Сквозь миры

Маккой раздраженно хлопает рукой по столу. Сначала шарф, затем стикер с заметкой — тогда он подумал, что сходит с ума, — а теперь и планшет, положенный им лично на стол пять минут назад, исчез! — Да какого черта, в самом деле! — раздраженно выдыхает он. — Куда он мог деться? — Он у меня, — доносится сзади голос Джима Кирка, нового интерна, взятого в отделение нейрохирургии неделю назад. — Так верни его. — Маккой разворачивается. И как парню удалось подойти почти вплотную так тихо? Кирк отрицательно качает головой и отступает на пару шагов. В руках у него ничего нет. Зрачки расширены, и Маккой непроизвольно напрягается: только наркомана в отделении ему не хватает! — Джим, — он старается говорить спокойно и размеренно. — Верни мне планшет. Интерн поднимает на него глаза: черные дыры зрачков обрамлены тонкой синей радужкой, и это зрелище завораживает. — Тебе он больше не понадобится, — произносит Кирк, и от этого Маккой настораживается еще сильнее. Он косится на часы — половина шестого — и с испугом вспоминает, что в клинике почти никого нет, и сам-то Маккой задержался на полчаса после окончания рабочего дня, только чтобы заполнить истории болезни. Внизу в холле сидит охрана, а на этаже они совершенно точно одни — ключи от него на рабочем столе Леонарда, и самого Кирка быть здесь не должно: все интерны ушли еще три часа назад, не меньше!.. — И почему мне он не понадобится? — Маккой нарочно «косит под дурачка», одновременно судорожно прикидывая, как позвать на помощь или прорваться к выходу. Или потянуть время до того, как охранник начнет делать обход? Но Кирк одной простой фразой уничтожает все его планы. — Потому что я убью тебя, — равнодушно произносит он так, словно отказывается подать карандаш, потому тот слишком далеко лежит. Так, словно речь идет не о жизни человека. Медленно смещаясь в сторону, Маккой подхватывает ключи от этажа со столешницы. Он не отводит глаз от Кирка, и тот отвечает ему тем же. — Почему? — спрашивает Маккой, выразительно поднимая брови. Он действительно удивлен: чем врач обычной клиники Сан-Франциско заслужил такую честь? — Потому что ты только мой, — сообщает ему Джим. Маккой готов поклясться, что с каждой минутой понимает всё меньше. — Не понимаю, — Леонард качает головой и делает еще один шаг в сторону: справа, в кармане халата, висящего на спинке стула, лежит мобильный. Спустя секунду Маккой начинает ненавидеть Кирка, потому что тот запускает руку в карман и достает такую знакомую Леонарду «Нокиа», затем напоказ отключает телефон и бросает его в дальний угол кабинета. — Ты только мой, — повторяет Джим, делает шаг вперед, но на этот раз не замолкает: — Я столько тебя искал! Ты не должен был меня бросать, не имел права это делать. — Я никуда не пропадал. — Маккой вдруг обнаруживает, что незаметно для себя отступил назад, оказавшись почти вплотную к стене. Если сдвинуться правее, то между ним и Кирком будет стол, и пока этот вариант его устраивает. — Ты умер! — Джим вдруг переходит на крик, и в его голосе слышна неприкрытая агрессия. — Ты оставил меня одного! — Хорошо, Джим. — Маккой опирается руками о стол, чуть наклоняясь к нему и старательно создавая видимость открытой позы. — Зачем меня убивать, когда ты меня наконец нашел? Он изо всех сил старается понять логику Кирка и успокоить его, но, как показывает практика, ему это не слишком удается. Зеркально повторяя его позу, Джим опирается о стол и наклоняется к нему. Затем шепчет, тихо-тихо, будто поверяя ему особый секрет: — Я убью тебя, и ты воскреснешь на «Энтерпрайз». Кирк смотрит на него так, будто ждет в ответ радостного танца, не меньше, а Маккой растерянно молчит. — Что такое «Энтерпрайз»? — наконец