Давно забытые вещи.

Игорь скользит пальцами по стене и слегка толкает рукой небольшую дверь, что с жалобным скрипом открывает ему проход. Больше трех месяцев, как казалось, уже прошло, после того, как мужчина покинул гримерную — он не считал (3 месяца, 17 дней, 5 часов и 27 минут). Были дела поважнее, к примеру топить свое горе в алкоголе и смеси наркотических веществ, что были приняты с точным расчетом максимальной дозы. Лаврову совсем не было дела до того что происходит с каналом и только пришедшая пару часов назад мысль заставила его подняться с дивана очередного клуба и вызвать такси, указывая знакомый адрес. Все кажется слишком просто — приходишь, вызваниваешь съемочную группу и надеваешь свой привычный костюм, что сейчас валяется где-то на полу. Снимаешь выпуск, вновь басишь и тупо шутишь, вскользь отвечая на вопросы об отсутствии Пимпа на заднем плане. Все было слишком легко лишь до момента, пока голубоглазый не переступает порог их гримерной, окидывая взглядом комнату. Это помещение больше напоминало маленькую каморку для хранения вещей, только вот каморка не в состоянии хранить столько воспоминаний. Каморка не помнит пьяных ночей и громкого смеха, с перерывами на затяжку сигареты или пары глотков дорогого виски. Она не в состоянии запомнить горящий румянец на впалых щеках и тихое признание, забытое в пьяном бреду. Не помнит она поцелуев и рук, что касаются нежно и медленно, будто боясь потерять, упустить этот шанс. Нет силы запомнить и рваного вздоха, дыхания возле глубоких ключиц и признаний, что прерваны тихими стонами, после сходящих на крик. Каморка лишь может хранить чьи-то вещи и запах старья… и пыль, что слоями лежит на вещах, что были когда-то важны. Она оставляет в себе лишь предмет, не зная владельца, историй, связанных с этим кольцом, чемоданом, иль что там оставили в ней… Гримерной теперь нету сил и желанья назвать это место, что пылью покрылось и с болью дает каждый вздох, заставляя глотать спертый воздух. Никто не касался вещей после случая здесь, ведь никто и не знал, получив лишь приказ — не входить. Лишь они оба знали секрет, что им больше давно не являлся. И один из них тайну ту в гроб за собою унес. В прямом смысле. Когда это случилось — никто и не знал о причине. Только Игорь молчал, как-то смято читая текст и нервозно стуча по дивану. Сутенер не пришел и все просто продолжили съемки, не пуская мужчину, когда тот решил позвонить. Через пару часов тело Стаса лежало в гримерке. На том самом ебучем месте, что сейчас прожигалось взглядом. Его тело дрожит, кажется от передозировки, а может от боли, что пронзает вскрытые запястья. Кровь слегка пачкает белую маску, но мужчине плевать точно так же, как и на шубу, что становится влажной от крови за пару секунд. Слишком много надежд, что смешиваются со слезами Лаврова, срывающимся голосом вызывающим скорую помощь. Часы показывают 3:47, когда мужчина сидит рядом с гробом и вертит в руках почти пустую бутылку виски, второй час смотря на Стаса и издавая тихие всхлипы, будто надеясь, что тот все еще жив. Игорь скользит глазами по зашитым запястьям вновь и вновь, думая о причинах и даже не пытаясь стереть слезы со своего лица и шеи. В голове ни одной и с этим так много мыслей, но он все еще сидит и ждет, что Стас откроет глаза и засмеется. Он даже не так сильно побьет его за ебучий розыгрыш, лишь бы все это оказалось именно им. Но Конченков все так же неподвижен. — Открой глаза, сука… — голос хрипит, то ли от слез, то ли от усталости, а руки слегка дрожат. Это первые слова, произнесенные им за два дня, но даже их никто не услышит. — Поднимайся! — парень вскакивает с табуретки, запуская пустую бутылку в стену, на что та громко разбивается, парой осколков достав до ног Величайшего. Не такого уж и величайшего, ведь сейчас эти образы как и осколки — разбиваются, кажется, навсегда. Мужчина хочет схватить тело за плечи, сильно затрясти, но лишь пинает ногой журнальный столик и падает на колени, после сворачиваясь в комок и отдаваясь в объятья истерики. Часы показывают 9:36, когда черный гроб медленно опускается в специально вырытую для него яму. Кажется, с каждой секундой все больше хочется лечь на место Стаса или хотя бы рядом с ним. Чтоб не чувствовать себя так, будто с каждой лопатой земли, что ударяется о