***
- Просыпайся, соня, - Инк услышал до боли знакомый голос, но открывать глаза не решался, мастерски изображая спящего, чтобы оттянуть время до того, что ждет его впереди и придумать план отступления. Через несколько секунд он почувствовал жгучую боль на щеке и, вскрикнув, наконец открыл глаза. - А я уже думал, что банки перепутал и яд тебе подсыпал. Было бы очень неловко, да? Инк опешил от такого внезапного заявления. Да как он смеет?! Художник что, ребенок какой-то, не способный угомонить этого засранца? Хоть и все выходки Эррора нельзя назвать далеко безобидными, он никогда не переступал черту дозволенного, что делало его не таким уж и проблемным ребёнком. Теперь Инк мог осмотреться и наконец построить в голове план дальнейших действий. На удивление, он находился в своей собственной комнате, лежа на двухспальной кровати. Осознав, что Эррор удобно уселся на его бедрах, с плохо скрываемым интересом смотря на старшего сверху вниз, щеки художника сразу покраснели то ли от гнева, то ли от не вовремя появившегося смущения, и он уже было хотел приподняться, дабы скинуть наглеца со своего тела, но почувствовал, что ему мешало что-то, больно впиваясь в запястья. Подняв голову вверх, Инк обнаружил, что его руки были прикованы к изголовью кровати металлическими наручниками. Безрезультатно попытавшись избавиться от них, Художник перевел гневный взгляд на Эррора, а тот в свою очередь хмыкнул и странно улыбнулся. - Что? - спокойно спросил он. - Откуда у тебя вообще наручники?! - повысив голос, поинтересовался Инк, в глубине души надеясь на то, что это просто страшный сон. Младший ухмыльнулся и надавил руками на плечи старшего, вжимая его в кровать, и наклоняясь непозволительно близко к его лицу, что немало напрягало защитника. - Это единственный вопрос, который тебя сейчас волнует? Эррор с нескрываемым любопытством наблюдал за тем, как художник краснеет еще больше. Всё шло по плану, как думал Ошибка. Инк дернулся, снова предпринимая попытку скинуть его, но был только вдавлен в кровать сильнее. - Слезь с меня, паршивец, - прошипел художник, хмурясь. Инку не хотелось думать о том, что же на этот раз выкинет Эррор. Догадки, будто рой пчел, беспорядочно появлялись в его голове и одна была хуже другой. Правда, мысль о том, что Эррор таким образом хочет довести его до инфаркта, успокаивала, что было странно, если говорить откровенно. Он искренне недоумевал откуда у младшего такие замашки и как он вообще до них додумался. Но одно он знал точно - придется выбить из него эту дурь, когда Инк все же сможет выбраться отсюда. Не то чтобы старший был сторонником рукоприкладства и чего-то наподобие, но упустить возможность дать леща или ремня он не мог. Дисциплина была неотъемлемой частью воспитания, коего у Эррора совершенно не было. - Ну-ну, не будь занудой, Инки, - ехидно протянул Эррор, прикладывая свой палец к губам художника, призывая к молчанию. Второй только удивленно на него посмотрел, опешив, - неужели ты этого не хотел? - Не х-хотел ч-чего? - сбивчиво спросил Инк, облегченно выдыхая, когда младший цокнул и вернулся в свое обратное положение. Инка до жути пугала и напрягала эта ситуация. С одной стороны ему были любопытны последующие действия Эррора, но другая сторона, а также здравый смысл, настойчиво требовали, чтобы он прямо сейчас поставил мальца на место, и забыл об этой ситуации навсегда. Но кто вообще слушает здравый смысл в такие моменты? - Да ладно? - Эррор закатил глаза, - Никогда не задумывался о выборе партнера... Или типа того. Ты понимаешь. Ошибка слегка смутился, отводя взгляд в сторону. Инка словно током прошибло. В выборе партнера? Нет, Инк, конечно, много раз задумывался о своей личной жизни, как и многие другие, собственно говоря. Но он не чувствовал особой привязанности, которая может привести к половому акту, ни к одному монстру. А потом появился Эррор и думать о таких вещах даже не хотелось. Художнику казалось неприемлемым заводить отношения, когда под твоим крылом злой комочек разрушения. Он боялся за здоровье предполагаемого любовника, ведь каждый раз, когда с Инком кто-то пытался флиртовать или просто мило общаться, Эррор будто с цепи срывался, образно говоря, конечно. Грубил, острил, сквернословил, а однажды еще и драку начать хотел. Паршивец. Старший считал это простой ревностью к опекуну, поэтому и не обращал на такое поведение должного внимания. Когда Эррор подрос, Инку даже показалось, что это тот самый момент, когда нужно задумываться о таких вещах. Младший уже не был такой занозой в заднице, как прежде, и постепенно охладел к старшему; казалось, что его не будет заботить все это. Но сложность заключалась еще и в том, что Эррор просто не давал Инку что-либо предпринять и начать поиски партнера, даже ничего не делая. Именно тогда в голове Инка поселился маленькая копия Эррора, которая каждый раз хихикала, когда художник перебирал кандидатов и бросала фразы, типа: "Ты продолжай, продолжай, а я тут посижу, посмотрю на кого ты меня заменить собираешься". - Задумывался, - кивнул Инк. - И? - выжидающие посмотрел Эррор, складывая руки на груди. - До чего додумался? Художник отвел взгляд, не выдерживая зрительного контакта. - Смирился с тем, что я асексуал и меня не привлекают представители мужского и женского пола в плотском смысле, - как