Неудачница на замену-2

После беседы с Каолинит, Венера почувствовала себя совсем уж плохо. Чересчур похожие у них судьбы. Обе красивые, яркие, желанные... Для всех, кроме тех, кого они выбрали сами. Кривовато усмехнувшись, девушка подумала о том, что она испытала нехилый такой удар не только из-за измены Аллана, но и из-за того, что он выбрал женщину, которая ей и в подметки не годилась: была старше и не настолько яркой. Привлекательной, но не красавицей. Тогда у неё возникло ощущение, будто она целится во врага, но у пистолета осечка - раз за разом. Конечно, Ами, соперница рыжей бестии, была красивой. Но не яркой. Изысканной, аристократичной. Сразу была видна порода. Всё же принцесса. Да и планета её никуда не делась. И, насколько помнила Венера, у каждой из них был зачарованный замок, который мог продержаться на планете, даже после того, как условия для жизни стали абсолютно неподходящими. Ей подумалось, что если когда-нибудь астронавты с Земли попадут хоть на одну из планет Солнечной Системы, то страшно удивятся, наткнувшись на замок. Внутрь, естественно, не попадут, но зато вокруг смогут походить, полюбоваться, наделать сэлфи и написать множество статей в жёлтые газеты. Ну и в научно-популярные издания весточки послать, куда же без этого. - Венера? - тихо произнёс Кунсайт, который подкрался почти незаметно, пока она сжимала в руках ключ от новой квартиры, которую презентовала Ами. Разумеется, от лица Томоэ. Отношение к Соичи у неё было нейтральным, несмотря на то, что, в общем-то, все знали о той истории, которую он сыграл в становлении Сейлор Мун, когда сначала отобрал кристалл, а потом вернул. Жестокость и искупление. Превращение из злодея в хорошего парня. Минако взглянула в серые глаза рослого и крепкого молодого мужчины. Несмотря на молодость, у него были глаза опытного воина, серые и жестокие. Но и была в них теплота, крошечные огоньки света, которые трепетали на ветру, будто огни свечей, готовые погаснуть в любой миг. Такая у неё возникла ассоциация. Кунсайт откинул назад густую гриву белоснежных волос, будто он поседел. Впрочем, возможно так и было. Хотя брови и ресницы у него тоже были светлыми, а кожа - белоснежной. Сейлор Венера вспомнила, что четыре генерала тоже встали на сторону Сейлор Мун, правда, у них и выбора-то не было. Но ей хотелось верить, что они ценят то, что их не убили. Причём, скорее всего, это бы сделали их бывшие "хозяева". Она нахмурилась, внезапно задумавшись о том, были ли они, сейлор воительницы, раньше, для прежней принцессы, расходным материалом? По крайней мере, для бывшей королевы - точно. Ведь королева Селена никогда не предлагала оживить их планеты, хотя, конечно, могла бы. С её силой, которая была больше всего того, что имели они все - вместе с ведьмами и лордами - живая богиня могла практически всё. И было у Венеры стойкое ощущение, что та после смерти отправилась на Олимп - к другим богам. Но по легендам Зевс запретил богам вмешиваться в жизнь обычных людей. И вообще, не выпускал их с того плана бытия. Блондинка потрясла головой, чтобы избавиться от слишком печальных, даже депрессивных мыслей. - Ты всё ещё меня ненавидишь? Считаешь своим врагом? - настойчиво спросил он, глядя ей в глаза. Кажется, он не верил, что они когда-либо снова поладят. В конце концов, когда-то он был одним из генералов армии, напавшей на Луну. Ведомый Металлией и Берилл... Пожалуй, он точно был пешкой. Даже не так - роботом, запрограммированным на убийства. И она не могла на него злиться по-настоящему. Ведь нельзя ненавидеть меч, которым тебе отрезают конечности. А лишь руку, которая его направляет. Того, кто управляет оружием. - Нет, я не злюсь, - Минако тяжело вздохнула и мотнула головой, ощущая тяжесть волос на спине - словно плащ из тяжёлой ткани. Ей даже захотелось подстричься. Конечно, не кардинально, и не так, как Ами - каре бы ей не пошло - но отрезать большую часть "гривы". А то мешает. И не только в бою. Ей подумалось, что даже красота способна причинять неудобства. Например, во время бега из-за большой груди болела спина. И никакая магия не могла помочь этого избежать. Они помолчали, стоя возле стены. - Всё слишком сложно, - наконец добавила она. Затем в её голубых глазах появилась решимость: - Хочешь вместе со мной посмотреть мою новую квартиру? В серых глазах зажглось изумление, но тёплые огоньки стали более яркими, сильными, жизнеспособными. Их уже нельзя было просто задуть, уничтожить, заморозить. - Да, конечно, - он зашагал с ней рядом. Они добрались до лифта. - А вы как живёте? Все вместе? Вас ведь уже не запирают? - сыпала вопросами она, чтобы скрыть смущение и дрожание пальцев и губ. - Нет, не запирают, - он хмыкнул и покачал головой. - И каждому дали по собственной квартире. Соичи силён - такой квартал отгрохал на свои сбережения! Я этому рад, так как совместная жизнь с остальными моими дружками просто выбешивает. Он снова хмыкнул, а затем широко улыбнулся. Венера улыбнулась ему в ответ. Их взгляды встретились в зеркале лифта. Он встал рядом и осторожно положил руку ей на плечо. Она дёрнула плечом, и он убрал пальцы. - Не здесь, - быстро добавила она, чтобы только ледяное выражение вновь не появилась у него на лице. - Просто если ты ко мне прикоснёшься снова... Я не сдержусь. А лифт может открыть кто-то другой. Когда они переступили порог её квартиры, то тут же начали целоваться. Яростно, страстно, почти до боли. Им хотелось жить, любить, ярко и молодо - прямо сейчас. Пока они живы. Минако повалила его на кровать, уже без одежды, частично разорванной, частично просто отброшенной, и быстро оседлала его, словно наездница. Улыбнулась, лукаво, соблазнительно, глянула ему в глаза, очаровывая и направила его член в себя. Он уже был готов, да и она тоже горячей и влажной. Слишком много веков они этого ждали. Она прижимала его своим телом к кровати, размеренно, а потом резко двигаясь, тяжело дыша и вскрикивая. А затем сжалась, запрокинув голову, ощущая одну его ладонь у себя на груди, а вторую на бедре. Он не направлял её, а словно удерживал, будто всё ещё считал видением или иллюзией. - Я люблю тебя, Кунсайт, - выпалила девушка, падая с ним рядом почти без сил. - Я тоже тебя люблю, Венера, - тихо отозвался он и прижался к её горячему боку своим почти раскалённым телом. Она ощутила слегка влажной от пота кожей его длинные волосы и тоже покрытую капельками пота кожу. В комнате было жарко, солнце врывалось в спальню. И на миг ей показалось, что они лежат бессильные, почти умирающие, в раскалённой и бесплодной пустыне.