крышку гроба, тебя закапывают заживо. Все чувства, эмоции, страхи, оставляя только беспомощное тело, обреченное на пустое существование. Игорь стоит все в той же синей шубе, что не снимал уже несколько дней, после произошедшего. Пальцы сжимают в руках балаклаву, заставляя держаться и не творить глупостей, что лезут роем в пьяную голову. Он бы не смог придти трезвым, чтобы посмотреть, как возлюбленного закапывают в толщу земли. Ведь трезвый он осознает, что это последний раз, когда Лавров видит его лицо. Это не дает покоя и он натягивает на себя злосчастную маску, вдыхая до боли знакомый запах и уходя прочь. Ровно через неделю, когда девайс показывает те же 9:36, но уже вечера — Босс приходит к могиле, держа в руках лопату и таща за собой памятник. Именно Босс приходит туда, ведь вне образа он слишком сильно сломан, а вот Величайший все еще жив, привыкая к потери Young P&Н рядом. Руки уверенно держат орудие труда и уже через час на нужном месте ровно стоит памятник с одной из самых лучших фото Конченкова. «13.03.2017» — гласит дата смерти, каждый раз все сильнее ударяя по вискам. Эпитафия написана слишком непонятным шрифтом и Игорь не может её прочитать, хоть и выбирал ее самостоятельно. Он уверен, что там что-то глупое, ведь тогда он был накурен, поэтому он уносит лопату и возвращается с пледом и бутылкой виски, начиная о чем-то говорить, смотря на фотографию. Кажется, он собирается провести тут ближайшую ночь. Где угодно, главное ближе к Стасу. Проходит больше трех недель, когда Лавров полностью теряется из вида его окружения, запираясь в собственной квартире. Вокруг разбросаны листы, битая посуда и бутылки из-под алкоголя, хоть это и не очень волнует хозяина. Мужчина лежит на кровати, все еще пьяный, кажется, даже не трезвеющий с того дня, а к губам прижато горлышко очередной бутылки какого-то напитка, что Игорь дня два назад перестал различать. Пьян — прекрасно, а остальное его не очень волновало. Казалось, иногда он мог заметить на себе привычный взгляд Сутенера, но бросая взгляд в нужную сторону — он вновь находил пустоту. Слишком разочаровывающую и заставляющую сделать еще несколько глотков крепкого напитка. Но иногда он уверен, что слышит смех Стаса рядом с собственным ухом. Где-то через два месяца мужчина впервые приходит в себя, полностью трезвея и пытаясь принять образ чего-то, хотя бы немного похожего на живое существо. Это получается просто отвратительно, а где-то через три часа его накрывает вновь, когда он находит на полу свою синюю шубу, что все еще запачкана кровью. Реальность вновь слишком отвратительна, а в баре находится одна из последних бутылок коньяка, что спасает в нужный момент, заливая боль в душе крепким напитком. Уже через пару часов пьяный Величайший звонит одному из друзей и просит купить еще алкоголя. Зрачки расширяются вновь и Лавров погружается в себя, слыша знакомое «Привет». Глаза скользят по пятнам крови, после переходя на белую балаклаву, что лежит в точно таком положении, что ее оставили. Воспоминания слишком давят и даже на секунду кажется, что Стас здесь и касается его плеча, но на месте Конченкова привычный холод. Пальцы скользят по дивану и дверце шкафа — все покрыто пылью, что в миг поднимается в воздух. Руки нащупывают бронежилет, что лежит на своем привычном месте, ожидая хозяина, что сейчас покоится в земле. — Он не придет. — это должно звучать, как ни странно, в обращении к вещи, но Игорь обращается больше к себе, чем к чему-то еще в этой комнате. Парень оседает на пол, на то же самое место, где сидел тогда Пимп и поднимает голову вверх, видя там всю ту же старую лампу. Сейчас он здесь, в том же положении и все сильнее прижимает к себе вещь гардероба, закрывая глаза. Разница между ними лишь в том, что Игоря никто не придет спасать. — Я купил тогда билеты. Билеты к твоей мечте. — Шепчет мужчина, вытягивая два билета на самолет. «14.03.2017» — стоит дата и Лавров поджимает губы, разрывая уже бесполезные бумаги. — Но ты так и не узнал. — Игорь проводит пальцами по бронежилету и закрывает глаза, проваливаясь в очередную галлюцинацию. Через несколько дней недалеко от могилы Стаса вновь стоят люди. Только вот провожают они совсем другого человека. «30.06.2017.» Игорь даже не знает, как его удалось найти. Да и это уже не его проблемы.