одеваться. – Отнесите тело медикам, – сказал он. – И приступайте к своим обязанностям. Вечером я соберу совет. Собравшиеся выдохнули – кто с облегчением, кто с тревогой. Никому не хотелось находиться рядом с телом. Граф вышел из комнаты, жестом подозвав к себе Дэшвуда. Тот без возражений поднялся наверх. – А теперь рассказывай, – сказал граф, садясь в кресло. Дэшвуд выдохнул. Он ждал этого разговора. – Я спустился в лабораторию где-то в половине седьмого. Услышал шум, подумал, что кто-то работает, – он уже мог говорить спокойно. – Открыл дверь, увидел труп. Я подумал, что еще могу помочь, но когда подошел ближе, понял, что нет. Ничего не трогал, даже за стол не брался. Сразу направился к вам. – А почему не позвал на помощь? – Смысла не было. Граф задумчиво оглядел Дэшвуда. – Боялся, что тебя обвинят? Дэшвуд вздохнул: – В некотором роде. Я нашел тело первым, решил первым рассказать все, как есть. Граф постучал пальцами по столу. – Я хотел бы, чтобы твои слова насчет тела оказались неправдой, но увы… Он замолчал. Дэшвуд не стал торопить графа, догадываясь, что с погибшим тот был хорошо знаком. – Раз первым обнаружил, то делом и займешься, – неожиданно сказал граф. – Выясни, кто это сделал. Можешь взять своего напарника, но только его. И никому не рассказывай. Дэшвуд кивнул. Граф действительно полагался на него во многих вопросов. – Господин граф, – спросил он тихо. – Кем был погибший? Граф внимательно посмотрел на дверь, словно их могли подслушать. – Здесь его знали, как господина Бенуа. Он был одним из лучших поставщиков ингредиентов. Недавно вернулся в Клуб с запасами минералов, а мы как раз начали проверять новую формулу эликсира бессмертия. – Думаете, его убили из-за этого? – Я не знаю, – ответил граф. – Все может быть. По его лицу Дэшвуд заметил, что граф подозревал совсем другую причину. – Что вы искали? – так же тихо спросил Дэшвуд. – Зацепку. Записку, символ… Кто-то знал, что господин Бенуа входил в ближний круг. Он часто уезжал надолго, мог годами не появляться в Камазене, пересылая ингредиенты. «Так вот почему я его почти не видел», – подумал Дэшвуд. – Формула эликсира засекречена, а господин Бенуа давно на меня работал. Я обеспокоен его смертью. – Думаете, это может быть началом? – осторожно спросил Дэшвуд. Граф нахмурился: – Я очень этого не хочу. Повисла пауза. Дэшвуд был согласен с графом. – Посмотрим, что покажет вскрытие, – произнес граф. – Поражает сам способ убийства. Дэшвуд кивнул. – Я думал, что убийца обращался ко мне. Или к кому-то, кто знал господина Бенуа так же хорошо, как и я. Потому и искал послание. Но не нашел. – Может, само расположение тела оно и есть? – предположил Дэшвуд. Граф задумался: – Вряд ли. Если только убийца не хотел показать свою исключительную жестокость. – Господин граф, вы кого-то подозреваете? – Нет. Нужно проверить все связи господина Бенуа. Ближний круг я допрошу сам. Ты займешься остальными. Дэшвуд согласился. Помолчав, граф добавил: – Пока я думаю лишь то, что убийца довольно хорошо нас знает. Дэшвуд задержал на нем взгляд: – Вы боитесь? – За себя я могу постоять. Но если он начнет вырезать ближний круг, значит, я плохо контролирую ситуацию. Этого быть не должно. Дэшвуд хотел было сказать, что жизнь может повернуться по-разному, но не стал. Граф не любил утешений. – Приступай к делу, – обратился граф к Дэшвуду. – Вечером расскажешь, что узнал. Дэшвуд кивнул и, поклонившись, вышел. В уме вертелась тысяча предположений. Дело следовало раскрыть как можно скорее и так, чтобы последствия не коснулись графа. Направившись вниз, Дэшвуд для вида заглянул в пару лабораторий. Несмотря на неслыханное происшествие, работа в них текла своим чередом. Жизнь в Клубе не останавливалась, несмотря ни на что. Однако в воздухе чувствовалась нервозность. Наверняка кто-то поделился с товарищами страшной новостью. Дэшвуд не стал задерживаться в лабораториях долго. Нужно было еще посетить лавку Рутберга, доложить о начале нового дела. У окна одной из комнат Дэшвуд заметил юношу, обнаружившего тело сразу после него. Дэшвуд подошел к нему, как ни в чем не бывало, постоял рядом. Алхимик обеспокоенно взглянул на него, но Дэшвуд махнул рукой: – Можно тебя на пару слов? Юноша опустил глаза. – Я никому не скажу, – пообещал Дэшвуд. Это было почти правдой – никому, кроме графа и Рутберга о расследовании он говорить не собирался. Юноша вздохнул, замялся, осмотревшись, но кивнул. Дэшвуд незаметно увел его из лаборатории. Устроившись в закрытой галерее, он обратился к алхимику: – Ты утром видел только тело? Тот кивнул. – Не слышал ничего подозрительного? Шагов там? Может, тень промелькнула? Юноша отрицательно затряс головой. – Это не я, – прошептал он. – Я просто спустился работать, а там… Дэшвуд положил руку ему на плечо: – Не бойся. Даже граф на тебя не подумал. Юноша взглянул