***
Мэдзи пять лет, когда двое мужчин обещают заботиться о ней. Она приходит в новый дом с опаской, боится дотрагиваться до чего-либо, боится сделать что-то не так. Но проходит неделя, две, три, и она привыкает. Ей ничего не запрещают, исполняют даже не высказанные вслух желания, просто сдувают пылинки. Мэдзи не понимает, почему они делают это всё ради неё. Её комнату обставляют сказочно. Сиреневые стены, огромная кровать с балдахином, как у принцессы, большой шкаф (Магнус вообще не приемлет маленькие размеры), тумбочка для игрушек, диван и пуфики, разноцветные подушки, ковёр в виде паззлов, куклы и плюшевые звери повсюду. Под потолком и на стенах сияют волшебные звёзды и полумесяцы. Алек привносит свою лепту, разрисовывая рунами одну из стен. Маг оглядывает комнату ещё раз, щёлкает пальцами, и на кровать приземляется коричневый плюшевый мишка. Мэдзи же, не говоря ни слова, одним взмахом руки превращает его в плюшевую серую акулу. — Всё ясно, горошинка, — смеётся Магнус. — Банальности не для тебя. Тем же вечером, перед сном, Магнус сидит у её кровати, выпуская из ладони синие очертания медуз и рыбок, создавая в воздухе волшебные фигуры подводного мира, а Мэдзи заворожённо наблюдает за этим и мечтает когда-нибудь научиться делать так же. Мэдзи видит, как странно поначалу ведёт себя Алек. Смущается и как будто бы не чувствует себя дома, постоянно пропадает в Институте. — Алек просто очень важный человек, — объясняет Магнус. Мэдзи видит, как маг напрягается, закрывает глаза и глубоко вздыхает каждый раз, когда Алек не туда ставит банку с кофе или сахарницу. Но он молчит. Мэдзи видит, как охотник швыряет в любимого своей футболкой, когда тот ходит по дому в одних брюках, и шипит: «Здесь вообще-то ребёнок». А как-то раз вечером она слышит, как Магнус говорит Алеку: — Мы знали, что это будет нелегко, Александр. Жить с кем-то вообще нелегко, особенно поначалу. Особенно впервые. — Мы ведь справимся с этим? — печальным, почти умоляющим голосом отзывается Алек. — Да, мы справимся. Но ты должен знать, что можешь отказаться в любую минуту, и я не буду винить тебя. — Я не уйду, Магнус. Я знаю, всё будет хорошо. Я никогда не уйду, слышишь? И она просто надеется, что у них не будет проблем из-за неё. Они ведь такие хорошие.***
Мэдзи пять лет, когда у неё появляется новая семья. И новая семья во дворе около Института встречает её примерно так: — Вы серьёзно?! — громче всех восклицает Изабель. — Это так здорово! — добавляет Клэри. — Ушам своим не верю, — шокировано произносит Джейс. — Это невероятно! Нет, вы мало того, что… Тогда на свадьбе, а теперь это и… Я даже не знаю, это круче, чем в фильмах, ребята, вы такие крутые, просто невозможно. Я так рад за вас, знаете? Вы лучшая пара, которую я знаю. Нет, мы с Клэри лучшая пара, хотя бы потому, что я так долго этого ждал. С другой стороны, Магнус ждал Алека несколько столетий и, ух, это так сложно… Пожалуй, вы всё-таки лучшая пара… — Саймон, — прерывает Джейс. — Заткнись. Саймон сконфуженно затихает, а Мэдзи не знает, нравится ли он ей, или всё же больше пугает. Они, в общем-то, ожидали подобной реакции на новость о том, что решили съехаться. Однако, когда они уже думают, что на этом восторги закончатся, Клэри спрашивает: — И как долго Мэдзи будет жить с вами? Вы уже нашли кого-то, кто заберёт её? Алек и Магнус переглядываются, затем смотрят на четыре лица, ожидающих ответа, на Мэдзи, которая держит их обоих за руки и смотрит с непониманием, и осознают, что как-то неправильно донесли мысль до семьи. — Вы не поняли, — улыбается Алек. — Мы оставим её на совсем. — Как нашу дочь, — на всякий случай поясняет Магнус. День очень солнечный. Тишину нарушает только лёгкий шум ветра и чужие голоса, доносящиеся откуда-то издалека. — Оперативно, — комментирует Джейс, пока все остальные ещё переваривают эту информацию. Алеку двадцать лет. Не слишком ли рано он подписывается на всё это? Не слишком ли рано решает создать семью? — Удобно, — нервно хихикает Изабель. — Пропустить период пелёнок и подгузников… — Это… очень мило, — произносит Клэри. — Очуметь, — выдыхает Саймон. Если даже Саймон не может подобрать слов и не тараторит, значит, это действительно неожиданно. Неожиданно даже для Алека и Магнуса, если честно. Спонтанное решение, которое на уровне интуиции ощущалось очень правильным. Мэдзи дёргает Магнуса за рукав, вынуждая наклониться к ней. — Они не рады? — шёпотом спрашивает она. Словно в ответ на её вопрос, Иззи смеётся, встряхивая волосами, подходит ближе к брату и крепко обнимает его. — Ребята, ну же! Это так прекрасно! — девушка оборачивается, пытаясь привести друзей в чувства. Она светится дружелюбием, когда присаживается перед Мэдзи, и девочка сразу же понимает, что подружится с ней. — Привет, Мэдзи. Я Изабель, получается… твоя тётя? — она снова приятно смеётся, поглядывая на Алека, и обнимает новоиспечённую племянницу. Все остальные также оттаивают, и, пока Изабель обнимается с Магнусом, Клэри тоже подходит познакомиться, таща за собой Саймона. — Я Клэри, это — Саймон, а вон там — Джейс, помнишь нас? — улыбаясь, спрашивает она. Конечно, Мэдзи помнит, она же не глупая. Девочка кивает и протягивает руку для рукопожатия. — Ого, — смеётся Саймон. — А она серьёзная. Не боитесь, что она одна крутостью превзойдёт вас обоих? На вампира давят сразу пять «ну-ты-серьёзно» взглядов, и он делает шаг назад. — Я лучше буду молчать. — Верное решение, — кивает Джейс, приближаясь к Мэдзи. Алек смотрит на Магнуса, и тот всё понимает. Джейс очень много для него значит, и его мнение для Алека невероятно важно. — Ну здравствуй, юная колдунья, — говорит он. — Добро пожаловать в семью, — улыбается и треплет девочку по голове. И Алек уже на сто процентов убеждается, что они поступают правильно.***