можно спокойнее сказал Инк, но не сдержался от колкости, мысленно давая себе подзатыльник: - Особенно меня не привлекают маленькие и несовершеннолетние засранцы. Ошибка вскинул бровь, а после загадочно улыбнулся, дотягиваясь рукой до прикроватной тумбочки, хватая упаковку, которую Защитник не заметил сразу, препарата, чье название Инк не успел прочитать. - Не привлекают, говоришь, - задумчиво протянул Эррор, нарочно поерзав на месте, а после выгнулся, делая вид, что подтягивается, - Жаль. Инк подавил удивленный звук, издалека напоминающий стон, поджав губы. Он и впрямь всеми силами старался игнорировать недвусмысленную тяжесть внизу живота. - Что это за таблетки? - на выдохе спросил художник, слегка кивая, указывая на коробку в руках младшего. Младший перевел взгляд на упаковку, закусывая губу. Инк зажмурил глаза, дабы не смотреть на такое похабное действие, не вызывавшее раньше никаких эмоций и чувств. Он заставил себя думать о чем-то отвратительном, но в голове, как ни кстати, появился маленький Эррор, и художник, честно говоря, готов был взвыть о того, что не может не думать об этом паршивце. Мини-Эррор ядовито улыбнулся, протягивая "Ну же, Инки, покажи ему свою лучшую сторону, ха-ха". - Хочешь знать, что это? - усмехнулся Эррор, махая коробкой перед лицом Инка, - Это, мой дорогой Инки, самый обычный возбудитель, - он на секунду замолчал, довольствуясь видом вытягивающегося от удивления лица опекуна, а после гадко улыбнулся, - хотя, судя по тому, что что-то твёрдое упирается мне в зад, тебе они не понадобятся.***
- Нет-нет-нет-нет-нет, - причитал Инк, пряча пылающее лицо в ладонях, - тебе же всего шестнадцать, Создатель меня побери. Я отвратителен. Эррор закатил глаза, поудобней устраиваясь на большой кровати старшего. Серьезно, зачем ему такая огромная кровать, если он сам тощий, как палка. Довольствовался бы односпальной, а эту отдал бы Эррору, как подрастающему организму. Кто ж знает, может быть он еще и перерастет этого высокого гада. Все тело болело, предоставляя крайнюю степень дискомфорта. Но чувство его собственной победы над этим упрямым художником смогло затмить всю боль, заставляя Эррора глупо улыбаться. - Прекрати ворчать, старый дед, - раздраженно проговорил Ошибка, сильнее укутываясь в пуховое одеяло и поднимая взгляд на Инка, сидевшего совсем рядом, прислонившись голой спиной к изголовью кровати, - не изнасиловал же ты меня, Боже. Все было по добровольному согласию, чего ты волнуешься-то так. Инк испепеляюще посмотрел на младшего, одним только взглядом призывая его к молчанию, дабы потом кому-то не было плохо. Ох, как же ему хотелось взять ремень и хорошенько отлупить засранца, но даже такое, казалось бы, простое наказание, сейчас казалось невероятно пошлым и вульгарным, поэтому с этим пришлось повременить. А пока он точно знал, что через десять минут, когда полностью придет в себя, пойдет в ванную, чтобы отмыться от всего, что было в этой злосчастной спальне, а после еще минут пятнадцать постоит под прохладными струйками воды, занимаясь личным самокопанием в голове, для того, чтобы потом выйти и устроить Эррору такой нагоняй, который он и представить не может. - Как давно ты этого хотел? - неожиданно даже для самого себя спросил Инк, натягивая одеяла еще выше, будто бы уже был смысл стыдиться. - Ну, - Ошибка поднял взгляд к потолку, вспоминая, - месяца четыре точно. Защитник устало вздохнул. Четыре месяца этот мелкий говнюк строил такой план, а он даже ничего не подозревал, продолжая заниматься обыденными вещами. Правда, теперь Инк мог расшифровать странные взгляды в его в сторону, попытки сблизиться (Эррор постоянно пытался делать что-то вместе со своим опекуном, что очень радовало второго) и все остальное, происходящее на протяжении четырех месяцев. - Да ладно тебе, не парься. Мне даже понравилось, - попытался приободрить старшего Эррор, приподнимаясь на локтях, - кроме той части, где ты пытался совать в мой зад свой хер. - А что ты думал? - хихикнув, спросил Инк, переводя взгляд на Ошибку, поспешившего высунуть язык от отвращения. - Ну, - младший запнулся, - я продумал все, кроме этого... Я думал, что оно само как-то пойдет. И что это не будет так отвратительно и больно. Художник засмеялся, наконец-таки расслабляясь, что не было не замечено Эррором, который поспешил облегченно выдохнуть, кладя руки за голову. - Вообще-то, во время первого опыта в анальном сексе приятно бывает только тому, кто сверху, - заключил старший, спускаясь вниз, дабы лечь рядом с младшим. - А тебе было приятно? Эррор выглядел таким невинным, когда задавал этот вопрос, что Инк не мог не умилиться от его вида, протягивая руку и оттягивая щеку младшего, вызывая поток отборной ругани. - Да, мне было очень приятно, - перебивая возмущения Эррора, сказал художник, - ты был таким узким. Эррор мгновенно залился краской. Он попытался угрожающе нахмуриться, но только вызывал приступ смеха у художника. Приподнявшись, он схватил ближайшую подушку, кинув ее в лицо этому усмехающемуся придурку. - Ты такой отвратительный извращенец, Инк, - оповестил его младший, - надеюсь на то, что ты удостоишь меня повторением этого мерзкого и отвратительного процесса. Художник улыбнулся. Что же, сегодня мелкому засранцу все равно исполняется шестнадцать. А это возраст согласия, как никак.