на него с надеждой: – Вы уверены? – Да. Только не говори никому о случившемся. – Что вы! – воскликнул юноша. – Разве я… Дэшвуд приложил палец к губам. – Ради твоей же безопасности. Юноша быстро закивал. Дэшвуд видел, что сам он вне подозрения. – Ты видел погибшего раньше? – Нет, ни разу. Дэшвуд подумал, что тот и не мог, будучи в Клубе совсем недавно. – А теперь иди. Сделай вид, что ничего не было. Но если вдруг что вспомнишь, скажи мне. Юноша вновь кивнул и быстро исчез из галереи. Дэшвуд потер виски. К управляющему соваться прямо сейчас смысла не было, равно как и к страже. Он должен действовать ненавязчиво. Выдохнув несколько раз, Дэшвуд ушел из галереи. Пора было навестить Рутберга. *** – Господин Бенуа? – переспросил Рутберг, услышав историю Дэшвуда. – Да, я о нем слышал. Он часто поставлял ингредиенты для нашей лаборатории. Но видел его редко. Я даже не знаю, с кем он общался. Разве что с графом и ближним кругом, но это очевидно. Дэшвуд задумчиво постучал ногтями по прилавку. – Надо вспомнить все, что когда-то о нем говорилось. Граф дал понять, насколько сильно Бенуа был связан с производством секретного эликсира. Конкуренты Клуба никогда не спали. Если кто–то пробрался внутрь, обойдя самого графа, не сдобровать всем. – Что мы вправе сделать? – Да практически все, что угодно. Раскопать связи Бенуа, опросить всех, кто его знал, только незаметно. Я спрошу у графа, можем ли мы изучить оставшиеся от Бенуа вещи. Рутберг кивнул. – Я даже не слышал о его очередном приезде, – покачал он головой. – Все, что связано с эликсиром бессмертия держится в строжайшей тайне, даже внутри Клуба. Надо спросить графа о вскрытии. Вдруг обнаружится еще что-то? – Как, говоришь, он висел? – Как на допросе, – ответил Дэшвуд, встряхнувшись. – А вдруг его пытали? – Думаешь, спрашивали про эликсир? Но прямо в лаборатории… – Там глухие стены. Если бы убийца вел допрос, он бы выбрал другое место. – А если его перетащили? – Ночью в обход стражи? Проще подкараулить за работой, если Бенуа оставался в лаборатории. – Тогда почему такая поза? Слишком сложно для банального убийства. – Вдруг убийца был садистом? – Таких у нас полно, – выдохнул Дэшвуд. – Знаешь, граф испугался, когда его увидел. И сразу начал искать послание. – Какое? – Любое. Он подумал, что убийца обращался именно к нему. – Думаешь, граф кого-то подозревает? – Он сказал, что вечером опросит ближний круг. – Но если он ждал нападения и Бенуа был важен, почему не принял меры? – Он, похоже, не подозревал. Кто-то очень хорошо маскируется. – Непростая задача, – выдохнул Рутберг. – Не будем терять времени. Я расспрошу других поставщиков, а ты переговоришь с графом. – Хорошо. И ведь ничто не предвещало… – А так всегда и бывает, – мрачно ответил Рутберг. *** Совет в этот вечер длился долго. Дэшвуд предусмотрительно на него не пошел. Вместо этого спустился вниз, к страже. – Вас уже четверо? – спросил Дэшвуд, подходя ближе. – Не поймают убийцу за пару дней, будет шестеро, – ответил один из тех, кто видел тело. – Или вообще нисколько, – мрачно заметил второй. – Давайте не строить печальных прогнозов, – примиряющее сказал Дэшвуд. Стража молча на него покосилась. – Я тоже там был, – ответил Дэшвуд. – И я под подозрением. – Как будто это может утешить, – проворчал первый стражник. – Расскажите лучше, что знаете. – Конечно, а ты поймешь по-своему и сдашь нас графу. – Как будто мне это надо, – поморщился Дэшвуд. – Если я вас сдам, а вы ни при чем, мне что, легче станет? Да и не сдаю я никого. – Кто ж тебя знает. Ты вот, к графу ходишь, советуешься. – Я работаю на него, как и все. Как и вы. Если он с вас спросит, вы что, станете молчать? – Смотря что спросит… – Ну, о том, что вы оба пьете на посту, только слепой не знает. Стража наградила его убийственными взглядами. Новые стражники рассмеялись. – И вы туда же, – проворчал первый стражник. – Да никому ваши попойки не сдались, раз вы до сих пор здесь, – ответил Дэшвуд. – Вы лучше скажите, в ночь убийства пили? – Ни капли, – бросил второй стражник. – Как раз аметист толченый привезли, нас на склад послали. – А кто охранял этот коридор? – Я, – сказал третий стражник. – И еще Марко, но он сейчас в другом крыле. – Ты видел что-то? До скольки стоял на посту? – Да всю ночь почти. Ну, приходил кто-то из ваших, пробыли пару часов и ушли. – Сколько человек? – оживился Дэшвуд. – Четверо. По именам не знаю, но лица знакомые. – Все ушли или кто-то остался? – Да все. – И никого больше не было? – Да нет. Потом караул сменился, мы вернулись к себе. – Мы как раз со склада вернулись. – Кого-то видели? – Нет, кое-где просто свет горел. – Да проверяли мы, – выдохнул второй стражник. – И ту лабораторию тоже. Там колбы разбирали, те, со второго этажа. Потом и они ушли. – И больше никого не было? – Да не было вроде. – И вам не показалось? – Ну