Все будет хорошо

Антон проснулся внезапно, будто толкнул кто-то в бок. Сердце выбивало стаккато, и понять, где он и что случилось, удалось далеко не сразу. Антон с облегчением откинулся на подушки. Дача. Лето. Господи, как хорошо же. В июне ночи еще не такие душные. С наступлением сумерек приходила долгожданная прохлада, и можно было искренне радоваться, что летняя пора все же наступила. Комнату заливал яркий лунный свет, оттеняя все голубизной и превращая предметы в призрачно-зыбкие контуры. На улице не смолкали звуки: сверчки, лягушки в ближайшем ручье, у кого-то из соседей разрывалась от лая собака, где-то недалеко были слышны мужские голоса и смех. Что-то щелкнуло в голове, уже на интуитивном уровне – после стольких-то лет… Антон встал с кровати и быстро оделся. Уже закрывая за собой дверь, прихватил стоявшую в углу биту. Источник шума обнаружился достаточно быстро – никто особенно и не скрывался. Самое тёмное время — перед рассветом. Сейчас было почти четыре утра, самый удачный час для всего, чего видеть и знать никому не нужно. Антон двигался удивительно тихо и осторожно для своей комплекции – метр восемьдесят пять роста и около девяноста килограмм живого веса. В юности вес был, как говорится, бараний: едва дотягивал до шестидесяти. Что в сочетании с немалым уже и тогда ростом давало не самый удачный эффект – Антон был длинным, тощим и нескладным. Спорт все исправил. Антон вытянулся еще вверх, кости обросли не просто массой, но и крепкими мышцами. Теперь ни за что нельзя было узнать в сильном, самоуверенном и спокойном парне нервного мальчишку. Но вот сейчас все равно потели ладони, сжимающие биту, тело покрылось липким потом, и в горле пересохло. Антон был уверен в своих силах и возможностях, но все равно каждый раз бросало в ледяной пот. Все стало понятно еще до того, как Антон выбрался на полянку, залитую светом полной луны. Четверо парней, явно не обремененные интеллектом, зажимали возле поваленного дерева худого мальчишку, почти подростка. Все стандартно и привычно. Слова, движения, страх в глазах жертвы, обреченность и всегда, у всех извечный вопрос – за что? И ответ всегда был один и тот же – ни за что, просто так. Потому, что захотелось, потому, что почувствовали в себе хищников, а в тебе жертву, потому, что потянуло поиграть, пощекотать нервы. Антон сделал шаг вперед, специально наступив на сухой сук. На чересчур громкий и отчетливый треск в тишине обернулись все и сразу. Вид здорового, накачанного мужика с битой в руках в четыре утра отрезвит любого. Вот и эти недоделанные хищники внезапно рассыпались по сторонам, не сбежав еще, но уже на низком старте. Мальчишка остался сидеть на месте, в одних джинсах, с тоской поглядывая на разорванную майку, валявшуюся белой тряпкой неподалеку. Волосы растрепаны, глаза шальные, из ноздрей к губам медленно течет струйка крови. - Дядя, ты заблудился? – ага, вот и лидер этого стада, значит. Двойную дозу получит. – Шел бы ты отсюда, а то время позднее, кабы чего не случилось. Антон молча улыбнулся. Ладони уже были сухими, в крови играл адреналин, и самое-самое важное билось в голове тонкой нитью пульса – успел. Все получится. И потом все пройдет. Не говоря ни слова, Антон молча шагнул к ближайшему парню и вполсилы врезал битой по плечу. И мгновенно все изменилось – чувства, эмоции, обстановка и даже запахи сместились на второй план. Голова работала четко, как компьютер. Удар, подсечка, кувырок, ку-у-уда собрался? Снова удар, выбитое колено, память тебе на всю жизнь, ублюдок, разворот, захват… Все кончилось за считанные минуты. Четверо – уже теперь сами жертвы – валялись на влажной от росы траве. Травмы разные, но по традиции – у каждого по два перелома. Обычно это были руки, пальцы и ноги. Самым важным было следить, чтобы травмы не были серьезными. Для этого всегда приходилось избегать ударов в голову и шею, даже если так было проще и удобнее. А от переломов ног еще никто не умирал. Зато как сломанные кости ныли на погоду… Идеально. Антон подошел к парнишке, замершему в испуге, натянул на него