спрашивает он. Равнодушие исчезает с лица Кирка, сменяясь вспышкой злобы. Мгновенно отшатываясь, Маккой еле удерживается на ногах. — Просто расскажи мне, — предлагает он. — Представь, что я… просто потерял память. На какую-то секунду Леонарду кажется, что сейчас снова последует приступ немотивированной агрессии, но нет: Кирк выдыхает и начинает рассказывать так, словно они — лучшие друзья, и никогда в жизни не ссорились. Маккой слушает про космос, про Звездный Флот, про то, как, оказывается, спас Кирку жизнь и вообще был его лучшим другом — а затем и про то, как сам погиб. Слушает и удивляется. По долгу службы ему приходилось контактировать с шизофрениками, но такой логично выстроенный бред он встречает впервые. Пожалуй, если бы не желание его убить, он бы даже задумался, а не в самом ли деле этот Кирк из будущего?.. Но нет, заключает он, фантастический бред, немотивированная агрессия, бредовые идеи прямо указывают на болезнь, и Маккой почти жалеет об этом. Впрочем, психиатры советуют играть по правилам пациента, так что Леонард задумчиво уточняет: — Почему бы тебе просто не забрать меня с собой? На лице Кирка появляется самый настоящий оскал, он запускает руку в карман своего халата и вытягивает из него скальпель. Маккой обнаруживает, что уже почти вжимается спиной в стену, и быстро скашивает взгляд вправо — если обойти стол, а затем использовать поднос с тумбы в качестве щита, то, может, удастся добраться до двери? — Ты должен умереть, — широко и безумно улыбаясь, повторяет Кирк. — Мы оба должны умереть, чтобы очнуться на «Энтерпрайз». Другого пути нет. Он медленно обходит стол — слева, хвала всем богам! — а Маккой в том же темпе отступает направо, шаря за собой рукой и вот-вот ожидая почувствовать под пальцами тумбу. Слышится громкий стук, и Леонард испуганно дергается: отходя, он задел рукавом стоящую на столе рамку с фотографией. Нехорошо то, что она упала по другую сторону от него. Еще хуже — что Кирк обращает на это внимание и, быстро переместившись, поднимает рамку. Незамеченный, Маккой, продолжает отходить назад, и это настораживает его — Кирк все еще сидит на корточках и смотрит фотографию. Плечи его трясутся. На какую-то секунду Леонард почти готов поинтересоваться, все ли в порядке, но вовремя одергивает себя. И правильно: Джим поднимает голову, и на его лице — бешенство. — Ты… предал меня! — он практически рычит. — Ты не мог!.. Не отводя от него взгляд, Маккой наконец-то натыкается на тумбу, хватается за поднос, но медлит, не понимая, чем вызван очередной приступ. Его всегда губило любопытство, не так ли?.. — В чем дело? — аккуратно интересуется Леонард, но лучше бы, пожалуй, он молчал. Кирк кидается к нему. Маккой успевает только уронить поднос, сбрасывая с него упаковки шприцов, и сделать шаг в сторону, как оказывается прижат к стене. — Как ты посмел?.. — шипит Кирк, и глаза его все еще напоминают черные дыры. Над головой Маккоя настенный светильник, но зрачки интерна не реагируют на свет, и Леонард лишний раз убеждается, что его догадка насчет шизофрении верна. Кирк ищет его взгляд, ловит, продолжает спрашивать: — Как ты мог? — Мог… что? — Маккой хрипит: Джим пальцами левой руки вцепился в его горло, а скальпель в правой держит на излете, словно ненадолго позабыв про него. — Мог не дождаться меня? — кричит Кирк, внезапно выпускает его, быстрой молнией кидается к столу и кидает в него фоторамку. Маккой автоматически ловит ее, переворачивает, но ничего не изменилось: на фото он сам в обнимку с Джослин, Джоанна и маленький Джереми у них на руках. Фотография все та же, и Леонард совершенно не понимает, в чем дело. Он аккуратно ставит рамку на тумбу и переводит взгляд на Кирка. Тот стоит