что ты пристал, – проворчал первый стражник. – Если хочешь нас сдать, так сдавай. – Никому я вас не сдам, – вздохнул Дэшвуд. – Делать мне больше нечего. Дело серьезное, а я тоже жить хочу. Стражники хмуро оглядели его. – Хотите, не верьте, – ответил Дэшвуд. – Да ладно, – протянул второй стражник. – Самим страшно. Хотели бы нас зарезать, зарезали бы еще утром. Мы убийце отпор дадим. А вот граф… – Не убьет он вас, раз до сих пор держит. Вы только смотрите в оба. – Придется, – отозвалась стража. – Мы-то всегда подозрительных лиц задерживали. - А знали вы убитого? – Нет, впервые видим. Дэшвуд им поверил. Эти стражники ближний круг не охраняли. – Хорошо, – ответил он. – Будем надеяться, убийцу скоро поймают. – Будем, будем. Но ты смотри, скажешь что графу… – Да зачем мне, – устало откликнулся Дэшвуд. – У меня другие заботы. Стражники хмыкнули, но больше донимать не стали. Дэшвуд попрощался с ними, и направился к графу. Совет должен был завершиться к тому времени. Граф встретил его коротким кивком. Дэшвуд поразился перемене в его лице. Запавшие, усталые глаза, нахмуренный лоб. Графу он посочувствовал. – Что сказали на совете, господин граф? – спросил он, присаживаясь. – Убийством господина Бенуа все взволнованы. Вряд ли бы виновник так сразу себя выдал. Особенно, если готовил преступление давно. Но реакция моих людей была удивительно искренней. Сам поражаюсь. Дэшвуд внимательно слушал графа. – Кто-нибудь виделся с ним накануне? – Да. Господин Бенуа как раз привез минералы для сырья. Он планировал остаться на месяц, пока не сварится новый эликсир. Дэшвуд кивнул. С привозом ингредиентов пока все сходилось. – А ссорился ли с ними господин Бенуа? Хоть когда-нибудь? – Такого на моей памяти не было, – вздохнул граф. – Если бы у меня были зацепки, я бы вытряс из подозреваемых душу. – А был ли он особенно дружен с кем-то? Простите мой интерес. – Ничего, – махнул рукой граф. – Он часто виделся с нашим архивариусом, знал управляющего. Астронома хорошо знал, да и с остальными приближенными ладил. Астроном был сам не свой, узнав о его гибели, но сегодня ничего подозрительного не сказал. Это, конечно, не последний наш разговор, но пока у меня нет зацепок. Первый раз я не вижу ничего странного! Словно меня окружали столько лет лицемеры! – он сжал кулаки. – А ведь раскрыл немало заговоров, выгнал столько людей, пытавшихся плести козни! А тут все в один голос: какая трагедия, как такое могло случиться! Я что, совсем потерял разум?! Не вижу очевидного?! Надо меньше доверять людям. Таким графа Дэшвуд видел впервые. Он хотел бы его успокоить, но не мог сходу подобрать верных слов. Он вел себя так, словно потерял близкого друга. – Постарайтесь не впадать в уныние, господин граф, – осторожно сказал Дэшвуд. – Я тоже опросил всех, кого мог на сегодня. Граф сразу повернулся к нему: – И? – Да почти то же самое, что у вас, простите. Стража говорит, что не видела господина Бенуа, в лаборатории на нижнем этаже входили только новички. Все обеспокоены. Рутберг переговорит с поставщиками, это уже ближе к цели. – Не затягивайте дело, – сказал граф жестче. – Разумеется, – ответил Дэшвуд. – Мы вам поможем. Можем ли мы осмотреть комнату господина Бенуа? Вдруг что найдем? – Его личными вещами я займусь сам, – вдруг ответил граф. Дэшвуд не стал настаивать. Он почувствовал, что еще немного, и затронет опасную тему. – А что со вскрытием? – спросил Дэшвуд с прежней осторожностью. Граф покачал головой: – Ничего. Никаких внутренних повреждений. Кровь как кровь, без примеси ядов. Его просто подвесили и рассекли грудь. Он сопротивлялся, – мрачно добавил граф, – но это неудивительно. Дэшвуд задумчиво кивнул. – Иди спать, – продолжил граф. – Завтра встретишься с напарником. – Конечно, господин граф, – поклонился Дэшвуд. – Постарайтесь отдохнуть. Граф устало кивнул. Дэшвуд поднялся, поспешив покинуть его кабинет. Он был более чем уверен, что граф, пусть и интуитивно, догадывается об убийце больше, но не хочет делиться соображениями. Словно смерть Бенуа была связана с чем-то личным, чем не хотелось ни с кем делиться. Дэшвуд даже пожалел, что это так. Если бы он знал больше, то, может, помог бы графу быстрее. Придется обходиться своими силами. А если он, расследуя, наткнется на что-то интимное, то никому не скажет. *** Рутберг открыл дверь сразу, как только Дэшвуд постучался. – Ну, что у тебя? – спросил тот с порога. Рутберг пропустил его в лавку, надежно запер дверь. – С поставщиками я говорил. Часть из них никогда его не видела, получая ингредиенты под расписку. Те, кто был с ним знаком, жаловались на плохую память. – Что так? – спросил Дэшвуд. – Дела его были столь секретны? – Формула, конечно, охраняется, но те, кто готовит эликсир, скрывают друг от друга меньше, чем от остальных. Дэшвуд вздохнул, но тут же взбодрился: – Хорошо работать с