Мэдзи почти шесть, когда она знакомится с Маризой Лайтвуд, и это знакомство ей не очень нравится. Она сидит на качелях, которые Магнус установил для неё посреди лофта, и взволнованно поглядывает на Алека, мерящего комнату шагами. — Не могу поверить, что ты не сказал матери о Мэдзи, — не укоризненно, а скорее заботливо говорит Магнус. Алек издаёт нервный смешок, останавливается и, глядя магу в глаза, говорит: — О Мэдзи? Я ей даже о переезде не сказал. Лайтвуд опускается на диван и без лишних слов принимает бокал с каким-то подозрительным на вид коктейлем из рук Магнуса. — Значит, сейчас здесь будет очень весело, — протягивает он, приподнимая брови. Алек запускает пальцы в волосы и мысленно проклинает того человека, который разболтал Маризе новость о том, что он уже несколько недель не живёт в Институте. Нет, рано или поздно она всё равно узнала бы, но Алек хотел бы сам рассказать ей, или хотя бы быть к этому готовым, а не узнавать об её визите за полчаса от Джейса. Раздаётся стук в дверь, и Алек чуть ли не подпрыгивает. Пора бы перестать так реагировать на родную мать. Он не спеша поднимается и с видом пойманного преступника идёт открывать дверь, предварительно бросив на Магнуса многозначительный взгляд. — Мэдзи, горошинка, не хочешь немного поиграть в своей комнате? — ласково спрашивает Магнус. Девочка кивает, спрыгивает с качели и спешит скрыться за дверью. Мариза входит в дом, а за ней шлейфом тянутся гнев, холод и разочарование. — А день так хорошо начинался, — еле слышно вздыхает маг, вспоминая тёплые лучики солнца сквозь прозрачные занавески и губы Алека на своей шее. — Здравствуй, Алек, — сухо бросает она. — Здравствуй… Магнус, — на её лице написано, что она изо всех сил старается держать себя в руках. Магнус обворожительно улыбается и раскрывает руки будто бы для объятий. Ему уже пора называть эту женщину, родившуюся на несколько веков позже него самого, мамой? — Мариза! Так рад тебя видеть! — он не рад. Она даже не смотрит в его сторону. Её строгий взгляд прикован к сыну, уже готовому просить прощения, лишь бы она перестала так смотреть и сказала хоть что-нибудь. — Алек, скажи мне, почему о твоём решении покинуть Институт я узнаю последней? — почти что спокойно интересуется Мариза. — Что дальше? Перестанешь ходить на задания? — Я появляюсь в Институте, мама, я просто не ночую там. Не драматизируй, — ровно отвечает Алек. Магнус, молча наблюдающий за сценой, улыбается уголками губ. Ну да, он не ночует в Институте. А ещё все его вещи здесь. Ну и Мэдзи, которую они уже называют дочкой. — Значит, теперь ты живёшь здесь, — полувопросительно произносит женщина, медленно проходя вглубь комнаты и скептическим взглядом окидывая знакомое помещение. — Очень мило. Я всегда гордилась тем, как ты справляешься с трудностями, Алек, какие обходные пути ты находишь. Но эта дорожка до добра не доведёт, как ни крути. Я правда не понимаю, почему вы с Изабель так привязаны ко всей этой нежити. От такого тона в Алеке просыпается раздражительность. Он видит Магнуса, явно задетого таким к нему отношением, и негодует — Маризе стоит быть терпимее и проявить хоть каплю уважения к магу, который делает её сына счастливым. Алек хмурится, поворачивается к матери, которая уже стоит за его спиной, и смотрит на неё в упор. — А чему ты удивляешься? В конце концов, рано или поздно это всё равно произошло бы. Я не маленький мальчик, мама. И я имею право жить с любимым человеком. Магнус слышит это и тут же расплывается в скромно-довольной улыбке, отпускает взгляд, и — Алеку ведь это только кажется? — его щёки розовеют. Вообще-то его впервые назвали любимым при матери, а это дорогого стоит. Алек не перестаёт его удивлять. — Он даже не человек, — сквозь зубы говорит Мариза, тяжело дыша от злости. Она никогда не признает этот союз. Максимум, что она может сделать, так это притвориться, что не имеет ничего против. И Магнус уже хочет напомнить о своём присутствии, когда из комнаты Мэдзи доносится грохот. Недолго думая, Алек срывается с места. Он и сам не знает, почему так реагирует, но сердце пропускает удар от одной лишь мысли, что с ней что-то случится. Обеспокоенный Магнус спешит за возлюбленным, а за ними следует и Мариза. В комнате среди странно окрашенных стен, обрушенной мебели и висящих под потолком игрушек стоит Мэдзи, испуганно хлопая глазами и потирая руку. Алек быстро оглядывает масштабы катастрофы, а затем приседает на корточки перед испуганной девочкой, сжимая её ладони в своих. — Ты в порядке? Мэдзи кивает и тут же оказывается в тёплых объятьях приёмного отца. — Это ещё кто? — шокировано спрашивает Мариза, чем портит момент. — Та самая карманная колдунья Валентина?! — слухи быстро разносятся. — Наша дочь, — с кивком и милой улыбкой добавляет Магнус, а затем под напряжённым взглядом Алека спешит ретироваться к бару. Пожалуй, ему лучше не вмешиваться. Мэдзи бежит за ним, хватает за рукав, безмолвно прося не уходить, и маг поднимает её на руки, обнимая и тем самым спасая от грозной женщины. — Прости, — шепчет девочка. — Я сильно помешала? — в её глазах плещется страх, будто её ждёт суровое наказание. — Нет, горошинка, всё хорошо, — легко смеётся Магнус. — Ты что, хотела сделать перестановку? Мэдзи скромно кивает, и смех Магнуса становится громче и заразительнее. Но он вовсе не злой, нет, а очень тёплый и приятный. — Не переживай, я научу тебя, — обещает маг. Лицо Маризы становится заметно бледнее, а приоткрытые губы шевелятся, словно она говорит, но звука нет. Медленно осознавая ситуацию, она переключает взгляд с Алека на Магнуса и Мэдзи. — Кхм… что? — она, откашливаясь и чуть тряся головой, делает вид, что не расслышала или неправильно поняла. Женщина пытается сохранить остатки невозмутимости, но получается из рук вон плохо. — Девочка осталась одна, — объясняет Алек. — Если