разорванную футболку и, взяв его за руку, как маленького, потащил к проходу в кустах. До дома шли молча. - Проходи, сейчас все будет. Антон поставил биту на место в угол, скинул кроссовки, прошел в кухню, чтобы поставить чайник. Вслед за ним на кухню медленно и не уверенно потянулся и его внезапный гость. - Меня Антон зовут. А тебя? На столе быстро появились кривовато, зато истинно по-мужски нарезанные бутерброды с колбасой и сыром, две большие чашки с чаем и корзиночка с песочным печеньем. - Тёма… Артем, Артем Казинский. Артем наскоро умылся прямо в кухне, и уселся на стул. - Успели? – Антон внимательно всматривался в лицо, вылавливая малейшие признаки. - Что? Нет… не успели… только по лицу хуями своими вонючими повозили. Артем запнулся. Сжался, ссутулился, обхватив себя руками. Да, конечно. Хотелось отмыться до скрипа, до идеальной чистоты. Пройдет, да. Все проходит. - Откуда вы… - Ты. Можно и нужно на ты. Я ненамного тебя старше. Откуда я знаю, что они хотели сделать? Или откуда я взялся? Ешь давай, сейчас самое то. А я расскажу тебе все, идет? Антон улыбнулся, и Тёма, после недолгих раздумий, несмело улыбнулся в ответ. Бинго! Не все потеряно, работать можно и нужно. Антон уже столько раз рассказывал свою историю, что для него это превратилось чуть ли не в притчу. Уже давно ничего не болело внутри, не смущало и не дергало противно в подреберье. Антон тогда был не в самом удачном возрасте – нескладное тело, гормоны прут из ушей, и ты окончательно убеждаешься в том, что ориентация у тебя самая не традиционная. Школа закончена, впереди летние подработки и поступление в ПТУ – больше ни на что денег у матери не хватило, а особой прилежностью в учебе Антон никогда не славился. Антону досталась подработка, как назло, возле озера. Симпатичный ухоженный пляж привлекал очень много туристов летом, природные теплые гейзеры были раем для девушек. А вот отвесная скала над самим озером была местом смелости и безрассудства. Оттуда парни прыгали на спор, и там же круглогодично маячили черные венки – кроме дурной смелости, для этих прыжков нужна была еще сноровка и удача. Поэтому нельзя было сказать, что Антону сильно повезло с местом летней работы. И без того неудовлетворенное тело буквально выло при виде практических обнаженных молодых парней и мужчин постарше. Особенно общительным Антон не был. Ну и, конечно, личная жизнь не задалась тоже. Секс, хоть и довольно удачный, случался всего трижды за всю его сознательную жизнь. А хотелось молодому здоровому организму каждый день. И не по одному разу. Приходилось обходиться правой рукой и просмотром порно. Но еще больше, чем секса, ощутимо не хватало внимания и любви. Отца не было. Родители развелись много лет назад, и отец уехал куда-то на север на заработки. Мать была занята работой, друзьями и воспитанием младшей сестры Антона. Ему самому, уже «здоровому лбу», ласки, как и доброго слова, видимо, не полагалось вовсе. И даже не потому, что он был уже взрослым, а потому, что он был «мужик». И это было обиднее всего. В тот вечер Антон поехал на очередную пьянку к кому-то из друзей на дачу. Не сказать, что дача находилась особенно далеко от города, но последняя маршрутка уходила довольно рано, часов в девять вечера. К середине вечера Антон в пух и прах разругался с хозяином дома и, плюнув на остатки здравого смысла, подхватил свой рюкзак и хлопнул дверью. Пешком дойти до города можно было часа за два. Но к тому времени транспорт уже и в городе не ходил бы. Но Антон уже ушел, уже гордо продемонстрировал свое «я»… надо было держать лицо и дальше. Через час ходьбы по щебенке Антон подыхал от боли в ногах, стертых почти в кровь в тонких кедах. И готов уже был вызвать такси, отдать последние деньги… но аккумулятор в телефоне сдох еще полчаса назад. И когда рядом затормозил убитый в хлам «жигуленок», Антон просто искренне обрадовался такой удаче. Склонившись к переднему пассажирскому сидению, он увидел двоих ребят, чуть старше него самого – может, лет двадцати. Даже толком не поинтересовавшись, откуда и куда он идет, те