тобой в паре. – И не говори, – хмыкнул Рутберг. – Бенуа прибыл в Клуб позавчера вечером. Нам, конечно, его не представили, хотя в лаборатории он должен был наведаться, проследить, подошли ли ингредиенты. Он очень дорожил новой партией, не хотел, чтобы ее испортили. Еще бы, приказ самого графа. – Неплохое начало, – кивнул Дэшвуд, готовясь слушать дальше. – На складе приняли груз, а Бенуа отправился на совет. – На котором нас не было, – вставил Дэшвуд. – Именно. Но, видно, на совете ничего странного не произошло. Смотритель склада сказал, что господин Бенуа пребывал в бодром расположении духа, подписывая бумаги, а глаз у него наметанный. – Граф вообще прекрасно разбирается в людях, – пробормотал Дэшвуд. – Но сейчас злится, что с первого раза ни на кого не может подумать. – Бенуа мог притворяться, недаром столько лет входил в ближний круг. – Граф уверен сейчас, что все притворяются. Дико волнуется. – Неудивительно. Первое убийство за шесть лет, да еще такое. – Значит, с твоей стороны тоже никаких новостей? – разочарованно спросил Дэшвуд. – Почему же? – удивился Рутберг. – О Бенуа все говорили с превеликой осторожностью. Причем, вовсе не о его сделках. – Его боялись? – оживился Дэшвуд. – Если бы так, то после его смерти охотно бы что-нибудь рассказали. Ты же знаешь Клуб. А тут почти все молчат. Но один поставщик сказал, что Бенуа очень тесно общался с графом. Когда приезжал, в первую очередь хотел с ним встретиться. – Значит, боятся графа, – протянул Дэшвуд. – Кстати, он запретил нам осматривать личные вещи Бенуа. Рутберг приподнял бровь. – Граф не на шутку встревожился, увидел Бенуа мертвым, – продолжил Дэшвуд. – Прямо с лица спал. – Видно, столь тесно общались, – задумчиво произнес Рутберг. Дэшвуд встретился с ним взглядом. – Я подумал, что они были родственниками или друзьями, но как-то странно реагируют остальные. Конечно, близкие люди графа неприкосновенны, но есть разные степени близости. Рутберг кивнул. – А граф явно подозревает ближний круг, – сказал Дэшвуд. – Хоть и боится в этом признаться. На частные собрания нас не приглашают, кто знает, что там обычно происходит? – Личная жизнь графа, конечно, не наше дело, – философски заметил Рутберг. – Но раз ему угрожает опасность… – Любовная драма? – прямо спросил Дэшвуд. – Или просто кто-то хотел занять место Бенуа, а мы придумали невесть чего? – Все может быть. – Я передам твои слова графу, – кивнул Дэшвуд. – О наших выводах умолчу, конечно. – Я еще поговорю с остальными, – пообещал Рутберг. – О новостях сообщу. – Береги себя, – попросил Дэшвуд. – И так многим не нравится, что мы часто выполняем графские поручения. - Конечно, - ответил Рутберг, вставая, чтобы открыть дверь. – Ты тоже будь осторожен. – А как же, – отозвался Дэшвуд, выходя. – Вечером загляну просто так, если удастся. Рутберг чуть улыбнулся ему, остановившись на пороге, пока Дэшвуд спускался с крыльца. Тот чувствовал его поддержку, и с ней даже опасное дело воспринималось легче. *** – Совет в ту ночь прошел, как обычно, – сказал граф, выслушав Дэшвуда. – И не было ничего странного? Никаких косых взглядов, намеков? Граф покачал головой. – Это и сбивает меня с толку. Все были рады видеть господина Бенуа. Сейчас все хотят найти его убийцу. Все кажется таким естественным, кроме его смерти. – Господин граф, не прошло и трех дней. Если убийца в ближнем круге, он будет играть на публику. Дайте себе немного времени, вы слишком взволнованы. Граф бросил на него раздраженный взгляд: – А что насчет вас? Собственные соображения имеются? – граф начал злится. – Поделись ими, скажи, что предположил Рутберг! Дэшвуд медленно выдохнул. – Нам кажется, что кто-то хотел занять место господина Бенуа. Мы подозреваем ближний круг, но вы запретили его касаться. – Ближний круг вас сожрет, – неожиданно усмехнулся граф. – А у вас есть мозги и хоть какая-то хватка, а не просто рабочие руки. Дэшвуд не стал с ним спорить, ожидая, что еще тот скажет. – Место господина Бенуа, – продолжил граф, – было одним из почетных. Но он заслужил его благодаря долгому и упорному труду. Дэшвуд подумал, что граф не лукавит. Как говорил Рутберг, роль Бенуа в работе Клуба была заметной. — Если его хотел сместить не один из ваших приближенных, то, может, кто-то из новичков? Хотя вряд ли, — добавил, задумавшись, Дэшвуд. — Жаждущих власти новичков видно сразу. — Да и в одиночку он не смог бы так жестоко убить господина Бенуа. Граф помолчал, видимо, вспоминая то утро. — Группу перехватили бы еще стражники. Если только не вошли с убийцами в сговор. Дэшвуд отрицательно тряхнул головой. — Я выяснил, что они ни при чем. — Ты уверен? — вдруг спросил граф. Дэшвуд понимал его. В подобной ситуации он бы сам во всем сомневался. — Вы говорили с управляющим? — Он видел господина Бенуа лишь накануне вечером. До сих пор слишком испуган, чтобы притворяться. — Можно проверить его еще раз. Но, господин граф, что хотите делайте, а я ставлю на ближний круг. Граф задумчиво посмотрел на стену. Долго не отвечал, но потом повернулся к Дэшвуду. — Я займусь им сам, — сказал он жестко. — Проверьте остальных еще раз, будет не лишним. Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Дэшвуд понимал, что у графа было полное право ему не верить, но сейчас чувствовал, что дело рискует зайти в тупик. Переубеждать графа, находящегося в душевном раздрае, было рискованно. Легко поклонившись, Дэшвуд незаметно вышел из кабинета. *** Ночь наступила быстро. К Рутбергу Дэшвуд уже не успевал, решив остаться в Клубе. Со дня происшествия он ни разу не обходил его ночью. Дэшвуд надеялся услышать что-нибудь полезное. Главное было остаться никем не замеченным. На нижних этажах ничего полезного обнаружить не удалось. В остальных лабораториях (та все еще была заперта) пока работали припозднившиеся алхимики, но заняты были исключительно делами. Дэшвуд тщательно осматривал каждый этаж, чувствуя, что ему начинает надоедать. Но отказаться от своей затеи не мог. Этой ночью было на удивление спокойно. Библиотека была заперта, на кухне свет не горел. Даже горничные, обычно беседовавшие там, уже спали. Разумней было отправиться спать самому, и Дэшвуд уже почти свернул в сторону своей комнаты, как из-за дверей главного зала послышались шорохи. Он не рискнул открыть главные двери, а в поисках потайного входа зал надо было обходить, но интерес пересилил усталость. Пробравшись, наконец, в зал, Дэшвуд укрылся в ближайшем углу. Странные звуки ему не померещились — у алтаря в свете свечей стояли двое мужчин. Дэшвуд вжался в стену, чтобы не выдать себя, и присмотрелся к ним. Спустя мгновение он понял, что следует быть крайне осторожным. Не двигаться, и почти не дышать. В одном из мужчин Дэшвуд узнал графа. Другого видел впервые и оттого насторожился. Наблюдать за графом, расстегивающим чужой камзол, было рискованно. Благоразумнее было незаметно уйти, но Дэшвуд сомневался, что сможет бесшумно пробраться к потайной двери — до того тихо было в зале. Незнакомец выпутался из одежды, тут же притягивая графа к себе. Тот усмехнулся негромко, отстраняясь. Дэшвуд смотрел, как незнакомец стаскивает с графа рубашку, поглаживает кончиками пальцев шею. Граф присел на край алтаря, потянув на себя незнакомца. Тот подался к нему, касаясь губами губ. Граф откинулся назад, выгибая спину. Дэшвуд невольно поразился изяществу движений. – Вы прекрасны, граф, – протянул незнакомец. – А так вам нравится? Дэшвуд затаил дыхание, вжавшись в стену, чтобы ничем себя не выдать. Он видел, как тот склонился над уже лежащим на алтаре графом. Провел ладонями по груди, задевая соски. Тот потянулся, выгибаясь сильнее. Дэшвуд подумал, что, наблюдая, явно нарушает личные границы графа, но уйти не мог, больно подозрительным казался ему незнакомец. – Продолжай, – усмехнулся граф. – Покажи, на что способен. – Что же вы, не доверяете мне? – поддразнил незнакомец, но в его голосе Дэшвуду почудилось раздражение. – Ночь только началась, – заметил граф, словно вел светскую беседу. Незнакомец гортанно усмехнулся, склоняясь ниже. Провел руками по бедрам. Дэшвуд не мог рассмотреть как следует все его движения, но заметил, как граф развел ноги. Дэшвуда вдруг обдало жаром. Непривычно было видеть графа таким, хоть в любовном смысле он его никогда не привлекал. Незнакомец прижался губами к графскому животу, продолжая поглаживать ребра. Дэшвуд ловил каждое его слово. Граф, безусловно, не пустил бы абы кого в свою спальню, но в свете нераскрытого преступления любые графские посетители казались подозрительными. Особенно те, кого граф подпускал так близко. – Это все? – усмехнулся граф. Незнакомец приподнял голову: – Сами же сказали, это только начало. Граф отчетливо фыркнул: – Я могу прервать эксперимент. Взять тебя так, как мне угодно. – Подождите немного, – незнакомец прижал пальцы к губам графа. Тот поежился, как бы не морщась. Что же, рассудил Дэшвуд, если привык доминировать в постели, то нелегко менять свои предпочтения. Незнакомец почти лег на графа, припадая губами к шее. Дэшвуд услышал тихий стон. «Меня здесь нет», – напомнил он себе. Дэшвуд даже дышал бесшумно, хотя картинка перед глазами была горячей. Граф обнял незнакомца за плечи и тут же оцарапал. Тот зашипел, прижался теснее. С губ графа сорвался почти болезненный вздох – видимо, незнакомец укусил его в шею. Но граф не оттолкнул его, наоборот, выгнулся сильнее. Незнакомец приподнялся, поглаживая ключицы графа. Похоже, расцарапанные плечи ему не сильно мешали. Граф же явно начал скучать. Подавшись вперед, впился в губы поцелуем, дернув за волосы. У Дэшвуда перехватило дыхание. Мужчинами он не особенно интересовался, но зрелище возбуждало само по себе. Незнакомец