На связи

У Брока жесткие пальцы, в мозолях от оружия. От него пахнет дешевыми сигаретами, железом и кислым пороховым дымом. Он вломился в ее жизнь так же нагло, не спрашивая разрешения, как врывается языком в ее рот, когда целует ее прямо в коридоре, прижав к стене всем телом. Мария Хилл не закрывает глаза во время поцелуя. Она хочет убедиться, что коридор пуст. Брок Рамлоу — ее маленький грязный секрет. Она подается бедрами к нему, еще теснее, принимая вызов. — Сегодня вечером. У меня, — говорит она своим лучшим тоном «железной леди». Брок в ответ улыбается, жестко и похабно. *** У нее есть для Брока отдельный зашифрованный канал радиосвязи. Секретная выделенная радиочастота для них двоих. Но и это не помогает, когда группа Рамлоу пропадает где-то в пустыне, на задании в чертовой Сирии. Общий радиоэфир молчит, и Брок тоже молчит. Два дня. Каждое утро Мария Хилл снимает с ногтей старый лак и наносит новый, кроваво-алый. Рука у нее не дрожит. Не показываться же на работе с безобразно изгрызенными ногтями. Плохая привычка. *** У Брока низкий голос, слегка хриплый от природы, а еще больше — от песка в горле. Хилл вздрагивает, когда после двух дней радиомолчания ее наушник оживает на их личной частоте. — Ты ранен? — переспрашивает она. — Шесть часов до эвакуации, продержишься? — Знаешь, что я сделаю, когда вернусь, Мария? — хрипит Брок. — Еще до того, как отмоюсь и поем. Я выебу тебя. Буду пялить, пока ты не закричишь. Тогда зажму рот и буду трахать дальше. Прямо на полу. Поставлю тебя на колени и отжарю так, чтобы ты встать не могла. Низкий, горловой, мурлычущий звук выдает ее с головой. И Брок продолжает. — Или если хочешь, трахну тебя в душе, решай сама. Кончу тебе в рот, Мария, ты будешь кашлять и глотать, я буду смотреть. Она катает под пальцами скользкий чувствительный бугорок, чувствуя, как внизу живота растет сладкое напряжение. Его голос как будто пронизывает все тело, от уха до поджимающихся пальцев ног. Рамлоу переходит на шепот. — Или прижму тебя к стеклу, у тебя дома такое огромное окно... и оттрахаю на виду у всей улицы. Это уже слишком. Она делает еще несколько резких, ритмичных движений — и кончает, судорожно хватая ртом воздух. Смешок Брока в ухе заставляет вздрогнуть. Он как будто рядом и видит ее сейчас. Он слишком хорошо ее знает. *** В день, когда рушатся с небес хелликарьеры, их общая частота замолкает. Надолго. Иногда Мария думает, что навсегда, но упорно не отключает этот канал связи. Даже после того, как получает от Стива Роджерса рапорт об инциденте в Лагосе. Все вокруг может рушиться к чертям, но Брок — слишком живучая скотина, чтобы вот так дать себя убить свихнутой девице со сверхспособностями. Секретная частота оживает однажды вечером спустя несколько месяцев. — Мария, — выдыхает Брок, совсем как раньше. — Знаешь, чего я сейчас хочу? — Чего? — холодно переспрашивает она, нажимая кнопку переадресации. Сейчас на базе Щ.И.Т.а загорится на пульте «красный сигнал». Аппаратура запеленгует передатчик Рамлоу и начнет вычислять его местоположение. — Хочу трахнуть тебя на кухне. Поймать, когда ты что-нибудь готовишь, и нагнуть прямо над столом. — О, это может быть не так просто. Я редко готовлю, ты же помнишь, — отзывается она. Молчание на том конце подозрительно похоже на судорожные попытки вдохнуть воздуха. — Я бы вставил тебе прямо там. Разложил бы тебя на столе, как есть, в твоих домашних шлепанцах и майке. Моей майке, как ты любишь. Вот теперь уже у нее темнеет в глазах, как от удара под дых. Его уже должны были запеленговать. Но нужно еще немного времени, чтобы установить точное местоположение. — Ты как больше хочешь, Мария? Чтобы я тебя нагнул и засадил сзади — или чтобы усадил на стол? Чтобы ты могла видеть мое лицо и вцепиться мне в спину ногтями, как ты часто делала. Брок хрипло смеется. Мария не отвечает. Она знает временные нормативы выезда оперативных групп. Сама их писала. Сейчас спецназовцы уже выхватывают с оружейного стенда винтовки и бегут к вертолету. — А может, я буду сверху? — спрашивает она. — Завяжу тебе глаза и буду трахать, и не позволю кончить, пока ты хорошенько не попросишь. Как тебе такой вариант? Он несколько секунд молчит. — Мне не помогают ни водка, ни кокаин, — неожиданно тихо говорит Брок. *** Ни кокаин, ни водка, ни хорошенько отдрочить. Ничего не помогает. Чем дальше, тем хуже. Мария Хилл мерещится ему среди прохожих на улице. Приходит в обжигающих снах, после которых он долго стоит под холодным душем. В щербатом зеркале над раковиной он видит чудовище с исковерканным лицом. Но это еще полбеды. Он видит предателя, агента ГИДРЫ, террориста в бегах. Брок Рамлоу умеет терпеть боль, но всему есть предел. В какой-то момент просто становится все равно: жить или умереть, убивать или быть убитым. *** — Знаешь, чего я хочу, Мария? На том конце связи — молчание. Мучительно долгое. — Уходи оттуда. Сейчас же, — говорит Хилл. — Спасибо, — шепчет Брок. — Да. Я очень хотел услышать это от тебя, Мария. Он щелкает выключателем, отдергивает штору, останавливается напротив окна. Черный силуэт в желтом прямоугольнике, идеальная мишень для снайпера. Мария успевает услышать глухой звук, с которым пуля входит в обожженный висок.