предложили довезти его до города. С этого момента начался отсчет новой жизни. Жизнь с осознанием того, что, собственно, изнасилование – это не самое страшное. Страшно жить с этим потом, дальше. Сначала парни заехали по пути за какими-то своими друзьями – один, второй… Когда в машину собирался садиться еще один, Антон все же задергался. К городу подъехали близко, даже до дома можно было спокойно дойти пешком за полчаса. Антон собрался открыть дверь, выйти сам и впустить еще одного человека, как внезапно раздался щелчок, и в бок ткнулось что-то острое. И в голове будто бомба рванула. Все четко встало на свои места. И он узнал, черт, узнал… теперь уже узнал сидящего на переднем сиденье парня. Они пересекались в компании – как раз в той компании, где Антон нашел парня, с которым у него был секс во второй раз в жизни. И было-то всего один раз… Зато этот парень совершенно точно знал, что Антон «по мальчикам». И по пути они просто собрали в машину тех, кому тоже захотелось. Антон заскулил от страха. Остальные дружным хором заржали. Принялись наперебой обещать, что просто немного поиграют, и если кое-кто не будет сопротивляться, то все будет хорошо. Антона запихнули на колени к вновь прибывшему. Всю оставшуюся дорогу он просидел, неудобно упираясь головой в потолок, и очень хорошо чувствовал задницей крепкий стояк немаленького члена. Казалось, хуже быть не может. Но хуже стало сразу же, как только приехали к реке. Место явно было выбрано специально, с издевательским намеком: у излучины реки обычно встречались влюбленные парочки. Антон оценил бы юмор, но было не до того. Парни неспешно выгружали мясо, уголь, овощи, одноразовую посуду, полторашки с пивом и большой арбуз. Антон сидел в машине. Двери были открыты настежь, и басы из колонок заставляли дребезжать стекла. Выходить не хотелось. Однако все решили за него – за шкирку подтащили к двери, и ткнули носом в возбужденный член в презервативе. К горлу опасно прижалось холодное лезвие финки, и сверху просто сказали: - Соси, если порезаться не хочешь. Это продолжалось почти всю ночь. Обычная попойка, костер, сосиски, пиво. Даже гитара была. Антона кормили с рук сосисками, обтекающими жиром – небрежно, пачкая рот и лицо. А тот парень, у которого Антон сидел на коленях в машине, совал ему в рот кусочки арбуза, а потом подносил свои сладкие пальцы, чтобы Антон вылизал. Именно ему пришлось отсосать уже три раза, хотя остальные и по разу не все успели. Все смеялись, когда этот герой-любовник устраивал очередной заход. Шутили, что Антону очень повезло – обычно этот товарищ предпочитал трахать, а не в рот давать. Но вот сегодня что-то не в настроении… Антон мысленно крестился – член у него был точно самый большой, по сравнению с остальными, но от минета, пусть и жесткого, парень кончал достаточно быстро. Думать о том, что это бревно может в задницу полезть, вообще не хотелось. Хреновее всего было от мысли, что на самом деле будто бы ничего особенного не происходит. Будто бы Антон здесь вообще по своей воле. Его никто не бил и, в общем-то, даже особо не унижал. Время от времени просто подходили и тыкали носом в очередной возбужденный член – непременно запакованный в резинку. Вроде и не было никакой угрозы, никакого лезвия у горла, не было жесткой руки, дергающей за волосы в удобном ритме… Кукла. Просто кукла, которой давали в рот. Дырка для члена – и все. Наверное, от этого было хуже всего. По сути, и угроза-то прозвучала всего один раз, и нож больше и не доставали… Антон просто привык быть слабым. Еще со времен школьных издевательств в младших классах. Когда отбирали вещи, швыряли рюкзак в грязь, плевали жеваной бумагой и клеили стикеры с надписью «лох» на одежду. Дети жестоки. Отсутствие мобильного, поношенная одежда, субтильное телосложение… все это как будто так и напрашивалось – пни меня, сделай меня посмешищем. А когда однажды Антон попробовал сопротивляться, ему разбили нос и здорово попинали по почкам. Было очень больно, и Антон в первый раз после побоев шел в туалет с замиранием сердца, до дрожи