бы не мы, единственный её путь — прямиком в Идрис на суд. Конклаву некогда разбираться, они убили бы ребёнка. — А скольких убила она?! — с ужасом в глазах восклицает Мариза. — Она ни в чём не виновата. Ей всего пять, Валентин обманывал её, заставлял делать то, что ему было нужно. И она оставила меня в живых, когда должна была убить, — голос Алека достаточно громкий, а ещё в нём звучит какая-то гордость, и Магнусу явно нравится такой Алек. Уверенный и благородный. — Мы решили оставить её у нас, — подытоживает Алек, особо выделяя последнее слово. Магнус, наверное, никогда не забудет тот прожигающий насквозь взгляд, которым одаривает его Мариза. Даже когда он эффектно явился на свадьбу и увёл жениха посреди церемонии, женщина не смотрела на него так убийственно, словно он виновен во всём, что происходит в сумеречном мире. — Вы решили… что? — переспрашивает женщина с неизменной холодной яростью. Алек на миг отводит взгляд, а у Магнуса внутри всё сжимается. Что если сейчас Александр откажется от этой затеи? Что если послушает мать? — Мы решили оставить её у нас, мама, — чётко и уверенно повторяет Алек, и Магнус чувствует невероятное облегчение, смешанное с неприятной виной в том, что вообще допустил мысль, будто Алек, его Алек, может спасовать. — Ты хоть понимаешь, что о нас скажут? Сначала ты срываешь собственную свадьбу ради нижнего, а теперь хочешь растить с ним ребёнка? Ещё и такого же как он? — Мариза уже шипит, всё ещё надеясь заставить сына одуматься. — Решил поиграть в отца? Хочешь воспитывать девочку-мага? — Мэдзи. Её зовут Мэдзи, — Алек пронзительно посмотрел матери в глаза, после чего подошёл к своим волшебным созданиям, демонстративно обнял Магнуса за талию и сжал руку Мэдзи. — И да, я хочу воспитывать девочку-мага со своим парнем-магом, нравится тебе это или нет. И знаешь, мне плевать, что о нас скажут. Магнус и прежде предпочитает молчать, не встревать в их разговор, но после этого так вообще теряет дар речи. Ох, Александр… Стоит ли Магнус того, чтобы так портить отношения с мамой? Да, он определённо того стоит. И Алек, и Магнус ждут того, что Мариза взорвётся, накричит, станет напоминать о чести семьи, сделает всё, что угодно, лишь бы помешать им. Но женщина лишь глубоко вздыхает и, кажется, даже немного успокаивается. По её глазам видно, что лёд в душе треснул. Нет, она не хочет терять сына, а именно это и произойдёт, если она попытается всё испортить. Магнус, дарящий Алеку полный бесконечной нежности взгляд, Алек, заботливо прижимающий его к себе, и девочка, цепляющаяся за них как за спасательный круг, выглядят так искренне тепло, что Мариза вспоминает свою молодость, влюблённость и замужество, рождение первого сына… Она не рада происходящему. В конце концов, она даже не уверена, законно ли то, что они делают. Но она видит, как много эти два мага значат для Алека, и смиряется. — Нарушение правил несёт за собой последствия, Алек, — говорит она. — Ты уверен, что готов к таким последствиям? Алек смотрит на Магнуса и Мэдзи, по-настоящему улыбается в первый раз за день и решительно отвечает: — Да. Я готов. Мариза, секунду поколебавшись, обнимает Алека, кивает Магнусу и, не говоря больше ни слова, покидает лофт. Все молчат какое-то время, думая о своём. Мэдзи нарушает затянувшуюся тишину, грустным голосом говоря: — Я ей не понравилась. Пара удивлённо переглядывается, а затем синхронно приседает перед девочкой. Малышка выглядит обеспокоенной, нерешительно перебирает пальчики, боится, что из-за этого её могут оставить совсем одну. — Хэй, ты чего, Мэдзи, — Магнус улыбается, протягивает руку и заправляет за ухо прядь, выбившуюся из её косички. — Как ты можешь не понравиться? — Она полюбит тебя, вот увидишь, — добавляет Алек, кладя руки ей на плечи. «Мы ведь полюбили, — продолжает он в своей голове, — с первого взгляда». Мэдзи улыбается, и новоиспечённые родители готовы поклясться, что она самый прекрасный ребёнок в мире. Девочка несмело сбрасывает чужие ладони, а потом крепко обнимает приёмного отца. Растерянный Алек обнимает её в ответ, удивлённо поглядывая на мага. От объятий такого маленького и хрупкого существа на душе становится тепло и спокойно. Магнус придвигается чуть ближе, и Мэдзи, отрываясь от Алека, обвивает руками его шею. Мэдзи пахнет кипячёным молоком и клубничным печеньем, которое может есть каждый день на завтрак, обед и ужин. И почему-то им втроём так уютно сидеть среди погрома, смеяться ни над чем, и держаться друг за друга. Магнус легко касается губами щеки Алека, смотрит ему в глаза, беззвучно говоря: «Она доверяет нам». — Ты не проголодалась? — заботливо спрашивает Лайтвуд. Мэдзи отрицательно качает головой. — Тогда приведём комнату в порядок? — поднимаясь на ноги предлагает Магнус. — А ночью поговорим о том, как чертовски сильно я люблю эту твою решительность, — шепчет на ухо Алеку, чтобы дочка не услышала.***
Мэдзи восемь, девять, двенадцать, и сколько-то ещё, когда она делает вид, что заснула на диване в гостиной или в родительской спальне, чтобы Алек или Магнус отнесли её к себе. Вообще-то, её и так таскают на руках, стоит только попросить, но это другое. Это чувствуется особенно нежно. Чувствуется забота, с которой Алек произносит: «Лежи, я сам её отнесу», и смешинки в голосе Магнуса, отвечающего: «Я буду тебя ждать!» Чувствуется уют, когда они точно знают, что Мэдзи не спит, но всё равно устраивают весёлые перепалки типа: «Твоя очередь!», «Нет, твоя!», «Я относил её в прошлый раз!», «А я читал ей на ночь всю неделю!». Иногда Мэдзи не выдерживает и хихикает. Она понимает, что папы специально притворяются, будто не заметили. Чувствуется любовь, особенно если на слова Магнуса: «Нет, моя очередь!» Алек отвечает: «Пошли вместе». И тогда они ещё несколько минут сидят в комнате Мэдзи, смотрят на действительно заснувшую дочь, на лице которой отражаются блики сияющих на стене звёздочек, и держатся за руки.***
