Часть 1
17 марта 2017 г. в 22:19
13 лет. Всего 13 лет, ничтожный осколок времени, тонущий в сотнях себе подобных.
Первые тринадцать лет её ломали. Поднимали, чтобы снова толкнуть на землю, отмывали, чтобы снова бросить в грязь. Ломали и переламывали, как засохший кусок глины, пока она не научилась принимать форму под давящие желания сверху. Эти тринадцать лет она познавала боль.
Дальше её винили. Её обвинили в существовании, обвинили в навязанной лжи, в том, что она не сумела подыграть правильно. Её выгнали. Аккуратным брызгом сыворотки, легким ударом в спину, коротким падением до дряхлой сухой и чужой земли.
А дальше ожидание. Одна тринадцатка сменяла другую, томление в крепости своей слабой памяти, длинный кошмарный сон, внизу которого быстро тикали счетчики, меняя количество лет. Эти тринадцатки лет она принимала боль.
И казалось — тебе не достаточно? Более полувека дано, а ты ничего не обрела? Хватит, глупая, успокойся. Перестань бороться без цели. А дальше…
Удачное совпадение или судьба?
Последняя роковая тринадцатка. Снисходительное «сверху» подсчитывало свою щедрость, выдвигало новые задачи.
Вот только она плюнула на богов. На людей. На титанов и каждого, кто мог, кто смел, указывать ей. Отныне никаких обязательств, никаких знакомых, только она и её я.
Эту тринадцатку она выделила, чтобы отдать пережитую боль.
И согласились боги. И согласились люди. И согласились титаны. И весь мир прикусил язык, и сдавлено, стараясь сохранить остатки гордости, согласился.
И только маленький теплый орлёнок возразил. Маленький, слабый, прячущий осколочную гранату силы в мешочке сердца, белобрысый и ясноглазый. Ломал все схемы и планы, переворачивал каждую продуманную раннее мелочь. И вот она — маленький сверток, подарок жизни.
И свои личные, свои особенные, последние тринадцать лет она потратила на этого орленка.
Ей выделили 13 лет. Всего 13 лет, ничтожный осколок времени, тонущий в сотнях себе подобных.
И она переборола. Она переступила. Она смогла.
Умудрилась найти то, что было ценнее жизни и осыпающегося времени.
Подбиваемое под неоспоримое понятие грустного, но непременно счастливого «навсегда».