дернулся, пытаясь перехватить инициативу. Чувствовалось его нежелание подставляться графу. Тот крепко притянул его к себе, впился ногтями в спину, углубив поцелуй. Еще немного, и опрокинул бы назад. Но одна рука незнакомца скользнула вниз. Граф застонал в поцелуй. Дэшвуд тяжело сглотнул. Нестерпимо захотелось окунуться в холодную воду. Но он как бы стоял на страже, а не просто подсматривал. Он услышал хриплый смешок. Незнакомец почти удалось вести снова. Он сам притянул к себе графа, заставив шире развести ноги. Дэшвуд видел, как те почти обхватили бедра мужчины. Граф приглушенно застонал, подаваясь бедрами вверх. Незнакомец ласкал его умело, не давая отстраниться. – Вот так… – прошептал он, разорвав поцелуй. – Нравится? Граф не ответил, с силой сжав его бедра. Незнакомец охнул, но ласкать не прекратил. Дэшвуд видел, как граф выгнулся, как требовательно толкнулся вперед. Незнакомец рассмеялся, ускоряя движения. Дэшвуд не видел, как граф излился в сжатую ладонь, но хорошо услышал низкий стон. Наблюдая за ними, он удивился, как еще до сих пор не расстегнул собственные брюки. Он сдерживался изо всех сил, стараясь остаться незамеченным. Было странно видеть, как граф, недавно подавленный смертью приближенного, проводил ночь в любовных утехах. Может он так пытался отвлечься? Или подозревал незнакомца и пытался вызнать правду в провокационной обстановке? У каждого свои методы. Задавшись таким вопросом, Дэшвуд продолжил смотреть. Он не думал о том, что сделает граф, если узнает, что за ним подсматривали. Хотя Дэшвуд действовал исключительно в его интересах. Вдруг он услышит что-то, что в пылу страсти пропустит мимо ушей граф? – Вы так остро реагируете, – выдохнул незнакомец. Говорил он достаточно громко, видно думал, что они здесь одни. Дэшвуду это было только на руку. Граф подался вперед, проводя ногтями по груди незнакомца. Тот вздрогнул, но успел обхватить его запястье. Графа, впрочем, не смутил этот жест. – Как и ты, — хрипло произнес он. Дэшвуд сглотнул. Таким голос графа он слышал впервые. – Наблюдать за вашей реакцией мне нравится больше, – продолжил незнакомец. – Свою-то я знаю. Граф освободился от крепкой хватки и чуть отодвинулся. Дэшвуд заметил, что тот, получив удовольствие, начал скучать. Незнакомец этого словно не понимал. Дэшвуд жадно вслушивался в повисшую тишину, ожидая его слов, действий, чего угодно. Похоже, полубезумная атмосфера последних дней захватила его самого. Иначе, чем было объяснить внезапное желание выцепить в любовном разговоре связь с недавним убийством?.. Графу, похоже, надоело ждать. Он толкнул незнакомца назад, нависая сверху. Тот замер, сжав ягодицы графа. Дэшвуд едва не задохнулся, услышав горячий стон. Находиться в зале стало подлинным испытанием. – Чего ты хочешь? – донесся до него голос графа. – Сейчас – вас, – отозвался незнакомец, и Дэшвуд вздрогнул, уловив странную паузу в начале фразы. Быть может, ему показалось, но ощущение, что тот хотел сказать нечто другое, пришло само собой. Дэшвуд напрягся. Граф же словно ничего не заметил, лег на мужчину сверху, целуя. Дэшвуд радовался, что его до сих пор не заметили, но и внезапно пробудившаяся тревога не исчезала. Он дышал через раз, прислушиваясь, но слова уступили место стонам. Граф вновь лег на спину, решив на сей раз уступить. Дэшвуд смотрел, как незнакомец, опираясь на руки, входит, чуть запрокидывая голову, сглатывал горячую слюну и пытался дышать незаметно. В конце-концов, он отвернулся, вжавшись лицом в стену. Собственное возбуждение достигло предела. Дэшвуд чувствовал себя сумасшедшим. Он бы мог уйти, мог зажать уши, но боялся упустить нечто существенное. Та неловкая пауза до сих пор настораживала его. Холодная поверхность остудила немного лоб. Дэшвуд решил проследить за незнакомцем, как только тот покинет главный зал. "В возбужденном состоянии это будет нелегкой задачей", – внезапно подумал Дэшвуд, едва не рассмеявшись. Он не мог спросить позже у графа, кто к тому приходил, не выдав себя. – А потом? – послышался хриплый голос. Дэшвуд вздрогнул, приходя в себя, вновь прислушался. Ему показалось, что граф, даже отдаваясь, вел свою игру. "Подозревает ли он любовника?" – подумал Дэшвуд. – Потом... Снова и снова... – откликнулся незнакомец. Граф глухо вскрикнул. – И только?.. Дэшвуд замер. Граф явно чего-то добивался. Даже возбуждение отошло на второй план, настолько хотелось узнать, что будет дальше. – Хотите узнать все мои желания? – рассмеялся незнакомец. – Договор... отменен. Возникшее молчание Дэшвуд ощутил почти физически. – Но тебе он не нужен... Правда? Ты же.. сейчас со мной. Дэшвуд услышал злой, ломкий, торжествующий смех. Смеялся граф, и Дэшвуду стало жутко. – Я бы мог тебя любить... Я почти любил тебя. Что же ты... – фразу прервал долгий стон. – Отрекся от своих звезд?.. Золото блестит ярче? Дэшвуд