Мэдзи шесть с небольшим, когда ночные кошмары возвращаются с новой силой. Ей снится, как демоны наполняют их дом, как Алек храбро сражается с ними, но проигрывает, а Магнус тратит последние силы, чтобы исцелить его. Демонов всё больше и больше. Мэдзи пытается помочь, но магия подводит. Она ничего, совсем ничего не может сделать. Девочка просыпается и пытается успокоиться. Стоит ей вновь провалиться в сон, как демоны являются снова. Демоны самой Мэдзи. Она видит себя среди мёртвых тел сумеречных охотников и буквально чувствует, как жабры дрожат от напряжения. Ей страшно. Приёмные родители появляются из ниоткуда, смотрят на неё печально, разочарованно. — Что же ты натворила, Мэдзи, — говорит Магнус, и боль в его голосе эхом отдаётся в сердце девочки. — Я не желаю больше видеть тебя, — произносит Алек. Холодно. Зло. С отвращением. Они уходят, оставляя её одну. Мэдзи плачет — то ли во сне, то ли уже наяву. Она чуть не падает с кровати, путаясь ногами в одеяле, вылетает из комнаты, несётся в спальню родителей. Топот босых ножек по паркету будит Алека. Он толкает Магнуса в плечо, сонно потирая глаза. — Что такое, горошинка? — с зевком интересуется Магнус, принимая сидячее положение. — Плохие сны? — Вы никогда не бросите меня? — испуганно спрашивает Мэдзи, всхлипывая и прижимая к себе плюшевую акулку. — Что? — спросонья Алек ничего не понимает и хмурится. — Иди сюда. Он прижимает девочку к себе, а Магнус вытирает её слёзы. Мэдзи тепло и спокойно. Она зря переживала. — Мы всегда будем с тобой, — улыбается Магнус. — Иначе и быть не может. — Хочешь остаться с нами сегодня? — предлагает Алек. Мэдзи залезает под одеяло, прислоняет замёрзшие ступни к тёплой ноге Алека. Магнус согревает её ладони в своих. Девочка зажмуривает глаза, когда её папы легко целуются, а затем звонко смеётся, когда они вместе начинают щекотать её и покрывать поцелуями щёки и нос. — Хватит, — сквозь смех верещит она. — Это твоё наказание, — смеётся Магнус. — За то, что могла так о нас подумать, — заканчивает за него Алек. Спустя какое-то время они успокаиваются и незаметно засыпают, прижавшись друг к другу. А утром заскочившая в гости Изабель (у которой, конечно же, есть ключи) пополняет коллекцию милейших фотографий своей семьи. Она сразу же посылает картинку Джейсу и Клэри. На снимке мирно спит на спине Алек; улыбается во сне Магнус, чья голова покоится на плече охотника; и Мэдзи лежит между ними, прислоняясь спиной к Магнусу, закинув правую ногу на Алека и держа обоих за пальцы. Изабель не хочется их будить, поэтому она тихонько закрывает дверь спальни и ускользает из квартиры, не забыв предварительно отправить фотографию и Алеку тоже — для семейного альбома.***
Мэдзи шесть, семь, девять и неважно, сколько лет, когда её постоянно фотографируют. Она играет с Максом, а вокруг бегает Изабель с телефоном в руках, ловя милые кадры. Она рисует мелками на асфальте, и Магнус щёлкает её на фоне нарисованной бабочки. Она залезает Алеку на спину, пока он отжимается, и Джейс не может удержаться, чтобы не сфотографировать это. Она примеряет туфли Изабель, которые вдвое больше её ног, наряжается в её майку как в платье, а Клэри просит её попозировать для нового снимка. Она пытается сделать Магнусу макияж (он сам предлагает!), когда Алек не может прекратить смеяться и записывать это на камеру. Она читает комиксы, когда папы оставляют её на Клэри, и гордый Саймон спешит запечатлеть это. Она забегает в комнату родителей ранним утром с фронтальной камерой наготове, втискивается между ними, заставляя расцепить объятья, и мстит за все свои неудачные фото.***
Мэдзи семь, когда она впервые забывается в разговоре с Изабель. — Очень милый кулон, — подмечает охотница. — Да, это папа подарил, — отвечает девочка, спокойно глядя в глаза тёти. Губы Изабель, приоткрывшись на секунду, расплываются в широкой улыбке. Неподалёку сидящий Алек вздрагивает, и книга выскальзывает из его рук. Он восторженно смотрит на Магнуса, который застыл на месте с глупой ухмылкой и горящими от счастья глазами. Маг ловит взгляд любимого, и им не нужно говорить, чтобы понять чувства друг друга. Мэдзи никогда прежде не называла Алека или Магнуса папой. Они дышат в унисон и, кажется, даже мысль у них одна на двоих: «Она наконец-то признала нас». Магнус любуется сияющим лицом Алека, радуется за него так искренне, что к глазам подступают слёзы. Он безумно любит видеть своего мальчика таким — улыбающимся, открытым, невероятно счастливым. Даже спустя шесть лет Алек и Мэдзи заставляют сердце биться в четыре раза быстрее. Магнус счастлив, что впервые за свою невероятно долгую жизнь он чувствует себя настолько живым и настоящим. У него теперь есть семья. Он теперь папа. Алек счастлив, что смог разделить этот момент с самыми родными людьми. — Папа Алек, — оценив реакцию окружающих, добавляет Мэдзи, хитро глядя на отца. — Так, так, горошинка, я крайне недоволен твоим поведением, — Магнус пытается звучать строго, но, сквозь веселье и смех, получается у него из рук вон плохо. — Почему папа Алек удостоился такой чести, а я нет?! — Не злись, папочка, я ведь тебя тоже очень люблю! — девочка солнечно улыбается и кидается обнимать отца. Алек подхватывает дочь на руки, а Магнус обнимает их обоих. Изабель просто не может сдержать вздох умиления, глядя на эту маленькую семью.***
Мэдзи девять, десять, тринадцать и сколько угодно, когда они с Магнусом не спят до утра, едва ли переговариваются и выпивают весь запас чая и кофе в ожидании Алека. Он уходит на опасные задания, оставляя своих магов в неведении и тревожном ожидании. Они всегда готовы открыть портал, лететь, бежать на помощь, лечить его, спасать его. И несколько раз им и вправду приходится делать это, и каждый раз Магнус думает, что это худший момент его жизни — видеть Александра раненым, истекающим кровью, почти что умирающим. Магнус просто не может потерять его.***
