Путь к Асхе

      Когда он впервые почувствовал присутствие Асхи? Тогда, когда еще не помышлял о том, что его судьба окажется напрямую связанной со служением ей. Память сохранила это первое интуитивное прозрение — Великая Мать наблюдает за ним.       Это было странное ощущение, еще не до конца разгаданное, но именно оно привело его к осознанию того, что из всех ликов Асхи именно третий дарует мудрость и настоящую силу. Силу, которую далеко не все могут принять и использовать на благо мира.       Сколько раз он до этого видел пауков, и никаких особых чувств они в нем не вызывали, хоть он и знал, что третий лик Асхи соответствует образу королевы-паучихи. Знал, но еще не пытался постичь суть этого символа. Более того, никогда не задумывался о том, почему именно этот образ носит Великая Мать. Скорее всего, и тогда не задумался бы, но она заставила его вглядеться, сделать первый шаг к пониманию того, кем же она является для всего живого и для него самого.       В тот день он случайно забрел на пустырь на окраине родного города. Ему хотелось отстраниться от мира — обычная душевная потребность в годы, когда ты уже не дитя, но еще не взрослый, в то время, когда ты утрачиваешь привычные ориентиры и не до конца понимаешь, что теперь избрать мерилом ценностей. Вдобавок абсолютно неясно, какое место ты сам занимаешь в этом новом мире, который вроде бы готов распахнуть тебе двери, но с массой оговорок.       Вот тогда-то он и увидел паутину. Увидел потому, что ощутил чей-то взгляд — взгляд, не принадлежащий человеку. Словно чья-то воля приказала ему оглянуться, и он обнаружил небольшого паука, гордо расположившегося в центре своего творения. В тот миг Арантир понял: все жизненные пути ведут к Асхе, как нити паутины ведут к пауку, ткущему ее.       Все было настолько же просто и настолько же логично, как и сама паутина. Он долго сидел, рассматривая ее и сравнивая ее плетение с творением мировой истории и людских судеб. Размышлял о том, что если бы чьей-то мудрости он и вверил свой путь, то ее, Асхи, и это нисколько не уязвило бы его достоинства, в отличие от советов тех, кто не способен разобраться даже в собственной жизни.       Он всегда считал, что там, на пустыре, она позволила ему ощутить предвкушение истинного пути. Правда, в тот миг ему показалось, что он очень уж дерзок в своих помыслах. Однако семя желания было посеяно и обещало дать обильный урожай, пусть и многие годы спустя. Зародилось бы в его душе это желание, если бы не было паутины и нечеловеческого взора, заставившего его обернуться? Был ли это взгляд крошечного паучка, или сама Асха посмотрела на него сквозь туман своих сновидений?       Чем бы все это ни было, стечением обстоятельств или знаком свыше, Асха все обращает во благо.

***

      Предчувствие пути — еще не сам путь. Оно, как вещий сон, отражающий будущее, но о сне-пророчестве можно говорить только тогда, когда видения находят подтверждение в реальности, а значит, сбываются.       Мало ощутить зов, мало возжелать следовать ему — нужно постоянно делать шаги вперед, и далеко не всегда они приятны и радостны. Дорога монотонна и требует выносливости. Выносливости духа.       Это большое испытание. Одни разочаровываются, так как нет на этом пути ярких мистических переживаний, которых они ждали вначале. Другие соблазняются быстрыми победами, считая, что именно они — показатель продвижения. Третьи просто выдыхаются, утрачивая веру в то, что Асхе есть дело до их скромного служения. Именно поэтому так мало тех, кто действительно сумел слиться своей волей с ее волей.       Силу можно найти и в книгах, если сначала научиться смирению. Именно смирение — ключ к той силе, что дарует Асха своим истинным избранникам. Секрет его в том, чтобы не ждать на этом пути чудес и знамений, признать: планы великой Асхи относительно ее верного слуги отличны от того, что он рисует в своем уме. Придется искать ее не в мистических знаках, а в упорном труде без надежды на то, что она отведет тебе главную роль. В любом случае все, что ты делаешь, она обернет на благо.       Этот отрезок пути память Арантира навсегда связала с шорохом книжных страниц, пламенем свечей и тихими залами городских библиотек Эриша. Теперь его повсюду окружали паучьи символы Великой Матери. Они украшали витражные окна, стены зданий, они были неотъемлемой частью его новой жизни. Если, конечно, его путь можно было назвать жизнью в человеческом понимании.       Пауки рядом с ним теперь были окружены ореолом мертвой тишины. Именно в тишине Арантир учился постигать волю Асхи, потому что сама ее воля была тишиной, молчанием среди звуков внешнего мира, и так важно было научиться не обманывать себя, приписывая этому молчанию желаемый смысл. Ведь одно дело — принять волю Асхи и исполнить ее, и совсем другое — выдать свою волю за ее, пусть и неосознанно. Призраки заблуждений еще какое-то время сохраняются у того, кто добровольно принял путь смерти. Избавление от них — необходимость.       Арантир был благодарен Асхе за ее тишину, за благословенное молчание, которым она одарила его, пока он вооружался знаниями. Он знал, что у него получилось. Получилось не только стать сильней благодаря книжным премудростям, но и отделить слепую веру от подлинного чувствования той, которой он служил. Это было его даром ей и ее благословением — ему. Ведь не только Асха все обращает во благо, но и ее служители обязаны уметь это.

***

      Символ Асхи теперь украшал его чело, и Арантир знал, что отныне она смотрит на мир его глазами, действует его руками, а все его существо соткано из ее воли. Не было силы, способной разлучить его с той, что являлась началом и концом всего сущего.       Он истребил в себе то, что могло помешать ему следовать путем, начертанным Матерью Асхой. Чувства, удел обычных людей, исчезли точно так же, как и потребности плоти. Дух, закаленный дисциплиной и аскезой, превратился в идеальное оружие богини, с которой он сроднился настолько, что смог быть ее посланником для других. Он стал воплощением силы, и эта сила была не столько его достижением, сколько ее благословением.       Избравший ее, он был избран ею, и все искушения демонов, все соблазны мира померкли на фоне этого сакрального союза. Лишь прошедшие его путь могли бы судить о том, что он получал от нее и дарил в ответ, а глупцам и тем, кто извратил себя в угоду демонам, никогда не постичь этого таинства.       Теперь не было нужды в мистическом прозрении и поиске знаний — Асха щедро поделилась с ним своей мудростью, позволив чувствовать все хитросплетения своих замыслов. Пусть не всегда он мог до конца понять их, но ощущал истинность решений, которые принимала Мать Асха.       Было ли это концом его пути? Достиг ли он того, чего желал? Сам Арантир точно знал, что конец одного пути — это всегда начало другого, и рассуждать об успехе там, где идет речь о смиренном служении, — тлетворная глупость, которой подвержены лишь смертные сластолюбцы.       Он знал: все, что будет сделано им, не пропадет впустую, и даже если его постигнет поражение, Асха так или иначе обратит это во благо. Его победа, если он победит, будет в большей степени принадлежать ей, а не ему. От него требовалось на самом деле совсем немного — быть тем, кем он стал благодаря ее милости, а с этим он был способен справиться блестяще.       Ее воля должна быть исполнена. Асха обращает все во благо. Так было, есть и будет всегда.