Ashes Of Nonsense

Солнце красит комнату теплым оранжевым цветом, а я плаваю в этом золоте. Моё лицо онемевшее и холодное, кажется что я умылся жидкостью для полоскания рта. Майк что-то говорит, делая паузы в середине каждой фразы, прям как отчим, засыпавший перед телевизором. Каждый вдох сжигает лёгкие, превращая мозг в пепел. Майк сидит на кровати, напротив меня, скрестив ноги, длинные пальцы скручивают косяк, прежде чем положить его между губ. Он опирается головой об стену, густой белый дым льется из его рта. Я не знаю, это пыль, или пот на шее, или то, как его губы расходятся, но я чувствую тяжесть в груди. Закрываю глаза, мне кажется, что я спал целую вечность, когда Майк говорит, его слова — это просто удар, который чувствуешь даже глазами. Знаешь, я верю в хаос. Я знаю, что буду переворачивать весь мир вверх дном пока не найду то, что искал. Я верю в то, что сделаю все и не начну жалеть. Я верю в беспорядок. Я верю в страсть. Не важно, что и почему ты делаешь. Просто… Просто посылай нахер любых ублюдков, которые начнут мешать и продолжай вдыхать дым. Хаос ждёт тебя с распростёртыми объятиями. Просто забей на все. Отпусти это все. Я откидываюсь к стене и придвигаюсь к Майку. Тяжесть в груди все сильнее, и когда между нашими лицами остаётся пара дюймов меня пробирает озноб. Возможно это тоже будет не правильно. Поцелуй, короче чем удар сердца, мгновение ока. Я едва чувствую его губы, и когда отстраняюсь, Майк просто… потрясен. Я не понимаю понравилось ему или нет, дико страшно и я чувствую как болит живот. Господи. Но потом он улыбается, чувствую как стало легче дышать, а на лице появляется усмешка. Его рука у меня на затылке, чувствую как он притягивает меня ближе, его рот соленый и сладкий одновременно. Я позволяю его рукам остаться на моём животе или боках, прожигать дыры в моей коже. Его пальцы опускаются вдоль позвоночника, а мои зарываются в его волосах, грязный золотой водопад. Воздух горячий и густой, и он пахнет, как вечеринка, ушедшая из-под контроля. Мы уже не обращаем внимания на косяк, прожигающий дыру в ковре. Когда он опускает меня на кровать и ложится сверху нам пофиг на то, какими горячими становятся наши тела. Наши души распахнуты, но только для того, что мы действительно должны чувствовать, видеть, слышать, пробовать… Одной рукой он продолжает изучать моё тело, а другой держит мои руки у меня над головой. Он будто метит все моё тело своими прикосновениями, а я дышу ему куда-то в шею. Моё имя пузырится на его губах и, если честно, это очень непривычно звучит, но так приятно. Он стонет мне на ухо, когда я кусаю его шею, чувствуя пульс в моем черепе так сильно, что я мог бы написать песню в его ритме. Я ерзаю и кручусь под ним пока не отказываюсь сверху. Он улыбается мне в губы, пока мы продолжаем целоваться и я хихикаю. Мы неловкие и неуклюжие, но почему-то каждое движение получается храбрым и уверенным. Я позволил ему расстегнуть мой ремень, наши взгляды никогда не отклонялись. Мои мысли пробегают тысячу миль в секунду, и они не невинные или милые. Они темные и противные. Его зубы царапают мои плечи, когда я опускаю руку в его боксеры. Его стоны заставляют мои внутренности сотрясаться, и мне трудно дышать. Фраза «лучшие друзья», на самом деле, здесь не применяется… Или нет? Мы чертыхаемся себе под нос, мы едва можем говорить. Мы всего лишь пот и горячее дыхание, и мы собираемся сжечь все вокруг к чертям, пока не останется ничего, кроме пепла.