Мэдзи восемь лет, и она чувствует себя счастливым ребёнком. Магнус каждый день показывает новые заклинания, учит контролировать и правильно использовать свою силу. Он объясняет, как скрывать метку мага, и ей становится легче говорить (хотя от привычного платочка она всё же не отказывается). Алек рассказывает истории сумеречного мира, занимается с ней математикой и английским, берёт с собой в Институт, чтобы она могла поболтать с Изабель и Клэри. За три года жизнь Мэдзи меняется, наполняется красками и приключениями. Магнус ходит с ней по магазинам, покупая все эти бесчисленные платья и юбочки, чтобы Мэдзи выглядела как куколка. Они гуляют часами и возвращаются с полными пакетами абсолютно ненужных вещей, виновато улыбаясь, когда папа-младший смотрит с немым укором. Он не ругается и даже не пытается с этим бороться. А зачем? Это же его Магнус. Алек теперь умеет заплетать косички. Каждый раз, когда Мэдзи сидит на стуле и болтает ногами в воздухе, он почти умоляет её не дёргаться, а если причёска выходит неровно — переделывает, бурча себе под нос: «Всё должно быть идеально». И Магнус, и Мэдзи молчат о том, что могли бы сделать это с помощью магии, потому что наблюдать за Алеком как за примерным отцом — сплошное удовольствие. Кстати, иногда Алек приводит Мэдзи в Институт с тайным желанием похвастаться. Изабель восхищается и не устаёт говорить, как гордится братом.***
Мэдзи одиннадцать, когда всю её семью зачем-то вызывают в Идрис. — Я могу посидеть с ней, — вызывается Саймон, когда родители практически в отчаянии пытаются найти няню на пару дней. Мэдзи хочется возразить, сказать, что она не так мала, но она понимает, что одну её никто не оставит, поэтому молча смиряется. — Ты?! — недоверчиво хмурится Алек. — Было бы чудесно! Саймон, мы тебе очень благодарны! — восклицает Магнус, после чего начинает объяснять, где что лежит, во сколько Мэдзи должна спать (не поддавайся, когда она говорит, что не устала) и что должна есть (нет, Саймон, ребёнка нельзя кормить этой дрянью из ларьков на улице, лучше закажи что-нибудь из ресторана, если не умеешь готовить). Магнус оставляет Саймону деньги и необходимые номера, ещё раз повторяет указания, прощается с Мэдзи и обещает вернуться через три дня. Алеку всё ещё не нравится эта идея. Вернувшись, они находят Саймона и Мэдзи на детской площадке. Саймон убегает от девочки, наигранно изображая испуг, а Мэдзи бегает за ним — Святой Разиэль! — со светящейся палкой в руке. Магнус быстро гасит луч света, созданный магией Мэдзи. Не дай Бог, примитивные это увидят. О чём вообще думает Саймон?! — Это что за фокусы? — интересуется Магнус, стараясь быть строгим папочкой. — Это не фокусы, это лазерный меч, — спокойно отвечает Мэдзи, глядя ему в глаза. — Что? И как это понимать? — Алек удивлённо смотрит на дочь, пытаясь понять, что с ней не так. — Используй силу, папа! — радостно восклицает она, чем определённо пугает родителей. Они пытаются не поддаваться панике, но это проблематично, потому что их дочка выглядит более возбуждённой, чем обычно, и говорит какими-то цитатами. Плюс ко всему, стоящий в сторонке Саймон выглядит виноватым, поглядывает на её отцов с опаской и, кажется, в любую секунду готовится сбежать. — Ты где этого нахваталась? — спрашивает Алек. — Нельзя остановить перемены, как нельзя остановить восход солнца, — неопределённо отвечает Мэдзи, поворачиваясь корпусом к Саймону. И Алеку всё становится понятно. Переполненный негодованием, он старается держать себя в руках и почти спокойно говорит: — Саймон, нас не было три дня. Всего три дня. Как ты сломал ребёнка за три дня? — Нет, нет, она не сломана, это просто звёздные войны… — оправдывается тот. — Хотя да, пожалуй, ты прав, она немного сломана. — Способность говорить — ещё не признак интеллекта, — внезапно выдаёт Мэдзи. — Это как раз про твоего нового друга! — смеётся Магнус, которого эта ситуация, по-видимому, забавляет. — Я, пожалуй, пойду, — заикаясь и нервно улыбаясь предлагает Саймон. — Спасибо, что приглядел за Мэдзи, — говорит Магнус, не замечая осуждающего взгляда Алека. — Туманно будущее этого мальчика, — задумчиво произносит Мэдзи, глядя вслед уходящему Саймону. Маг заливается смехом, и даже Алек немного улыбается. Девочка хихикает и вприпрыжку бежит к качелям, насвистывая заглавную тему. — Кто вообще додумался оставить ребёнка с вампиром? — с искренним удивлением спрашивает маг, наблюдая за дочерью. — Ты, — напоминает Алек. — Ах да… Гениальная идея, правда? Магнус снова смеётся, вскидывая руки в примирительном жесте. На выходных они решают посмотреть «Звёздные войны».***
Мэдзи двенадцать и теперь она знает, что именно произошло с её бабушкой. Она знает, какие плохие вещи делала та женщина, которую она считала единственным родным человеком. Она знает, что та получила по заслугам. И она знает, кто именно отправил Айрис на суд Конклава. И почему-то она совсем не злится. Мэдзи знает, что у неё прекрасная семья. Мэдзи уверена, что её папы — лучшие люди во всём белом свете. Мэдзи понимает, что никто не позаботился бы о ней так, как они. Мэдзи просто очень сильно любит своих родителей. А о бабушке вовсе забывает спустя какое-то время.***
