Запреты и табу как сюжетообразующий элемент

Тема запретов и их нарушений – одна из основополагающих в искусстве, популярнейший двигатель сюжета, многократно использованный во всех видах и во всех жанрах. Мифы, сказки, «серьёзные взрослые» книги, да даже религиозные тексты – примеров настолько много, что нет смысла их все приводить, но если очень хочется, то немножечко можно. Девушка зажигает свечу и смотрит на того, кто делит с ней постель, женщина просит божество явиться ей во всём своём блеске, жена Синей Бороды открывает запертую дверь, женатый мужчина ведёт к алтарю другую, рыцарь целует чужую даму – и понеслось. История, которая могла бы быть настолько скучной, что её никто не стал бы писать и читать, получает развитие и становится действительно захватывающей и завораживающей. У чинно соблюдающих правила героев мало шансов привлечь внимание аудитории. Кстати, вы замечали, что большая часть правил сформулирована в виде запретов? Не делай, не думай, не ешь, не ходи, не открывай. Эти бесконечные ряды «не» так раздражают. И сразу начинает хотеться выкинуть что-нибудь этакое. Чувство противоречия, будь оно неладно. Или же здоровое любопытство: давайте-ка нарушим и поглядим, что случится. Запретный плод всё-таки съели – и началась история человечества. Создаётся впечатление, что запреты как таковые вводят, чтобы герои могли их нарушать. Иначе скучно. Переход от языческих табу, которые нам знакомы по мифам (Не открывай сундук, Пандора! Не оглядывайся, Орфей! Не ешь гранаты, Персефона! И так далее.), к христианской морали, которая активно внедрилась в литературу, по сути ничего не изменил. Только запретов стало больше, а нарушителям начали активно обещать кары небесные и пугать адским пламенем. Плохих мальчиков и девочек ждёт наказание, а не приключение. Рыцарю-прелюбодею, к тому же предавшему своего сюзерена, Грааля не видать. Дальше – больше. Началась эпоха законности. Чтобы выжить в условиях более жёстких границ, выстроенных различными религиями и государствами, авторам и персонажам пришлось изо всех сил изворачиваться. Зато какой простор для конфликта, сколько интересных проблем, которые можно героически решать том за томом. Актуальных запретов стало больше, но мода на ограничения, которые берут начало из дохристианской традиции, тоже не прошла. Нельзя ничего есть в полых холмах, иначе загостишься у эльфов, а граф Монте-Кристо не откусит ни кусочка хлеба в доме своего врага. Табу положено уважать, но если вдруг очень захочется, то пожалуйста – шокируйте публику нарушением какого-нибудь важного запрета. Даже старушку убить можно: интересно же, тварь ты дрожащая или право имеешь. Понятию о ценности человеческой жизни не так много лет, как кажется, но оно укоренилось слишком глубоко, поэтому убийство всегда заставляет нас невольно содрогнуться. Многие запреты имеют смысл не столько из-за морали, сколько из совершенно практических соображений, но вопрос, стоит ли запрещать детям играть со спичками или совать пальцы в розетку, мы рассмотрим как-нибудь в другой раз. Один самый любимый пример очевидной пользы табу, причём чужого, я всё-таки приведу: дети капитана Гранта и Ко выжили среди маори, потому что местные людоеды не могли подняться на священную гору. В смысле, физически-то они могли, но не положено было просто так шастать туда-сюда. Для аборигенов этот запрет имел большое прикладное значение, связанное с вулканической активностью, и спасал их жизни, хоть однажды и лишил ужина. Тема запретов цветёт пышным цветом и в комиксах. Причём на этой клумбе произрастают как очевидные, так и потаённые цветы. Начнём с очевидных аспектов, порой так хочется побыть капитаном. Нарушение закона как ярчайший пример. Герои комиксов обожают бороться с теми, кто нарушает закон. Казалось бы, тут всё просто, но нет. Потому что из-за угла подкрадывается вопрос взаимоотношений с законом самих героев, и вот уже Супермена вызывают на разборки в Капитолий, а полиция Готэма одной рукой ловит своего мышеобразного линчевателя, а другой рукой собирает по подворотням преступников, которых он для них любезно упаковал. Нарушает ли герой в маске закон самим фактом своего существования? Эта тема всплывает везде, где только ступает нога такого персонажа. Особенно в последнее время, когда мы наблюдаем тенденцию приближать комиксы к реальности. К инопланетянам вышесказанное тоже относится. Правда, есть ли у Супермена земное гражданство и подпадает ли он под юрисдикцию хоть одного человеческого закона? Не понятно. С другой стороны, Супермен у нас – это и так типичный герой-«нельзя». Удивительно для существа, которое