Малиновый рассвет

Джим проснулся слишком рано даже для себя. Теплые лучи проникали сквозь чистое стекло в его комнате, ласково смягчая неожиданно острые углы белоснежной оконной рамы. На протяжении всей линии горизонта расплескалась яркая заря, захлестывая окружающие небоскребы своими цепляющими волнами, показывая себя во всей красе и как бы говоря, что «Вот она я, я вижу твое пробуждающееся восхищение, просыпайся, мой милый. Я поглощу все твое внимание целиком, и даже тебя самого обниму приятно-розовыми руками, укутывая в блаженное одеяло из облаков». Слишком много острого появилось в жизни будущего капитана в последнее время, когда летний ветер сквозь открытую форточку навевал мысли лишь о покорении космоса и всего космически-прекрасного, наполняющего жизнь Кирка от края до края. Он воспитан мелодией огня, и ничто не может потушить его пылающее невыносимой жаждой сердце, если хоть одна искра попала в душу, затронув струну его внутренней чудесной арфы, поющей песню восторга от наслаждения моментом ежесекундно, но разгорающуюся с новой силой и светящуюся изнутри никому другому неведомым счастьем, которое рождает тягу к свободе быть тем, кто ты есть на самом деле. Парень лениво встал и подошел к окну, занимающему половину стены, находящейся напротив кровати. Он положил ладонь на невидимое стекло, впитывая лучи нежного солнца, невесомо улыбнулся уголками губ и расцвел всем своим нутром. Джиму крайне редко удавалось застать рассвет в самом разгаре своего роскошного представления миру. Он осознанно отдавал предпочтение манящей черной ночи, воспитывающей любовь к уютному звездному небу с самого детства, когда мама только-только знакомила его с ослепительными созвездиями, ставшими в скором времени его самыми близкими друзьями и первыми любовниками, привившими страсть ко всему блистающему и великолепному. Кирк втянул носом какой-то по-летнему цветочный запах, ненавязчиво витавший в его комнате, и прищурив веки стал разбирающе-пристально всматриваться в озаренные малиновым светом дома, отражающие каждой своей гранью радостную любовь восходящего солнца, будто это его последнее утро на Земле, которое он никоим образом не хочет упустить. Джим хочет жить, хочет проживать каждый миг и наполнять себя трепетным чувством восторга от происходящего, не зависимо от того, что происходит вне его привычного мира, который он тщательно наполняет содержимым, вдохновляющим все и вся вокруг. Он последний раз опирается рукой о границу с летом и опускается в стоящее рядом кресло, закатывая рукава у легкой светло-серой кофты, вальяжно скрещивая босые ноги и откидывая голову на спинку, подставляя лицо ласковым объятиям раскрепощенной звезды.