Мэдзи четырнадцать, когда происходит то, чего все так долго ждали. Магнус и Алек живут вместе уже девять лет, но, кажется, никогда не обсуждали это всерьёз. То есть, они, конечно, говорили об этом, но дальше разговоров дело никогда не заходило. И в одно утро Алек просыпается, с нежностью смотрит на сопящего под боком Магнуса и понимает, что они упустили кое-что очень важное. В тот же вечер, пока Магнус работает с клиенткой в гостиной, Алек заходит в комнату к Мэдзи, не пытаясь скрыть радостного волнения. Девочка снимает наушники и отрывается от рисования. — Что-то случилось, пап? — спрашивает она. — Нет, с чего ты взяла? Думаешь, я не могу зайти к тебе просто так? — он садится на диван рядом с ней, обнимает одной рукой. — Можешь, — Мэдзи кладёт голову ему на плечо. — Просто ты выглядишь очень радостным для «простого визита». — Это потому, что у меня есть потрясающая идея, — заговорщическим тоном говорит Алек. — И мне нужна твоя помощь. Магнус отрывается от приготовления зелья, когда слышит визг Мэдзи. Он врывается к ней в спальню, но вместо чего-то страшного видит счастливую дочь, обнимающую отца. Алек улыбается и смотрит на Магнуса взглядом, говорящим: «Дети, что с них взять…» — Ты что, пообещал взять её с собой на задание? — весело интересуется маг. — Да, она же так давно хотела посмотреть, как мы работаем, — он ненавидит врать. — Не переживай, она будет в безопасности, — а вот это правда, с ним Мэдзи всегда будет в безопасности. — Я и не сомневаюсь. — Чтобы я сохранила секрет, тебе и вправду придётся взять меня на задание теперь, — авторитетно заявляет Мэдзи, когда папа-старший уходит. — Вот так, значит? — Алек драматично удивляется, а потом хватает подушку и легко толкает дочь. — Вот тебе задание: спорим, ты не сможешь меня одолеть? — Да легко! — заявляет девочка, спрыгивая с дивана вслед за отцом. — Без магии, — уточняет Лайтвуд. — Ну паааап, — обиженно протягивает Мэдзи. В конце концов она принимает его условия, хотя и не следует им. Магнус слышит их смех, и чувствует, как улыбается душа. *** Мэдзи прекрасная колдунья. Алек всегда это знал, но в процессе подготовки к этому особенному моменту, ещё не раз в этом убедился. В тот день, или, лучше сказать, вечер, когда всё наконец готово, он звонит Магнусу, и ему, прямолинейному и конкретному, очень сложно говорить: — Заскочи в Институт минут через пятнадцать. Только войди через дверь, местным не очень нравятся порталы посреди коридора, — он усмехается. — И приоденься, — добавляет зачем-то, хоть и знает, что его Магнус всегда одет как на карнавал. Алек переводит дыхание и командует всем разойтись по местам. Вообще-то, всех сумеречных охотников здесь нет, только самые близкие. Как он всё это устроил? У него есть минут десять, чтобы собраться с мыслями. И когда это он успел стать таким романтичным? Возможно, дело в том, что когда-то он пообещал Магнусу, что никогда не перестанет удивлять его? — Александр, что… — с этими словами маг заходит в Институт и моментально теряет дар речи. Из ниоткуда льётся нежная музыка, а в воздухе летают маленькие белые цветочки, которые можно сперва принять за снежинки. Дело рук Мэдзи, не иначе. Изабель в шикарном бордовом платье подплывает к нему и ведёт в зал для церемоний. Там всё выглядит иначе, чем обычно. Волшебно. Там такие же цветочки в воздухе, цветы покрупнее в вазах на полу и стенах. Красные бархатные занавески и красная ковровая дорожка. И Алек на другом её конце. Всё теряет смысл, когда Магнус понимает, что к чему. Алек одет в бело-золотистый костюм, а Мэдзи рядом с ним — в бежевое платье с золотистыми вставками. Изабель становится справа от них, а слева уже стоит довольный Джейс. Клэри и Саймон сидят на стульях перед ними. Ради всего святого. — В прошлый раз, когда мы были здесь, ты украл меня с моей же свадьбы, — усмехается Алек, чтобы разрядить напряжённую атмосферу. Магнус улыбается, но всё равно забывает, как дышать. Ох, Александр… Алек спускается с двух ступенек, подходит ближе, берёт его за руку. — И уже тогда я должен был это сделать. Но почему-то потребовалось девять лет, чтобы решиться. Алек отступает на шаг назад, достаёт бордовую коробочку из кармана и присаживается на одно колено. — Магнус Бейн, Верховный маг Бруклина, отец нашей четырнадцатилетней дочери, — Алек делает паузу, все присутствующие сдавленно хихикают, а Магнус смотрит не отрываясь, запоминая каждое слово, каждое движение и каждый вздох. — Ты выйдешь за меня? Он говорил это однажды, когда они только съехались и обжились вместе. Это было ранним утром, они лежали обнявшись, и Алек перебирал его волосы. Магнус тогда поднял взгляд, добродушно усмехнулся и ответил: — Конечно, Александр, когда-нибудь мы поженимся. Как только переживём этот кошмар. Когда же кошмар был пережит, они как-то увязли по уши в спокойной семейной жизни и своём бесконечном счастье, что совсем забыли о браке. Не то чтобы это как-то изменило бы их отношения, но… Алеку было бы невероятно приятно называть Магнуса своим мужем. Да и церемония, в конце концов, — отличный повод, чтобы заявить о своих чувствах так громко, как только можно. Глаза Магнуса блестят то ли от счастья, то ли от подступивших слёз, когда он, наплевав на все разумные доводы о том, что они из разных миров, и что сумеречные охотники не признают этот брак, и что Алек достоин настоящей церемонии, а не той, согласно которой женится нежить, полушёпотом говорит: — Да, — улыбается и кивает головой, часто моргая. — Для тебя, Александр, мой ответ всегда «да». Он принимает очаровательное, не слишком броское кольцо, которое подходит идеально и смотрится как влитое среди всех его перстней. Обычно сумеречные охотники их не используют, но ведь и они не обычная пара. Алек с румянцем на щеках и бешено бьющимся сердцем поднимается и целует жениха так одновременно нежно и страстно, что захватывает дух. Где-то на фоне музыку заглушают аплодисменты и улюлюканья, но они не обращают внимания. Они отрываются друг от друга только тогда, когда над их головами взрываются маленькие фейерверки, созданные Мэдзи. Магнус смотрит вверх и, счастливо улыбаясь, заключает жениха в объятья. Алек смотрит то на него, то на друзей и дочь, и осознаёт, что он действительно, действительно