спиной к нему, уперевшись руками в стол, а скальпель валяется на кафельном полу рядом с его ногой. Медленно, плавно Маккой смещается к двери, и происходящее уже начинает его раздражать. Только ему могло повезти так в день рождения сына! Сначала задержался «всего на полчаса, дорогая, нужно написать пару бумажек», потом вдруг сошел с ума Кирк, а впереди еще минимум полчаса объяснений с психиатрией. Позвонить бы да сказать, чтобы раньше девяти домой не ждали… Леонард касается рукой дверной ручки, а тонкая, худая фигура Кирка не сдвигается ни на сантиметр. Облегченно выдохнув, Маккой выскальзывает в коридор, захлопывает за собой дверь и судорожно поворачивает ключ в замке. Спустя пять минут он уже объясняет охране в холле, в чем дело, а еще через десять (в течение которых Маккой судорожно курит на крылечке, и плевать на правила) встречает скорую психиатрическую и объясняет им ситуацию. Пока они поднимаются в лифте, Леонард крутит в руках ключ от кабинета. Оказавшись на этаже, Маккой понимает, что ключ не понадобится. Дверь его кабинета выломана, посреди коридора стоит Джим, а с его рук капают на кафельную плитку капли крови. Санитары надвигаются на него с вязками — длинными полотнищами ткани, — и Маккой неподвижно наблюдает за этим. Будто издеваясь, Кирк снова зеркально копирует его позу — чуть выставляет одну ногу вперед и складывает руки на груди. Он снова не отводит взгляда от Леонарда, а Леонард не может отвести глаз от него. Эта магия действует всего несколько мгновений — до тех пор, пока санитары не достигают Кирка. Он срывается с места и бежит в противоположный конец коридора, с громким звоном роняя скальпель. Медики следуют за ним, и Маккой, вздрогнув, словно просыпается ото сна и делает несколько шагов вперед. Под ногой что-то звенит; он наклоняется и поднимает скальпель, затем видит чуть в стороне какую-то картонку. Нет, ее могли обронить и санитары, но… Маккой слышит возмущенный крик, быстро запихивает картонку в карман и спешит вперед. — Боунс! — кричит Кирк и, опутанный вязками с ног до головы, судорожно дергается. — Слышишь? Я все равно тебя найду и убью! Маккой кивает ему: мол, принял к сведению, но мысленно недоумевает из-за клички. «Кости»? Почему именно «Кости»? Кирк продолжает орать, но уже что-то бессвязное. Развернувшись, Леонард идет к лифту, и его бывший интерн замолкает. Наслаждаясь тишиной, Маккой спускается вниз и выходит на крыльцо, закуривает и отходит в сторону, пропуская санитаров. Один из медиков почему-то ослабляет хватку, и Кирк, воспользовавшись моментом, дергается к Леонарду. Широко улыбаясь, он сообщает Маккою: — Я прошел через сотню миров, думая все это время только о тебе, и наконец нашел… Так что ты никуда от меня не денешься… — он делает паузу, и Леонард уже успевает решить, что это продолжение все того же фантастического бреда, но тут Кирк договаривает: — …любимый. Маккоя передергивает. Потом еще раз, и еще. Он отшатывается в сторону, сплевывает и закуривает опять, наблюдая, как Кирка запихивают в машину «скорой». Со вздохом затягиваясь, Леонард опускает глаза и обнаруживает пятна крови на кармане. Затем он вспоминает про картонку, достает ее из кармана, протирает от крови о полу халата — тот уже все равно стирать — и ощущает под пальцами пластик. Еще не вчитываясь в написанное, он уже подозревает неладное. Это не привычный ламинированный картон, из которого делают водительские права или пропуска. Это именно пластик, с напечатанными на нем, словно принтером, сухими строчками. Леонард Гораций Маккой Начальник медицинской службы USS «Энтерпрайз» Рефлекторно затягиваясь, Маккой поднимает растерянный взгляд и смотрит, как выезжает со двора клиники автомобиль «скорой».