боясь увидеть в моче кровь. Тогда все обошлось. Но теперь Антон боялся заранее. Ему хватило историй про бутылки и биты в заднице… и бутылки не всегда были целые. Лучше думать о хорошем. О том, что пьянка явно подходит к концу. О том, что его не заставляли глотать сперму, о том, что скоро он попадет домой и даже задница останется целой. Но и этим мечтам не суждено было сбыться. Уже все собрались уезжать, как водитель, который единственный был трезвым, внезапно пожелал трахнуть Антона в задницу. И Антон снова не сопротивлялся – неизвестно, что сделали бы с ним, если бы воспротивился, а так он знал, на что шел. У этого парня член был маленький, короткий и не толстый. Пять минут унижения – ровно столько потребовалось, что бы Антона поставили раком возле деревца, небрежно выдавили плевок смазки между ягодиц, насадили на член и быстро трахнули, долбясь неровными мелкими толчками. Больно не было, приятно не было тем более. Антон мысленно сказал спасибо самому себе – постоянная дрочка с пальцами в заднице спасла его сейчас от неприятностей. На обратном пути всех быстро развезли по домам, остались только двое – те самые, которые его подобрали. Уже рассвело, и даже появились люди на улицах. Антон молча смотрел в окно и старался не вслушиваться в то, о чем говорили на передних сидениях. А зря. Внезапно они остановилась на обычной остановке автобусов. В машину уселся мужчина лет тридцати кавказской наружности Под ложечкой неприятно засосало. В конце концов, как на востоке относились к геям, секретом никогда не было. Антон вспомнил пресловутую бутылку в жопе и оглянулся по сторонам, прикидывая, насколько сильно покалечится, если выпрыгнет из машины прямо на ходу. Они заехали куда-то на окраину. Рядом – заброшенное поле, кладбище и несколько частных домов, старых и покосившихся. Запястье сдавила чужая рука. Антон вздрогнул. - Не дури, - спокойно сказал мужчина, глядя Антону прямо в глаза. - Костей не соберешь, да и бежать здесь некуда. Он помолчал недолго, а потом так же спокойно, будто речь шла о чем-то обыденном, вроде покупки молока, сообщил: - Больно не сделаю. Антон в состоянии полного отупения смотрел на смуглую руку с синими татуировками на пальцах, лежащую поверх его запястья, и все никак не мог поверить, что это происходит с ним – вот здесь, сейчас. Сейчас уже оставалась только одна надежда – что его действительно трахнут без затей и отпустят, наконец. Но воспоминания о годах школьной травли упорно навевали совсем другие мысли. Антон не был уродом. Не был изгоем – друзья у него были. И дураком тоже не был. Но в их классе верховодили два непризнанных лидера, жестокие и дурные. И вот им почему-то казалось, что Антон самый подходящий объект для шуток и издевательств. И тоже не было никакой внятной причины – просто Антон был слабее и физически, и морально. Вот и вся причина. -Приехали. Ну, мы пошли. Антон рассеянно покрутил головой, глянул в окно. Кроме него и кавказца в машине уже никого не было, а стояли они… Боже. Машину поставили почти на кладбище. До могил было два десятка шагов. Словно прочитав его мысли, мужчина потянул Антона на себя, прижимая его ладонь к своему члену. Шепнул в самое ухо: -Зато никто не увидит. Нам же это не надо, правда? Действительно, в пять утра встретить кого-нибудь на кладбище было бы странно. Антона потом долго мучило именно это. То, что случилось в машине. Мужчина оказался предусмотрительным и даже заботливым. Протянул флакон со смазкой, потребовал, чтобы Антон сам себя смазал и растянул. Достал презервативы. Антон же, с ужасом глядя на большой член, который мужчина сейчас не спеша закатывал в латекс, растягивал себя с особенным усердием – и смазки вылил полфлакона, не меньше. После нескольких попыток устроиться в тесном салоне, Антон оказался уложен на спину, а ноги его закинуты чуть ли не за уши так, что ступни ритмично бились в окно машины в такт толчкам. Даже через столько лет приходилось признать, что тот секс был одним из лучших. Мужчина осторожно толкался в задницу Антона, выискивая с каждым движением наиболее