самый счастливый человек в мире. Спустя некоторое время они всё ещё сидят в этом зале, держась за руки, и говорят негромко, умиротворённо. — Всё это… — Магнус обводит взглядом помещение и легко смеётся. — Это Мэдзи, — смущается Алек. — Ну, большая часть. У них чудесная дочь. — Но как это будет выглядеть, Александр? Ты ведь знаешь Закон… — Я говорил с Клэри. Возможно, она сможет создать для нас руну. Проведём церемонию, которой ни у кого другого никогда не будет. — Ты уверен, что она не убьёт меня? — с сомнением спрашивает Магнус. — Нет, нет, совершенно не уверен, — Алек качает головой и сдерживает улыбку. — Алек! — Я шучу. Вообще-то, я удивлён, что Верховный маг Бруклина до сих пор не слышал об изменении в Законе, — Алек придвигается ближе, лбом касаясь лба мага. — Каком изменении? — шёпотом удивляется Магнус, боясь, что это всё нереально и что одно резкое движение может всё разрушить. — Согласно которому нежить и сумеречный охотник могут пожениться на церемонии сумеречных охотников. С небольшой поправкой — вам же нельзя наносить руны. И этот брак признает весь сумеречный мир. Абсолютно официально. Магнус не думал, что может быть счастлив ещё сильнее. Александр всегда заслуживал свадьбы в золотом. И теперь они смогут сделать это. По-настоящему. Заключить первый союз между нежитью и сумеречным охотником, который, даже если не одобрят, то будут считать действительным все. В голове у Магнуса столько мыслей, но озвучивает он лишь одну: — Думаю, я смогу сделать тату. — Прекрасная идея. И их свадебная церемония на самом деле становится уникальной, первой в своём роде и действительно незабываемой.***
Мэдзи восемнадцать, когда Магнус наконец-то позволяет ей самостоятельно работать с клиентами, что приходят к нему. Она справляется с делами на ура. Магнус гордится ученицей. Алек — дочерью и мужем.***
Мэдзи чуть больше восьмидесяти (они давно уже не считают), когда всё летит к чертям. Она выглядит ровесницей своего отца, и на улице их частенько принимают за женатую пару. Мэдзи морщится, чуть не плюётся, и отказывается ходить куда-либо вдвоём с Магнусом. Магнус лишь смеётся и приговаривает: «А неплохо я сохранился!» Они обсуждают это в гостиной. Мэдзи валяется на полу, а Магнус сидит в кресле, держа за руку любовь всей своей жизни. Алек лежит на диване и слабо смеётся. Внешне он всё тот же двадцатилетний мужчина, но это всё, на что способна магия Магнуса, и внутренний возраст берёт своё. Все они понимают, что Алеку осталось недолго. Когда на город опускается ночь, Алек засыпает, а Мэдзи тихонько уходит в свою комнату, прежнее спокойствие куда-то улетучивается. Когда в гостиной гаснет свет, еле слышно закрываются двери, ветер мирно залетает в дом сквозь открытые окна, маски с печальным звоном спадают, и осознание неизбежного лезет в душу как надоедливый ребёнок, которому не с кем играть. Мэдзи надрывно плачет в подушку, наивно полагая, что папа не слышит. Нет, Магнус слышит всё. Он сидит на кухне, пытаясь забыться в очередном стакане виски, но алкоголь уже давно не помогает. Только ночью они могут позволить себе такую слабость. Алек ещё жив, но смотреть, как он медленно угасает, как его глаза с каждым днём всё тускнеют, голос слабеет… Это невыносимо. Мэдзи знает, что должна быть сильной ради отца. Магнус знает, что должен быть сильным ради дочери. Но разве это вообще возможно?! Мэдзи не может представить, как изменится её жизнь, когда Алека не станет. Магнус не может представить даже возможность жизни без него. Они сходят с ума. И в этой игре в прятки от судьбы все жестоко проигрывают. Магнус делает вид, что его сердце не сжимается так мучительно, будто скоро вовсе разорвётся на части, каждый раз, когда он смотрит в когда-то задорные молодые глаза и боится, боится больше всего на свете, что видит эти глаза в последний раз. Мэдзи делает вид, что ничего не происходит, что ей вовсе не тяжело общаться с отцом, каждое слово которого может стать последним в любую секунду. Алек делает вид, что не замечает поселившейся в глазах родных скорби. Алеку хочется прикрикнуть на них, хочется встать и заявить: «Хэй, я вообще-то ещё жив!», но сил на это не остаётся. Да и правда ли это? Разве это жизнь? Он медленно моргает и каждый раз, закрывая глаза, мысленно прощается с Магнусом. Он чувствует, что песок в его часах почти закончился, осталось лишь несколько крупинок, но ему совсем не страшно. Так и должно быть. Намного страшнее оставаться и бесконечно жить с одними лишь воспоминаниями о тех днях, когда они все были вместе. И Алек очень переживает за Магнуса. Как он справится с этим? Магнус задаётся тем же вопросом, когда Алек не просыпается почти целый день. Не отходит от постели ни на секунду, сжимает его руку так крепко, как только может, будто пытаясь удержать в реальности. Если бы это только было возможно… Смерть всегда преследует сумеречного охотника — в каждой схватке с демоном стоит за спиной и дышит в затылок. Кажется, она в любой момент готова протянуть руку, заключить нефилима в свои нежные объятья, убаюкать как младенца, увести за собой… Но в этот раз она выжидательно сидела рядом с Алеком, заботливо гладила его по голове, напевая колыбельную. Несколько дней она набиралась сил, надеялась, что маг наконец отпустит своего возлюбленного. Она тихонько переманивала Алека на свою сторону, перебирала его волосы, убеждала закрыть глаза навсегда. В тот день, когда это происходит, в лофте непривычно тихо. Мэдзи не может скрыть своих слёз от папы, ласково держащего её за руку. Она плачет, а он улыбается. Так странно и пугающе, что смотреть на это просто нет сил. — Перестань, горошинка, — усмехается Алек, вспоминая её старое прозвище. — Всё ведь хорошо, Мэдзи. Не плачь. Ты же знаешь, я всегда буду любить тебя. Пальцы Мэдзи леденеют так сильно, что невозможно