услышал прерывистый вздох. – Чего ты хочешь?.. – Дай мне кончить, – вновь рассмеялся граф. – А потом мы все обсудим. Двигайся, двигайся, чего ты боишься? Незнакомец как будто сник сразу, словно ему только что дали поддых. Он едва смог нормально вздохнуть, так это было заметно со стороны. Дэшвуд не знал, заметно ли это графу, но ему бросилось в глаза. Движения остались теми же, но стали будто бы безжизненными, вялыми. Незнакомец даже почти не отреагировал, когда граф расцарапал ему грудь. – Что такое? Ты меня больше не хочешь? – граф пристально посмотрел на него. – Нет, что ты, – усмехнулся незнакомец как-то хищно, входя грубее, и продолжил. – Теперь я хочу тебя еще больше. Дэшвуд снова прижался к стене. Он едва не пропустил тот момент, когда граф кончил, но эти стоны не услышать было нельзя. Мужчины не разговаривали больше, и это казалось еще более странным, а после близости незнакомец покинул зал слишком быстро. Впрочем, граф сам отослал его. Дэшвуду едва удалось незаметно выскользнуть за дверь и направиться вслед за незнакомцем. Сохраняющееся возбуждение изрядно мешало сконцентрироваться, но он держал себя под контролем. Незнакомец не замечал его, правда, все равно подозрительно озирался. Они шли запутанными коридорами, Дэшвуд старался держаться в тени и не попадаться на глаза, пока не сильно понимая, куда они направляются, хотя Клуб знал довольно сносно. Но когда они прошли одну из развилок и поднялись наверх, Дэшвуд определил направление. Астрономическое крыло. Чтобы укрепиться в своих предположениях, он решил проследить за незнакомцем до конца. И лишь когда дверь астрономического крыла закрылась, Дэшвуд выдохнул и на несколько секунд закрыл глаза. Насколько он знал, здесь жил только астроном. А теперь стоило вернуться к себе и заглянуть и к Рутбергу. Можно было в любом порядке. *** – Ты точно уверен? Нельзя делать скоропалительных выводов, – Рутберг обеспокоено посмотрел на него. Дэшвуд отхлебнул чай, слушая до сих пор бешено колотящееся сердце. Теперь уже от волнения. В покои все-таки пришлось зайти. – Ну, в астрономическом крыле живет только астроном. Откуда я знаю, он это или нет, я его никогда не видел! – горячо зашептал Дэшвуд, едва не облившись чаем. – Я же не могу подойти к графу и спросить у него – кто был с вами прошлой ночью? Рутберг усмехнулся и успокаивающе коснулся его плеча. – Проберусь в его комнату и посмотрю, есть ли там что-нибудь подозрительное, – продолжал Дэшвуд. – Он так изменился в лице, когда граф сказал про какой-то договор. Даже если он не замешан в этом всем, он творит то, что не понравится графу. – Будь осторожен, – покачал головой Рутберг. – Не совершай глупостей. Похоже, мне придется наведаться в Клуб завтра. *** Дождаться, когда астроном покинет покои, было несложно. Дэшвуд, обосновавшийся в кабинете напротив, с самого утра делал вид, что занимается документами. Когда владелец покоев вышел, подождав еще несколько минут, Дэшвуд убедился в отсутствии слежки и поднялся наверх. Дверь в личную комнату была заперта. Свободна была лишь смотровая площадка, где любители астрономии собирались вечером, сейчас она пустовала. Дэшвуд попытался открыть дверь простыми отмычками, но с первого раза у него не получилось. Дверь поддалась только с третьего раза. Комната оказалась на удивление скромной, даже аскетичной. У окна стоял телескоп, у стены – стол, кровать, шкаф. Никакого беспорядка, никаких оставленных в спешке документов. Это весьма затрудняло поиски. Открыв шкаф, Дэшвуд бегло просмотрел вещи, но не нашел ничего интересного. Одежды было мало, личных вещей – еще меньше; большую часть занимали документы, карты звездного неба, книги. Было невозможно просмотреть все за столь короткий период времени, и Дэшвуд достал первую попавшуюся стопку. Сначала ему попались схемы созвездий и чертежи. В них вряд ли могло быть что-то нужное, но в процессе просмотра Дэшвуд понял, что астрономию знает плохо и Тельца от Козерога вряд ли отличит. В следующей стопке оказались различные документы, счета, договоры, но их было слишком много. Казалось странным, что договоры хранятся у астронома. Здесь явно могло быть что-то нужное, но Дэшвуд не знал, с кем у Клуба заключены контракты. Взяв несколько верхних за текущий год, он спрятал их за полу; убрав остальное, поспешил уйти. Казалось, он провел здесь слишком много времени. Дверь защелкивалась автоматически. Дэшвуд отошел на смотровую площадку, чтобы привести себя в порядок и успокоиться. Нельзя было уходить в таком состоянии. Дверь сзади негромко открылась, и он обернулся. – Вам не кажется, что день не совсем подходит для астрономических занятий? – незнакомец, которого Дэшвуд видел вчера, стоял рядом и, похоже, не очень-то был рад его присутствию. Дэшвуд кивнул ему в знак приветствия, отвечая: – Я решил посмотреть, где расположена смотровая