теоретически может абсолютно всё. Но и логично тоже: чем больше возможности, тем сильнее должен быть сдерживающий фактор, в первую очередь внутренний, а то наворотишь дел и не заметишь, да и в манию величия можно впасть. Что делают Джонатан и Марта Кент, когда понимают, кого усыновили? Устанавливают правила. Как любые родители для своего ребёнка, скажете вы – и будете правы. Только тут всё ещё жёстче. Потому что когда родительские правила проверяет на прочность Супермен – это вам не подростковый бунт. Родители учат Кларка главному – контролировать самого себя. Жестоко вот так лишать ребёнка свободы? Ну а что им было делать? Сдать сына правительству на опыты? Их правила и запреты имели двойную цель: защитить его от людей и защитить людей от него. Или даже тройную – ещё и вырастить хорошего человека, даже если он вообще не человек. Не могу сказать, что у них не получилось. Мальчик вырос – пусть теперь сам разбирается, что ему можно, а что нельзя. Теперь немного отвлечёмся и развлечёмся рубрикой «Наши курьёзы». Фильм «Супермен» 1978-ого года, тот самый. Его успеху мы во многом обязаны существованием экранизаций комиксов, которыми наслаждаемся сегодня. Джор-Эл с прекрасным и мудрым лицом Марлона Брандо строгим голосом говорит сыну: «Делай, что хочешь, только не вмешивайся в историю человечества». Ага, пап, уже выполняю, думает Супермен и раскручивает земной шар в обратную сторону. Джор-Эл за кадром укоризненно качает головой, Лекс Лютор там же в ярости топчет парик, но человеческая история выдерживает такое потрясение, более того, оно проходит вообще незамеченным. В этом конкретном случае нельзя однозначно сказать, что за нарушением запрета следует наказание. А ведь запрет-то не из последних. Фильм заканчивается на весьма оптимистичной ноте, так что не понятно, ради чего был огорожен огород. Ну что же ты так, Марио Пьюзо! Вот во втором фильме Кларк не послушался маму с совсем другими последствиями. Так ему и надо, ведь все мы знаем, кто главная женщина в жизни хорошего мальчика. Не влюбляйся в Лоис – человеком станешь, н-да. Возвращаясь к вопросам нарушения закона: все в курсе скользкой ситуации с Бэтменом и его статусом слишком уж тёмного рыцаря. Линчеватель, ату его! Современный киношный Бэтмен в этом смысле вообще несколько вышел из берегов, даже Супермен начал негодовать и кинулся запрещать соседу по-свойски разбираться с криминальным элементом. Вот так, слово за слово, удар за ударом, и поссорились Брюс Иванович и Кларк Никифорович. С нетерпением жду возможности увидеть, как дальше будут развиваться их отношения. Предчувствую, что конфликтов на тему способов восстановления справедливости хватит ещё не на одно поколение сценаристов. А зрителям и хорошо. В комиксах же у Бэтмена есть два табу, которые определяют его как личность и как героя. Бэтмен не пользуется огнестрельным оружием; Бэтмен никого и никогда не убивает. Это – самый-самый изначальный канон, его более-менее придерживались все авторы, в руки которых попадал и продолжает попадать персонаж. Отступления были, конечно, но ничем хорошим не заканчивались. Происхождение первого табу очевидно: родителей Брюса застрелили. Второе же объясняется тем, что Бэтмен – хороший парень, он на стороне закона и порядка. Будь это не так, убивай он направо и налево, он никогда не смог бы выстроить отношения с Джеймсом Гордоном и Харви Дентом (разумеется, до того, как тот стал Двуликим). Бэтмен сам устанавливает себе правила, но потом соблюдает их неукоснительно. Методы Бэтмена не всегда полностью законны, но черту он не переходит. Он герой, а герои не творят беспредел (разве что волей авторов, желающих поиграть на тёмной стороне). Давать Бэтмену в руки суперменобойное ружьё – серьёзный отход от образа, нарушение табу. Результат все мы видели – сплошные страдания и расходы аж на пару похорон разной степени пышности. Закон – есть. Родительские заветы – есть. Личные табу – есть. Нарушение супер и просто героями законов физики и прочей биологии оставим за кадром – это тема для отдельного серьёзного исследования. Что же у нас дальше по списку? Вишенка на торте – тайна личности. Альфа и омега всех запретов: никогда не говори, кто ты такой, не снимай маску, иначе будет плохо – причём всем подряд, а не только самому любителю маскарада. Нарушение этого запрета – вот это интрига! Что будет, если мир узнает, что Бэтмен – это Брюс Уэйн, а Супермен – это Кларк Кент? Парадокс: герои и ложь в комиксах почти всегда ходят рука об руку. Правду говорить запрещено – вот весело-то. В старые добрые (или не очень добрые) времена на тайне личности главного героя