ими пошевелить, а губы трясутся, мешая сказать хоть что-то в ответ. — Как… как мы будем без тебя? — она всхлипывает надрывно, болезненно. — У вас будет целая вечность, чтобы привыкнуть. Мэдзи лишь оставляет на его щеке мокрый от слёз поцелуй, шепчет: «я тоже всегда буду любить тебя, папочка», и, резко отстранившись, прижимается к стенке, обхватывает руками колени и прячет в них лицо. Она не выдерживает. Просто не может. Магнус заходит в комнату, приказывая себе держаться. Только вот приказать ногам перестать дрожать, а сердцу прекратить мучительно ныть, не выходит. Он не готов, он абсолютно точно не готов прощаться с тем, кто ворвался в его жизнь так неожиданно, перевернул её с ног на голову и раскрасил яркими красками — такими яркими, что с ними не сравнится ни один наряд Магнуса. Сегодня он одет в белое. Алек улыбается, и Магнус клянётся сохранить эту улыбку в памяти навсегда, пока сам не испустит последний вздох. — Александр, любовь моя, — Магнус держит его ладонь в своей, вторая рука нежно гладит лицо. — Всё хорошо, — не устаёт повторять Алек. Всё, чего он хочет, — чтобы Мэдзи и Магнус продолжали жить. Пускай и без него. — Я так сожалею о времени, которого у нас больше нет, — шепчет маг. — Лучше вспомни о времени, которое у нас было, — советует нефилим, свободной рукой притягивая любимого поближе. Он прав. Он прожил долгую жизнь, насыщенную и счастливую. Он не погиб молодым в бою, а с достоинством завершил свой путь. А самое главное — через все опасности, через все плохие и хорошие дни, они прошли вместе. Им больше не нужно ничего говорить. Все слова давно сказаны. Но есть кое-что, что Алек никогда не устал бы повторять. — Я люблю тебя, — говорит он, прикрывая глаза. — Я тоже люблю тебя, — вторит Магнус, наклоняясь, чтобы ещё раз прикоснуться к его губам. Он целует так нежно и осторожно, будто боясь повредить своего хрупкого мальчика. Он вкладывает всю свою любовь и всю душу без остатка, запоминает каждый миг и каждое ощущение. Отстраняется спустя целую маленькую вечность и смотрит как впервые. Алек улыбается, дарит Магнусу ещё один прощальный взгляд, из последних сил сжимает его ладонь. — Я люблю тебя, — веки смыкаются вновь, и на этот раз навсегда. Перед глазами проносятся все моменты, которые Магнус делал особенными лишь тем, что был рядом. Алек вспоминает их странное знакомство, сорванную свадьбу и первый поцелуй, неуклюжее приглашение и ужасно неловкое первое свидание. Первую ночь и первое «я люблю тебя». Алек думает о том, что решение оставить Мэдзи — это лучшее решение, которое они приняли вместе. В памяти всё также ярко сияет её первая улыбка, адресованная им обоим, первый раз, когда она назвала его папой, первый скандал и первая влюблённость. На сердце у Алека тепло и спокойно, когда он вновь видит дочь в прекрасном платье, а после — его, Магнуса, в строгом костюме на их свадебной церемонии. Алек помнит, правда помнит каждую минуту, проведённую с семьёй. Он представляет родителей и малыша Макса, красавицу Изабель и Саймона. Лучшего друга, брата, Джейса с его несуразной подружкой Клэри, которая, вообще-то, с годами стала прекрасной женщиной и женой его парабатая. Но в самую последнюю секунду Алек видит лишь его. Любовь всей своей жизни. А потом всё гаснет. — Лайтвуды, — усмехается Магнус. — Вечно вам надо, чтобы последнее слово оставалось за вами. Он изо всех сил отталкивает осознание. Пусть это всё окажется шуткой. Последнее слово. Он смотрит на безжизненное тело своего нефилима, прикрывает рот ладонью, игнорирует собственные слёзы и не может поверить. Не хочет верить. Всё не может кончиться вот так. Он пытается, правда пытается бороться с желанием закричать, сделать всё что угодно, чтобы Алек просто посмотрел на него снова. — Пожалуйста, не покидай меня, — шепчет Магнус, заранее зная, что никто его не услышит. Магнус всё понимает. Но принять это — выше его сил. Всхлипывания Мэдзи за спиной ненадолго возвращают его в реальность. Магнус прижимает к себе дочь. Кажется, они плачут вместе, но какая разница. Здравый рассудок тихо-тихо пытается пробиться, сказать: «Мы были к этому готовы». Можно послать его к чёрту, ведь они не были готовы. Мэдзи не была готова перестать наколдовывать папе красные пряди в волосах, пока он не видит, и заботливо чинить свитера, которые давно пора было выбросить, но Алек не разрешал. Она не была готова расставаться с его шутками и слишком прямыми замечаниями, наигранными вздохами, когда они с Магнусом использовали магию просто так, и объятьями на ночь. Магнус не был готов просыпаться один, молча идти на кухню и сидеть там в тишине, пока не проснётся Мэдзи. Он не был готов магией воровать из ближайшей кофейни только один стакан чая и пить его в одиночестве, когда никто не ворчит, чтобы он оставил деньги за этот идиотский чай в кассе. Магнус абсолютно точно не был готов спать полностью укутанным в одеяло, потому что никто не перетягивает его на свою сторону, и он уж тем более не был готов отказаться ото всех этих гелей с запахом сандалового дерева в ванной. Потому что это его, только его запах. Потому что слишком напоминает. Потому что слишком больно. Потому что с жизнью Алека закончилась и его жизнь. Он снова остался один наедине со своим разодранным в клочья сердцем, которое уже невозможно будет залатать. Но в этот раз у него есть Мэдзи. Она никуда от него не денется. Алек верил, что они справятся с этим вместе. И они справятся. Иначе и быть не может. Они ведь обещали.***
Мэдзи пять, пятьдесят, сто лет, и она любит своих родителей. Она всегда будет благодарна им. Даже когда весь мир полетит к чертям, даже если демоны заполонят его, даже в том случае, если она останется совсем одна… До последнего вздоха Мэдзи будет помнить любовь её отцов друг к другу и к ней. Она всегда будет любить их.