подходящий угол. И уже найдя правильное положение, трахал сильно и ритмично, не снижая набранного темпа. Гладил грудь, живот, стискивал пальцы на бедрах, дергал на себя, стремясь войти еще глубже. Член стоял крепко, мышцы немного тянуло тупой болью, несмотря на смазку и растяжку, и Антон неудержимо проваливался в удовольствие. Лицо горело, по всему телу разливался чистый кайф, и совсем незаметно наступил момент, когда Антон зажал свой член в кулаке и неосознанно зашептал в такт движениям – «да, да, да!». - Давай, пацан, ну! - мужчина ускорился, толчки стали тяжелее и глубже, и Антон не выдержал. Задергал быстро рукой на члене, и через пару секунд бурно кончил. Почти сразу же раздался глухой стон вверху, и в заднице запульсировал чужой член. Мужчина медленно отодвинулся, шумно выдохнул, и рухнул расслабленно на сидение. Достал сигареты, чиркнул спичкой и с явным удовольствием затянулся. Антон только успел кое-как выпрямиться – вдруг стало совсем неудобно – как снаружи послышались приглушенные голоса. Мужчина невозмутимо докурил, стащил презерватив с обмякшего члена и завернул в вытащенную из кармана салфетку. Получившийся комочек убрал обратно в карман. В ответ на удивленный взгляд Антона пожал плечами и ответил: - На кладбище мусорить нельзя. Поражаться уже в который раз таким двойным стандартам морали уже просто не было сил. Между ягодиц все же саднило с непривычки, на животе и груди засохла сперма, неприятно стянула кожу. Вдобавок хотелось в туалет, и еще больше мучило чувство голода, потому что возле речки кусок в горло не лез, а на даче у друзей и вовсе из еды ничего не было – студенты же. Но уже хотя бы не колотило от страха. То ли подспудно ощущалось, что все и правда закончилось, то ли оргазм сказался – тоже сброс напряжения, почему бы и нет. Антона довезли до старого завода, и до дома надо было топать не меньше километра. И снова все было … нормальным. Обычным. Привычным. Антон тихо зашел в квартиру, принял душ, получил порцию нотаций от некстати проснувшейся матери, поел, выпил чаю и лег спать. Вечером того же дня он сидел по-турецки на полу, складывая свой последний паззл – большой космический корабль. В мозгу настойчиво крутились ночные события. Антон с удивлением прислушивался к себе и не испытывал ни страха, ни отвращения, ни истерики за поруганную честь. Да, было и было. Жопа цела. Лицо тоже. Деньги и телефон при себе. Что еще для счастья надо? Откат от случившегося Антон поймал через несколько недель, когда в свой очередной рабочий день внезапно увидел того самого водителя в какой-то компании. Босиком, в одних шортах, с обгоревшими плечами. Маленький, тощий и совсем не страшный. Мысли заметались, как испуганная стайка птиц, заячий стук сердца отдавался в ушах. В лицо будто кипятком плеснули. Стало до отвращения стыдно. Это его принудили? Это его изнасиловали? Да он сам разве что хуй чужой в себя не направлял! Это вот этому тощему уроду Антон не смог дать сдачи? Не смог бы оттолкнуть, ударить? Да он выше его на голову, если не больше! Антон будто забыл, что там было пятеро здоровых парней, и что с самого начала ситуация зависела совсем не от него… Все было неважно. Осталось только невыносимое чувство позора. Стыда за то, что допустил, разрешил… За то, что дал. В тот день Антон тупо сбежал с работы, отпросившись сумбурно, по какой-то нелепой надуманной причине. Практически убегал и лишь краем глаза успел заметить, что уселась компания в ту же самую разбитую шестерку. И последний, замедленный кадр – еще в машину скользнула тонкая фигурка мальчишки лет пятнадцати, который приехал явно не с ними. Во рту стало до омерзения кисло. Расчет на работе было получить легко. Сезонная работа – это всегда текучка. Благо, до конца лета оставалось совсем немного, и Антон не слишком долго выслушивал нытье от матери. Неделя прошла в депрессии и изоляции. Нет, формально Антон был дома, с семьей – ел, пил, ходил в магазин, помогал снимать шторы, перебирал сухофрукты для компота. Но все происходило как в мареве сна – тягуче, смазано и не по-настоящему.