сериал мог продержаться несколько сезонов, а фильм – отбить кассу. Зрители активно болели и скандировали: «да скажи ты ей!» или «ну догадайся ты уже!», а сценаристы наращивали градус напряжения, балансируя на грани раскрытия секрета и неизменно отыгрывая назад, иногда совершенно абсурдным образом. Сейчас так уже не умеют или сознательно не делают. Лоис Лейн сразу выясняет, что Кларк Кент – это Супермен. Ну наконец-то! Нет, правда, надо быть слепоглухоумственноотсталым, чтобы поверить в эффективность очков и чуток иначе уложенных волос, но условная реальность мира комиксов прогибается, чтобы запрет работал. И это хорошо, потому что магия же, да и история развивается бодрее! Когда Кларк Кент и Супермен – два разных человека в глазах окружающих, это даёт возможность шутить, вставлять милые и смешные эпизоды, даёт возможность гадать, как же отреагирует Лоис, когда узнает, как она узнает и что с ними будет дальше. Зрители волнуются, сопереживают или же самоутверждаются за счёт того, что они-то знают Главную Тайну. Ещё одно: герой непременно должен страшно мучиться из-за того, что вынужден лгать родным и близким. Настоящему олдскульному герою просто никуда без драмы и самоедства. В этом плане персонажи комиксов сто очков вперёд дадут рефлексирующей русской интеллигенции. Так что герой в маске страдает и хранит секреты, злодеи пытаются эти самые секреты выведать, героиня силится понять, кого же она любит, красавца в плаще и трусах поверх трико или милого недотёпу в очках и шляпе, – все при деле. Кстати, тайна личности Супермена действительно больше всего привязана именно к его отношениям с Лоис. Марта Кент, которую эта тайна вроде как защищает, в сюжете редко играет какую-то значительную роль. Правильно ли то, что современному Супермену больше не нужно обманывать любимую женщину? Тут уж пусть каждый сам решает. В комиксах, опять же, Лоис и Кларк давно женаты, авторы просто не могли пойти на то, чтоб герой врал законной супруге. А вот подправить любимой девушке память при случае можно, но это произвол сценаристов, материнские заветы и совсем другие традиции очеловечивания криптонцев. С Бэтменом всё и сложнее, и проще. У него нет семьи, только Альфред, который с самого начала знал всю правду о том, кто есть кто. Сам стиль жизни Брюса Уэйна располагает к тому, чтобы не раскрываться на публике. Миллиардеры же все такие загадочные, имеют право. Плюс костюм Бэтмена – гораздо более надёжная маскировка, чем очки. Женщины, с которыми Бэтмен – или Брюс – вступает в отношения, сами чаще всего носят костюмы с масками или вообще наследницы главы Лиги Убийц. Таким образом соблюдается некоторый баланс: он обманывает их, они не рассказывают ему всю правду о себе. В общем, всё хорошо. Плохо только Брюсу Уэйну, который вечно ломает себе руки-ноги где-нибудь в Альпах. В плане неуклюжести он может посоревноваться с Кларком Кентом: двадцать лет на горных лыжах катается, а так до сих пор толком и не научился. (Кстати, вот эта вот неуклюжесть – наследие одного из первых замаскированных героев, Алого Первоцвета. После него такой способ отвести подозрение в излишней героичности использовали все, кому не лень. Даже странно, что он до сих пор эффективен.) Выходит так, что реальная личность Бэтмена вообще мало кого занимает. Ну летает тут какой-то ужас на крыльях ночи – и пусть себе. Даже Джокеру, извечному врагу Бэтмена, частенько без разницы, кто носит костюм. Но авторы всё равно умудряются снимать сливки с маски, даже когда список тех, кто уже в курсе, можно растянуть не на одну страницу. Более того, большинство авторов канона прямо-таки настаивает, что Бэтмен и Брюс Уэйн – это два разных человека. Речь не о раздвоении личности, конечно, но тема-то интересная. Брюс Уэйн, мечтающий жить в мире, в котором не нужен Бэтмен, – это даже не сливки, это сюжетный бриллиант чистейшей воды. Проблема одиночества вынужденного лгать всем героя вообще разрешается удивительно непринуждённо – во-первых, есть Альфред, во-вторых, появляется бэт-семья. Сам выбор названия более чем любопытен и многозначителен. Большой такой секрет, объединяющий маленькую компанию, связывающий крепче, чем родственные узы. Герои-одиночки в наше время постепенно выходят из моды, куда ни кинь ищущий взор – наткнёшься на посвящённую в тайну группу поддержки. Вот вам и запреты, вот вам и табу. Но это не значит, что они больше не имеют значения или что без них можно выстроить хороший сюжет. Думаю, нам вряд ли предстоит столкнуться с ситуацией, когда герою можно абсолютно всё и ничего ему за это не будет. Будет, обязательно будет – вот тогда-то мы и почитаем.