365 сказок

Гость показался мне нескладным и слишком высоким, но двигался он удивительно изящно для такого чересчур громоздкого тела. Он лишь отдалённо напоминал человека — и руки, и ноги его были очень длинны, а лицо — вытянуто. Глаза же, светлые, почти прозрачные, были несколько больше, чем у людей. Впрочем, я повидал много разных существ, потому не выказал никакого изумления. Как обычно я предложил чай, не интересуясь именем — далеко не каждый путник готов его открыть. Гость и не представился, только согласился посидеть со мной в гостиной. Чайник согревался на огне, когда мы начали разговор. Сначала мой гость долго смотрел на огонь в камине, рассказывая, что в последнем мире ему пришлось повидаться с весьма неприятными людьми и существами, а затем он перевёл взгляд на меня и заметил: — Вы обращали внимание, что люди склонны наполнять жизнь свою символами, и уничтожение некоей, имеющей символическое назначение вещи приравнивается ими порой к уничтожению самого чувства, с которым она так или иначе была связана, или даже обстоятельств, во время которых она была получена? Иным словом, победа над вещью приравнивается победой над частью прошлого. — Какой интересный взгляд, — согласился я. — Здесь даже не о чем спорить. — О, я польщён, — гость едва заметно улыбнулся и продолжил своё рассуждение: — В случае сильной душевной травмы совершение определённого символического действа помогает людям преодолеть сложный жизненный этап. Случается, иным способом люди не мыслят избавления от душевной боли или от тех прискорбных моментов, что стали неудобными и причиняющими неприятные ощущения, мешающими жить. — Да, многие стремятся уничтожить фотографии, предметы, что кому-то принадлежали, — я кивнул. — Но людям это действительно помогает. — Вероятно, но я не человек и задумался о другой стороне этой проблемы. Тут засвистел чайник, и нам пришлось прерваться. Когда я принёс заварник и чашки, расставив всё на столике. Мой гость вернулся к своей любопытной мысли. — Что бы могло стать с людьми, придумай они универсальный символ счастья? Такой предмет, такую вещь, что могла бы легко сменить минусы жизни на её плюсы? Я не раз слышал, что счастливые люди похожи между собой, однако это досадное преувеличение. Я всё пытался найти общий знаменатель, нечто единое, но оказалось, что счастье куда многограннее, чем все эти присказки, переходящие из уст в уста. Таким образом, вещь, которая могла бы олицетворять счастье, у каждого своя. Вот скажите мне, а вы… Как вы видите своё счастье? Я задумался. Никогда прежде мне не приходилось выражать собственное счастье такими понятиями. Некоторое время мы молчали — гость давал мне вдосталь поразмышлять и представить. — Пожалуй, я не могу дать ответ, — наконец я посмотрел на него. — Моё счастье кроется среди лесных ветвей, среди сплетения дорог, между холмистой гряды. Какую вещь я мог бы назвать, чтобы определить его раз и навсегда? — Вот, удивительно, правда? — он снова слегка улыбнулся. — И смею уверить вас, со многими ситуация похожа. Они вовсе не могут наделить какой-то один предмет тем самым параметром, назвать его собственным счастьем. Однако стоит завести речь о боли и страдании, как они легко находят вещь, которая становится ответом и ключом. — Разве это так? — удивился я. — Не совсем напрямую. Если спросить, какой предмет является для них символом страдания, то они, конечно, ответят так же, как говорят о счастье, то есть и вовсе не сумеет его назвать. Однако стоит им, например, утратить любовь или потерять кого-то близкого, как такие вещи находятся сразу. Он отпил глоток и чуть помедлил, словно собираясь с мыслями. Я не прерывал его, заинтригованный тем, что он говорил. — Едва возникает необходимость вычеркнуть неприятные мгновения из памяти, отказаться от власти прошлого, как они сразу находят виновника среди вещей. Подарки, одежда, статуэтки и фоторамки — всё это обретает дополнительный смысл, становится символом. И конечно, в итоге оказывается в костре. Мне оставалось лишь кивнуть. — Иногда я отмечаю, что люди жаждут ограничить себя, укрыть от мира за множеством рамок. Едва реальность вокруг приходит в несоответствие с рамками, которые человек задал для себя, те ломаются, искажаются, и в смятении человек ищет новый уголок, где укрывается за следующей коллекцией игрушек. Точно опасаясь смотреть в глаза миру, не желая увидеть правду, — гость печально вздохнул. — Это мне не понятно и не близко. — Что ж, порой так оно и есть, принимаем мы это или нет, — признал я. — И, к сожалению, нет никакого универсального предмета, который мог бы исправить ситуацию. — Я брожу по мирам с определённой целью, — гость отставил чашку и чуть наклонился ко мне. — Если хотите, это мои личные поиски Святого Грааля. Причём Грааль — то самое универсальное определение и выражение счастья. Боюсь только, что я не совсем вправе разыскивать подобное, ведь человеческим существом я фактически не являюсь. — С другой стороны, — не мог не отметить я, — именно вам может быть удастся найти что-то подобное. Потому что ни один человек не посмеет признать собственную находку. Слишком уж будет цепляться за рамки. — Так и вы, должно быть, цепляетесь за рамки? — Вероятно, — мне пришлось пожать плечами. — Хоть сколько во мне человека я уже запутался. И снова комната погрузилась в молчание. Мой гость размышлял, мне же вспомнился иной разговор с существом, которое если внешне и походило на человека, по сути никогда им не являлось. — Один мой знакомец, — начал я, и гость повернулся ко мне, внимательно слушая, — утверждал, что в веере миров существует такая реальность, где можно отыскать чувства любого человеческого существа, но только в виде предметов. Наверняка там есть и счастье. Вот только я сам никогда не был в таком мире, а он не объяснил, как же его отыскать. — Значит, мой путь имеет вполне определённую цель, — радостно объявил гость. — Раз уж такая реальность существует, мне стоит как можно скорее отправляться, чтобы обнаружить дверь в неё. — Вероятно, это так, — кивнул я. — Благодарю вас, — он внезапно поднялся. — Теперь мне точно пора. Дверь открылась тут же, и минуту спустя я собирал чашки и заварник на поднос, потому что пить чай в одиночестве мне не хотелось. Я не знал, был ли прав мой знакомый. Он о многом рассказывал, но далеко не всё можно было проверить. Да и его природа сама по себе позволяла ему скрывать и утаивать столько, что некоторые истории становились ложью. Однако подарить надежду я мог и хотел. Интересно, каким предметом стала бы эта самая надежда? Я мыл посуду и, глядя на то, как льётся вода, едва заметно улыбался, стараясь подобрать наиболее подходящий символ, некую вещь, что отразила бы весь сегодняшний вечер. Но, наверное, я не являлся человеком настолько, чтобы суметь отыскать ответ, потому что у меня этого так и не получилось.