площадка, чтобы, если приду сюда ночью, не заблудиться, – как можно спокойнее сказал он и продолжил. – К тому же, здесь открывается замечательный вид. – Вид – это единственное, что мне здесь нравится, – ответил незнакомец. Под его пристальным взглядом Дэшвуд покинул помещение, стараясь вести себя как можно спокойнее. Договоры он унес с собой. Дэшвуд хотел было пойти к графу, но тогда бы пришлось рассказывать, почему он решил выследить астронома, а как обойти неудобные вопросы, он пока не придумал. Потому решил найти Рутберга, посоветоваться. *** – Эти договоры мне ни о чем не говорят, – покачал головой Рутберг. – Я тоже не особо в курсе дел Клуба. Но заметь, они все подписаны графом. – Оригиналы хранятся у астронома? – удивился Дэшвуд. – Но какое они имеют к нему отношение? – Не знаю. Тебе лучше рассказать все графу, ему может быть полезно. – Я не придумал, как рассказать, не уточняя, что мне пришлось вмешаться в его личную жизнь, – недовольно ответил Дэшвуд. – И молчать нельзя, и рассказать не могу, вот и приходится думать, что делать. – Давай расскажу я, – внезапно предложил Рутберг. Дэшвуд, с облегчением кивнув, согласился: – Хорошо. Я сегодня обойду Клуб ближе к вечеру. Вдруг еще что-то выяснится. *** Посторонние нашлись там, где их совсем не ожидали увидеть – в отделе финансового учета. Дэшвуд сначала даже подумал, что ему показалось. Но нет, в отделе горел свет и там явно был кто-то. Дэшвуд осторожно толкнул дверь, заглядывая внутрь. Астроном что-то искал в ворохе документов. Он был так увлечен, что не сразу заметил, что за ним наблюдают. А когда обнаружил, на лице его проступила ярость. – Опять вы? – сдержанно спросил он, но было видно, как Дэшвуд его раздражает. – Почему вы не на смотровой площадке? – Потому что здесь интереснее, – сказал Дэшвуд, заходя в кабинет. Астроном явно нервничал, но на первый взгляд оружия у него не было, он был занят документами. – Почему вы постоянно суете свой нос куда не надо? Надеетесь, что граф оценит вашу попытку выслужиться и приблизит вас? – снова прозвучали едко, но Дэшвуд никак на них не отреагировал, понимая, что астроном волнуется сам и старается намеренно вывести его из себя. – Вы здесь что-то забыли? – напрямую осведомился он. Дэшвуд хотел уже ответить, что это не его дело, как вдруг услышал сдержанный, холодный голос графа, от которого замер не только астроном, но и сам Дэшвуд: – А вы? Астроном не ответил. Граф зашел в кабинет, впрочем, не подходя близко, и пристально, оценивающе посмотрел на него. Тишина становилась все напряженнее. Дэшвуд почти не дышал, наблюдая за астрономом, опасаясь, как бы тот не навредил графу. – Он же доверял тебе, – внезапно сказал граф, глянув на астронома. – Он же верил тебе. Что с тобой случилось, где же твоя мораль, неужели золото стало ярче, чем звезды? Тот неожиданно бросился вперед, но граф перехватил его руки, прежде чем он успел дотянуться, отбросил к столу. Раздался грохот, документы посыпались, а пальцы графа сомкнулись на горле астронома. – Я тебя убью, я тебя так же подвешу, как ты его, тебе ясно? Дорога к моему доверию через предательство не идет, – спокойно и четко шептал граф. От его голоса у Дэшвуда поползли мурашки, а астроном и вовсе замер, глядя графу в глаза. В кабинете тут же появились стражники, окружившие не сопротивляющегося уже астронома. Дэшвуд, не вмешивающийся в происходящее, наконец приблизился к графу на несколько шагов. Ему показалось, что в коридоре мелькнула мантия Рутберга. – Тебе не хватает собранности, – вдруг обратился к Дэшвуду граф, и тот напрягся, ожидая, что его будут отчитывать. – А так ты вполне успешно справляешься с моими поручениями, – граф подошел ближе, заглядывая в глаза. Дэшвуд не чувствовал ни злости, ни раздражения графа, как будто произошедшее здесь было делом решенным. – Спасибо, – Дэшвуд кивнул в знак благодарности. Граф усмехнулся и добавил: – И еще, не бросай заниматься алхимией. Она вам еще пригодится. А вот с астрономией я бы посоветовал быть осторожнее. Ладони Дэшвуда сразу же стали мокрыми. Он не нашелся, что ответить, догадываясь, что граф в курсе, откуда он узнал про астронома. Граф, усмехнувшись, удалился, и к стоящему столбом Дэшвуду подошел Рутберг. – Что ты здесь стоишь? – спросил он, беря его за руку. – Ты не пострадал? – Что ты ему сказал? – очнулся Дэшвуд, обратив на него внимание. – Правду. В данной ситуации он ее оценил, – Рутберг усмехнулся, сжимая пальцы сильнее. Дэшвуд выдохнул. – И еще, – с хитрой улыбкой добавил Рутберг. – Граф сказал, что если мы будем стараться, то получим возможность попасть в ближний круг. – Только не это! – с чувством воскликнул Дэшвуд, вызвав у Рутберга еще одну улыбку. – Ближний круг – это не то место, где я хотел бы видеть себя и тебя. – Я так и сказал графу, – ответил Рутберг, выходя из кабинета вместе с ним.